По закоулкам вечности

2013 год, Франция, Париж — И угораздило же вас снять самый дорогой номер в отеле! — ухмыльнулся Шон, расхаживающий по комнате. — Не думаю, что у нас есть возможность наслаждаться подобной роскошью. У Дезмонда уж точно. Наши герои, следуя новому пророческому сну Майлса, прибыли в столицу Франции, один из красивейших и богатейших в культурном плане городов мира. Разместились они в одном из самых роскошных отелей, в весьма нескромном номере, который был обставлен дорогой мебелью, имел джакузи, огромный балкон и прочие детали, которые не вполне укладывались в привычный этим людям бюджет. Уильям на время оставил компанию, сказав, что у него есть срочные дела. Дезмонд же лежал в Анимусе, который был взят нашей командой героев с собой вместе с кучей прочей техники. А Шон и Ребекка, чувствуя себя немного неуютно в этой обстановке, спорили меж собой по всяким мелочам. Крейн оторвалась от ноутбука, подсоединенного к Анимусу, и посмотрела на Гастингса с нескрываемым раздражением. — Он занимается делом и не жалуется. Уильям выбрал это место не случайно. К тем, кто выложил столько денег за номер, обычно не пристают с вопросами. Так что нас точно никто здесь не побеспокоит. А может он просто как-то хотел порадовать сына и его друзей накануне Нового Года. Стоит быть благодарными, — она вздохнула. — Не маячь, ты раздражаешь. Лучше иди искупайся или проветрись на балконе. Оттуда открывается дивный вид! Гастингс хотел ответить что-то, но, видимо, не смог сформулировать это в привычной шуточной форме. Поэтому он, промолчав, удалился. Крейн проводила его взглядом и, вздохнув, продолжила работу. "Надеюсь, ты не ошибся, Дезмонд, и твои воспоминания приведут нас к рукоятке Меча Эдема!" — подумала она. Майлс, будто услышав ее слова, нахмурился и немного дернул рукой. Впрочем, это могло быть реакцией на те воспоминания, которые он сейчас просматривал. *** 268 год до н.э, Древний Египет, Мемфис Небесные сферы были чисты, как совесть младенца, лишь только появившегося на свет. Ни одного облачка. Лишь бескрайнее синее полотно с ярким излучающим ослепительные лучи кругом, на который больно было смотреть невооруженным взглядом. То было безжалостное солнце, сверхурочно одаривавшее жителей этого края своим теплом. И хоть этому городу повезло быть разбитым не в огромной пустыне, где не было спасения от небесного светила, а в благоприятном для жизни месте близ воды, поросшем пальмами, тамарисками и прочими растениями, разбавлявшими заполонившую всё вокруг красно-желтую песчаную гамму, жара была столь сильной, что желающих проводить время вне спасительной тени было крайне мало. Песок под ногами был горячим, как угли. Дрожащий воздух смазывал линию горизонта вдали и более близкие объекты. Небольшое на этом этапе истории поселение на западном берегу реки Нил, ныне известное как останки древнеегипетского города Мемфис, было возведено на месте засыпанной старой излучины после того, как была построена плотина, изменившая русло реки. Поэтому почвы в этом месте можно было назвать плодородными (естественно, по местным меркам). Маленькие одноэтажные, изредка двухэтажные домики того же песчаного оттенка перемешивались с небольшими деревцами пальм, отбрасывающими тень на улицы. Бесспорно, звёздный час будущего культурного и экономического центра Египта еще не настал. И однажды Мемфису будет суждено стать второй столицей Древнего Египта... Но наш герой прибыл в этот город из столь далеких земель не случайно — его интересовали пирамиды, некрополи и храмы, расположенные в непосредственной близости от данного населенного пункта. Местные жители в большинстве своем были простолюдинами, о чем говорила их одежда, состоявшая, в основном, из набедренных повязок и изредка из чего-то еще. Более богатые люди носили тонкие плащеобразные одежды из тканей белых оттенков. Женщины одевались преимущественно в рубахи, сшитые из двух прямоугольных полотнищ с лямкой через одно плечо. Каждый в этом поселении был занят своим делом. Земледельцы, отправившиеся ближе к реке, где песок сменяла земля, поросшая суховатой травой, распахивали и засеивали грядки. Торговцы, обустроившиеся на улицах, пытались всучить свой товар тем, кто был в состоянии за него заплатить. Отдельный район Мемфиса еще строился, и там сейчас в поте лица работали рабы, за которыми непрерывно надзирала стража. Помимо нового комплекса жилых домов, но уже для более состоятельного населения, там должен был быть построен храм. Ступая по улице, наш герой, хоть и не желая этого, собрал на себе множество взглядов. Он был не похож на окружающих его людей. Ни цветом кожи, ни одеждой. Чужака выдавали доспехи, видневшиеся из-под его белоснежного плаща с яркими красными узорами, походка, а так же оружие, которое тот даже не удосужился прикрыть тканью. Что поделать, у Аквилуса было еще слишком мало опыта. В бою ему не было равных, поскольку отец юноши, готовивший из своего сына настоящего воина, научил его обращаться с мечом и копьем. Он был быстр и ловок, и мало кто в Ордене Ассасинов мог с ним сравниться. Но ввиду своей молодости Аквилус слишком мало знал о жизни. А если учесть, что путешествие в Египет было самым первым "заграничным походом" Аквилуса, ему можно было простить незнание местных традиций. Очень быстро ассасин нашел самый неприметный с виду домик и напросился к его жителям переночевать. В нем жила семья бедных, но свободных землепашцев. Первоначально египтяне не хотели впускать к себе столь подозрительного типа, но стоило им увидеть несколько монет, как все сомнения тут же отпали. Дождавшись наступления темноты, ассасин покинул предоставленное ему убежище, и, позаимствовав одного из верблюдов, отправился к храму, в котором, как ему было сказано, он найдёт артефакт Тех-Кто-Был-Раньше. Верхом на сонном животном, которое неожиданно покорно двигалось вперед (в отличии от того верблюда, на котором наш герой прибыл в Мемфис), Аквилус покинул долину и направился к цели через безжизненную пустыню, чтобы срезать путь в двадцать миль. Несколько часов животное тащило на себе путника, пересекая песчаные дюны одну за другой. Аквилус удивился выносливости этого создания, правда, вспомнил, что не нагружал верблюда ничем лишним. Хотя обычно верблюды помимо своего всадника несут сумки с грузом до двухсот килограмм. Изрядно уставшее животное остановилось, увидев первый за всё время их пути кустик верблюжей колючки и, опустившись на живот, стало обкусывать веточки. Ассасин увидел вдали пирамидообразную фигуру храма и решил, что дальше дойдет сам. Проведя напоследок по шкуре верблюда ладонью и благодаря его, Аквилус устремился вперед. К его удивлению, большую часть, пока он шел, видневшийся вдали храм не приближался ни на метр. И только когда ассасин вымотался и сбавил ход, зловещий силуэт древней постройки начал потихоньку увеличиваться. Но нашему герою некогда было восхищаться загадочными особенностями путешествий в пустыне или проклинать их. Вспоминая о том, как долго он сюда добирался и прикидывая, сколько времени до рассвета, Аквилус ускорил шаг. Выглянув из-за высокой дюны, ассасин смог, наконец, нормально рассмотреть сам храм и его окрестности, а также примерить свои силы для выполнения этого задания. Итак, постройка, возведенная задолго до создания Мемфиса, и правда имела форму ступенчатой пирамиды. Она была сложена из белоснежного камня, который, резко выделялся на фоне более темного песка, и у наблюдателя складывалось представление о священной чистоте этого сооружения. Храм был огромным, его можно было сравнить с высокой горой. Вход, обращенный к северу, представлял собой огромное квадратное отверстие-арку с навесом, который подпирали пять квадратных колонн. Вокруг храма, как и в Мемфисе, имелась растительность, но гораздо более живая и гораздо менее свойственная этим краям. Сооружение либо само неким мистическим образом оживило всё вокруг, посадив вокруг храма зеленую-зеленую траву, высокие деревья с пышной листвой и разбив возле него небольшой прудик с неизвестно откуда поступавшей в него водой, либо же те, кто его строил, намеренно выбрали оазис местом, где будет стоять храм богов. Внимание нашего героя переключилось на стражу, охранявшую святыню и ночью, и днём. Хоть египтяне и не были защищены непробиваемыми доспехами и не были столь грозны на вид, как римские легионеры, лучше было избежать стычки с ними. Вооруженные серповидными мечами и копьями воины патрулировали местность, разгоняя тьму светом факелов. Факелы также освещали и вход, и стоило кому-то появиться там, стражники, смотрящие в эту сторону, непременно заметили бы его тень, танцующую на освещенной части стены. Ассасин понял, что необходим отвлекающий маневр. В его руке появился подобранный по пути камень, и, выждав, пока охранники святыни отвернутся от дюны, за гребнем которой укрывался наш герой, он метнул камень прямо в пруд. Птицы, плавающие в это время на поверхности, возмущенно закрякали, захлопали крыльями и унеслись ввысь. А стража, заслышавшая шум, устремилась к пруду, гадая, что могло потревожить его обитателей. Не медля, Аквилус быстро скатился с дюны вниз и побежал к храму, нырнув в арку. Проникновение было успешно выполнено, теперь следовало переходить к другой части плана. Коридор, по которому прокрался наш герой, разветвлялся во много сторон. Впоследствии Аквилус встречал много развилок, и лишь его внутренний компас, интуиция, указывал ему путь. Судя по всему, ассасин находился сейчас где-то в средней части пирамиды. Согласно его предположениям, сокровище Тех-Кто-Был-Раньше должно было быть спрятано в верхней части храма, ближе к богам. Коридор закончился, и впереди показался просторный зал, освещенный светом факелов. Аквилус разглядел изрисованные иероглифами и различными изображениями стены, несколько статуй из белого камня, изображавших разных богов с головами животных, и платформу в центре зала, на которой стоял саркофаг, перед которым на коленях стоял жрец, шепчущий какие-то молитвы. В ноздри ассасину ударил резкий запах ароматических масел, с помощью которых жрец, видимо, выполнял только что какой-то ритуал. Ступая так тихо, насколько это было возможно, ассасин приблизился к жрецу со спины и взял его в захват, а второй рукой обнажил покоящийся в ножнах гладиус. Когда лезвие короткого меча было прижато к горлу испуганного человека, который захлебнулся своим ужасом и не мог вымолвить ни слова, ассасин прошептал ему на ухо. — Ни звука. Позовешь стражу — перережу тебе горло! Жрец сглотнул. — Боги покарают тебя за это, чужеземец. Как ты смел пересечь порог храма! Это место закрыто для простых смертных, — промолвил он. Холодное лезвие сверкнуло в свете факелов. — Ты такой же смертный, как и я, старик. Не ответишь на мой следующий вопрос, я тебе это докажу. Жрец, к его удивлению, молча согласился, хотя спокойно мог проигнорировать эту просьбу и отдать жизнь с уверенностью успешного ее продолжения в загробном мире. — Где священный крест, сокровище этого храма? — процедил Аквилус. — Грязный римлянин, ты позарился на... — договорить он не успел, поскольку лезвие гладиуса сильнее прижалось к шее и больно впилось острым краем в кожу. Несмотря на то, что жрец промолчал, наш герой заметил, как тот скосил взгляд на саркофаг, позолоченная поверхность которого маняще блестела. Выяснив всё для себя необходимое, ассасин вырубил жреца ударом рукоятки меча, а затем, поднявшись на плиту, на которую был возложен саркофаг, начал вскрывать его. Это оказалось не так просто, как Аквилус думал. Но в конечном итоге операция увенчалась успехом, и когда герой поднял крышку, то сморщился, увидев содержимое. Мумия еще более пугающая, чем по слухам, которые доходили до ушей римлян, лежала внутри саркофага, сжимая в руках крест с петлей на верхнем конце. При виде артефакта, который, как и говорилось в легендах, разбрызгивал золотой, подобный солнечному, свет Аквилус приоткрыл рот и с благоговейным трепетом дотронулся до Анкха. Впрочем, далее последовала сцена, в которой ассасин бесцеремонно вырвал реликвию из цепких рук мумии. спрятав находку под доспех, Аквилус убрал гладиус в ножны и подумал: "Дело сделано. Анкх Эдема у меня. Пора возвращаться домой". Топот чьих-то ног из коридора заставил нашего героя вздрогнуть. Он по неосторожности задел крышку саркофага, и она захлопнулась с громким характерным звуком. Поняв, что назад ему пути нет, Аквилус понесся по коридору, вытекавшему из противоположного конца зала. Топот сзади участился, послышались гневные крики. За ассасином гнались. Но вскоре он очень разочаровался, так как коридор прервался, и впереди показался тупик. Лишь узкое отверстие под самым потолком продолжало тоннель. Это была вентиляционная шахта, по которой можно было только ползти. Впрочем, наш герой не стал пренебрегать этой возможностью. Подтянувшись, он проскользнул в отверстие и пополз, стараясь не застрять. Погоня прекратилась, видимо, египтяне не поняли, куда исчез преступник, и растерялись. Теперь сзади слышались лишь какие-то проклятия. Ассасин продолжил ползти, пока не добрался до противоположного конца шахты, выходящего прямо на улицу. Выглянув наружу, Аквилус вздрогнул. Он был практически на самой вершине пирамиды. Отсюда открывался чудесный вид, который наш герой смог оценить благодаря восходящему и уже начинавшему свою работу светильника солнцу. Песчаные долины и горы, маленькие зеленые кусочки посреди пустынь — оазисы. Отсюда был виден даже Мемфис, в который Аквилусу уже не суждено было вернуться. Никогда наш герой не был так высоко, если не считать немногочисленные горы, которые ему удалось покорить за восемнадцать лет своей жизни. Его ужасал сам факт того, что столь огромный храм, размеры которого Аквилус мог теперь трезво оценить, построили люди. Когда ассасин глянул вниз, то увидел, ровную стену, скатывающуюся под углом примерно в пятьдесят градусов. Деревья внизу казались такими маленькими... А стражники, которые прознали о незваном госте и поспешили в храм, показались бы и вовсе муравьями. Сомневаясь в своей затее, но понимая, что другого выхода нет, ассасин выпрыгнул наружу и заскользил по стене вниз, постепенно набирая скорость. У нашего героя захватило дух, поскольку никогда ему он не был так восхищен и испуган. Приближаясь к земле, Аквилус понял, что необходимо затормозить спуск, и пустил в ход свой гладиус,, которым смог несколько раз зацепиться и в итоге вовсе затормозить свое скольжение. Скатившись, наконец, на землю, Аквилус понесся прочь, туда, где его, вероятно, всё еще ждал верблюд. Ему оставалось надеяться, что животное было еще там, ибо в противном случае Аквилусу пришлось бы пересекать пустыню в одиночку. А потом нашего героя ждал долгий путь по морю назад в Римскую Империю, в город Лугдунум.