Заткнись

У Дерека в жизни всё очень просто: или чёрное, или белое, никаких полутонов, теней, смешения противоположностей, противоречий и прочей философской ереси. Он безжалостно отсёк все мысли о вечном, великом, прекрасном, справедливом... Несуществующем. И именно поэтому ему так сложно со Стайлзом. Стилински шумный, надоедливый, сотканный из противоречий чёртов умник, так глупо рискующий собой, что у Дерека весь мир в бетонную крошку рушится о лучезарно-вымученную улыбку. Трещит, мать его, по швам. Все настройки слетают в адское пекло следом за здравым смыслом. Будь у него хоть один шанс из миллиарда — Хейл бы на коленях приполз, умоляя остаться и виляя хвостом, но вместо этого кривит губы в ответной усмешке, обещая ударить в лицо. Блядь. Какой абсурд. Он окончательно спятил. Дерек правильный. Он столько ошибок совершил, что быть правильным — единственный его шанс хоть как-то оправдаться, хотя всё равно не поможет. Не его случай. Он так увяз во всём этом сверхъестественном дерьме, что сам Иисус не смог бы его протащить на своём горбу в рай. А Стайлз — тащит. Молча, словно играючись, тащит на себе если не в рай, то куда-то около. Где никто не достанет, пока Дерек отхаркивает чёрную кровь на чистый пол. — Тшшшш, — говорит Стайлз, вытирая мокрым полотенцем его лицо. — Тише, хмурый волк, всё будет хорошо. Удивительно, но Дерек ему верит. Больше, чем самому себе. Молча переносит болезненное заживление, последующие раны, вечный страх. Только Стайлз говорит, не затыкаясь ни на секунду, дарит ощущение спокойствия и какой-то безопасности. Именно поэтому в конце каждого дня — даже если уже начало следующего — Хейл всегда приходит к нему. (приползает, если происходит особенно паршивый день) Стайлз тёплый, но руки, которыми однажды он гладит его лицо, холодные и чуть дрожат. Губы, которыми он прижимается к его коже, прохладные. Глаза, которые Дерек столько раз видел во сне — испуганные, но Стайлз всё равно идёт напролом, наплевав на полутона и тени, Иисуса и волчьих богов, на всю мировую философию в принципе, и когда Дерек встречает его на полпути — происходит взрыв. Обновление системы. Перезагрузка. Губы под его губами стремительно теплеют, руки, переместившиеся на плечи, излучают жар, а то, что чувствует Дерек, больше похоже на голод, жажду, счастье, облегчение, всё сразу и одновременно ничего из всех известных ему чувств. То, что чувствует Дерек, называется Стайлз — и это объясняет всё, и, возможно, Дерек и понимает всё, кроме того, как его так угораздило. (по сути, Дерек не понимает ни-че-го, но он и не против, пока Стилински остаётся в его руках)