Заткнись

      "Завтра" — разноцветными всполохами на обратной стороне век. Орехово-карамельный, коньячный, шоколадный. Он может назвать много оттенков чужой радужки, до скулежа вгрызаясь в собственное горло, остервенело вылизывая его до металла крови, сползающей по задней стенке ёбанных лёгких. Дереку кажется, что он захлёбывается от этого внутреннего кровотечения, но вся проблема и заключается в этом: ему только кажется. От Стайлза пахнет чёртовой смесью кофе, трав, аддерала, бессонницы и недосыпа. Он украдкой трёт глаза, пока никто не видит, а потом пиздит-пиздит-пиздит, заглушая больной запах привычной надоедливостью и шумом. У Дерека от этой безумной смеси чешется нос изнутри и хочется чихнуть, но он лишь прикрывает нос ладонью, жмурится и выходит из комнаты. Стайлз проскальзывает следом, внезапно открыто жмётся к спине, втягивая воздух, и Дерека клинит, перемалывая внутренности, стирая кости в пыль. — Что ты творишь? — сжимает губы в тонкую линию, напрягая мышцы, пытаясь отстраниться и не показать, как же, чёрт возьми, хочется прижаться ещё сильнее. — У тебя болит, — надтреснуто говорит мальчишка. — Вот здесь, — проводит кончиками пальцев по кромке рёбер, перехватывая руками поперёк. Волк рвёт тонкую защиту кожи, просясь наружу, под ласковые ладони, но Дерек загоняет обратно, меняя цвет глаз. Так нельзя, так неправильно, так — запретным желанием в пепельных внутренностях. — Дерек, — тянет Стайлз. — М? — Отпусти себя, — шёпотом в основание шеи. Дерек рад бы. Но просто не знает, кто он.

***

— Не смей, слышишь? — неверяще говорит Хейл, сжимая в своих руках худое тело. — Не смей. Стайлз бледный, перемазанный собственной и чужой кровью, растягивает начинающие синеть губы в широкой улыбке и сжимает руку Дерека в своей. — Всё будет хорошо, волче. Дерек тянет боль чернотой по венам, помогая продержаться до приезда врачей. — Ты только не смей отключаться, — хмурится, щупая слабый пульс, вслушиваясь в чужое сердце. — Говорить можешь? — С трудом, — признаётся Стайлз, тяжело сглатывая и заходясь кровавым кашлем. — Но можешь говорить ты. Я удивлюсь и решу не умирать. Дерек нервно хмыкает, поражаясь тому, как Стилински может ещё шутить. Думал, что так бывает только в кино. — Я обещаю удивиться так сильно, чтоб и правда не умереть, — продолжает Стайлз, и Хейл начинает говорить. Рассказывает обо всём, что придёт в голову, внимательно следя за чужим ритмом сердца. Когда приезжает скорая, он не может отпустить его руку и уезжает в больницу с ним. Мальчишка снова улыбается, открывая на секунду полыхающие карамельным солнцем глаза. — Я здесь, Дер. Говори. И Дерек понимает, что по-прежнему не знает, кто он. Но улыбается в ответ неожиданно для самого себя и не замолкает до самой больницы.