Падающая звезда

Шинигами прошли в кабинет. Пока лейтенант зачитывал данные из последнего отчета по расходам, Бьякуя хмуро смотрел на него и размышлял. Интересно, зачем он пришел? Ведь Кучики на его глазах извлек написанное им письмо из кошелька Рукии и прочел ее. И, вместо того, чтоб стараться как можно дольше не попадаться разгневанному капитану на глаза, он под явно надуманным предлогом заявился прямо в поместье. Значит, так беспокоится о Рукии? Где-то в глубине души аристократ был удовлетворен. Разумеется, его сестра не могла быть обычным увлечением, и парень ведет себя надлежащим образом. Конечно, он должен пылинки с нее сдувать, раз уж осмелился за ней ухаживать. Но это все равно ничего не изменит. - Абараи, что за чушь вы несете? – включился в беседу Кучики, - Этот рапорт вы мне могли передать и завтра с утра, а вообще это сугубо ваша компетенция, вы не должны меня обременять подобными пустяками. Лучше скажите, как вы посмели написать подобное? – И Бьякуя указал на лежащую на столе записку. Ренджи побледнел. С той записки все и началось. …Когда его представили Кучики Рукии, Абараи сам не понял, почему вдруг оробел и не смог запросто, с размаху пожать девчонке руку, как всем остальным своим новым сослуживцам. Ну да, сестра капитана. Такая кроха, а взгляд свысока, держится надменно. Забавно. Впрочем, впечатлений в его первый день в шестом отряде, да еще в должности лейтенанта, хватало, и особо задумываться об этом эпизоде парню было некогда. Однако, встречаясь с девушкой каждый день, пересекаясь на тренировочной площадке и на смотрах отряда, Ренджи не мог игнорировать появившуюся странную тенденцию к утрате концентрации и навязчивое желание украдкой смотреть в сторону Кучики-младшей. Сколько ударов в тренировочных поединках он из-за этого пропустил, сколько перебил чашек! Понимал, что выглядит по-дурацки, и злился. Кучики Рукия отдавала себе отчет, что, благодаря брату, находится в привилегированном положении. Разумеется, она наравне с остальными ходила в патрули и на задания, хотя капитан зорко следил за ней во время сражений. Абараи видел, что девушка вполне способна постоять за себя, но заботу и контроль Кучики-тайчо принимала без возражений, несмотря на строптивый и независимый характер. Видимо, взаимная привязанность брата и сестры была так велика, что она поступалась самолюбием ради его спокойствия. Однако ко всем остальным офицерам и рядовым девушка относилась свысока, четко соблюдая дистанцию. Конечно, Рукия вскоре заметила, что лейтенант брата при виде нее вдруг ни с того ни с сего застывает столбом или начинает преувеличенно суетиться. И, конечно, никак не отреагировала. Немало шинигами провожало взглядом тонкую фигурку или ловило ее надменный взгляд. Девушка усмехалась одним уголком рта, сознавая свое могущество, дергала плечиком и продолжала как ни в чем ни бывало заниматься своими делами. А Ренджи пропадал, понимая, что его мыслями все сильнее завладевает это неприступное маленькое существо, такое хрупкое, беззащитное и безжалостное одновременно. Запрещал себе о ней думать, старался исчезать при ее появлении, и в какой-то момент пришла уверенность, что он освободился от чар этой строптивой крохи… Пока в один прекрасный день, во время боевого задания, уложив в несколько минут целую дюжину громадных пустых, вдруг не почувствовал на себе ее взгляд. Уже не насмешливый, непривычно внимательный. Сердце парня застучало от новой надежды, и Абараи понял, что старательно возведенная стена отчужденности рухнула, а его свобода была только самообманом. Никуда он от нее не денется. Но что же делать? …Стихи писали всей честной компанией: Иккаку, Юмичика, Шухей … На очередной попойке, устроенной уже и не вспомнить в честь чего, задиристый Иккаку стал наезжать на Ренджи за то, что он бросил единственный в Готэй нормальный отряд и ушел к этим фифам из шестого. А главная фифа у них там – капитан. Ходит весь такой красивый в белых перчаточках, в белом шарфике, и даже шикай с банкаем у него такие, чтоб к противнику не приближаться и об него ни в коем случае не запачкаться. В общем, Мадараме привычно упражнялся в остроумии в адрес Кучики-тайчо, а Абараи так же привычно и вяло отругивался, пока Иккаку вдруг не проехался насчет капитанской сестры. Пьяный Ренджи не стерпел, и для начала предложил лысому не лезть в вопросы, в которых ничего не смыслит, благо в одиннадцатом отряде самый выдающийся образчик прекрасного – это Юмичика, а у него из глаз перья торчат. Эта фраза так развеселили Мадараме, что он даже пропустил мимо ушей «лысого», зато Аясегава вскинулся и полез в драку. Абараи обещал перья ему повыдергивать и вставить туда, откуда они и должны расти у нормальных павлинов. В общем, дело закончилось бы обычным мордобоем, если бы проницательный Шухей вдруг не влез со своей догадкой. - А с чего это ты, Абараи, за эту мелкую Кучики переживаешь? – и посмотрел на красноволосого таким пристальным взором. И остальные затихли и с подозрением уставились на лейтенанта шестого отряда. Тут Ренджи не выдержал и покаялся друзьям в терзающем его безответном чувстве. Друзья забыли обиды и исполнились сострадания. Да, непросто найти подход к такой девушке. Не робкого десятка, остра на язык, а уж наследственность у нее... Ходит рядом и зовется Кучики-тайчо! Тут Шухей неожиданно подал идею: - А напиши ей письмо! - Я – ей? Она ж принцесса! - Ну – напиши стихами! Шинигами затихли. Идея их восхитила. О такой ерунде, что раньше никто из них стихов не писал, задумываться не стали. Что они, не мужики что ли? Пустых кромсают запросто, а уж стихотворение состряпают такое, что эта Кучики в осадок выпадет! Юмичика заявил, что за свою жизнь прочел много стихотворений («Давно, Иккаку, очень давно!») и взялся руководить процессом. - В любовной поэзии чувства к девушке выражаются через образы природы, нельзя прямо написать: люблю тебя! Есть определенный набор условных символов. Например, поэт пишет, что рукава его кимоно стали влажными от слез, это значит, что он тайно страдает. - Аясегава, ты офигел, что ли? – встрял Иккаку, - Это же наш братан, а не какая-нибудь плакса! - Иккаку, ты дубина! Это же красиво! Это символ тонкости чувств! - Что? Я дубина? Да ты у меня сейчас так рукава увлажнишь, что до самых хакама промокнешь! В общем, из-за непоэтичного Мадараме единственный специалист надулся и отказался помогать советами. Ренджи задумчиво почесал за ухом, вспоминая старательно избегаемые в академии лекции по эстетике. Почему-то в голове крутилась невнятная строчка про собирающихся в дорогу на юг уток. Но Абараи собрался с мыслями и выдал: Поутру шинигами отправятся в путь. Я украдкой слезой увлажняю рукав косоде. Нет, не отчет и не бойня тревожат мне грудь. Коль не любишь меня – к смерти пойду налегке! Не ведал страха я доселе никогда, Но, увидав тебя, впервые испугался, И занесенная с мечом рука Упала вдруг, и я без боя сдался. Ренджи прочел вслух плод своего труда, и шинигами почтительно замолчали, оценивая произведение высокого искусства. Только Аясегава тихонько (но так, чтоб было слышно) хмыкал в своем углу. - Про меч хорошо, - удовлетворенно кивнул Иккаку. - А что дальше? - Как что? Пригласи ее на свидание! Тут Юмичика снова не выдержал: - Так нельзя! По традициям юноша, пишущий девушке любовное, послание не может прямым текстом написать: приходи вечером к казармам! - А как? - А так! Все символами. Если хочешь пригласить девушку на свидание, то пишешь о том, что распустились цветы. Типа, зацвели в лесу незабудки, приходи любоваться, там в 8 часов случайно встретимся. Деревенщины! Это все знают. - Кто – все? – переглянулись Иккаку, Ренджи и Шухей, - мы не знаем! Мы в первый раз слышим! - Я и говорю – деревенщины! Абараи, не обращай внимания на этих остолопов, послушай мудрого Аясегаву! Это ж принцесса Кучики! Хочешь ей понравиться – пиши по правилам. А то она решит, что ты совсем необразованный. Абараи подумал, что за время их знакомства у Рукии едва ли могли возникнуть какие-либо иллюзии на этот счет. Но решил не упускать возможность произвести впечатление. Повторно почесал за ухом для стимулирования творческих способностей и вывел на бумаге: Старая сакура расцветет у ворот Древней усадьбы, что зовется – законов оплот. На закате приду любоваться цветами, Ожидая решенья судьбы Перечитал и в сомнении воззрился на своего наставника:. - Да она ни в жизнь не поймет! - Поймет! – отрезал Юмичика, - Она же принцесса Кучики. Можешь быть уверен, ее таким вещам с детства обучали. Отправляй! - Нет, не надо! Глупости это все, она обидится, – вдруг спасовал Абараи и хотел разорвать записку. Но верные друзья не дали ему излишней скромностью поломать свою судьбу. Ренджи скрутили руки, влили с глотку пару бутылок саке, чтоб не сопротивлялся своему счастью, а записку всучили кстати подвернувшемуся Ханатаро и велели доставить принцессе Кучики лично в руки. Наутро Ренджи проснулся с головной болью и ужасом от содеянного. Однако к вечеру собрался с силами и отправился к воротам старого поместья, ожидая обнаружить там кого угодно – от вооруженной до зубов личной гвардии Кучики до самого Бьякуи с Сенбонзакурой наготове. Однако у ворот было пусто. Абараи прошелся вдоль ограды, ощущая внутри разрастающуюся сосущую пустоту и признаваясь себе, что до последней секунды все же надеялся на несбыточное… И вдруг сверху раздался тихий свист. Рукия по излюбленной своей привычке сидела на ветке дерева. Спрыгнула, подошла к растерянному парню. - Если стихи твои, лучше не признавайся – они ужасны, - сказала принцесса. Потом просунула свои нежные пальчики в окаменевшую руку Ренджи и сказала, - пойдем, пока никто нас не увидел. Или ты и правда хочешь дождаться цветения сакуры? И как капитан догадался, что это Ренджи писал? Рукия проговорилась? Нет, она не могла его сдать. - По почерку узнали? - И по грамматическим ошибкам. И вообще, Абараи, я ведь ваши отчеты читаю уже 20 лет. Не скромничайте, ваш стиль узнаваем. Хотя кое-что для меня стало просто откровением. Я не стану утруждать себя объяснением, что моя сестра неизмеримо выше вас, и с вашей стороны неслыханная дерзость даже смотреть на нее… Вы и сами должны понимать… Короче, Абараи. Если я еще когда-нибудь увижу, что вы поганите казенную бумагу подобным бредом, то цветенье сакуры перестанет быть для вас поэтической метафорой, - Кучики помолчал, - И, кстати… что это за старая сакура, которая расцветет у ворот поместья – оплота законов? Вы кого подразумевали? Абараи не сразу сообразил, что зацепило Кучики в последней цитате, а когда дошло, ужаснулся и поторопился ответить: - Не вас. Бьякуя удовлетворенно кивнул: - Можете идти. Ренджи развернулся на пятках и ушел. Внутри него все кипело и заходилось от боли. Капитан только что дал понять, что не отдаст ему сестру. Абараи и без того догадывался, что их роман не вызовет восторга у высокомерного аристократа, но старался задвинуть эти мысли в самый дальний уголок сознания. Ну кто сейчас помнит об этих законах? И вот настал момент посмотреть проблеме прямо в глаза. Кучики Бьякуя, его капитан и брат Рукии, глава клана, в который она входит, чье мнение для нее неоспоримо и непререкаемо, сказал свое весомое и недвусмысленное «Нет». Ренджи не представлял, что теперь делать. Лейтенант уже вышел из поместья и почти достиг ворот, как вдруг над головой его раздался знакомый тихий свист. Рукия спрыгнула с дерева и поманила его в тень аллеи. Абараи оглянулся, убедился, что их никто не видит, и последовал за девушкой. - Уже уходишь? – с притворным укором покачала головой Кучики, - а я думала, ты зайдешь меня проведать. Разве ты пришел не для этого? - Для этого, - кивнул Ренджи, - но после разговора с твоим братом поостерегся идти на твою половину. - И что же тебе такого сказал нии-сама? - Дал понять в присущей ему неповторимой манере, чтоб я не смел о тебе даже и думать. - И что… ты подчинишься? Ренджи моментально вспыхнул: - Как ты могла такое подумать?! - Ну тише, тише, - девушка подошла и, обняв Абарая за талию – выше она не доставала - , уткнулась лицом ему в грудь. Парень сразу затих и прижал ее к себе. - Мне все равно, что говорит Бьякуя, - произнесла Кучики. Ренджи скептически усмехнулся, и, хотя Рукия и не могла видеть его лица, она интуитивно угадал его реакцию и добавила, - Это правда, когда дело касается тебя, мне все равно, что он думает. Я тебя люблю и ни за кого другого не выйду. Бьякуя не такой холодный, как кажется. Я уверена, рано или поздно он поймет, что все это серьезно, и уступит. - Уступит? Кучики-тайчо? - Да. Доверься мне. Мы подождем, а пока можно встречаться тайно. - И сколько же мы будем так прятаться? Нет, я лучше вызову его на поединок, и будь что будет! Рукия отстранилась и посмотрела в глаза парню. - Ренджи! Только не это! Пожалуйста, поклянись, что ты никогда не вызовешь его и не причинишь вреда моему брату! - Да скорей всего и не причиню. Это он меня нашинкует мелкой крошкой. - Ренджи! - Ну хорошо, - когда эти глаза так требовательно и умоляюще смотрят на Абарая, он готов сделать все, что угодно – хорошо. Я клянусь. Они еще немного постояли обнявшись. Рукия казалась вполне спокойной, но Ренджи не был склонен смотреть в будущее с оптимизмом. - И зачем ты только сохранила ту записку? Ведь дурацкие стихи… Принцесса только улыбнулась и покачала головой.