Два одиночества

Доктор попивает банановый дайкири в одном из космических баров, хотя это вовсе не похоже на старого и самого доброго Повелителя Времени. В его голове витают странные мысли о том, что было, о том, что могло быть, о том, что никогда не происходило. Это странное чувство - нести в себе память за двоих, память, которая не убивает, но заставляет так невыносимо тосковать. В такие моменты всё Мироздание сходится клином на одном-единственном человеке и входит в него, и навсегда остаётся в нём. Должно быть, Доктора веселила(странной иронией, смешанной с горечью) мысль о том, что, после смерти этого его тела, другие два сердца не будут содрогаться при мысли о рыжеволосой шотландке, которая была первой, кого он увидел своими новыми глазами... Допивая третью порцию своего любимого напитка, Таймлорд думал, что именно её он хотел бы увидеть последней. Когда бокал остался пуст, Доктор посмотрел во тьму помещения. Там, в бесформенной толпе, он чувствовал что-то родное и близкое, он готов был поклясться, что чувствет это. «Чёрт бы тебя подрал, Доктор, - отругал он сам себя. - У тебя в ТАРДИС спит счастливая молодая пара, а ты надрался, как последняя свинья, по словам Джеки Тайлер, и ищешь что-то родное на другой планете в самом отвратительном заведении из всех!» - Банановый дайкири! - обратился Доктор к официанту, похожему на помесь кактуса и картошки, несколько грубо и надменно. Ему сейчас не было дела ни до чего, он был не столько пьян, сколько разбит. Да и стоит ли вся Вселенная того, чтобы её спасать, если он, Доктор, не может быть здесь счастлив. Если во всём Мироздании нет ни одного уголка, где старый Таймлорд почувствует себя дома. - Этому столику больше не наливать, - услышал Доктор голос самой невозможной женщины всех миров. Неохотно он повернул голову в сторону источника звука, хотя бар был наполнен шумом и какой-то психоделической музыкой, чувствуя, как его челюсть опускается, а глаза вываливаются из орбит. В самых страшных кошмарах Доктор не мог представить эту встречу здесь и так. - Здравствуй, сладкий, - расплылась в неподражаемой улыбке профессор Ривер Сонг.