Равновесие

Декабрь достиг своего пика, бушуя метелями и трескучими морозами. Ледяные сквозняки выстужали бесконечные коридоры Хогвартса. И даже сильнейшие согревающие чары Снейпа не могли противостоять проникновению арктического холода в классную комнату Зельеварения. Профессор подозревал в этом проделки мелкого пакостника Пивза. Но, несмотря на многочисленные жалобы Альбусу, у него не было доказательств причастности к этому полтергейста. Вместо этого, он был вынужден надевать на себя дополнительное теплое белье, чтобы не дрожать от холода весь день. Ученики, сгрудившись вокруг котлов, только и делали, что ныли и жаловались. Снейп не высказывал явной поддержки студентам. Вместо этого он заставлял их варить наиболее сложные и трудоемкие зелья, отнимающие много времени, чтобы кипящие котлы выделяли как можно больше тепла, согревая детей и помещение. Это была такая малость, чтобы облегчить озноб Снейпа и его капризный характер. Естественно, он не собирался вмешиваться в безостановочную болтовню своего крестника про Гарри Поттера. Поскольку он отмерял на весах ингредиенты для предстоящего урока у невежественных гриффиндорцев, большую часть тирады, направленной слизеринцем в сторону Поттера, Снейп равнодушно пропустил мимо ушей. - Я даже чувствую себя немного виноватым, - злобная реплика Драко заставила прислушаться, – перед теми, кто вынужден остаться в Хогвартсе на Рождество, потому что их никто не ждет дома. Снейп с любопытством посмотрел в сторону Поттера. Мальчишка не казался расстроенным, обыденно возясь со своим заданием, словно его совершенно не касались слова Малфоя. Крэбб и Гойл, безмозглые телохранители крестника, громко смеялись над его глупыми насмешками – от недалекого ума, разумеется. Но Драко хмурился, разочарованный тем, что его колкости не достигали намеченной цели. У Снейпа были свои причины для сожаления о том, что это Рождество Поттер встретит вне дома. Он проверял небольшой список студентов, составленный Минервой, проводящих каникулы в замке, и громко застонал, когда его взгляд зацепился за две конкретные фамилии – Поттера и его закадычного дружка Уизли. Снейп надеялся на тихий уютный праздник – единственный, освобождающий его от наблюдения за студентами, старательно рыщущими в поисках какого-нибудь нарушения школьных правил. Как правило, Рождество не вызывало хлопот с теми несколькими студентами, вынужденными остаться в Хоге. Несомненно, теперь он будет вынужден пожертвовать большую часть своего драгоценного времени тому, чтобы уследить за столь недисциплинированной парой. В эту минуту он жалел себя куда сильнее, чем какого-то Поттера. Тем не менее… насмешка по поводу потерянного Рождества вносила свою толику холода, пусть даже она касалась именно Поттера. Снейп перевел взгляд в сторону Драко и неодобрительно нахмурился. Это был грубый удар – неспортивный. Он должен поговорить с крестником – объяснить все тонкости эффективного оскорбления… чтобы научить, как высмеять противника с наибольшим изяществом. Класс закончил работу, студенты со своим обычным рвением покинули кабинет. Содрогаясь от холода, Снейп решил отложить обычную рутинную работу в пользу горячей чашки ароматного чая. Он поднимался из Подземелий вверх по лестнице, когда услышал знакомое ворчание раздраженного Малфоя, переходящее в презрительный тон. Недовольный вялым ответом Поттера, Драко переключился на Уизли, переходя к банальным оскорблениям. Слишком слабо. Скомкано… как ненужный пергамент. Вспыльчивость Уизли – хорошая приманка для сосунка. Он достиг вершины лестницы в тот момент, когда разозленный рыжий набросился на Драко, вцепившись в его одежду. - УИЗЛИ! – рык Снейпа заставил гриффиндорца замереть, ослабив хватку, высвобождая слизеринца. - Он первый начал, профессор Снейп! Снейп недоуменно посмотрел на огромную пушистую ель, занимающую весь коридор. Казалось, что низкий голос исходил из глубин исполинского дерева. Прежде чем он успел понять, почему огромной ели, появившейся в коридоре, вздумалось защищать Уизли, меж ее ветвей появилось бородатое лицо Хагрида. - Малфой сказал кое-что неприятное по поводу его семьи, - объяснил великан. Снейп не собирался упустить возможности снять очки с дерзкого гриффиндорца независимо от наличия его вины. - Как бы то ни было, любые драки запрещены правилами Хогвартcа, Хагрид. Пять баллов с Гриффиндора, мистер Уизли… и скажите спасибо, что не больше. А сейчас, быстро разошлись по местам. Драко со своими мордоворотами протиснулись вдоль еловых лап, засорив пол зелеными иглами. У Снейпа было необъяснимое желание стереть ухмылку с лица крестника, но он ограничился тем, что воззрился на Поттера. Развернувшись, зельевар поспешил поискать другой путь в учительскую, свободный от вечнозеленого мертвого растения. Средь общего шума и гама в Большом зале недовольное ворчание Уизли и Поттера едва ли могло привлечь чье-либо внимание. - Я проучу его… Видит Мерлин, в ближайшие дни я устрою ему нехилую трепку, - бессильно угрожал Рон. - Обоих ненавижу: и Снейпа, и Малфоя! - шипел Гарри. Тихое оскорбление Поттера заставило Снейпа вздрогнуть, хотя он и не хотел признаваться в этом. Конечно, его ученики ненавидели его. Профессор гордился этим фактом. Он упорно трудился, чтобы добиться этого. Зельевар был особенно строг именно к Поттеру как в классе, так и в общественных местах. Но вечерами, когда он проводил дополнительные занятия с мальчиком в своих личных покоях, мужчина полагал, что они достигли своего рода временного перемирия – понимания. Он не был особенно добр к мальчику, но обнаружил, что Поттер гораздо лучше реагирует на скупую похвалу и поощрение, чем на суровую критику. Несомненно, Поттер расцветал под умелым руководством зельевара. Без какой-либо предусмотрительности со стороны Снейпа, они перешли от чистописания к академическим занятиям. Теперь Северус проверял всю домашнюю работу мальчика, заставляя того исправлять ошибки или полностью переписывать, если в том возникала необходимость. Уговаривая, а порой и принуждая мальчика использовать мозги (для разнообразия). Как он и думал, Поттер не страдал отсутствием интеллекта – он просто был неусидчивым. Снейп методично обучал его, как собрать воедино хаотичные мысли: как провести надлежащее исследование, а затем выразить все кратко и ясно как устно, так и на пергаменте. Школьные занятия мальчика (все под тем же строгим руководством Снейпа) определенно улучшились. Практически все учителя отметили заметный прогресс ребенка. Снейп не спеша вошел в учительскую, потребовав себе кресло, ближе всего стоящее к камину, таким сварливым тоном, что коллеги побоялись лишний раз потревожить его. Он принял чашку с горячим чаем из рук домового эльфа, удобно обосновавшись в уютном кресле, лелея свое отвратительное настроение. Есть в этом мальчишке хоть капля благодарности? Я не рассчитываю на… ну, дружбу, к примеру, но хотя бы на прекращение военных действий, что так великодушно ему предоставил? Северус не баловал мальчишку. Обычно он был требователен и строг. И никогда не позволял тому делать все спустя рукава, если знал, что тот может сделать свою работу гораздо лучше. Казалось, Поттер не особо возражал против возложенной на него задачи. Создавалось впечатление, что ему нравится принимать вызов Снейпа, отвечая его высоким стандартам. Хотя их дополнительные занятия не были официальными, Поттер никогда не жаловался и не выражал явного желания покончить с ними. Снейп не понимал, почему до сих пор продолжает частные уроки. Наверное, это была своего рода дань уважения к их прошлой дружбе с Лили, которая и побудила его проводить два вечера в неделю в компании сорванца. И ему казалось, что мальчик не совсем ненавидит их совместные времяпровождения. После занятий Поттер частенько задерживался для их вечернего чаепития. И при случае всегда был готов побеседовать. Снейп полагал, что мальчик спокойно относился к компании своего мрачного профессора Зелий. Ну, что ж. Скорее, больший интерес Поттеру доставляла не компания профессора, а противные булочки с арахисовым маслом, коими Северус был так щедро обеспечен. Нельзя сказать, что это имеет значение. Мне все равно, если мальчишка ненавидит меня – до тех пор, пока он боится меня. Мне не нужна любовь Поттера – только его повиновение. Осмелюсь сказать, что в будущем ему будет еще труднее угодить мне! Северус налил себе еще чаю, попутно вынашивая планы более тяжелых занятий с этим Чертовым-Гарри-Поттером. Думаю, я скажу Роккеру, чтобы он прекратил приносить булочки и арахисовое масло. Мальчишке хватит простого печенья, а можно и вообще обойтись без него!

***

Мальчик нервно заерзал на своем месте, настороженно глядя на декана своего факультета. Минерва улыбнулась ему и предложила еще печенья, желая уменьшить напряжение. Мальчик нерешительно потянулся к вазочке. Другая рука отчаянно вцепилась в чашку, словно от этого зависела его жизнь. - Мистер Поттер – Гарри, - начала она. – Насколько мне известно, вы проведете все праздники вместе с нами. Надеюсь, вы не очень расстроились, что встретите Рождество вне своей семьи. - Нет, мэм, - слишком быстро заверил ее мальчик.- Я… М-м-м, я очень хочу остаться. Это будет… - Да, мой дорогой, - кивнула Минерва. – Я думаю, вам понравится Рождество в Хогвартсе, Гарри. Конечно, это не совсем как дома, я это знаю. Но мы стараемся полностью насладиться праздником. Поскольку основной состав студентов уезжает, то персонал школы немного расслабляется – полагаю, они заслуживают снисхождения. И мы стараемся сделать все возможное, чтобы ученики, которые остаются с нами, чувствовали себя желанными и принимали активное участие в празднествах. Традиционно мы убираем столы факультетов и все вместе – и студенты, и профессора – едим за одним общим столом. Так более уютно - дружественней… как одна большая семья… Минерва отметила, что нервозность мальчика немного ослабла и с каким напряженным интересом он слушает все то, о чем она ему говорила. - По правде говоря, Гарри, - продолжила она, улыбаясь, - я думаю, что некоторые профессора получают намного больше удовольствия от этого детского праздника, чем их студенты. Уверена, вы заметили, что профессор Флитвик обожает украшать Большой зал! Каждый год он старается изо всех сил, чтобы превзойти самого себя. А директор школы! Никто не устраивает более роскошного и веселого Рождественского праздника, чем Альбус Дамблдор! Уж вы мне поверьте! Глядя на ошеломленное лицо мальчика, она улыбнулась. - В Сочельник каждый из учителей поет свою сольную партию. Вы никогда не проникнетесь настоящим духом Рождества, если не услышите мадам Помфри, мадам Пинс, Хагрида и профессора Спраут, блуждающих средь пустынных залов в глухую ночь, горланящих во все горло праздничные гимны! – Она хихикнула, радуясь смеху Гарри. - Какая у вас самая любимая часть Рождества в Хогвартсе, профессор? – застенчиво спросил мальчик. - У меня? О, полагаю, что все, - наклонившись, она заговорщицки прошептала: - Конечно, не следовало бы раскрывать некоторые тайны, выставляющие профессоров в неприглядном свете… - она сделала эффектную паузу, - но я не удивлюсь, если вы посмотрите в окно из Северного крыла (скажем, накануне Рождества перед сумерками), то можете увидеть своего декана, побеждающего некого профессора зельеделия в ежегодном поединке «снежки-за-двадцать-шагов»! Гарри посмотрел на нее, явно не веря ни единому слову. - Разумеется, я вам ничего такого не говорила, - чопорно добавила она, хотя в глазах плескались смешинки. – Уверена, профессор Снейп будет категорически отрицать это – но я выигрывала этот ежегодный поединок в течение девяти лет подряд! - Вы… играете в снежки? С профессором Снейпом? – приглушенно пискнул мальчик. - Это наша собственная маленькая традиция, - призналась Минерва. – И я не понимаю, почему этот бедный молодой человек год за годом упорствует мне. – Она гордо выпрямила спину. – Это может вас заинтересовать, юный Гарри, но в свое время я всегда была справедливым судьей. - Вы играли в квиддич? - Разумеется! И я до сих пор могу с четкостью рассчитать конечную цель! Вот почему у бедного Северуса нет никаких шансов. – Она была удовлетворена. – Имейте в виду – это весьма секретная информация, Гарри. И вы никогда не должны раскрывать наш маленький секрет никому… и (Мерлин упаси!) если профессор Снейп прознает, что вам это известно… И, если вы найдете возможность понаблюдать за этим – исключительно в качестве зрителя, конечно, – то вы должны быть крайне осторожны, чтобы не быть обнаруженным. Если профессор Снейп когда-нибудь узнает, что у нашей забавы была аудитория – особенно студенческая аудитория, - он никогда меня не простит! Уверена, это будет конец нашим снежным поединкам навсегда. Мне бы не хотелось сожалеть об этом. – Она одарила ошеломленного ребенка улыбкой. – Вы же не выдадите меня, Гарри? - Конечно, нет! Никогда! – искренне пообещал Гарри. – Хм-м-м, профессор? Как вы думаете, это будет хорошо, если Рон Уизли вместе со мной в Рождественскую ночь понаблюдает из окна? Минерва задумалась. - Хотела бы я сказать «да», Гарри… но, честно говоря, думаю, будет лучше, если это останется нашим маленьким секретом. Не то, чтобы мне не нравился мистер Уизли… боюсь, что у Рональда вспыльчивый характер, он имеет тенденцию говорить быстрее, чем успеет подумать. Конечно, это не значит, что он ненадежен… но если он разозлится на профессора Снейпа, то есть вероятность, что он позволит этому стать общественным достоянием. Вы понимаете, о чем я? Гарри выглядел слегка разочарованным, но поразмыслив, согласно кивнул: - Да, мэм. Я понимаю. Вы абсолютно правы. Рон действительно может не задумываясь сказать все, что придет на ум, особенно когда разозлится, – он тяжело вздохнул. - Он постоянно злится на профессора Снейпа. Я даже не представляю, что на самом деле может смутить профессора, но если у Рона будет такая возможность, то в порыве ярости он вполне способен совершить такую глупость. Обещаю, я ничего не скажу ему. - Спасибо, Гарри… - Минерва ласково коснулась руки мальчика и предложила ему еще один бисквит. Задумавшись, Гарри откусил от него большой кусок. – Гарри, - ведьма почувствовала, что пришло время сменить тему разговора, - как продвигаются ваши занятия? - Хорошо, - автоматически ответил мальчик – стандартный ответ ребенка на любой вопрос взрослого. - На меня произвели весьма приятное впечатление ваши успехи, Гарри. Ваши познания во многих науках заметно продвинулись вперед – это отметили почти все профессора. Я очень горжусь вами. - Спасибо, мэм, - покраснел Гарри. – Это не совсем моя заслуга, честное слово. Думаю, большую часть похвалы заслуживает профессор Снейп. - Профессор Снейп? – переспросила Минерва, пребывая в замешательстве. - Да, мэм. Он заставляет меня делать уроки на наших еженедельных отработках. Он исправляет мои эссе. Даже заставляет меня переписывать, если они слишком напутаны и неопрятны, - уныло признался Гарри. – Он ужасно придирчив. Я должен дать правильные ответы на все вопросы – и доказать это, подкрепляя ссылками, - или же заставляет переделывать все заново. В общем-то, я не возражаю – не особенно сильно. Я много занимаюсь. Он очень вредный: он никогда не перейдет к новой теме, пока не будет уверен, что я действительно понял. Он очень строгий. Думаю, я бы не преуспел, если бы он не подталкивал меня. Минерва удивленно уставилась на него. - Я не уверена, что правильно поняла, Гарри. Вы говорите, что у вас еженедельная отработка у профессора Снейпа? Каждую неделю? - Да, мэм. Каждый понедельник и четверг. – Гарри побледнел, наблюдая за шокированным лицом Минервы. – Я… и-извините, мэм, - запнулся он. – Я… я думал, что вы знаете. Наверное, вы разочаровались во мне. Я знаю, что это слишком много, профессор… Но, честно говоря, я не знаю, что я такого сделал, чтобы получить и половину. По крайней мере, Снейп не снимает с меня баллы, а это не так уж плохо для факультета… Иногда в классе, но никогда на отработках. Он… он хороший, просто, наверное, я ему не нравлюсь, профессор. Минерва изо всех сил пыталась сложить воедино свои бешено скачущие мысли. Они говорят о Северусе? - Подожди минутку, Гарри, - резко прервала она, отметив несчастное лицо ребенка. – Успокойся, мой мальчик. Я не сержусь, только немного удивлена. Посиди минутку, пока я кое-что проверю. – Она вскочила с кресла, – Вот! – и сунула ему в руки вазочку с печеньем. – Ешь! Волнуясь, она поспешила к своему столу. - Мне нужно проверить некоторые записи… - пробормотала она, перекладывая пергаменты. – Я знаю, что это было здесь раньше… А! Вот оно! – она схватила журнал и стала быстро просматривать страницы. Потом нахмурилась, проверяя записи второй раз. Потом бессильно откинулась на спинку стула, хмуро взирая на журнал. - Профессор МакГонагалл? – в тихом голосе Гарри проскользнула тревога. - С вами все хорошо, мэм? Я сделал что-то не так? Минерва изумленно посмотрела на мальчика. Гарри не шевелился, держа в одной руке чашку с чаем, а в другой вазочку с печеньем, с опасением поглядывая на ведьму. - О, Гарри, - вздохнула Минерва. Она поднялась и подошла к нему, держа журнал в руке. – Нет, мой дорогой, конечно, вы не сделали ничего плохого. Прости. Я не хотела тебя напугать. – Присев рядом, она успокаивающе погладила его руку. – Дай-ка мне это. – Забрав вазочку, она положила одну печенюшку в рот. – Гарри, я просто хочу прояснить некоторые детали, – сказала она осторожно. – Поправь меня, если что - я хочу видеть, правильно ли я все поняла. Вы говорите, что регулярно - два раза в неделю - у вас проходит отработка у профессора Снейпа. Правильно? - Да, мэм. - И как долго это продолжается? - Ум-м-м… недель пять или шесть. - Гарри, - Минерва погладила журнал, лежащий на коленях. – В этом журнале автоматически записываются все отработки, назначенные студентам Гриффиндора. У каждого декана факультета есть подобная тетрадь – это помогает нам быть в курсе всех дел наших студентов. Каждая дисциплинарная мера наказания, наложенная любым из сотрудников Хогвартса к любому из студентов Гриффиндора – отработка или снятие баллов – немедленно регистрируется в этом журнале. Именно так я отслеживаю наказания своих студентов – узнаю, есть ли у них проблемы. Гарри понимающе кивнул головой: - Так вы узнаете, когда мы попадаем в беду, да? - Да, Гарри. - Разве я в беде, профессор МакГонагалл? – спросил он серьезно. - Нет, Гарри. Не думаю. – Минерва с любопытством посмотрела на него. – Но, Гарри… этот журнал не показывает отработок, назначенных вам профессором Снейпом в течение вот уже долгого времени. Последняя задержка была назначена вам более трех месяцев назад. - Но… Я не понимаю! – недоумевал Гарри. - Не уверена, что я тоже, - усмехнулась Минерва. – Гарри, профессор Снейп называл ваши встречи отработками? Он так говорил? Мальчик нервно прикусил палец. - Хм-м-м, в общем… ну, не совсем. Он просто говорил, когда прийти, а потом заставлял меня работать. - Но фактически речь не шла об отработке? - Нет, мэм, - признался Гарри. – В первый раз он заставил меня остаться в классе – он кричал на меня, что моя работа очень грязная! И он велел мне прийти вечером к нему в кабинет… поэтому я решил, что это была отработка! - Ясно. Какое наказание он назначил в тот вечер, когда вы пришли в его кабинет? Что он заставил вас делать? - На самом деле он не наказывал меня, это точно. Я имею в виду, что он привел меня в свои комнаты и научил, как чинить перья, и как ими писать на пергаменте. А потом он заставил меня переписывать алфавит много-много раз. - Он привел вас в свою квартиру? В его личные покои? – изумленно пискнула Минерва. - Да, мэм. Именно там мы и встречаемся. - О, мой… - Минерва прикусила губу, стараясь скрыть шок. Она на самом деле любила Северуса, и ей не нравились мысли, закрадывающиеся в голову. – И… м-м-м… что вы делали в квартире профессора Снейпа, Гарри? - Я же говорю, переписывал алфавит. - Просто копировал алфавит? - Да, мэм. Он сказал, что для того, чтобы он мог читать мои эссе, я должен научиться красиво и правильно писать без помарок. Прежде, до поступления в Хогвартс, я никогда не писал пером, и это создавало большие проблемы. Но Снейп учил меня, заставляя писать каждый вечер, пока мой почерк не стал лучше. - Понятно. – Минерва пребывала в полной растерянности. Она не знала, как реагировать на слова ребенка. - Он заставил меня прийти в следующий четверг попрактиковаться еще немного. Затем он сказал, что я должен приходить к нему каждый понедельник и четверг, потому что я настолько несобран и у меня такие ужас­ные зна­ния, что потребуется много времени, чтобы направить меня в нужное русло. - О, как. Ясно. Я думаю… Он заставляет вас каждый раз упражняться в чистописании, Гарри? - О, нет, мэм. Мы давным-давно закончили с этим. Профессор Снейп говорит, что мой почерк никогда не будет идеальным, но, по крайней мере, сейчас он более разборчив. И я больше не ставлю кляксы на пергаменте. - Но вы продолжаете ваши… встречи? - Да, мэм. С тех самых пор. Каждый раз я должен приносить свою домашнюю работу и исправлять ошибки, на которые он указывает. - И что делает профессор Снейп, пока вы занимаетесь? - О, в основном читает. Иногда сидит у огня и читает журнал и тому подобное. Иногда сидит рядом со мной и проверяет домашнюю работу других студентов, - пожал плечами Гарри. – Но мне больше нравится, когда он читает… только, пожалуйста, не говорите ему об этом, - скривился мальчик. – Когда он проверяет работы, то много брюзжит и бормочет, это так отвлекает. Минерва подавила в себе желание хихикнуть, задаваясь вопросом, не ускользнет ли ее рассудок, внимая каждому новому откровению ребенка. - Профессор Снейп помогает вам делать домашнюю работу, Гарри? - Ну-у-у-у… - колебался мальчик. – На самом деле, он никогда не поможет мне сделать это, вы же понимаете. Я должен это сделать сам. Но он показал мне, как грамотно строить записи, и только потом проверяет работу, чтобы удостовериться, что я все сделал правильно и помечает, если что-то не так. Затем заставляет меня посмотреть правильные ответы… за исключением домашней работы по зельям. Он смотрит ее, но не исправляет. Он говорит, что это было бы несправедливо по отношению к другим студентам… но иногда делает маленькие намеки. Если я действительно облажался. – Покраснев, Гарри с досадой закатил глаза. – Я не думаю, что он именно это имеет в виду, знаете… эти намеки? Полагаю, что они его просто бесят, когда в моей работе правда есть ошибки! Минерва тихо фыркнула от удовольствия. Это действительно походило на того Северуса Снейпа, которого она знала. - Таким образом, вы два раза в неделю встречаетесь с профессором Снейпом, и он помогает вам учиться – это то, что вы делаете вдвоем? Вы делаете еще что-нибудь вместе, Гарри? Гарри неопределенно пожал плечами: - Мы пьем чай. - Вы пьете чай… - монотонно повторила Минерва. - Ага, чай, - кивнул Гарри. – Около девяти часов я заканчиваю работу, и Роккер – это домовой эльф – приносит чай и булочки. Мы пьем чай, а затем я возвращаюсь в свое общежитие. – Его лицо резко прояснилось: - Роккер приносит классные булочки с арахисовым маслом – мои любимые! Профессор Снейп специально заказывает их для меня, но никогда сам не ест. Я думаю, единственная причина, почему он это делает – потому что знает, что они мне очень нравятся, - счастливо рассмеялся он. Минерва прикрыла рот рукой, чтобы скрыть улыбку. - Очень хорошо, Гарри. Кажется, я начинаю понимать. Скажи мне – ты говорил еще кому-нибудь об этих отработках у профессора Снейпа? - Ну, не совсем. Я думаю, что все знают об этом. Рон и Гермиона считают, что Снейп на самом деле злой и несправедливый, раз назначает мне так много, но они никогда не спрашивают, что я делал. Мне кажется, что все предполагают, что я чищу котлы, и все такое прочее… а я позволяю им это, - мальчик покраснел, опуская голову. – Сначала я не говорил, потому что было стыдно – то, что я так безнадежен с перьями и почерк у меня никудышный, понимаете? Я не хотел, чтобы кто-нибудь знал об этом. Что Снейп учит меня красиво писать. - Профессор Снейп, Гарри. Здесь нечего стыдиться, мой мальчик. У боль­шинс­тва маг­гловских де­тей по­нача­лу схо­жие проб­ле­мы, - заверила мягко ведьма. - Ну, во всяком случае, после того, как мы продолжили дальнейшие занятия, я никому не говорил об этом. Мне не хотелось признаться, что я настолько глуп, что профессор Снейп вынужден помогать мне. Наклонившись вперед, Минерва твердо взяла мальчика за подбородок: - Гарри Джеймс Поттер – вы не бездарь! Ни в коем случае! Наоборот – вы умный, прилежный мальчик, я очень горжусь теми достижениями, которых вы добились. Гарри застенчиво пожал плечами: - Но… Если я не тупой, тогда к чему все эти отработки? Почему профессор Снейп продолжает помогать мне в этом? - Это не отработка, Гарри. Думаю, что смогу объяснить это. Полагаю, профессор Снейп решил стать вашим наставником, чтобы дать вам направление в дальнейшей учебе. - Но почему? - Возможно, он думает, что вы достойны этого. Возможно, он полагает, что вы достойны дополнительных усилий. - Это не похоже на профессора Снейпа, - с сомнением проворчал Гарри. - Хм, однако, это щедрый жест с его стороны. Наши профессора не обязаны давать дополнительные уроки, Гарри. И если они делают это – то только потому, что сами хотят. И делают это только в том случае, когда студент заслуживает это. Вы должны гордиться и быть благодарным за то, что профессор готов потратить свое личное время, помогая вам. Зеленые глаза Гарри пристально смотрели на декана: в их глубине плескались сомнение и страх. - Если профессор Снейп хотел стать моим наставником, почему просто не сказал об этом? Почему не говорит, что делает? Минерва вздохнула: - Наверное, он предполагает, что вы сами поняли это, Гарри. Профессор Снейп – удивительный человек и высококвалифицированный педагог… но, признаюсь, иногда у него возникают трудности в общении с учениками в – как бы это правильно сказать? – конструктивном плане. – Гарри фыркнул и картинно закатил глаза. – Как бы то ни было, вы должны понять, что профессор Снейп по своей натуре не очень общительный человек. - Зато выражается вполне прилично, если вы меня спросите, - передернул плечами Гарри. – Вы бы слышали те ненавистные вещи, которые он мне говорит в классе! - Как бы то ни было, он не слишком часто проявляет заинтересованность к студентам. И он не откажется от двух свободных вечеров в неделю, чтобы дополнительно позаниматься со студентом, если ничего не чувствует к нему. Вы должны помнить это и относиться к нему с признательностью и уважением, как он того заслуживает, Гарри. - Да, мэм. - Теперь следующий вопрос: вы желаете продолжить эти занятия? - Хотите сказать, что у меня есть выбор? – удивился мальчик. - Конечно. Студенты, у которых возникает проблема с учебой, могут быть направлены на дополнительные занятия. Ваши знания не требуют обязательных посещений. Если вы хотите, я могу положить им конец. Мальчик смотрел на огонь, его брови сошлись на переносице – он тщательно обдумывал предложение. - Не-е-е-е-е… - наконец пробормотал он. – Я действительно не хочу прекращать их. Я имею в виду, Снейп может быть довольно мрачным и несправедливым… но я многому научился у него. Он уже во многом помог мне, и даже больше, чем думает. – Гарри приподнял голову. – Я бы хотел продолжить занятия… до тех пор, пока ему не надоест. - Хорошо, тогда предлагаю оставить все как есть, да? Вы можете передумать в любое время, если почувствуете, что больше не нуждаетесь в дополнительных занятиях. И если у вас возникнут проблемы – даже самые незначительные, с профессором Снейпом или с кем-нибудь еще, я хочу, чтобы вы знали, что всегда можете обратиться ко мне, Гарри. Я говорю от всего сердца и хочу, чтобы вы поверили в это. Я всегда буду рядом – не только как декан факультета, дорогой. В любое время вы можете прийти и поговорить со мной, хорошо? – поддавшись импульсу, Минерва наклонилась и нежно провела ладонью по щеке ребенка. - Да, мэм, - застенчиво ответил мальчик. – Спасибо, профессор. Минерва взяла пустую чашку из его рук и поднялась с кресла, чтобы проводить студента. - Ох, и… Гарри… Я полагаю, будет лучше, если вы не упомянете о нашем маленьком разговоре профессору Снейпу. Думаю, ваша прирожденная осторожность как нельзя кстати… Было бы замечательно, если вы сохраните в секрете ваши приватные занятия с профессором Снейпом. Проницательный свет в глазах мальчика был слишком пронзителен для его возраста. - Я знаю, мистер Снейп делает мне одолжение… и ему не хотелось бы, чтобы еще кто-нибудь узнал об этом, правда? Иначе это так не соответствует его образу Сальноволосой Старой Летучей Мыши, ведь так? - Вижу, вы действительно понимаете, мистер Поттер, - одобрительно кивнула Минерва. - Да, профессор. Я умею хранить секреты. - Гарри направился к выходу. – Увидимся в Северном крыле. Счастливого Рождества! - Счастливого Рождества, мистер Поттер, - улыбнулась она. Гарри прикрыл за собой дверь, затем, поразмыслив немного, распахнул ее, сунул голову в проем и злорадно усмехнулся: - Пульните в него одним большим холодным мокрым снежком за меня, профессор, - протараторил он и исчез. Хихикая, Минерва покачала головой. - Это единственное, что я могу сделать для вас, мистер Поттер… А что, действительно, могу!