Проклятие

С самого утра Олег чувствовал, что день начался как-то не так. Ночью, видимо, его продуло (спал он отдельно от Иры, в зале на диване, и сам не мог объяснить, почему его не тянуло в общую спальню, где в кроватке спала дочь), и шея болела и неприятно похрустывала. Сны снились какие-то дурные, муторные. Едва не проспал на работу, с трудом продираясь из не таких уж и ласковых объятий сна, еще и забыл при этом дома телефон. Наскоро выпив сваренный Ирой кофе, он в очередной раз почувствовал угрызение совести от того, что вчера не сдержал рвущегося наружу непонятного раздражения и опять устроил скандал, и что он не может ничего с собой и своим раздражением сделать, ощутил от этого злость на Иру, и привычно загнал внутрь. Директора на работе сегодня не было, он уехал в командировку, и только это и радовало. Потому что в остальном на работе день открыл ему полный кран головняков. Для начала, комп Олега не включился. Тупо не реагировал на клавиши. Один из подчиненных, Максим, поколдовав в системном блоке, порадовал, что накрылся винт. К слову, именно на этом винте Олег хранил все контакты покупателей, как текущих, так и потенциальных. Также там хранились все отчеты, и вся документация по отделу. Максим сообщил, что все не так плохо, и данные, скорее всего, можно будет восстановить, но не сразу, это займет некоторое время, а времени не было, потому что позвонил один из постоянных покупателей с претензией по последней поставке и еще более неприятной новостью. — Олег Алексеевич, мы все понимаем, но мы не можем больше сотрудничать с вами. Ваши цены намного выше рыночных, нам проще найти других поставщиков, которые будут отправлять нам то же самое, но за более разумные деньги. — Олег, — просунулась в дверь секретарша директора Настя, — Пал Евгеньевич звонил. Сказал, что тебе на мобильный не дозвонился, и ругался. Подойди к городскому. — Да, Павел Евгеньевич, — взял трубку Олег, все еще пытаясь одновременно размять шею и избавиться от чувства какой-то непонятной глухой тоски внутри, которая сидела в нем уже давно, но сегодня утром обострилась до осязаемого комка в груди. — Олег, добрый день. Вот скажи мне, почему Николай Викторович звонит на мобильный мне, когда у меня есть специальный сотрудник для этого? Почему я, а не ты, должен узнавать, что наш крупный клиент уходит к конкуренту, и я, а не ты, должен уговаривать его остаться и чуть ли не плясать перед ним? Может быть, мне проще себе платить твою зарплату, раз я делаю свою работу? — Простите, Павел Евгеньевич, я сегодня дома забыл сотовый, — только и смог пробормотать Олег в свое оправдание. Действительно, со стороны Николая Викторовича и его фирмы накопилось много претензий к работе отдела, возглавляемого Олегом, но до сих пор ему как-то удавалось не допускать эту информацию до шефа. Если б не этот забытый как назло мобильный… — Меня не интересует, где ты и что забыл. Общение с клиентами — твоя работа. Если ты не хочешь ее выполнять, то давай об этом поговорим, когда я вернусь, — и трубка запищала гудками. Олег сморщился. Надо ехать за этим чертовым телефоном. Иначе не только утро, но и весь день накроется медным тазом. Сев за руль, он помчался домой. Дома его ждала недобрая тишина. Обычно, когда он приезжал, дочь бежала к двери встречать папу. Когда только научилась ходить — с по-детски открытой улыбкой, в последнее время — с несколько настороженным выражением на лице, но всегда она безошибочно отличала приход Олега от других гостей (к слову, кроме немногочисленных подруг Иры, их бывало здесь не очень много). Сейчас Олег, открыв ключом дверь, ощутил лишь странную тишину. — Ира, — почему-то, не разувшись, он прошел на кухню, затем в зал. Он уже было решил, что Ира гуляет с дочерью, хотя коляска-прогулка так и стояла внизу под лестницей, когда в приоткрытой двери спальни увидел спящую в кроватке Олечку и спину Иры. — Ира, — зашел он в спальню, так и не сняв обувь, — ты мой телефон не видела? Жена не ответила, и лишь молча протянула ему аппарат. — Спасибо, — произнес Олег, но, когда он взял мобильный, у него все екнуло внутри. На экране было открыто сообщение от его любовницы Наташи, которую он, как считал, удачно, записал в телефон под другим именем. «Милый, привет: * Спасибо тебе за последний вечер. Ты не перестаешь меня удивлять. Я хочу повторять это с тобой снова, снова и снова. Приедешь в пятницу? Я надену твои любимые трусики: *» Ира повернулась, и Олег увидел, что лицо ее стало чужим. Некрасивым. Такого лица он у Иры не видел никогда. Нет, глаза не опухли от слез, как обычно пишут в подобных случаях, но из-за расширенных зрачков они выглядели черными и бездонными. И голос ее стал каким-то скрипучим, сдавленным: — Олег, скажи, а почему ты до сих пор с нами? И что мне теперь делать?