Укрытие братьев Сакамаки.
Субару, ещё толком не отошедший от пережитого им кошмара, уже был совсем близко ко входу в единственное безопасное место для гостей из будущего. И пусть юноше было тяжело прокручивать в сознании все те моменты, что так сильно потрясли его, но ему нужно было пересилить себя, дабы выложить братьям всю ужасающую суть происходящего. И вот вампир вбегает в помещение, чуть ли не снеся с петель входные двери, что с противным скрипом отворились настежь, как бы жалуясь на чрезмерную настойчивость вошедшего. Субару достаточно быстро находит старших братьев, которые к тому времени успокоились, и, не давая им и слова сказать, начинает выкладывать информацию, тем самым заставляя более старших вампиров рвать на себе волосы. — Тц! Рейджи, ты хоть понимаешь, что едва не убил её? — первым начинает кричать на и без того убитого горем брюнета. — Да ещё и Канато попался! — подливает масла в огонь Райто. — К тому же Корделия всё раскусила. — замечает Шу, и тем самым заставляет братьев вздрогнуть. На какое-то время в комнате, в которой все и находились, наступает молчание, пожалуй, успокаивающее вампиров, но продолжалось это совсем недолго. — Что нам делать? — нарушает тишину Субару, говоря так тихо, словно боясь, что его слова лишь усугубят их и так незавидное положение в нынешней ситуации. Братья молчали. Райто и Аято никогда не были хорошими стратегами, потому и предложить что-то стоящее не могли. Во всяком случае, они так считали. Что же касается Шу, так он попросту не знал как поступить. Он мог обхитрить слуг, братьев, порою и свою мать, но Корделия была слишком остроумна, чтобы её смог обхитрить кто-то вроде него. Вся надежда, как, впрочем, и всегда, была на самого интеллигентного и образованного во всех смыслах вампира из клана Сакамаки, но тот, увы, казалось, сейчас не сможет и слова вымолвить. Но вампирам, как и людям, которых они все так презирают, свойственно ошибаться. Брюнет взял себя в руки спустя какое-то время и, поднявшись, наконец, с пола, посмотрел на своих сверху вниз, что было свойственно самоуверенному и, возможно даже, лицемерному вампиру, который практически полностью соответствовал идеальному сыну своего отца. По его горящим глазам, иначе нельзя выразиться, если учитывать, что совсем недавно этому юноше было абсолютно плевать на всех и всё, становилось ясно, что в голове вампира родился какой-то хитрый и опасный план, который, вполне вероятно, мог показаться безумным всем окружающим. — У меня есть план, но он вам не понравится. Братья лишь кивнули, готовые слушать своего безумного братца-гения, ведь других вариантов пока всё равно не было.Особняк клана Сакамаки.
В эту ночь особняк был особенно мрачен. Детей заперли в их комнатах, дабы те не мешались под ногами взрослых, которым и самим хотелось понять, что за чертовщина происходит в этом месте в последнее время.***
К счастью, Юи не умерла, хотя была близка к этому. Однако все врачи, которых сумели созвать обеспокоенные жёны короля вампиров, не предвещали ничего хорошего. Хватит и того, что тело когда-то прекрасной из-за своей простоты девушки было изуродовано шрамами, которые, если повезёт, затянутся и станут хотя бы не такими заметными. Что же касалось самого состояния блондинки, то врачи опасались, что она попросту не сможет проснуться. Состояние было критическим для медицины того времени, и потому шансов на выздоровление, ну, или, хотя бы, на то, что обожаемая нянечка выживет, было достаточно мало. Беатриче не отходила от постели Комори ни на секунду. Кроме неё больше некому было присмотреть за пострадавшей, ведь Корделия была занята другими вещами, а Кристе, у которой явно были проблемы с психикой, не могли доверить человека, находящегося в критическом состоянии. — Бедное дитя… За какое деяние с тобой сотворили такое? — прошептала вампирша, легонько касаясь своими тонкими и от того изящными пальчиками бледной щеки девушки. Беатриче, безусловно, жалела Юи, особенно сейчас, когда она стала невинной жертвой одного из сыновей её соперницы. Женщина вглядывалась в милое личико блондинки, которое нападавший, к счастью, всё же не тронул. Ей казалось, что в нынешнем обществе девушка смогла бы жить более или менее спокойно, стоило ей только одевать наиболее закрытые платья. И, конечно, как и Корделию, её посетила мысль о том, что будь их муж рядом, то он бы смог спасти эту несчастную, лишь обратив, как и их самих. Беатриче предполагала, что, возможно, только таким образом можно было бы исцелить Комори, сделать её сильнее и дать возможность начать жить заново. Вот только мысли не материальны. Король совсем недавно был здесь и появляться в ближайшее время не собирается. Да и Беатриче ещё не успела понять тайны этой девушки: она не из этого времени.***
Канато из будущего, конечно, был не так сильно изувечен, как его возлюбленная. В целях общественной безопасности этого проклятого места Корделия приказала стражникам отвести его в подземелье и запереть в одной из камер. Конечно, как одна из хозяек этого особняка она приказала после этого сразу же оказать ему необходимую медицинскую помощь, ну, и, дабы стража поменьше болтала и не заставляла волноваться аристократов, заплатила им энную сумму за молчание. Сейчас вампир сидел на холодном полу темницы. Руки и ноги его были заточены в кандалы. Его жилетка, ныне не годившаяся к применению, была брошена им в дальнюю стену его собственной камеры, словно это она виновата в случившемся. Рубашка с рюшами была практически до конца расстёгнута, оголяя пусть и довольно-таки хрупкое, но вместе с тем красивое тело юноши. Стражник проткнул его плечо насквозь, теперь оно было умело перебинтовано хорошим врачом. Спустя какое-то время послышались шаги, отдающиеся эхом от стен. Ещё немного, и дверь камеры с противным скрипом отворяется. Канато даже не посмотрел на вошедшего, поскольку и так знал, кто пришёл проведать его. — Здравствуй, мама. Могу ли я поинтересоваться как ты догадалась? Корделия медленно прошла в камеру и остановилась в метре от своего взрослого сына. Женщина молчала, пытаясь подобрать слова. — Мне с самого начала показался странным тот факт, что эта девушка сумела пройти мимо стражи незамеченной. Ты ведь не станешь отрицать, что она немного неуклюжа? — Не любезничай со мной. Я не твоя «певчая птичка». — фыркнул юноша. На губах женщины появилось некое подобие улыбки. Она испытывала весьма противоречивые чувства, потому и не знала что следует говорить, а что нет. — Ладно. На самом деле я наблюдала за ней. Этот человек отчего-то приглянулся мне, и мне сначала было попросту любопытно. Но когда прибежали шесть юношей, готовых защитить её, я начала подозревать что-то неладное. Начнём с того, что один из них очень сильно напоминал мне моего младшего сына. Позднее я проверила его в деле, в коем Райто всегда отличался своим подходом. Именно тогда мои догадки и подтвердились. — вздохнула Корделия. — Как это похоже на тебя. Лишь бы переспать, и неважно с кем именно. — Не думай обо мне так плохо, сынок. Ты же знаешь, что я люблю тебя. По этой причине я и спасла твою жизнь. — Перестань. Лучше скажи как там Юи. Вампирша подошла ближе к парню и теперь стояла прямо перед ним. Так ей было удобнее улавливать каждое его движение и оценивать его интерес к разговору. — Врачи не предвещают ничего хорошего. Её тело изуродовано, сама она в критическом состоянии. Некоторые говорят, что она может не дотянуть даже до утра. Руки Канато непроизвольно сжались в кулаки, а сам он нервно закусил губу. Женщину это даже немного позабавило, и она не стала скрывать этого, продолжая: — Надо же, мой сынок влюбился в человека. По мне так она самая обычная человеческая потаскушка, разве нет? Иначе почему шесть наследников известного вампирского рода столь рьяно пытались её защитить, мм? Может, всё дело в её безотказности? Только сейчас парень поднял голову и посмотрел на свою мать. Если в самом начале он был даже немного рад тому факту, что он вновь сможет побеседовать с ней, то сейчас он испытывал некое отвращение к своей собеседнице. — Заткнись. Она не такая как ты. — Да неужели? Тогда отчего-то же она не отказала в поцелуе ни тебе, ни нашему Шу? Может, потому, что она как раз-таки такая правильная? Осознание того, что эта женщина постоянно следила за Юи и что она застала их вместе ещё в тот раз, смешивалось с неприятным чувством, возникшим из-за новости о поцелуе няни с ребёнком, за которым она должна была присматривать вместо матери-аристократки. Канато вновь опустил голову и через какое-то время, лязгнув цепями, резко схватил свою мать за руки. После он, словно обессилев, упал к ней в ноги. Корделия, видя состояние своего взрослого дитя, которому разбила сердце обычная человеческая девчонка, осела на грязный и холодный пол, позволяя парню положить свою голову к ней на колени и уткнуться носом в подол её платья. — Ох, бедное моё дитя! — неожиданно воскликнула женщина. — Что я могу для тебя сделать? Если в Корделии и было что-то хорошее, то сейчас, зная некоторую долю правды, это что-то явно исчерпало себя. Она злилась из-за того, что её лучшая няня, которая появилась столь неожиданно, обвела её вокруг пальца. — Мама… Расскажи мне всё то, чего я не знаю о ней. Я хочу знать… Хочу знать тёмные стороны её души. Женщина ухмыльнулась, начиная поглаживать парня по волосам. — Хорошо, мой мальчик, я тебе всё расскажу.Продолжение следует…