***
Эви была вне себя от злости и волнения, разрывающего ее на части. Она проснулась посреди ночи из-за кошмара, а когда не обнаружила Берта рядом, чувство страха накрыло ее с головой. Коттедж пустовал. Матери не было дома, она уехала на море с очередным хахалем, а брат ушел куда-то посреди ночи, судя по отсутствию верхней одежды. Именно поэтому Эви злилась. Берт всегда предупреждал ее о своих планах, как и она его. А молча уйти в столь беспокойное время — было огромным свинством с его стороны. «Как часто он уходит?» — мелькнуло в голове у девушки. До нее вдруг дошло, что это мог быть не единичный случай, ведь раньше ночью она практически никогда не просыпалась. Первые воспоминание о Берте у Эви были весьма смутные, ведь на тот момент ей было четыре года. Она помнила, как однажды мама вернулась домой поздно вечером. Эви и ее дедушка сидели в гостиной, он ей что-то читал. Мать вошла в комнату, ведя перед собой невысокого мальчика с большими грустными глазами. — Эви, это твой брат. Его зовут Берт, — сказала она спокойно, но отчего-то очень тихо. Мальчик подошел к Эви, сидящей около кресла, и молча принялся смотреть на нее, пока изумленный дед выволакивал маму на кухню. Девочка поднялась на ноги. — Будешь жить в моей комнате? — спросила она. С того момента как-то все и началось. Эви и Берт стали практически одним целым. Они вместе ели, играли, спали и, разумеется, росли. Девушка несколько раз спрашивала о том, где Берт был до того, как они поселились вместе, но юноша всегда отмахивался от этого вопроса, ссылаясь на то, что не помнит. По началу Эви ему не верила и продолжала пытаться выведать правду, но со временем смирилась и решила, что будет лучше, если это так и останется тайной. Она дозвонилась ему не сразу. Берт на том конце провода тяжело дышал, будто только что пробежал марафон, и голос у него был надломленный. — Эви? — подавленно спросил он. — Почему ты не спишь? Эви прислушалась: Берт явно был на улице. — Где ты? — только и спросила она. — Я скоро приду. Не бойся. Дождись меня и я все объясню. Эви молча положила трубку, забралась с ногами на кресло и закуталась по плечи в плед. Она пыталась задремать, сидя в полуночной гостиной совершенно одна. Часы тикали размеренно и слишком громко посреди пустого дома. Эви ненавидела оставаться одна, она страшно этого боялась. Девушке ничего не оставалось, кроме как закрыть глаза и глубоко погрузиться в свои мысли. В свое время психологи поставили ей диагноз «аутофобия», сославшись на то, что девочка не получала от матери достаточно внимания в детстве, но, к сожалению, во взаимоотношениях родительницы и дочки это мало что поменяло. Они обращались вместе, Берт лишь на несколько секунд раньше нее. Для Эви обряд прошел практически безболезненно, так как ее отец был оборотнем, а вот Берт мучился несколько суток. И жертву обращения он принял, в принципе, ради своей любви к Эви. Им достались парные духи из-за чего связь, привязывавшая их друг к другу, стала еще сильнее. Парные духи вселялись в обращенцев крайне редко, особенно когда один из них изначально был человеком. А для многих из стаи это стало настоящим шоком и поводом для осуждения, ведь они думали, что Берт и Эви реальные родственники. — Эви, тихо-тихо, я здесь, — Берт обвил ее руками, привлекая к себе, они опустились на пол. Девушка распахнула глаза и поняла, что ее лицо мокрое от слез. — Не плачь, я рядом — он крепко обнимал ее, пока Эви окончательно приходила в себя. — Все хорошо, — Берт прижал ее голову к своей груди, губами касаясь макушки. Чувство одиночества и потерянности постепенно отступали. Эви проморгалась и полной грудью втянула запах оборотня. От рубашки пахло порошком, которым девушка стирала ее, от кожи чувствовался аромат леса, медового мыла, которым пользовался юноша и… Эви дернулась, вырвавшись из объятий, и оттолкнула от себя парня. Она ударилась головой об кресло, но даже не заметила его. — Где ты был?! — закричала она, обхватывая себя руками. — Я все объясню, — пролепетал Берт, он выглядел напуганным и печальным одновременно. На первый взгляд с ним было все в порядке. Никаких ссадин или порезов, одежда чистая и та же самая, что была на нем сегодня днем. Это делало все только хуже, потому что первое предположение Эви оказывалось, скорее всего, верным. Девушка во все глаза смотрела на человека, которого считала продолжением себя. Она просто не верила в происходящее и с ужасом осознавала, что у самого близкого для нее человека может оказаться столько секретов, что он по щелчку пальцев станет незнакомцем. — Почему от тебя пахнет волком? Почему это запах целой стаи волков? — прошептала она.***
— Значит, Меган мертва? — цокнув языком, женщина коснулась руки Эдгара, стоящего за ее стулом. Мужчина положил руки на ее плечи и смотрел в глаза через отражение зеркала. — Не то, чтобы мертва. Она обратилась в зверя, — Эдгар отрицательно покачал головой. — Но есть ли толк от лисички, утратившей свою человечность? Худощавая светловолосая женщина поднялась с сиденья, оборачиваясь лицом к мужчине. На ней было темное вязанное платье, а на безымянном пальце правой руки красовалось черненое серебряное кольцо. Женщина, привстав на цыпочки, коснулась своей щекой его. Практически касаясь уха мужчины своими губами, она прошептала: — Для меня она важна в любом виде, Эдгар. Не глупи и не спеши считать, что она вышла из игры. Меган сильная девочка. Я не зря родила ее от волка.