Грета смотрела вниз. От шокирующей высоты у нее кружилась голова. Сильные потоки ветра хлестали ее по лицу и телу, рывками обдавая ее с разных сторон, но девушка продолжала уперто стоять.
«Один шаг, и все закончится», — думала она, покачиваясь то взад, то вперед, то приближаясь к краю, то отдаляясь от него.
Кажется, у этого обрыва не было дна, будто бы эта яма продолжалась до ядра земли или до самого ада. Но девушке удалось рассмотреть острые каменные выступы, торчащие под разными углами.
Было ли это выходом? К чему такие крайние меры? А если она не умрет сразу? От таких мыслей брюнетка ощущала липкий страх и накатывающую тошноту, а в ее животе что-то скручивалось болезненным комом. И правда, к чему это было? Чтоб все закончить? Почему нельзя было все пересмотреть и найти другой вариант?
«Его нет», — услужливо подсказала девушка сама себе, наклоняясь вперед. «Ты не выберешься сама, пойми, это выше твоих сил. Ты отдала ему все, что у тебя было. Ты отдала ему всю себя. Подобное не подлежит возврату. Да и где она? Где эта самая точка возврата, отталкиваясь от которой, еще можно уцелеть?»
Новый порыв подхватил полы ее разодранного плаща, подкидывая их вверх, при этом оголяя ее белые ноги. Грета вернулась в человеческую форму, после чего закуталась в чью-то обноску, спрятанную другими оборотнями в тайнике. Ничего лучше старого, поношенного плаща, достающего ей до икр, не нашлось. Девушка чувствовала себя как раз под стать ему. Истертая и замызганная.
«Какой смысл?» — в который раз спросила Гертруда, отходя от края.
Она сделала несколько шагов в сторону леса, после чего резко повернулась обратно, тряхнув черными кудряшками.
Смысла нет. Пожалеет ли она потом? Грета не знала ответ на этот вопрос.
Грета рванула с места, набирая скорость. Один прыжок — и конец всему. Девушка нашла опору под ногами, голая ступня оттолкнулась от камня, поднимая все тело над землей. Все измениться в одну секунду. В один хлопок. Изменится для нее.
Грета не плакала. Почти никогда, лишь в тех случаях, когда боль переполняла ее до краев. Сейчас она, кажется, достигла предела, с которым просто не могла справиться. Или просто не пыталась. Ей так казалось. А, может, на деле она была совсем не такой, какой хотела выглядеть со стороны. Никакой силы, а лишь одна огромная слабость. А если нет силы, которую так привыкли видеть окружающие, что можно противопоставить трудностям? Ровным счетом ничего.
«Что я делаю?» — с ужасающей четкостью поняла она.
Но было уже поздно. Остановиться девушка не могла. Она перешагнула черту, за которую не было возврата. Все закончится, как она и хотела секундой назад.
Но она не хотела!
«Я хочу жить!» — хотела бы она закричать.
Удар. И еще один. Он поразил ее в воздухе, сбоку, сбивая с прямой. Девушку снесло в сторону, не давая завершить прыжок. Грета упала на бок, придавливаемая сверху еще одним телом. Жестким и тяжелым. Девушка ударилась головой о поверхность, благо, хоть не камень подворачивается под ее затылок. Она остановилась не сразу, как и человек, сбивший ее. Они еще некоторое время скользили по шершавой земле, прежде чем замереть, а брюнетка меж тем ободрала часть спины и бок, не забыв больно приложиться. Если бы выступ, с которого собиралась прыгнуть Гертруда, располагался чуть дальше, чем остальная окантовка обрыва, она бы слетела вниз головой вместе со своим спасителем. Однако сейчас они лежали в пыли вполне живые.
Грета закашлялась, она не помнила себя от боли, в ее глазах то темнело, то светлело. Она не могла лишний раз вдохнуть, хотя и дышать было нечем. Вокруг их тел поднялся высокий столб пыли и песка, отчего начинало щипать глаза. Девушка ощущала ужасное жжение по всей правой части тела, она сморщилась и никак не могла разгладить черты. Даже лицо, кажется, пострадало. Ее голова болела от удара, внутри периодически что-то позванивало. Из чего можно было сделать вывод, что не обошлось без легкого сотрясения.
Но в этот момент Гертруде было глубоко плевать. Главное, что она осталась жива, чуть не совершив непоправимую глупость. Неприятные ощущения лишь были вестниками того, что ее душа, по-прежнему, находиться в теле.
Спаситель поспешно слез с нее, подложив руку ей под голову, приподнимая ее с земли. Он делал это аккуратно и быстро, стараясь не задеть раны. Его ладонь была горячей и крупной, шершавый палец щекотал кожу Греты на задней части шеи. Девушка попыталась вдохнуть воздуха, и наконец у нее получилось.
— Ты с ума сошла?! — проорал ей в лицо Дрейк, стоило Грете слегка приоткрыть глаза.
Она поморщилась, силясь понять его слова. В голове так и гулял посторонний шум, настолько громкий, что брюнетка не могла разобрать и собственные мысли. Парень навис над ней, закрыв собой солнце, отчего у девушки складывалось впечатление, что он светится. Грета смотрела ему в глаза, силясь сосредоточиться, потому что ее сознание постоянно расплывалось.
— Я чуть не умерла, — прохрипела она.
— Я заметил, — ответил Дрейк, но девушка опять не поняла, не услышала его ответа. — Зачем? — спросил он.
Широкоплечий юноша сидел перед ней на коленях. Его кожаную куртку то и дело пытался сорвать гуляющий ветер. Парень сидел в неутешительной близости к краю, но, кажется, ничуть этого не боялся. Его кожа теплого оттенка мягко гармонировала с каштановыми волосами, взъерошенными от прихотей воздушных потоков.
Грета попыталась приподняться, но у нее не хватило сил, отчего девушка упала обратно на его руку. Дрейк озадаченно смотрел ей в глаза, видимо, ожидая ответа.
— Так зачем? — повторил он.
На этот раз до брюнетки дошло. Она постепенно начала приходить в себя, видимо, тело начало медленно восстанавливаться. Раньше Гертруда никогда не замечала, какие у Дрейка красивые янтарные глаза, с таким пристальным вниманием глядящие на нее.
— Я не знаю, — прошептала она, скручиваясь, как раненный зверь. — Я такая жалкая. Мне так стыдно, — бормотала девушка, подозрительно начав трястись, словно хотела заплакать.
— Тсс, успокойся. Все хорошо. Сейчас уже все в порядке.
Дрейк помог Грете приподняться, он старался делать это осторожно, чтобы не причинить ей лишней боли. Девушка выглядела ужасно. Она тяжело дышала, отчасти от того, что готова была расплакаться в любой момент.
Перед кем-то. Брюнетка обхватила Дрейка руками за шею, пряча лицо у него на груди.
Старый плащ висел грязными ошметками. На боку Греты красовалась огромная дырень, предоставляя вид на ее голое тело. Во всю длину этого места, на коже у нее бросались в глаза множество ран и порезов. Они, конечно, постепенно затягивались, но на их месте оставалась запекшаяся кровь и белые полосы шрамов, которые невозможно было не заметить. Грету трясло, она все сильнее сжимала в руках воротник Дрейка, пытаясь успокоиться, прогнать непрошеные слезы. Получалось у нее не очень хорошо.
— Я хотела спрыгнуть. Хотела умереть. Я прыгнула! И должна быть мертва, ты меня спас. Спас, — ее голос дрожал, но лицо оставалось сухим. От таких речей на душе обоих легче не становилось.
Дрейк осторожно поглаживал ее по здоровой части спины, боясь зацепить больные места. Другой рукой он поддерживал девушку, не давая ей сползти.
— Это все
он , да? — бесцветным голосом спросил парень.
— Я все ему отдала. Всю себя. Все свои чувства, свою невинность. Все! Сколько времени. Все эти года он врал, отмалчивался, иногда даже отрекался и отмахивался, но потом всегда приходил. Я была ему дорога! Я. Ему. Дорога. И сейчас тоже. Я это знаю. Он еще придет ко мне. Или все, что он говорил, одна сплошная ложь? Я запуталась. Дрейк, я не знаю, — иногда ее голос становился тверже, а иногда так сильно утихал, что трудно было разобрать слова. — Я люблю его, Дрейк. Я уже не знаю жизни без него. Сколько себя помню, он всегда был в моей голове. Первый раз мы переспали, когда мне было пятнадцать. Пятнадцать! А первый поцелуй был в четырнадцать. Но к тому времени я уже любила его порядка десяти лет.
— Грета, Хьюго никогда тебя не любил, — покачав головой, проговорил Дрейк.
Он замерз, будучи одетым в футболку с длинным рукавом, кожанку, джинсы и ботинки. Насколько продрогла Грета, которая тряслась лишь в одной накидке, когда-то бывшей плащом, он и представить не мог.
— Я знаю, знаю, — прошептала она. — Он всегда любил Меган. Из-за того, что они связались в детстве. Они — избранные партнеры друг для друга. Это все он. Обет. Из-за этого Меган всегда была в выигрыше, но потом, когда она уехала… Шанс же был! — резко воскликнула девушка. — Последнее время его связь с ней начала угасать. Но она вернулась и все испортила! Все прошло крахом, а я связана по рукам и ногам! Ничего не могу сделать. Не могу его удержать. Я проиграла, хотя все это время считала себя лидером. Я была уверена, что выиграю, что далеко впереди! Но все это время, — она сделала паузу, переводя дыхание. — Все это время я была в самом конце. Проигравшей. Я проиграла с самого начала, — Грета снова замолчала, слегка разжимая пальцы. — Я ненавижу ее! Ненавижу! — завопила девушка так громко, так пронзительно, что, кажется, сорвала голос.
— Грета, зачем он тебе? — заговорил Дрейк после нескольких секунд молчания. — Ты же знаешь, что я смотрел все это время лишь на тебя. Я тебя любил и люблю, а не он, — парень нагнул голову, целуя девушку в макушку. — Почему ты смотришь лишь в его сторону? Оглянись по сторонам. Забудь его.
Гертруда молчала. Дрейк молчал. Они тихо сидели, обнявшись. Лишь завывания ветра и шелест листьев доносился со всех сторон. Раны девушки стягивались быстро, благодаря полной луне, поэтому она уже могла ходить.
— Идем ко мне, — сказала брюнетка, осипшим от крика голосом. — Помоги мне подняться.
Грета встала на ноги, парень накинул на нее свою верхнюю одежду, а то девушка была почти нагая, да и ее посиневшие губы его совсем не обрадовали.
— Как же Бекка? Вы же с ней вместе, — и уточнила, и спросила девушка, сильнее укутавшись в куртку Дрейка.
Он взял ее под руку, девушка крепко держалась за сильные руки друга. Она, кажется, что-то сделала с ногой, а вывихи и переломы излечивались намного медленнее, чем открытые раны.
— Да, мы вместе.
— И как ты к ней относишься?
— Она любит меня. Я не хочу причинять ей боль.
— Тем не менее, ты сейчас со мной.
— Ну, у меня есть и свои чувства.
Они не притворялись друг перед другом. А просто были теми, кем являлись. Двумя подростками, местами запутавшимися в собственной жизни, собственных чувствах. И Дрейк, и Грета произносили вслух то, что сидело в их головах. Все, без утайки и прикрас. Был какой-то шарм в этих отношениях. Они не были должниками, ни он ей, ни она ему, но в данный момент крайне нуждались в обществе друг друга. Она — в его, а он — в ее. Были ли у этих отношений гарантии, правила, будущее? Нет. Скорее всего. То, что произойдет сегодня, скорее всего, так и останется в этом дне. Ребекка любила Дрейка, он — Грету, а она — Хьюго. Забавная получалась цепочка.
Вопрос состоял лишь в том: кто оборвется раньше?
***
Когда они добрались до дома Греты, девушка уже восстановилась до конца, но по-прежнему продолжала держаться за Дрейка. Брюнетка делала вид, что слаба, вплоть до своей комнаты, в которую юноша ее проводил.
— Спасибо за помощь, — кивнув парню, Гертруда отошла в сторону.
— Ты же регенерировалась задолго до того, как мы добрались до твоего порога?
Девушка улыбнулась уголками губ, сощурившись.
— Допустим, — она смотрела ему в глаза, слегка склонив голову набок.
— И зачем? — вопрос повис в воздухе.
Они молчали, глядя друг на друга. Опять. Между ними не было напряжения, но что-то все же висело в воздухе. Ожидание? Грета поддалась вперед, поднимаясь на носочках, ее губы вскользь коснулись его щеки, после чего девушка отстранилась. Она дразнилась, ожидая, как Дрейк поведет себя. Девушка не успела вернуться на свое исходное место, как парень обхватил ее лицо своими ладонями, привлекая к себе. Девушка выдохнула ему в губы, запустив пальцы в его волосы. Дрейк целовал мягко и пылко. Она чувствовала его желание, его эмоции, его
самого.
Все было совсем не так, как с Хьюго: светловолосый будто бы делал одолжение, каждый раз, как касался ее. Будто она должна была просить. Невольно Грета вспомнила старые времена, когда ее возлюбленный испытывал к ней хоть что-то. Тогда он был совсем другим. Но после резко перегорел, а Грете так и не удалось разжечь его снова. Хьюго и тогда не навязывался, он никогда этого, в принципе, не делал, однако первое время парень был требовательным, подавляющим, буквально яростным. Будто что-то искал…
Искал. Грета неожиданно осознала. Хьюго искал в ней Меган, утешение ее потери, искал ее саму. Тогда он потерял надежду и беспрепятственно пользовался
Гертрудой.
Злость и обида всколыхнулись в ней вместе с этим осознанием. Да что там. Это была настоящая ярость.
Девушка схватилась за нижний край футболки Дрейка, стягивая ее через голову. Парень отстранился, позволяя ей закончить начатое. Он с шумом выдохнул.
— Ты этого хочешь? — прохрипел он.
— А по мне не видно? — сверкнув глазами, вопросом на вопрос ответила Грета.
— Ты…
Девушка заткнула ему рот очередным поцелуем. Ее руки гуляли по его горячему животу, очерчивая выемки и шрамы. Язык Греты пробежался по рядку его белоснежных ровных зубов. Постепенно ее пальцы спускались к его джинсам. Брюнетка не успела взяться за плотную ткань, как Дрейк схватил ее за запястья, чем вызвал недовольство девушки. Юноша отстранился, глядя ей в глаза.
— Ты сейчас зла? Хочешь пар выпустить на мне?
— А тебе ли не все равно?! — рявкнула Грета ему в лицо, не сумев сдержаться.
Дрейк отшатнулся от нее, отпустив руки девушки.
— Нет, — ответил он.
Грета смотрела на него. Она не пыталась успокоиться. Кожа горела, а ее кулаки сжались до побеления костяшек. Дыхание девушки было прерывистым, сбитым и глубоким, вплоть до того, что ее ноздри раздувались, стоило ей вдохнуть. Желваки на ее лице ходили ходуном, а глаза лихорадочно поблескивали.
— Что ты от меня хочешь? — с вызовом спросила она. – Что? — второй вопрос прозвучал тише, Гертруда обхватила себя руками.
— Я хочу любить тебя! И чтобы ты отвечала мне взаимностью! А не использовала вместо груши для битья.
Девушка рухнула на пол, на колени, окончательно обессилев. Звук при этом вышел неприятный, а ее колени отозвались новой порцией боли. Она закрыла лицо руками, отчего казалось, что брюнетка молится.
— Грета?
— Пошел вон! — заорала она. — Убирайся!
— Грета, — снова позвал Дрейк, опустившись на пол перед ней.
— Вон! — буквально завизжала она, не открывая лица.
Дрейк обнял ее, наклонившись. Его голова уперлась в живот девушки, а руки обвили поясницу.
— Уходи, — дрожащим голосом попросила она.
— Я останусь.
Девушку всю затрясло. Она сильнее вцепилась в собственное лицо. На затылок Дрейка попало что-то мокрое, потом еще и еще. Грета скривилась, положив голову ему между лопаток, ее руки обхватили его бока. Кожей парень ощутил ее мокрое от слез лицо, после дорожки влаги побежали вниз по длине его спины. По коже оборотня прошлась дрожь. Он сильнее сжал Гертруду в своих объятиях. Еще несколько секунд она плакала молча, после чего разразилась хриплым криком.
***
Грета сидела на диване, кутаясь в кожаную куртку Дрейка. Она выбросила порванный плащ и переоделась в свои вещи, но с верхней одеждой так и не смогла расстаться. И отдать ее хозяину тоже не смогла. Так ей было уютнее.
По телевизору шел какой-то откровенно дурацкий фильм. Девушка смотрела его, но если бы кто-то спросил о сюжете, не смогла бы и двух слов связать.
В пустом и холодном доме было одиноко. Хотелось снова оказаться в объятиях Дрейка, а еще больше увидеть Хьюго. Увидеть?
— Черт возьми, — буркнула Грета себе под нос, с усердием грызя ноготь.
От мыслей о светловолосом парне ей так и не удалось избавиться, что изрядно раздражало. Помимо прочего, Гертруде было стыдно за то проявление слабости, которое она себе позволила. Но разве Дрейк до этого не увидел и без того достаточно? Какой был смысл корить себя за пролитые слезы, если он в буквальном смысле достал ее из ямы. Практически.
Киношные герои запели, периодически неловко взмахивая руками.
Грета хотела поговорить с Хьюго. Как-то выяснить все, разобраться. Разложить все для себя и покончить с этим. Хотела ли она забыть его? Хотела ли отпустить? В голове девушки все было в кучу. В душе картина была ничем не лучше. Все как-то смешалось, потеряв всякий смысл. Если подумать, она испытывала это не первый раз и прекрасно знала, что такое, скорее всего, повторится и позже. Брюнетка сама не знала, чего толком хотела.
Неожиданно раздавшийся стук в дверь заставил хрупкое окружающее пространство треснуть. Девушка вздрогнула, будто бы отойдя ото сна. Грета поднялась с дивана, направляясь к входу в свой дом. Она замерла в нерешительности, практически касаясь дверной ручки. Благо, ее родителей не было в городе, а то было бы неудобно объяснять, кто к ней шастает в такой поздний час. Хотя голубоглазая сама не имела представления, кто мог ее посетить и зачем. Лично она никого не ждала.
— Кто там? — спросила Грета, прислонившись боком к двери.
— Грета, это я, открой.
Брюнетку пробил озноб. Она положила руку на дерево, убрав с ручки. Новая волна злости и душевной боли прокатилась по ее телу.
— Что тебе нужно? Ты явно дал мне понять, как относишься…
— Открой дверь.
Нам нужно поговорить.
— Ты красноречиво мне все обрисовал днем! При твоей подружке.
— Грета.
— Я не хочу тебя видеть. Уходи! — выкрикнула она.
— Врешь.
Девушка закрыла лицо руками. Прошло несколько секунд, прежде чем дверь распахнулась перед лицом юноши. Грета старалась сохранить бесстрастное выражение лица, хотя внутри нее что-то надломилось. Ей хотелось от души ударить себя.
— Что тебе нужно? — спросила она, становясь в середине прохода, закрывая его собой.
Девушка не смотрела ему в лицо, пересчитывая цветастые, до жути нелепые глиняные горшки своей мамы, стоящие у лестницы. Для Гертруды оставалось загадкой, на кой-черт маман выволокла их на улицу, прежде чем умотала с папашей в другой город. Брюнетка старалась предать себе небрежный вид. Хьюго бы даже поверил ей, если бы не знал девушку так хорошо, если бы не заметил припухшее лицо.
— Прости меня, — просто сказал он.
Грета не поверила своим ушам, но не рискнула поднять голову или переспросить.
— Я не должен был обходиться с тобой так грубо.
«Где бы ты был сейчас, если бы я сбросилась с обрыва? Если бы Дрейк меня не остановил? Где бы ты был? И куда бы дел свои извинения?» — с горечью подумала Гертруда.
— Ты мне нужна.
В этот момент девушка не смогла сдержаться и посмотрела ему в лицо, пытаясь понять, о чем он думает, что ему на самом деле нужно.
— Врешь, — ответила она.
— Сейчас нужна, как никогда раньше. Эта связь с Меган меня пугает. Я начинаю чувствовать, что…
— Нет никакой связи! Обет не соблюдается по той причине, что она не оборотень. Думаешь, я слепая? Или ты глуп? Она не помнит той клятвы и тебя. Она не помнит, как сплелись ваши лисьи части души, потому что и лису свою не помнит! Она больше не оборотень. А ты… ты сам ее любил. Всегда! Все это время! — девушка кричала, не беспокоясь о том, что любопытные соседи могут услышать, что уже позднее время. — Ты использовал меня, чтобы ее забыть. Ты искал
ее во
мне. Ты…
Хьюго не дал девушке договорить. Он схватил ее по обе руки, перекручивая во внутреннюю часть дома и вжимая в стену, граничащую с дверным косяком. Грета посмотрела ему в глаза. Она еще много чего хотела сказать, но слова резко вылетели из ее головы. За что она еще сильнее начинала презирать свою слабость. Но наконец-то. Все внимание парня было сосредоточено именно на ней. Парень потянулся к ней и девушка поддалась вперед, целуя его. Буквально впиваясь в него губами. Она не хотела поцелуев с Дрейком. Совсем. Хьюго был единственным человеком, который был ей нужен. Лишь его запах табака и одеколона. Ладони Греты скользнули под его одежду, повторяя знакомые изгибы. Она просто не умела по-другому. Не быть, не любить.
Парень не мог себе позволить утонуть в чувствах к Меган. Это было бы слишком рискованно. Хьюго отдавал себе отчет в том,
что боится. Он просто не мог любить ее. Не мог стать настолько зависим от девушки, от ее зеленых глаз, гладкой кожи, тепла и ровного биения сердца. Он не мог стать слабым от любви к ней. Хьюго всегда был один, всегда полагался лишь на себя. Все люди уходят рано или поздно — этому научила его мать, а после и Меган. И лучше всегда быть готовым отпустить, контролировать отношения, чем остаться разбитым мусором.
Он не мог позволить себе по-настоящему ее полюбить.
Движение возобновило свой ход и снова пустилось по замкнутому кругу. Он прекрасно это знал и успешно контролировал. И так было всегда.
