**
Несмотря на то, что остаток воскресенья и весь понедельник были весьма неплохими днями, чувство некой неловкости всё равно закрадывается Фрэнку под кожу, отвлекая во время уроков, а вторник чертовски невозможен. Фрэнк снова направляется к дому отца Уэя, как и договаривался, потому что он в самом деле закончил с двумя книгами и ему нужно большее количество материала. Фрэнк старается изо всех сил отвлечь себя от странных мыслей, включающих в себя ночные фантазии и эротическую литературу, так что он болтает о музыке, в то время как отец Уэй везёт их к себе домой. Священник спрашивает его о демо, которое Фрэнк обещал принести для отца Уэя, и подросток действительно захватил диск с собой. Он вставляет его в проигрыватель автомобиля отца Уэя, и в дальнейшем они безостановочно обсуждают записанные группой песни. Фрэнк внимательно слушает критику от служителя церкви, принимая то, что, по его мнению, являются абсолютно точным, и обсуждая те нюансы, которые, он думает, должны быть разъяснены, тем самым вовлекая их в очень затяжной разговор. Когда они приезжают и отец Уэй паркует автомобиль на своей площадке, они остаются внутри, прослушивая диск в очередной раз и немного переговариваясь. Это расслабляет Фрэнка больше, чем, как он думал, это вообще возможно. Он видит себя в рассказах отца Уэя о его опыте с группами до учёбы в колледже и во время неё, но они никогда не были успешными, потому что им чего-то не хватало. Фрэнк понимает это, как ни странно, сменив несколько групп, прежде чем создать ещё одну, между своими школьными друзьями. Он может увидеть разницу сейчас, между детьми, играющих вместе для развлечения, и взрослыми парнями, которые серьезно занимаются музыкой и действительно пытаются реализовать свой потенциал. Группа, в которой он играет сейчас, существует уже на протяжении почти трёх лет, и они метят к звездам. Когда разговор наконец исчерпывает себя и диск начинает прогонять песни по третьему кругу, отец Уэй предлагает им выйти из машины и войти в дом, где Фрэнк может подготовить часть своей работы. Священник делает комментарий о том, что сказал Фрэнк о своих прошлых коллективах, и подросток рассказывает ему о связи его отца и дедушки с музыкой и как они повлияли на Фрэнка, начиная с раннего возраста. Их беседа в большей степени состоит из обсуждения музыки и того, что Фрэнк знает об этом занятии, пока они не заходят внутрь и достигают библиотеки. Там они просто берутся за работу, как у них это было в прошлый раз. Фрэнк садится за стол и берёт свой рюкзак, чтобы достать книги и свою записную книжку. Он наблюдает за тем, как отец Уэй кладёт книгу, которую он взял в церкви, на стол, но свою собственную книгу он идёт поставить на правую полку в шкафу, а затем возвращается, чтобы встать около стола. Конечно, то, как Фрэнк улыбается ему и открывает свой блокнот, чтобы показать отцу Уэю свои заметки о прочитанном в течение последних нескольких дней - это строго на профессиональном уровне, У него есть заполненные в письменной форме четыре страницы, и на этот раз они анализируют их вместе, и Фрэнку, как ни удивительно, комфортно со священником. Худшая часть приходит, когда отец Уэй придвигается, чтобы встать за стулом, на котором сидит Фрэнк, и наклоняется вперед, чтобы читать через плечо подростка. Его лицо здесь же, в опасной близости, и Фрэнк может разглядеть недостатки на его коже, неровные линии челюсти и каждое движение его губ, когда он говорит. Будучи гормонально заведённым подростком, Айеро действительно не может быть виновен в своей реакции. Он не может избежать жар тела под своей школьной формой или ползущий румянец, потому что он по своей натуре такой очевидный и легко попадаемый. Он старается спокойно дышать. ― Ты в порядке? ― спрашивает отец Уэй, его голос звучит действительно обеспокоенно. Он посмотрел на Фрэнка переживающим взглядом своих коричневых, глубоких и чертовски великолепных глаз, или, может быть, Фрэнк дал им такую характеристику именно потому, что он стоит так близко и может разглядеть их так хорошо. Он сглатывает и делает вдох-выдох в устойчивом ритме, чтобы сосредоточиться. ― Ты, кажется, немного покраснел, Фрэнк. Чувствуешь себя плохо или еще что-то в этом роде? ― продолжает священник взволнованным голосом. Дело в том, что погода была действительно жаркой, как и в выходные дни, а Фрэнк имеет склонность заболевать с резкими изменениями. Но на этот раз всё совсем не из-за погодных факторов, и отцу Уэю не обязательно знать о том, из-за чего это происходит на самом деле. Фрэнк отвечает: ― Я не знаю. Может быть, это аллергическая реакция, ― некоторое время он всё ещё пристально смотрит на отца Уэя, потому что он близко, оценивающий состояние подростка, но взгляд Фрэнка скользит от глаз священника до его рта и подбородка. Конечно, от этого ситуация не становится лучше. В следующий раз Фрэнк поднимает на его глаза, однако отец Уэй распахивает свои слишком широко и выпрямляется. ― Прости меня, Фрэнк. Я и не подумал... ― он обрывает себя, всё ещё пристально смотря на подростка сверху вниз. Затем он продолжает: ― Ты не должен смущаться того, что говорил мне. Так или иначе, мне стоило бы просто присесть. Извини за то, что стоял над душой, ― он много жестикулирует одной рукой, виновато улыбаясь. Фрэнк вздыхает, и выражение лица у отца Уэя тут же меняется. Фрэнк снова опознаёт этот подозрительный, как ему кажется, знак внимания от священника, сравнивая его с несколькими другими ситуациями ранее, и проглатывает все картинки, которые внезапно угрожают всплыть на поверхность. Всё же он не может позволить им сейчас проникнуть в его разум. У него нет необходимости чувствовать себя ещё более неловко или покраснеть еще больше, главным образом из-за проклятого образа работника церкви в его снах. Ему нужно перестать думать об этом, потому что их отношения санкционированы церковью и они не могут выйти за пределы определённых границ. Достаточно того, что Фрэнк уже нарушил их в своей голове. Он опускает взгляд на свои на свои заметки, и в это же время отец Уэй быстро перемещается, доставая второй стул и усаживаясь рядом с мальчишкой, поскольку они заканчивают обговаривать пометки, которые Фрэнк бегло набросал для своего эссе. После отец Уэй откашливается, смотрит вниз на свои руки и спрашивает: ― Есть мысли насчёт того, что ты хочешь прочесть следующим? Фрэнк может понять, почему ОН так смущается, но тот факт, что отец Уэй тоже чувствует себя не в своей тарелке от недавней близости, немного тревожит его. Он обдумывает вопрос и колеблется между лицом священника и верхней полкой на стоящим перед ним книжном шкафу. Подросток спрашивает у себя, есть ли гладкий способ подойти к интересующей его теме. Он встает и делает вид, что проглядывает заголовки, на самом деле стараясь придумать план того, как подобраться к разговору о тех книгах, что он знает. И говорит: ― Я думал, может быть, мне стоило бы взглянуть на те книги, в которых приводятся отрывки из Библии, где размеры побольше, и проанализировать их? Или, например, рассмотреть историю чьих-нибудь отношений, как у... Поколебавшись, Фрэнк оборачивается на отца Уэя, который всё ещё сидит на стуле, однако священник выглядит слегка напуганным, потому что мальчик в одиночку приближается к книжному шкафу. Будто он опасается того, что Фрэнк свалит несколько книг и отыщет его тайник. Затем, глубоко вздыхая, подросток указывает на название анализа книги Самуила, лежащей на самой верхней полке, и заканчивает: ― ...Как у Давида и Ионафана? Единственный звук, который он слышит - своё бьющееся в быстром темпе сердце, гулким эхом вырабатывающее сумасшедший ритм в его ушах. Фрэнк имеет представление о том, почему он чувствует себя подобным образом, поскольку опускает руку, которая будто бы онемела. Его разум в чистом здравии, но уровень тревоги зашкаливающий. Затем слышится вздох позади него, и когда он оборачивается на источник, отец Уэй смотрит вниз, прибывая в глубокой задумчивости. Фрэнк, несомненно, ожидает ответа: он хочет понаблюдать за тем, что скажет священник о той книге. Разговор может обрести сложный исход, потому что речь идёт о порно, так что Фрэнк с волнением ждёт действий. И они происходят, когда отец Уэй резко поднимает голову, а всё его лицо озаряется, как обычно бывает, когда в голову приходит блестящая идея. Мужчина встает и подходит ближе к Фрэнку, разворачиваясь в последнюю минуту по направлению к коробкам, о которых он говорил мальчику в первый же день. Это коробки с книгами, которые отец Уэй собирается отослать в дом своей матери. Он приседает и открывает то одну, то другую, очевидно разыскивая что-то. ― Я думаю, у меня где-то она здесь... ― он говорит, скорее мямлит, но подросток может понять большинство из его слов. Фрэнк не может решить, что сделать - выгнуть брови или нахмуриться, потому что отец Уэй выглядит так странно в данный момент, вот так вот просто присев на корточки и роясь в этих ящиках почти в помешательстве. Это до такой степени необычно, что Фрэнк практически забывает о том, что намеревался делать. ― Что такое? ― спрашивает он в замешательстве, бросая быстрый взгляд на верхнюю книгу, которую он предполагал получить в свои руки прямо сейчас, но вскоре возвращается, чтобы вновь посмотреть на отца Уэя. Теперь он стоит, держа книгу, и усмехается, глядя на неё. Он передаёт её Фрэнку. Книга имеет то же самое название на обложке, вкратце рассказывающее об анализе книги Самуила, касающейся отношений Давида и Ионафана. Подросток хочет уверить священника в том, что он ничего не знает о содержимом за похожей обложкой, которая лежит на верхней полке, так что он хмурится книге, которую отец Уэй только передал ему, и спрашивает: ― Зачем вам две копии одной и той же книги? Неожиданно сердце Фрэнка снова бешено заколотилось, а вместе с ним также от нервов проступил холодный пот на затылке, потому что он хочет рассказать отцу Уэю правду, которую он знает, но ему просто не хватает смелости сделать это. Он выходит из кратковременного оцепенения и слушает отца Уэя, поскольку он отвечает: ― Это разные издания, вот и всё. И поскольку я уже отсылаю лишние вещи моей маме, у меня всё равно будет один экземпляр в книжном шкафу для себя. Фрэнк хмыкает, соглашаясь, хотя он рассматривает ответ отца Уэя как еще одну глупую отмазку, чтобы защитить свою одержимость к эротике. Тем не менее, подросток просто пропускает это мимо ушей и улыбается священнику, потому что ему не хватило мужества что-нибудь сказать об этом. Если он когда-нибудь наберётся храбрости спросить отца Уэя о его личном порно...**