Blasphemous Rumours

Первый раз я увидела его в 1988 году. Мы жили в Пасадене, и Тара, моя сестра, потащила меня на концерт. Мы оказались в первом ряду, где я едва не задохнулась и не разбила челюсть об ограждение, а Таре было все равно – она танцевала, забыв про всё на свете. Мы даже засветились на видео. В школе надо мной перестали смеяться, а сестру завалили приглашениями на свидания. А я влюбилась. Там, стоя в разгоряченной калифорнийской жарой и музыкой толпе, я не могла отвести глаз от этого английского ангела. Пожалуй, это самое адекватное определение из тех, что нафантазировал мой четырнадцатилетний мозг. Через пару дней я собрала свои накопленные на мопед деньги и истратила их на диски и новую стрижку. Увидев меня, мама расплакалась, а Тара обозвала меня фанаточкой. Обидевшись на весь мир, я проплакала остаток дня под «Black celebration». Сейчас даже смешно об этом вспоминать. Сложно только перестать фанатеть, когда твоя любимая группа везде, а именно это и произошло после того самого концерта. Иногда мне казалось, что их музыка течет по моим венам. Только «Depeche mode» поддерживали во мне жизнь, когда я перерезала эти самые вены из-за парня, который оказался просто подонком. Знаете, я даже почему-то успокоилась, когда узнала, что Дэйв женат. Я закончила школу и поступила в колледж. Тара уехала во Францию, где у нее родилась дочка. А я стала просто Оливия. Я не смотрела телевизор, не включала радио, не ходила на тусовки и концерты. Музыка исчезла из моей жизни. Мои виниловые пластинки мама заботливо сложила на чердаке, и в общежитие я уже уехала без них, чтобы в первый день в колледже услышать из радиорубки “World in my eyes». Тогда я подумала, если я вдруг попаду в психушку, пусть у них будет радио, а у ди-джея потрясный музыкальный вкус.