***
«Так не бывает, не бывает, не бывает! Так не бывает, чтобы в наше-то время невеста своего жениха не видела до свадьбы!» — принцесса застыла в коридоре, беспомощно растопырив руки, но две дамы подхватили её и утянули за собой в зал, полный разодетых гостей, при виде которых невеста разом притихла. Кто-то ловко поддерживал тонкий шлейф белоснежного платья, не давая никому на него наступить. Хорошенький паж запоздало сунул в руки букетик роз, пребольно уколов девушку их шипами. Намеренно он это сделал или нет, выяснять было уже некогда. Невесту отпустили лишь перед статуей богини Варет, изваянной из сиктского полупрозрачного зеленоватого мрамора. Кроме неё в Льорде почитали только Хозяина Ледяных драконов, но изображения Хозяина находились под запретом, и нарушители прощались с жизнью. Однако ходили слухи, что одну статуэтку из какого-то необыкновенного камня король сохранил, и что теперь он прячет её где-то в потайной комнате, куда не пускает никого кроме графа Льорелла. Считалось, что Варет выслушивает любые просьбы, а посему жрецы к ней подпускали только особ королевской крови. Мало ли чего простой люд нажелает! Хельсиорра, однако, этого преимущества не оценила и касаться протянутой мраморной руки, обволакиваемой дорогой тканью, не стала, лишь затравленно огляделась, плотно сжав побелевшие губы. Сейчас она больше всего напоминала испуганного ребёнка, потерявшего родителей. Пышные пепельные волосы высились замысловатой причёской из мелких лёгких кудряшек, вьющихся от природы. Из-под них серьёзно смотрели тёмные серые глаза, осенённые редкими, но длинными ресницами. О живом характере свидетельствовал задорно вздёрнутый носик, об обратном — испуганно сжатый маленький рот. Роста Хельсиорра была самого неудобного — все собравшиеся казались ей высокими, и за их головами она ничего не могла разглядеть. Её ладошки, как и ступни, казались до смешного крошечными, и девушку это расстраивало, хотя многие видели в этом особую прелесть. Невесту нарядили в белое платье, украшенное снежинками, выложенными из крошечных бриллиантиков. Сверху мягко обволакивала плечи накидка с капюшоном, с щекочущим шею белым мехом горностая. В святилище было холодно, в распахнутые двери залетал ветер, и многие из гостей зябко кутались в плащи, не торопясь раздеваться. Девушка переживала. Она не хотела замуж, она плакала целую неделю, когда ей внезапно сообщили, что пора. Она вырывалась, когда её влачили к магическому порталу, соединявшему королевства. А потом пути назад уже не было и оставалось только смириться с выпавшим на долю несчастьем. А тут… Где же её жених? Что, если он решил насмеяться над ней и вовсе не явится? Или того хуже, убьёт чужеземку и всю её свиту? Терзаемая этими мыслями, Хельсиорра то бледнела, то краснела, вглядываясь в перешёптывающихся гостей. Она никого из них не знала. Дамы, сопровождающие её, были ей так же не знакомы, как и другие. А единственную подругу не пустили в святилище — та переодевалась служанкой, скрывая своё высокое происхождение, чтобы это не мешало ее любовным приключениям. Среди собравшихся резко выделялись именно дамы. Их было больше, чем кавалеров. Невеста почему-то всегда думала, что при дворе все должны быть молодыми и красивыми, но к своему удивлению она поняла, что в основном это пожилые особы, заслоняющие массивными телами хорошеньких девиц. Мужчины были им под стать. Немолодые, отрастившие брюшко, степенные и облысевшие раньше времени, увешанные наградами на пёстрых лентах и золотых цепях. «А почему я думала, что король молодой? — с ужасом спросила себя Хельсиорра, разглядывая стариков. — Он лысый, краснолицый и толстый. И у него нет наследника. Дай мне сил, богиня! Если бы это не случилось так неожиданно, то я догадалась бы сбежать из дому...». Вдоль ряда высоких колонн выстроилась стража. Никто из гостей не стоял вблизи чёрных доспехов. Невеста слышала, что воинов Ледяного Сердца с детства растили особо, что они беспощадны, что без колебаний убивают женщин и детей. Прикажи сейчас король уничтожить всех собравшихся на торжество — они тут же исполнят приказ. Особенно напугал молодую девушку какой-то воин, не снявший шлема в святилище. Это было кощунством — не обнажить головы перед богиней. Что он тут делает, почему он здесь? Уж не для того ли, чтобы убить правнучку Огненной Плясуньи? — Она похожа на куклу, — неприятно тонко говорил чей-то голос, — неужели настоящие волосы? Огненная ведьма — и не рыжая! — Раньше был огонь, а теперь только дым. Неудивительно, что они согласились прислать её сюда — их войска с самого начала были обречены на поражение. Армия нашего короля поистине великолепна. Признаться, даже я боюсь этих злобных псов, которые слушаются только хозяина. — Кто знает, для чего мы тут собрались. Известны нам шуточки короля. И его праздники. Право, я не удивлюсь, если вместо венчания мы поприсутствуем на похоронах. Хельсиорра побледнела. Она не знала, куда девать себя. Она делала вид, что молится, не обращая внимания на разговоры, но ей сложно было сохранять спокойное выражение лица. Никто и подумать не мог, что король, просмотрев присланные портреты принцесс, выберет именно её, самую младшую, ничем не примечательную, прозванную «Мышонком». Из «молитвы» невесту вывели усилившиеся шепотки. Она обернулась, чтобы посмотреть, кто вошёл, и едва сдержала испуганный возглас. К ней направлялась огромная чёрная собака. С тупомордой головы зло поблескивали маленькие глазёнки, толстую лоснящуюся шею воротником облегали жировые складки. Псина принюхалась и беззвучно оскалила гнилые жёлтые клыки. Если бы она лаяла и бегала вокруг, то Хельсиорра испугалась бы меньше, но непременно бы испугалась — девушка боялась всех собак, даже самых маленьких. А так невеста лишь обмерла, особенно когда к чёрному псу присоединилась белая борзая, деловито обнюхивающая всех, кто попадался ей на пути. — Кшита, Рунги, ко мне! — властный спокойный голос отозвал обоих псов, освобождая девушку от их пристального внимания. Но в покое невесту не оставили. Спаситель шагнул к ней и, кивнув жрецу, громко пояснил: — Начинайте. — О, предки, очищенные смертью души, не покидающие нас, и вы, люди живые, пришедшие просить богиню о милости, станьте свидетелями того, как соединятся два любящих сердца, дабы одарить наш мир новою душою… «Что? Церемония?» — Хельсиорра похолодела от страха. Она совсем забыла о том, что должно свершиться в святилище. Но отвести взгляд от богини было страшно. Какой он, её будущий супруг? Набравшись смелости, она скосила глаза, надеясь на чудо — рыжеволосого кудрявого юношу с прекрасным лицом… ну или величественного беловолосого короля с голубыми замёрзшими глазами… Король был лыс. На его вытянутом черепе не нашлось бы ни единого волоска. Из-под блеклых невзрачных бровей в пустое пространство устало взирали непроницаемые тёмные глаза. Тонкий рот очерчивали резкие морщины, пролегающие от крючковатого внушительного носа, глубокий вертикальный залом разделял брови, придавая лицу сердитое выражение. Король был стар. Ему минуло сорок лет, и семнадцатилетней девушке он в отцы годился. Он был ненамного выше своей невесты, и на жреца старался не смотреть. Взирать снизу вверх - это так не по-королевски... Из опасений невесты не сбылись лишь воображаемые толщина и краснота. Лицо его высочества покрывала мертвенная неприятная бледность, а его тело казалось худым и жилистым. Элрих II на будущую супругу взглянуть не соизволил. Хельсиорре на мгновение показалось, что волосы на её голове поднялись дыбом. Ей хотелось громко закричать, упасть на пол, дрыгать ногами и вопить, что она хочет домой... но девушка продолжала стоять, сжимая побелевшие, молитвенно сложенные руки, не слыша голоса жреца, приближающегося к завершению обряда. Король по-видимому, её чувства понимал, потому что когда жрец обратился к невесте с вопросом о согласии, Элрих «нежно» сжал её пальцы. Хватка у него оказалась железная. Девушке показалось, что сейчас из-под ногтей брызнет кровь, так сильно сдавливала холодная властная рука. — Да! — обессилено выдохнула она, не видя ничего перед собой из-за выступивших слез. Клятву невеста произнесла безразлично и без принуждения, не глядя на бесстрастное каменное лицо богини Варет...***
Под ногами, на вытоптанном снегу, трепетали алые лепестки растерзанных роз. Не было радостных криков, музыки, объятий, поздравлений. Новобрачные шествовали к карете в совершеннейшей тишине. Они даже не касались друг друга плечами. Королева сжимала в руках букет, и боль от уколов шипов, как ни странно, приносила ей облегчение. Она не смотрела по сторонам, не заглядывалась на жениха, движущегося размеренно, как заведённая кукла, не плакала. На её губах стыла безразличная улыбка, глаза смотрели в пустоту, не замечая склонившихся перед королевой гостей. Хельсиорра поверить не могла, что всё уже закончилось... Ах нет, ещё не всё...***
Её отпустили ближе к полуночи, когда вино сделало нежелательным присутствие женщин за столом. Хельсиорра велела служанкам выйти, хотела броситься на огромную кровать, заваленную подушками... но передумала. Она забилась в угол, поджав ноги, не щадя белого платья, не боясь мышей. Все её страхи подчинились одному. Она не хотела больше видеть отвратительного супруга. Её угнетала не его старость, не скверный, по-видимому, нрав, а только безобразная лысая голова. В родном Сифоре обривали головы только преступникам. Если бы у него был хоть небольшой пучок волос, но нет... И этот человек стал её мужем! Скоро его, пьяного, приведут к её спальне... — Где моя крошка? Дверь скрипнула, и в комнату осторожно заглянула Сольфина. Не увидев девушки, она проскользнула внутрь и, весело хихикнув, села на кровать. — Прячешься? Думаешь, старик придёт к тебе? Не бойся. Делать, что ли, ему больше нечего? — Ты всё врёшь, — тонко произнесла новобрачная из своего угла. — Ага! — заглядывая за узорчатую ширму, довольно воскликнула подруга. — И даже не плачет! Но расстроена. Ах, не то слово. Милочка, чего ты так переживаешь? Ваш брак — пустейшая формальность. Не думаю, что Ледяное Сердце заинтересует такая глупышка. — Я теперь его жена, — больше не сдерживая слёз, простонала королева, закрывая руками лицо. — Ну, жена. Чего тут страшного? Две недели тут поживёшь, потом уедешь в какой-нибудь дворец дальний и будешь раз в год терпеть его визиты. Думаешь, ему интересно с тобой возиться? Ничуть. Или ты переживаешь, что ты его жена… Не знаешь разве, как жить следует замужней порядочной даме? Заведи себе любовника. Обязательно. С этим я тебе помогу. — Любовника? — А чего ты так смотришь? Без них никак. Ты королева, у тебя выбор большой. Я уже освоилась тут и расспросила про всех красавчиков. Могу тебе кое-кого рекомендовать... Он шатен. Высокий. Голубоглазый. Двадцати двух лет. Правда, он всего лишь дворянин... Разговоры с Сольфиной постоянно сбивали Хельсиорру с толку. Подруга хоть и была знатного происхождения, да не привлекала её скучная жизнь высшего общества. Она предпочитала интрижку с конюхом знакомству с благородным дворянином. Тяга к подобным приключениям и заставила ее переодеться служанкой, чтобы сопровождать подругу в соседнее королевство, а заодно покорить всех красивых слуг королевского дворца. Глядя на Сольфину, Эльси верила, что та действительно любого мужчину сможет завоевать. Молодая вдова обладала роскошными золотыми кудрями, достигающими пышной груди, почти не скрытой глубоким декольте. Лицо искательницы приключений было, пожалуй, чересчур вытянутое, но при чём тут лицо, когда взгляд уже скользит по стройной фигурке... — Нет, — придя в себя, решительно заявила Хельсиорра, — он мой муж, и я буду ему верна. — Он? Этот старик? Да знаешь ли ты… Ты такая наивная, я даже не знаю, как говорить с тобой о таких вещах! Я узнала, почему на улицах нет нищих. Ты не поверишь, моя невинная голубка, но их всех... Король издал такой приказ, что каждый его воин убивает нищего, ежели повстречает. А его верные псы повсюду... Поэтому в столице так тихо, поэтому горожане бояться поднять на нас глаза. Мы же знатного рода, а стало быть, такие же звери, разодетые в шелка и бархат. Ты не найдешь себе здесь подруг, не найдешь доброго друга. Тебе будут либо льстить, либо пакостить — ни на что другое эти люди не способны. О Си, мне плакать хочется, когда я начинаю думать об этом. Но нет, это не так важно. Я буду счастлива, пока вокруг есть красивые мужчины… — Подожди. Я все равно завоюю сердце короля. Это мое предназначение. Ничего, что он стар. Его сердце... — Предназначение! Милая, ты говоришь такие глупости… Да кто тебя пустит к королю? Тебя запрут в клетку, как птичку, приставят то отвратительное чудовище, прячущееся под маской… Ой… — Что? — встрепенулась королева. — Говори! Кого ко мне приставят? — Два дня назад я гуляла на площади и увидела, как человек в необычном шлеме неожиданно напал на какого-то мужчину и убил его. Тот был безоружен. Это не схватка, милая, это убийство. И я узнала, кто этот негодяй. Незаконный сын прошлого короля, младший брат Элриха Ледяного Сердца. Герцог Гэмрет. Жестокий и беспощадный. Ненавистник женщин. Воин с обезображенным лицом, которое он прячет то под маской, то под шлемом. Я слышала, что он будет тебя стеречь и станет твоим тюремщиком. Так ему велел король, которому до тебя дела нет. Я боюсь, Си. Если герцог скучает тут, то нам обеим не поздоровится. Он тот ещё мерзавец... Но я тебя не оставлю. — Я думала, а я-то думала... — Взволнованная девушка запустила пальцы в расплетающиеся волосы. — Для чего я все ещё живу? Почему меня отправили в это ужасное королевство? Чем я могу помочь людям? Я хотела растопить сердце короля… — Глупости. У тебя этого не вышло бы в любом случае. Негодяи остаются негодяями. Да и ты не из тех, что легко преодолевают преграды… — Я из тех… Я стану королевой, которая будет им под стать, которую они не смогут извести. Я стану жестокой и веселой, буду смеяться над смертью и презирать бедняков. Но когда я перешагну последний труп и сяду на трон… — Си! Не говори мне, что ты… — Да, и я вспомню, кем являюсь. Я ведьма, королева-ведьма! Я им покажу, кого нужно бояться. — С растрепавшимися волосами и загоревшимися темными глазами, тихая Си и в самом деле казалась ведьмой, — для короля я буду управляемой куклой, для придворных — неприступной ведьмой, а для королевского пса я стану хозяйкой, я приручу его и натравлю на короля. О, ты же знаешь нашу истинную силу! Очарование... Подруга испуганно смотрела на преобразившуюся принцессу. Забившейся в угол девушки больше не было. В ту ночь в Льорде появилась Королева.