***
Зима в Льорде потихоньку и неохотно уступала свои права весне. Снег подтаивал, темнел, деревья стряхивали с себя белые наряды; кухарку, вышедшую выплеснуть помои, завалило снежной лавиной с крыши. Приближалась череда весенних праздников; убирались в сундуки тяжёлые шубы; народ всё чаще выходил из домов, разглядывая редкие проталины. Хельсиорра тоже не любила в хорошую погоду сидеть взаперти. Не любила она и сад с его ровными дорожками, одинаковые вереницы деревьев, замёрзшие фонтаны… Она уходила дальше, в ту часть парка, за которой не следили садовники. Здесь росли могучие дубы и липы, не обезображенные в юности ножницами, широко раскинувшие сплетающиеся ветви, огромные и старые. Ещё дальше скрывалась беседка, о существовании которой никто уже не помнил. За ней темнело озеро, окованное льдом, по которому важно расхаживали вороны. Молодая королева почти на следующий же день после свадьбы поняла, что её коварные планы в жизнь не так уж и просто воплотить. Король уехал, и никто не соизволил ей объяснить - куда. Ужасный герцог тоже не появлялся. Вместо этого ей пришлось познакомиться с госпожой Агатой. Сию особу приставили затем, чтобы Хельсиорра быстрее освоилась в чужой стране. Агата рассказывала о том, как не стоит себя вести, как расправляться с незнакомыми яствами, растолковывала местные поговорки. Эта старая почтенная дама, вопреки подозрениям Сольфины, ничем не пыталась обидеть Си и не горела желанием с ней сблизиться. Она была задумчива, держалась отстранёно и ничем своего отношения к подопечной не выказывала. То ли дело молодой библиотекарь, который зачитывал Хельсиорре самые важные отрывки из истории. Изучать всё было незачем, но так как разговоры зачастую касались каких-либо событий в прошлом, приходилось об этом узнавать. Юноша на королеву заглядывался, пару раз пытался, якобы случайно, коснуться её руки, но Си так же ненароком отстранялась. Была ли то его первая неожиданная любовь или просто попытка завоевать расположение — это девушку интересовало столь же мало, сколь и неопытный воздыхатель. В то утро она сбежала от Барбореда, пятидесятилетнего историка, с которым должна была продолжить изучение родословной короля. Хельсиорра понимала, насколько полезны ей эти уроки, раз она собралась занять престол, но день был так хорош, что она решила о своих интригах на время позабыть. Захватив с собой книжку, которая повествовала не о том, как козни стоить, а о бурном романе меж вельможей и бедной посудомойкой, девушка забыла о времени, перенесясь в удивительный волшебный мир, где всё было так просто… Эту книгу написал один из придворных бездарных шутов. Новоявленного писателя немедленно казнили за странное сочинение, а рукопись зачем-то сохранили в библиотеке, на особых полках, книги с которых разрешено было брать только особам королевских кровей. Король своего поступка не объяснял, но именно его аккуратным почерком на первом листе была записана история бедного шута. Определённо в этом имелся какой-то утаённый смысл, пусть и не всем дано его понять. Королева оторвалась от чтения лишь почувствовав пробирающий до костей холод. Спрятав носик в меховой воротничок, Хельсиорра подняла взгляд и обомлела, неожиданно узрев напротив себя невероятно красивого молодого человека. Её сердце учащенно забилось, она было отвернулась, но, не удержавшись, снова взглянула на красавца. Его волосы почти сливались со снегом. Прямые и пышные, они чуть золотились на солнце, с лёгкостью перенимая новые природные оттенки. На бледном лице неожиданно ярко выделялись голубые глаза, устало прикрытые золотистыми длинными ресницами. Незнакомец казался совершенным, ежели не обращать внимания на капризно опустившиеся уголки губ и выпирающий подбородок. Его волосы чуть шевелились от легкого дыхания ветерка, и только это уверило девушку, что перед ней не призрак, а живой человек. — Простите, ваше величество, я не хотел вам мешать, — почтительно произнес он, и Хельсиорра замерла, очарованная его голосом. Ей захотелось, чтобы он говорил ещё и ещё… но она была королевой. — Вы меня напугали, — захлопывая книжку и смущенно пряча под рукавом название «Роковая страсть», спокойно произнесла девушка. Щёки вновь побелели от холода, бесстрастный голос не задрожал. — Я не думала, что кто-то может подкрасться так незаметно. — Прошу простить меня и за это. Я удалюсь так же тихо, чтобы больше вас не тревожить. — Если у вас здесь встреча, то могу уйти я. — Нет-нет, я не смею вас беспокоить. Но, в самом деле, скоро сюда может подойти одна особа… Хельсиора скрыла свою досаду, поднимаясь и поправляя шубку. Разумеется этот красавец пришёл не к ней — не к серой мышке, вылезшей из норки. — Позвольте вас проводить, — тут же метнувшись к королеве и предлагая ей руку, попросил незнакомец. — Право, не стоит, — тут же ответила она, и ей понравился холод, прорезавшийся в собственном голосе, — я пришла сюда одна и вернусь в том же составе. К тому же вы, кажется, должны встретить вашу даму. В этот момент снег заскрипел от чьих-то лёгких шагов, и в беседку почти вбежала миловидная девушка в простой шляпке и бедной истрепавшейся накидке. Увидев королеву, она застыла, затем восторженно всплеснула руками, а после, внезапно испугавшись, смущённо уткнулась взглядом в пол. Такая непосредственность развеселила королеву, разом почувствовавшую себя уверенней. — Пожалуй, и в самом деле не буду мешать, — улыбаясь, произнесла она и направилась к выходу. — Ах, ваше высочество! — вскрикнула девушка. — Мы вовсе вас не выгоняем! Богиня, я так счастлива, что встретила вас! Я ведь так хотела написать ваш портрет! — Портрет? — смущённо переспросила Хельсиорра. — Ну да, ведь его велено писать Амродикусу, а меня никто всерьёз не считает за художницу, хотя госпожа Шенрор однажды перепутала мои работы с его, особенно тот вид Драконьего хребта. Ах, вы ведь позволите мне хотя бы по памяти вас рисовать? — Я не знаю, — растерялась королева. Выручил незнакомец, понявший её затруднение. — Мелисса, ты рисуешь ещё не так хорошо, чтобы королевы делали тебе заказы. А без их позволения рисовать… — Ох. — Художница зажала себе рот, пунцово покраснела и вновь обернулась к Хельсиорре: — Вы ведь простите меня? — Ни на кого не держу зла, — простодушно проронила та, спускаясь по ступенькам. Какое ей дело, кто с кем заводит интрижки? И почему так хочется вернуться и подслушать, о чём они говорят? Взрывая снег, к ней наперегонки мчались две уже знакомые собаки. Борзая была впереди, упитанный Рунги тяжело увязал в снегу и едва поспевал за подругой. «Король приехал, — невольно оглядываясь в поисках дерева, догадалась супруга, — и никуда в таком платье не убежишь. Попробовать книгой от них отбиваться?» Первой, как и предполагалась, добежала борзая и, рыча, заскакала вокруг. Королева замерла, боясь пошевелиться и спровоцировать её на нападение. «Использовать магию? А если я её пораню? Король затравит меня на охоте своими псами?». Сжимая «Роковые страсти», королева обернулась ко второй собаке, и почти в тот же момент та прыгнула. Девушка не успела ударить, и мощные челюсти сомкнулись на её руке. «Нет, я не закричу, не позову на помощь, это стыдно», — сквозь боль, закусив губу, думала Си. Но тяжёлая книжка лежала на снегу, а вокруг кружила борзая, готовясь напасть… — Рунги, на место! — крикнул незнакомый хриплый голос. Собака продолжала тянуть захваченную руку, но сильный тычок рукоятью меча в глаз заставил её забыть о мести. Визг перешёл в угрожающее рычание, когда Рунги отскочил в сторону, злобно сверкая маленькими глазами. На снег закапала нить розовой от чужой крови слюны. — Не падайте. — Чья-то рука цепко обхватила королеву за талию. — Вначале остановим кровь, а потом я отнесу вас к медику. Хельсиорра обернулась и слабо охнула. Герцог Гэмрет усадил её в снег и острым кинжалом распорол рукав платья, предварительно сняв с плеча дорогой мех. Он принялся перевязывать рану платком, а Эльси в это время неуверенно разглядывала своего спасителя. Впервые она видела его так близко, и теперь девушка обратила внимание на необычный шлем, выдающийся вперёд хищным клювом. Из-под него виднелся только подбородок и плотно сжатые алые губы. Из прорезей шлема блестели серые насмешливые глаза. Герцог не был взволнован. Его не смущала близость девушки и то, что он вынужден касаться её. Королева была так напугана, что не чувствовала боли, да и холод ей в этом помогал. И она припомнила свой план и задумалась. Сердце этого урода должно принадлежать ей. Только вот нужно как-то к нему подобраться… Она бросила на спасителя неповторимый благодарный взгляд из-под ресниц, но пришлось это действо повторить, так как поначалу герцог был слишком занят узлом. — Вы хотите, чтобы я вас поцеловал? — резко спросил он, вновь пугая бедняжку Эльси. Такого вопроса она никак не ожидала… — Нет, этого вы не заслужили, — поправляя причёску, спокойно ответила она, — или вы требуете от меня подобной благодарности? — Просто не стоило так плотоядно на меня смотреть. Вы избегаете моего взгляда, а когда смотрят на мои губы, то это становится неприятным. К тому же ваши вкусы пугают, королева. Вы действительно прочли эту книгу? — После изучения родословной моего супруга я могу читать всё, что попадётся под руку, лишь бы не вспоминать о тех ужасах, которые творились в истории Льорда. — Вот как? В таком случае доброго вам дня, сударыня. Я вижу, вы себя неплохо чувствуете и дойдёте до дворца сами. — Но я не знаю, где будет обещанный лекарь! — Лекари, знахари и прочие — это в ваших родных болотах, сударыня. А у нас имеются только медики. Хельсиорра не на шутку испугалась, что её оставят здесь. Неподалеку сидел угрюмый Рунги, скаля свои безобразные старые клыки, чуть дальше весело носилась Кшита, тяжело проваливаясь в подтаявший снег. Королева-ведьма не должна попадать в такие ситуации. Она могущественна, её власть над мужчинами неоспорима. Она любого сможет покорить. Её магия… Эльси опустила голову, чтобы герцог не заметил, как губы торопливо шепчут заклинание. А потом она подняла на него засиявшие мягким притягательным светом глаза с потемневшими ресницами. В причёске что-то так же неуловимо изменилось. Выбившиеся волоски, сухой листочек — всё исчезло, словно об этом позаботились ловкие руки невидимой служанки. Кожа стала белее снега, а губы — алее крови, пропитавшей платок. — Ну неужели вы меня здесь бросите? — обессилено опускаясь в снег и запрокидывая голову, неожиданно низким бархатным голосом произнесла она. Гэмрет не смог оторвать от неё взгляда — он оказался на редкость восприимчивым к магии. «Если я увижу его лицо, то это нас сблизит. Он поймёт, что мне можно довериться. Пусть увидит, что я не испугалась. Я должна заинтересовать его, показать, как я не похожа на других женщин. И в то же время не изменять королю. Держать его подле себя, но не позволять лишнего. Иначе мои враги начнут пускать сплетни…». — Этот шлем, — положив руки на широкие плечи и не отрывая чарующего взгляда, ведьма притянула к себе герцога, и тот даже не заметил, как опустился на колени, — зачем он? Я хочу, я очень хочу увидеть твоё лицо… Её рука соскользнула с его плеча и легко ласково тронула гладкий подбородок. Гэмрет изумлённо вздрогнул, и Эльси сочла это хорошим знаком. Она ненавязчиво попыталась снять шлем, но герцог неожиданно оттолкнул её и поднялся, стряхнув наваждение. — Ты... вы... Не зря Рунги вас недолюбливает. Это было бы интересно — натравить его на ведьму. Как считаете? Он свистнул собак и пошел прочь, следя, однако, за тем, чтобы мохнатые сопровождающие не отставали. Надеясь, что Гэмрет не вздумает исполнить свою зловещую угрозу, Эльси быстро зашагала к дворцу. Что герцог теперь наговорит королю о молодой жене?***
Рану зашептала и перевязала Сольфина, не перестающая восклицать, что королева погубит и себя, и её. Всхлипывая и шмыгая носом, Эльси поведала ей о своих приключениях, вызвав новый шквал негодования. — Это платок герцога? Да чем ты думала, когда позволила ему… А если видел кто? Знаешь, что с клятвопреступницами делают? Их приносят в жертву Варет! А тот блондин, покоривший тебя, ты хоть знаешь, кто это? Это граф Льорелл ди Карфертан, тот самый ужасный колдун, который не одну ведьму на костре спалил! И ни одна с ним не сумела справиться, о его силе легенды ходят! Сам король его опасается, хотя он тоже магией не обделён. А герцог-то, герцог! Почему ты не спросила у меня… Он же ненавидит всех женщин. Мало того, ведьма на него напала, ещё и одна дама, польстившаяся на его богатство, после ночи с ним принялась всем рассказывать, что он настоящее чудовище. Никто не удивился, когда однажды её нашли в пруду. Только у рыб можно научиться молчанию. — Он убьёт меня? — жалко спросила заплаканная королева. — А почему ты меня спрашиваешь? Откуда мне знать, какую ты ещё глупость высказала ему! — Фи, прости меня, я не хотела… — Глупости! Выше нос, королева ведьм. Забыла, что супруг вас на ужин ждёт? Главное, чтобы он тобой был доволен. Если и его разочаруешь, то всё…***
«Он выбрал меня, потому что я младшая, — размышляла Хельсиорра, неторопливо спускаясь по ступенькам, — а ведь Миолан гораздо красивее меня. Стало быть, ему понравилась моя незаметность и скромность. Но он смотрел портреты… Я даже не знаю, который ему посылали». На всякий случай королева решила не говорить за столом и вести себя тихо. А уж потом станет ясно, как ей следует себя держать. Её впервые пригласили разделить трапезу. Как выяснилось, место для королевы находилось не рядом с супругом, а напротив его. Все присутствующие были ей незнакомы. Хельсиорра уселась тихонько и, выждав пока застучат вилки, принялась есть. В то же время она ненавязчиво наблюдала за мужем, пытаясь понять, что он за человек. Король не ел, сидел, откинувшись на спинку стула, уткнувшись тяжёлым взглядом в стол. Казалось, его терзают мучительные мрачные думы. Внезапно он поднял голову, и разговоры, ведущиеся вполголоса, разом оборвались. — Кто ударил Рунги? — напряжённый неприятный голос заставил супругу вздрогнуть. — Я спрашиваю, кто посмел ранить мою собаку? Тишина стала угнетающей. Эльси почувствовала, как кровь отливает от щёк, как сбивается дыхание. Ножичек выскользнул из ослабевших пальцев. Она не трогала пса, но чувствовала преступницей себя. — Я узнаю, кто это сделал, — обводя собравшихся невесёлым взглядом, мрачно пообещал Элрих, — стоит мне ненадолго отлучиться, как начинаются ссоры и прочие беспорядки. Я не пощажу никого. Все будут отвечать за свои поступки. Он посмотрел прямо на королеву. Он знал, что её ещё рано в чём-либо обвинять, но хотел показать, что и она расплаты не минует. Однако та не глядела на супруга. С задумчивым видом Хельсиорра поднесла к губам ложечку, отыскивая взглядом слугу. — Где десерт? — холодно осведомился Элрих. Королева удовлетворённо прикрыла глаза. Да, это был правильный ход. Не нужно встречаться с ним взглядом — он воспримет это как дерзость. Безразличная ко всему, не понимающая серьёзности происходящего, способная говорить только о нарядах — вот какая жена ему нужна. Никаких рассуждений. Только пустая бессмысленная болтовня. А чтобы ещё и завоевать расположение… Нужно подумать. С герцогом сложнее. Гораздо сложнее. Отношения испорчены с самого начала. И осторожнее с графом. Дышите спокойнее, королева, не позволяйте губам торжествующе улыбаться. Ещё рано. Но настанет и этот час…***
Герцог Гэмрет Вьоретский глубоко ненавидел Холодный дворец со всеми его обитателями. Он презирал их, даже не пытаясь скрывать своей неприязни. Окружающие платили ему тем же, щедро добавляя в обсуждения новые сплетни о жестокости и коварстве герцога. Что, впрочем, было недалеко от правды. Гэмрет родился без малейшей способности к магии, за что и расплачивался всю жизнь. Чтобы хоть как-то защитить себя, он с ранней юности изучал боевые искусства. Позже он понял, что это бесполезно, но своих занятий не оставил — с этим можно было хотя бы самоутверждаться за счёт простых людишек... Широкоплечий и высокий, он пугал своей худобой. Странно было наблюдать, как энергично движутся эти кости, обтянутые загорелой кожей. Враги не догадывались, сколько силы и упорства таится в нелепо вытянутом теле с головой, кажущейся непропорционально большой из-за шлема. Гэмрета избегали. Слуги никогда у него ни о чем не осведомлялись, дамы пугливо отходили в сторону. Герцог привык к тому, что ему уступают дорогу, поэтому столкновение стало для него неожиданностью. Жертвой оказался какой-то юнец, отлетевший к стене. Гэмрет глянул на него, запоминая, и, разумеется, не извинившись, двинулся дальше. Зеркальный зал с бесчисленным количеством хрустальных люстр отразил множество воинов в необычных устрашающих шлемах и порывисто развевающихся плащах. Длинным плащом герцог пытался скрыть некрасивую угловатость чересчур широких плеч. Гэмрет давно привык к своему отражению и не приостановился, чтобы привести себя в порядок. Он был поглощён внутренней борьбой. Перед глазами всё ещё маячил пленительный образ девушки в белой шубке, с волосами, похожими на закручивающийся кудрями дым, лежащей на снегу и так благосклонно на него взирающей. Её улыбающиеся губы напомнили ему спелую вишню, и он был уверен, что они будут столь же сладки… Но сложнее всего забыть её обещающий столь многое взгляд, который следил теперь за ним отовсюду: из глубины зеркал, с росписей стен, отражаясь в витражах и незнакомых лицах. Он тут же исчезал, едва герцог начинал всматриваться, но вскоре возвращался, и красавицы с портретов неожиданно менялись, становясь до боли похожими… на проклятую ведьму! — Разве я вас приглашал, герцог? — сухо поинтересовался Элрих Ледяное Сердце, не отрывая взгляда от бумаг. Он поднял печать и точно шлепнул на край листа. Он тоже привык к необычному облику молодого человека и уже не вздрагивал, когда тот беззвучно появлялся за его спиной. Несмотря на то, что Гэмрет был сыном его отца, король обращался с ним исключительно по-деловому, и герцог против этого ничего не имел. Во дворце родственные связи ничего не значат. — Простите, ваше высочество, дело требует безотлагательного решения. — Ну что же… Продолжайте. Я слушаю. — Ваша жена… — Уже проявила себя? Эта… гм… — Она использовала магию, чтобы очаровать меня, ваше высочество. — А королева знает, что в нашем королевстве женщинам нельзя колдовать? — Я не спрашивал. Она сильная ведьма. Мне пришлось уйти, чтобы не подчиниться ей. — Вы хотите, чтобы я казнил свою молодую жену, герцог? Как вы жестоки… Она просто ещё не осознала своего положения. Найдите какую-нибудь другую ведьму, а можно и не одну, и устройте показательную казнь. Я приглашу королеву в свою ложу. Возможно, действительно придется от неё избавиться. Но не вашим излюбленным способом. Королева… Я не думал, что она станет причинять столько хлопот. Хотя каждая молоденькая женщина привлекает к себе внимание. Как думаете, мне стоило жениться на старухе? Согласитесь, что молодая королева интересней. — Безусловно. — Давненько я не устраивал забав. Эта дикарка из варварского королевства ещё покажет себя, я уверен. Почему вы молчите, герцог? Потеряли интерес к разговору? Ага, Рунги… Он недоволен вами, Гэмрет. Посмотрите, как скалит зубы. Если будете и дальше с ним грубо обращаться, то однажды он вопьётся вам в глотку, помяните мое слово. А теперь ступайте и найдите ведьму. И не старуху — те встречают смерть как-то безразлично. Лучше девочку или ровесницу моей супруге. Так будет гораздо интереснее…