Ледяные оковы

      Однажды утром служаночка, вернувшаяся от постели больной матери, обнаружила, что высокородные граф и графиня Шевьенн, их единственный сын и семеро слуг, оставшихся в ту ночь при господах, зверски умерщвлены. В особняке живой осталась лишь десятилетняя девочка, которую случайно нашли в гардеробе среди пышного множества роскошных материнских платьев. Волосы единственной наследницы с тех пор серебрились редкостной в столь юном возрасте сединой.       Король, узнав о загадочном происшествии, велел представить молоденькую графиню ди Шевьенн двору. С тех пор она здесь и обитала. Безмолвная и тихая, тенью скользящая по саду среди холодных сугробов и почерневших деревьев, она стала чем-то привычным, подобно безмолвному замёрзшему фонтанчику, возле которого частенько прогуливалась. О ней забыли. Понемногу девушка перестала дичиться, но её сознание было столь глубоко ранено, что слегка исказилось. В свои шестнадцать она так и не вышла замуж, и ни для кого не было секретом, что её сердце принадлежит молодому и красивому, но абсолютно равнодушному к ней принцу...       — Тебе здесь нравится? — как-то поинтересовался король, однажды натолкнувшись на неё.       — Да, ваше величество, — вздрогнув от резкого и грубого голоса, покорно ответила девушка, опуская головку. Иного ответа Элрих и не ожидал. И его забавляло, что многие пугались молодой графини, приняв её за приведение…

***

      В покоях графа все окна были задернуты шторами. Свет крался из узких щелей, обшаривая пыльные колбы, заглядывая в зеркала, играя в изумрудной лужице пролившегося зелья. Странно было осознавать, что эта скромная пыльная комната находится в королевском дворце, пусть даже в его самой дальней башне.       Хельсиорру очаровала таинственность интерьера. Она даже схватила какой-то пузырёк, отчего-то решив, что там хранятся духи, но поймала крайне недовольный взгляд владельца и с недовольством поставила вещицу на место.       — Ваше величество, вы ранены? — граф с неудовольствием перевёл взгляд на алые капли, скупо орошающие ковёр. — Я позову медика.       — Не стоит, это всё царапины, — королева подняла ладонь и охнула, поняв, что ранка глубже, чем ей показалось. О том, где она порезалась ещё, говорить не хотелось. А уж тем более показываться с этим врачу. — Мне нужно место, где я бы могла переодеться. Позовите мою служанку — она принесёт другое платье. Ещё необходима ткань для перевязки. И никто, слышите? Никто не должен знать о том, что со мной приключилось. Вот вам записка для моей служанки. Простите, что воспользовалась вашей чернильницей. И, кажется, перо кровью запачкала…       — Ничего, — Льорелл умело скрыл раздражение. Король ещё не отдавал никаких приказов, и обделять вниманием его жену граф не мог. Будь она какой-нибудь фрейлиной — он, не задумываясь, оставил бы глупышку в коридоре на растерзание стражникам. Но сейчас она — королевская забава. И только Элрих может игнорировать её просьбы.       Пока граф наставлял слугу, передавая записку, королева пряталась за ширмой. К счастью большинство царапин оказались незначительными, и кровь легко удалось остановить. Посторонняя помощь для этого не потребовалась. Закусив губку, ведьма принялась размышлять, как же можно отплатить любовнице короля. Но та оставалась для неё недосягаемой. Подать жалобу прислужникам Варет на измену короля? Тот ей такого никогда не простит. Да и не посмеет никто его величество обвинить в разврате. Какая жалость, что она всего лишь чужеземка здесь! Никого не волнует нарушение её прав. Нет, рано ей выбиваться в королевы. В случае смерти короля на престол взойдёт его брат, а молодую вдову попросту отошлют обратно, что тоже не так уж и плохо... Интересно, как бы мать приняла дочку, опозорившую их семью? Наверняка все ожидают от неё того, чего она и добивается. Становления королевой, которая наконец-то заключит с соседями полноценный мир...       — Граф, вы один? — знакомый голос вывел её из печальных раздумий. Деймонд? Он-то что тут забыл?       — Один, — с заминкой отозвался Льорелл, опуская голову. Не оглядываться, только не оглядываться! Эта глупышка и спрятаться-то как следует не умеет…       Однако принц, мельком окинувший взглядом скромное обиталище колдуна, ничего подозрительного не заметил.       — Вы ведь помните, что я прихожу к вам в определенный срок? Проследите, чтобы других гостей в этот день не было.       — А его величество?       — Кроме его величества, разумеется. Но я заметил, что в последнее время он все реже вас навещает. Отчего такая немилость?       — Вы ошибаетесь, принц. Я не один раз спасал жизнь его величеству и недавно оказал ему ещё одну немаловажную услугу. За что он и решил дать мне несколько дней отдыха. Поручения короля весьма утомительны, скажу вам по секрету, — деланное безразличие в голосе графа могло дать повод коварной усмешке, но Деймонд отчего-то ехидничать не стал.       — Как она? — прямо спросил он.       — Хотите увидеть? Скажу откровенно — плохо. Здесь не лучшее место для феи. Но проблема не в здоровье. Принц, её облик ввел вас в заблуждение. Они невероятно красивы, но глупы… Даже её величеству с ней в этом не сравниться. Пока сия девица спит — вы очарованы ей, но стоит заговорить… Отвезите её в соседнее королевство и оставьте там — вот вам мой совет. Я знал и фей, и дриад, и русалок. Все они крайне легкомысленные пустые создания.       — Я не спрашивал у вас совета, граф, я хочу её видеть.       — Повинуюсь, — без обиды отозвался Льорелл, кому-то погрозив, — но я бы подождал ночи…       Однако встретив упрямый взгляд принца, он лишь сокрушённо вздохнул и нащупал за картиной в небольшой нише рычаг, открывающий потайной ход.       Хельсиорра перестала дышать, когда увидела, как открывается огромное зеркало в человеческий рост. Она думала, что за ним окажется зловещая лестница, опутанная паутиной, но там была всего лишь небольшая комнатушка… посреди которой стоял гроб, окружённый массивными нетающими ледяными кристаллами.       Мёртвую, как показалось королеве, девушку почти целиком покрывали невянущие бледные цветы, и даже из своего укрытия Эльси почувствовала их сладкое благоухание. Принц замер, не смея подойти ближе, а Льорелл вновь мрачно оглянулся на королеву и многозначительно прижал палец к губам. Сам он вскоре выбрался из тайника и принялся убирать разбросанные по столу вещички. Видно, привык к тому, что очарованный Деймонд подолгу остается возле своей спящей красавицы...       Королеве тоже наскучило наблюдать за принцем, и она вздрогнула, когда ненароком глянула в сторону входной двери. Граф вытирал платком разлитое зелье, Деймонда, прошедшего в потайную комнатку, не было видно, да и не смог бы он заметить, как в покои бесшумно проникла молоденькая незнакомка с распушившимися до пояса белыми волосами и выкрашенными в золотисто-рыжий цвет двумя прядями. Взор тёмных внимательных глаз тщательно оглядел пустое с виду жилище, затем гостья плавно, наклонив головку, двинулась к ничего не подозревающему Льореллу. Свободный покрой белого платья придавал ей сходство с призраком, забирающим души. Слегка напуганной Эльси захотелось криком предупредить графа, но тот внезапно обернулся, приветливо улыбаясь.       — Алисия, любите же вы людей пугать, — заметил он, целуя тонкую ручку гостьи, — а ведь знаете, что ваших лёгких шажочков никому не удается расслышать. Сегодня я очень занят, почему-то очень тяжёлый получился день.       Та наклонила головку в другую сторону, затем медленно оглянулась на дверь.       — Да-да, боюсь, что сегодня у меня нет свободного времени. И вы напрасно шпионите за мной, милая графиня, вам ничего интересного не увидеть. Давайте поговорим откровенно. Вам нравится принц, и вы хотите привлечь его использованием запретной для женщин магией?       Девушка ненадолго задумалась, затем утвердительно кивнула.       — Может, не стоит так рисковать? Вас может заметить не принц Деймонд, а его сводный братец. Или сам король. Он таких забав не поощряет, бедное дитя.       — Сожжёт?       — Или затравит собаками, это по настроению. Давайте сделаем вот что… Я сварю вам любовное зелье, и вы им опоите вашего нелюдимого принца.       — Это будет очень скверно, граф. Что, если так поступят с вами?       — Я такого не опасаюсь, дитя. Любовное зелье порождает страсть, причём весьма мимолетную. Благородный человек, которым я, увы, не считаюсь, после сего обязан жениться...       — И вы предлагаете пасть мне настолько низко? Я и так кричу ему о своей любви, но лишь потому, что даже моего крика он не слышит. Тогда я хочу, чтобы он увидел меня. Но в его глазах столько льда… О как бы я хотела владеть силой огня, способной растопить этот лёд!       «Силой огня, способной растопить этот лёд…», — потрясённо повторила про себя королева, не ожидавшая услышать такое из уст столь юной странной девушки. Топить лёд? Это тот, что сверкает в глазах короля, пугает в безразличном взгляде Деймонда, жжёт сквозь прорези жуткого шлема Гэмрета?       Огорчённая графиня давно уже удалилась, а королева все размышляла над её словами, пока не услышала новый разговор.       — Никогда бы не подумал, граф, что вы берётесь помогать в любовных делах, — выходя из тайника, презрительно заметил принц, пронзая колдуна холодным взглядом.       — Почему бы тому, кому везёт в любви, не помогать бедняжкам, сгорающим в своих невинных желаниях? Я не изготовляю любовных зелий, ваше высочество, я хотел показать, какая смелая благородная девушка ищет вашего внимания. В то время как вы любуетесь на эту замороженную феечку, которая пусть и красива, да благосклонности вашей не заслушивает. Когда видите красивый цветок, вы не можете сделать его своим. В ваших ладонях он завянет и потеряет свой аромат. Птица не станет петь в золочёной клетке и никогда не заменит нежного голоса любимой. Феи — это не женщины. Они подобны им с виду, но совершенно другие. Любить они не могут, только услаждать своим дивным обликом.       — Граф, любовь не существует без нас. Она рождается в сердце, её можно вырастить, подобно ледяному кристаллу. Любовь умирает с мёртвыми и рождается с живыми.       — Мой принц, я ведь беспокоюсь не о вас. Страдает девушка, подходящая вам куда более, чем какая-то там фея, будь она даже их королевой. Пусть графиня диковата и молчалива — сердце её распустится от любви нежной лилией. Она превратится в настоящий цветок, любовь вселит в неё уверенность в себе и смелость, любовь заставит эти глаза засиять звёздами. Жаль, что вы совершенно не разбираетесь в любви, принц. Впрочем, я тоже мало знаю о ней. В этих промёрзших стенах она зарождается крайне редко…       — Доброго вам сна, граф, — безразлично проронил принц, проходя мимо, — благодарю вас за вашу заботу… о ней. Я говорю о моем прелестном найдёныше. В следующий раз принесу свою благодарность.       Льорелл учтиво поклонился, но едва закрылась дверь, недоуменно проронил: «Какой же упрямец!». Он бы и не вспомнил о Хельсиорре, но та сама вышла из своего укрытия.       — Мне тоже пора, — торопливо произнесла она, протягивая ему руку, — посмотрите, нет ли никого за дверью? Уже так темно, что никто не заметит беспорядка в моём наряде.       — Сегодня вы многое увидели, ваше величество…       — И ничего из того, что можно было бы рассказать. Вы ведь тоже уже второй раз застаёте меня за нарушением ваших правил. Можете молчать об этом, а я не стану говорить о том, что сегодня нечаянно услышала.       — А вы становитесь куда осторожней, моя королева, — повторно целуя ей руку в знак молчаливого согласия, ответил граф. — В коридоре никого нет, слуга вас проводит до покоев. Берегите себя.       Хельсиорра невесело усмехнулась на его слова, подозревая в них издёвку или предупреждение, меж тем как Льорелл говорил вполне искренне. Наивных девиц он жалел. И старался не совращать с пути добродетели, покуда они не проявляли инициативу, атакуя его на маскарадах. Женщины, особенно такие, как маркиза ди Эйнгри, вот кто внушал ему неприязнь. Расчётливые и бесстрастные, равнодушные даже к любовникам и собственным детям. Именно такой хотела стать королева. Именно таких, вспоминая мать, ненавидел колдун…       Хельсиорра добралась благополучно, так как все полагали, что королева уже спит, стало быть можно не подкарауливать её возле дверей. В покоях ждали лишь служанки, взятые с собой из родного королевства. Сольфины среди них не оказалось, записку приняла самая старшая и распечатывать не решилась, так как предназначалось послание не ей.       Эльси позволила себя переодеть, а заодно осмотреть ранки. Да, такие непременно повлекут за собой вопросы, а это крайне нежелательно. Ту, что на ладони, точно показывать нельзя… где же верная подружка, что её раны зашепчет?       И в голове появились новые неприятные мыслишки. А что, если та всё-таки сбежала с очередным возлюбленным?       Но Сольфина и не думала о побеге из королевства. Когда ты тихонечко спускаешься по лестнице, а тебя вдруг кто-то хватает, то хочется хотя бы на пять шагов отбежать, о большем уже не мечтаешь.       — Пожалуйста, пустите меня, я закричу! — предупредила она, сумев сплести угрозу с умоляющими нотками.       — Кто прибежит на крик хорошенькой пташки кроме дикой кошки? — приятный мужской голос заставил её вздрогнуть и насторожиться. Такого голоса, таящего в себе столько опасной силы, она ещё не слышала.       — Или это мышка? — продолжил тот, разворачивая девушку к себе. — Мышка, которая что-то высматривает, покинув свою норку, пробравшись в чужой дом…       — Всего лишь бедная заблудившаяся девушка, — пытаясь разглядеть мужчину, протянула та, — которая иной раз отважна и смела как львица, но на самом деле не опасней мышки. Отпустите меня.       — И в самом деле, львица, — касаясь золотистых волос, протянул тот, — безрассудно смелая. Итак, что ты услышала из беседы короля с матерью?       — Ничего... — обмирая, прошептала та.       — Ты следила за ними, а я за тобой. Зря, зря ты отыскала те потайные ходы... Что же теперь с тобой делать? Пытать? Нужно же узнать, просто ли глупенькая верная служаночка за госпожу переживает, или некая знатная дама, надев бедное платье, пытается что-то вынюхать в чужом королевстве? Нет у простолюдинок таких нежных ручек, ухоженных волос и маленьких ножек. Не умеют они в тёмном коридоре сжимать в ладошке светящийся огонёк. Маленькая красивая ведьмочка, что же мне теперь с тобой делать?       — Я всего лишь хотела защитить мою принцессу, – понимая, что отрицать бесполезно, пролепетала она, притворяясь беспомощной и покорной. Она могла убить его своей магией в любой момент, но тогда в смерти этого человека король мог обвинить Хельсиорру, ведь именно она считалась ведьмой, владеющей магией огня. Жаль, что Сольфина раньше не догадалась носить с собой оружие. Хотя при неудачной попытке, тем же отравленным кинжалом, могли убить её саму. В своём королевстве Сольфине бы такого не потребовалось. Яркая вспышка — и обидчик рассыпается кучкой обгоревших костей. А здесь не объяснишь, что королева в любом случае так бы не сумела, силёнок не хватает...       — А я — верный слуга его величества, обязанный покарать всех, кто против него что-то замышляет.       — Нет-нет, я не смею даже думать о том, что может навредить королю. Но постоянно опасаюсь, что моя королева окажется в опасности, все мои мысли только о ней!       — Не будь ты столь хорошенькой девушкой, я бы давно убил тебя.       «Не будь здесь моей королевы, я бы сумела тебя зажечь…», — изображая польщённую улыбку, подумала та, позволяя обнять себя. В ту ночь ей так и не удалось вернуться к бедняжке Эльси, наверняка натворившей очередную вереницу глупостей. Стоило ли идти на такое ради этой бессовестной особы королевских кровей?       Своего похитителя она разглядела только утром, когда села на смятой постели, не понимая, где находится. Назвать того красавцем оказалось непросто. Нос длинен, лицо вытянутое, с острым подбородком, высоким лбом и впалыми щеками. Волосы короткие и тёмные, ресницы густы и черны, как у девушки. О том, какого роста шпион его величества, Сольфина судила по вчерашнему дню. Почти на голову выше неё — высокий. И чудовищно сильный. Колдун или всё-таки нет? Придушить бы сейчас подушкой, пока спит…       Но на зверства девушку не тянуло. Лучше уж сбежать потихонечку, пока враг не решил, что теперь красавица не нужна ему живой...       Однако тот уже не спал. Как только попыталась подняться, сразу за волосы цапнул и дёрнул обратно на подушки. Всё-таки стоило его придушить, определенно стоило... Ещё никто не обращался с ведьмой так жестоко.       — Доброе утро, милочка, — приветствовал он, любуясь её яростью. — Куда метнулась, не попрощавшись? Обижаешь меня. Неужели я был слишком груб?       Она промолчала. Тогда-то не был, а вот теперь кто знает, как дело обернётся. Известное ведь дело. Поймать ведьму, а под утро на костёр, чтоб не болтала.       — Скажите хоть, где я нахожусь... — прошипела она, улыбаясь сквозь боль.       — В покоях барона Эльера Кальтерайского. Но что значит подаренный титул, когда нет ни прославленного в битвах деда, ни знаменитой отравительницы-матушки, которую некогда любит сам король? Бароном стал тот, кто в детстве кормил королевских охотничьих псов. Тот, кто не помнит своих родителей. Вам это ничем не поможет, милая моя, об этом знают все... Так мы с вами враги или союзники? Я служу королю, вы — королеве…       — Любовники? — смело предложила Сольфина.       — Пожалуй. Но это не даёт права пользования потайными ходами. От гнева его величества вас ничего не спасёт, милая моя. И советую отношения меж королем и его супругой не портить. Раньше времени…       Радуясь, что отделалась относительно легко, мнимая служанка вовремя явилась в покои королевы. Та безмятежно спала, хотя ручалась, что либо уйдёт на свидание с заступником, либо помирится с королём. Сольфина с завистью глянула на пышную копну кудрей и принялась подбирать платье для выхода к завтраку. Но что-то в неподвижности позы Хельсиорры её насторожило...       Откинув одеяло и обнаружив под ним груду подушек, девушка застыла, не зная, начать ли ей кричать о похищении или тихо порадоваться за госпожу. Но нет, это всего лишь очередная глупая выходка…       Хельсиорра нашлась в излюбленной беседке, где она, кутаясь в меха, изучала родословную супруга. Вроде бы всё в порядке, но…       — Ваше величество, — приседая, голосом полным яда, пропела Сольфина, — что же вы здесь делаете в столь ранний час, когда ещё и птицы толком не проснулись?       — А, извини, — просто отозвалась та, невольно скрывая растрёпанные волосы капюшоном. — В комнате было очень темно, поэтому я решила прогуляться…       — Как всегда не думая о последствиях? А если вас увидят здесь? А вдруг неподалёку будет прогуливаться красавец с замороженным букетом?       На этот раз в голосе Сольфины не было ни тени снисхождения. Почему она постоянно заботится и беспокоится об этой неженке-принцессе? Ведь той все равно на то, что своими глупостями она подводит к костру всех своих служанок, которых могут заподозрить в сводничестве.       — Си, не сердись. Ничего я не натворила. Да и не ходит здесь никто...       — Ты безнадёжна… Ух, да сколько же можно так мучить людей! Боги-иня Варет, сожри её тьма огненных саламандр! Ты хоть понимаешь, кто ты теперь? Ты ведь никто! Ты кукла. Раба. Безвольная марионетка короля, который может распоряжаться тобой как хочет! Ты никогда не станешь королевой, слышишь, никогда. Он как безумец помешан на власти. Даже если тебе удастся воспроизвести наследника, то он убьёт его, как делал это с сыновьями своих любовниц. Граф Льорелл — вот его единственный преемник. Нет, он ему не родня. Просто талантливый колдун, который во всём с ним соглашался и так постепенно втёрся в доверие. Тебя Элрих выбрал со скуки, как новую игрушку. Повезёт же тебе, если доживёшь до старости! Всю жизнь прятаться, покорно кивать, помалкивать, жить без смысла, одними мечтами. Не на это я рассчитывала, когда мы сюда ехали! И вот что ещё, девочка моя. Либо ты борешься, зная, что обречена на поражение, либо бежишь отсюда. Через два дня приедет король оборотней. Жуткий тип, но можно попробовать в его свите затеряться. Хотя куда тебе, ты же ничего сама не можешь!       — А как же переворот? Ты права, ну почему ты всегда права! Я могла бы сблизиться с Деймондом, но он безнадежно влюблён и едва ли взглянет на меня. Гэмрета при дворце не любят, да и вообще, мужчина ли он? Я сделаю так, как планировала с самого начала. Я буду верной женой его величества и постараюсь растопить лёд в его сердце.       — Бесполезно. Он так стар, что уже не замёрз, а просто засох. Или прогнил. Всё хорошее в нём давно умерло. Расскажи-ка, как ты узнала о влюблённости принца. И немного о его избраннице.       — Ох... Си, ты только не ругайся! Давай лучше вернёмся в покои, а то вдруг и впрямь сюда кто-то придёт?       — Веди себя как королева. Я всего лишь твоя служанка. Это ты должна кричать на меня. Не позволяй, слышишь? Никому не позволяй на себя кричать.       — Но как? Ведь я не смогу...       — Ты должна научиться. Грозный взгляд — и твой обидчик замолчит. Когда тебя обижают, то ты как маленькая готовишься заплакать, чтобы всех разжалобить. Но нет, милая, здесь тебе это не пригодится. Никто тебя утешать не станет. А добренькая Си не сможет всю жизнь бегать за своей ненаглядной нелепой принцессой с платком, чтобы вытереть носик. Стань сильнее. Покажи, что тебя нельзя сломить, запугать угрозами... Почувствуй, что ты выше их всех. В тебе течёт драгоценная благородная кровь, твоё тело совершенно, ведь оно принадлежит не обычной женщине, а королеве. Ты склоняешь голову только перед богами и царственным супругом, и никто, запомни! Никто не смеет осуждающе взглянуть на тебя. Заставь всех уважать даже свои промахи. Делай всё так, будто иначе поступить невозможно. И пусть остальные подражают тебе, переписавшей собственную судьбу. Ты сама избрала себе мужа, желая достигнуть своей цели. И ты её достигнешь. Даже если нет — не вини в этом себя. Это злой рок, преследующий королев Льорда. Играй чужими слабости, смейся над неудачами соперниц. Только став бессердечной ты добьёшься своей цели. Король пугает тебя очередным зверством? Так радуйся и хлопай в ладоши! Пусть он ужаснётся. Пусть поймёт, что ты куда опасней его... Но тогда берегись... Элрих захочет избавиться от супруги, и этим тоже можно будет воспользоваться. То сильная, то слабая, но неизменно очаровательная, вот какой я вижу свою госпожу. Я, ведьма, куда лучше сыграла бы эту роль. Ты едва ли с таким справишься.       — Ты сегодня... какая-то жуткая. Я должна стать чудовищем?       — Подобной тем, кто населяет эти места. Ничего ты своими глупостями не добьёшься. И твоя доброта только смешит всех. Теперь пройдём внутрь… Опять я тобой командую! Научись хотя бы меня на место ставить.       — Но ты моя подруга…       — Ненадолго. Если ты не изменишься — я тебя брошу. Сделай так, чтобы мне не было нужды жертвовать собой ради тебя. Я так долго не вынесу. Помоги себе сама.