Ледяные оковы

      Он заметил её лишь благодаря случайности — навязчивой мурлыкающей песенке, навроде тех, что распеваются детьми в теплые весенние деньки, когда все искрится светлой радостью и заново родившейся жизнью. Здесь, на окраинах, магия Льорда ослабевала, и на проталинках бодро топорщилась зеленая травка, деревья были еще живыми — не теми насквозь промерзшими мертвецами, что не могли даже упасть из-за того, что лед сковал корни.       От солнца оставался лишь золотой краешек, и граф, оглянувшись на небольшой уютный особнячок, в раздумьях натянул поводья. Лошадь с готовностью остановилась и, благодарно фыркнув, сунула морду в снег, угадав под ним неубранное сено. Тяжелое дыхание кобылы и убаюкивающий девичий голосок убедили Льорелла в необходимости отдыха. Он бодренько соскочил с лошади, но поскользнулся и ухватился за седло. Возмущенное столь внезапным броском животное заплясало на месте, но граф уже восстановил равновесие и вскоре двинулся на звуки простенькой мелодии.       За домом, на небольшой самодельной скамейке, кутаясь в простенькую вылезшую шубку, сидела хорошенькая девушка, увлеченно что-то рисующая на холсте, получившемся из натянутой на раму мешковины. В спутанной прическе, подобной накренившейся башне, торчали три запасных кисти, а масляные краски пестрели и с локтей, и даже со спины. Граф невольно умилился при виде такой бедности — он недолюбливал маляк за то, что они пририсовывают людям двойные подбородки и кривые носы. Как-то раз Льорелл ткнул одного из таких лицом в палитру — с портрета на него горделиво взирал не королевский маг, а какая-то вредная девка с косыми глазами и выпяченной нижней губой. Однако сейчас, крадучись подойдя сзади, путник с удивлением приметил, что рисунок очень даже неплох. Ему показалось, что юная художница несколько приукрасила мир, введя в закат новые нежнейшие оттенки. Поначалу девушка ничего не замечала, уйдя в творчество так, что скрипящие шаги стали ничего не значащими помехами, но затем вздрогнула и, обернувшись, потрясенно вытаращилась на гостя, словно увидела самого Хозяина Ледяных Драконов. Однако ее изумление сменилось недоумением, робостью, заинтересованностью, и наконец — неудержимым восхищением.       — Не уходите! — хватая оторопевшего графа за рукав, вскрикнула она. — О, вы настоящий, настоящий! На самом деле..? Ах! Я просто обязана вас нарисовать, прямо сейчас! Вы принц? Скажите, вы действительно принц?       — Всего лишь граф, — немного приходя в себя, ответил тот, — граф Льорелл ди Кафертан. Я хотел остановиться дальше, в охотничьем домике, но ехать еще далеко, а уже стемнело... Не знаете ли, у кого я могу попроситься на ночлег?       — У нас! — тут же заявила девица, не отрывая от него изучающего, несколько пугающего взгляда. — А почему вы один, без свиты? Богиня, какие у вас волосы! Почему седые? Или вы высветлили их настоями трав? А кожа, ба-тю-шки… Вы словно слеплены из снега. А глаза — две прозрачные льдинки…       — Я люблю путешествовать в одиночестве, без суеты. Слуги только мешают, а делают мало. Кто же владелец вашего дома?       — Теперь я одна. Давеча отец помер... но он теперь на небесах! Мне скучно, я поэтому пою, чтобы не так одиноко было. А это у вас чей мех? Ой, такой мягонький! Ничего, что я носом в него утыкаюсь? Я, наверное, грязная вся… ой…       — Ничего-ничего, это походный костюм, ему уже ничего не страшно. И вы совсем-совсем одна живете? А как же родственники? Вы, должно быть, просватаны?       — Нет, что вы! Жениха мне еще не приглядели. Я у отца одна-одинешенька, никакой родни у нас больше нет. Да не бойтесь, никто ничего не подумает. Меня тут за безумную считают, куда уж хуже! Но если вы стыдитесь, то и не надо! Дайте только чуть-чуть вас запомнить, чтобы нарисовать. Вы ну вылитый Белый Граф из легенды, который забирает души грешных женщин. Ведь слышали о таком?       — Души? — задумчиво проговорил Льорелл, оглядываясь на покосившийся сарай. — Нет, не слышал. Но пока я вспоминал, мне пришла в голову очень интересная мысль. Скажите, вы хотите учиться живописи у какого-нибудь знаменитого художника?       Ответ был уже известен.

***

      — Ваше величество, где вы витаете? — требовательно спросил Барборед, раздраженно захлопывая «Легенду о короле Луйлуйлине». Хельсиорра вздрогнула и очнулась. О своих думах она позабыла моментально, поэтому лишь рассеянно улыбнулась историку и, не пытаясь вспомнить вопрос, согласно кивнула.       — Ее величество себя не очень хорошо чувствует, — с самым многозначительным видом прошептала Луиза-Марненсия, одна из тех редко встречаемых дам, что принадлежали свите старой королевы.       — О, если так, то было бы чудесно! — окидывая жадным взглядом до разочарования стройный силуэт новобрачной, восхитилась в ответ еще одна пожилая особа, столь же усердно распространяющая сплетни.       — Только бы не девочка, — подключилась Беатриче, приписывающая недомогание ночной прогулке, но все же не удержавшаяся от заветных мечтаний, — богиня Варет, помоги нам. Принц Деймонд так равнодушен к судьбе нашего королевства, что его можно представлять только регентом при малолетнем наследнике.       — Ах, что вы такое говорите! Его величество жив и здоров!       «Какая жалость!» — Эльси запустила пальцы в невесомую копну собранных в прическу кудрей и, опомнившись, сделала вид, будто поправляет выбившуюся прядь. Ей действительно очень хотелось спать, а шепотки за спиной неимоверно раздражали. Жаль, но теперь не расслабишься. Хотя… Если Элрих не обманул, то вечером действительно устроят маскарад. И на него приедут жутковатые гости-оборотни. Вот так незадача…       Она опустила взгляд на колечко. С виду одна из безделушек — перстенек с белым, как крошечная Луна, камушком, а на самом деле — ее новый контракт. Последняя надежда на более или менее свободную жизнь.       Хельсиорра не знала, как ей теперь относиться к Гэмрету. Она первой нанесла ему удар, подвергнув воздействию чар, а он лишь отплатил ей тем же, жестоко пошутив со свиданием. Кто знает, может, не такой уж он и плохой, каким хочет казаться. Да и принц не стал бы знаться с подлым человеком...       О начитанном и благовоспитанном Деймонде Эльси была высочайшего мнения, несмотря на его порочную, по мнению графа Льорелла, любовь к бедной феечке. Принц, как и обещал, давал ей уроки магии, правда, толку от них пока что не было.       — Ай! — вскрикнула королева, но Сольфина даже не извинилась, продолжив туго сплетать волосы. Без парика идти на маскарад было бессмысленно — уж больно приметными оказались дымчатые кудри огненной ведьмы.       — Только попробуй чего-нибудь натворить, — прикидывая, что еще может случиться с злосчастной девицей, сердито выговаривала рыжеволосая. — Не принимай ни от кого угощений! Не откровенничай. Говори кратко и только когда спрашивают. Кем бы незнакомец ни представился, хоть мной, — не верь. Будь настороже. Это всего лишь очередная ловушка.       — Мне ведь хочется иногда расслабиться, — уныло заметила королева, проверяя, крепко ли сидит парик, — маскарад — это веселье.       — Никто не запрещает тебе немножко потанцевать. А вот кушать там не советую. О нравах короля такое рассказывают… Это теперь он угомонился, а раньше широко прославился распутствами. Считается, что маска позволяет творить все, что угодно…       Напуганная Хельсиорра начала бледнеть и взволнованно оглядываться, словно порывалась убежать, но Сольфина как ни в чем не бывало нацепила ей на шею душащее короткое колье.       — А ты неплохо сложена, — заметила она, опуская взгляд на остренькие, по-детски хрупкие оголенные плечики королевы, — и повезло тебе, что без приметных родинок. Кстати, я знаю травки, которые можно к ним приложить, чтобы исчезли насовсем. Но тогда мама родная может решить, что ты чужая дочка. Не забывай ни о малейшей мелочи!       — Фи, я устала от твоих наставлений!       Хельсиорра встала и прошлась по комнате, привыкая к на удивление легкому платью. Служанка, нацепившая на себя парик, коим королева частенько скрывала свое отсутствие, напротив стояла чучелом, не зная, как шагнуть, чтобы не упасть. Но за рискованный обман ее ждало щедрое вознаграждение, ради которого стоило постараться. Чего уж говорить о том, что пару камушков с пышного наряда можно незаметно отколупать, чтобы хорошенько спрятать...       — Я хочу немножечко повеселиться, забыть о том, кто я. Никто меня не узнает, все будут следить за двойником.       — Тот, кто с тобой хорошо знаком, разгадает все странности мгновенно. Но попробуй, ничего дурного я в этом не вижу. — Сольфина надела полумаску — мордочку лисицы и живо оглянулась на королеву, поправляя огненные локоны. На этом их приготовления были завершены.       Маска Эльси, простая и безыскусная, служила лишь прикрытием. Прибыв в танцевальный овальный зал, окруженный кольцом розовых мраморных колонн и темным обходом за ними, сифорская принцесса тут же потерялась среди кружащихся разряженных дам, пустивших в ход все свое и чужое воображение. Здесь сновали и подозрительно высокие гномики, и увешанные амулетами колдуньи, и феечки со тряпичными крыльями, разбойницы, пастушки, козочки. В эту ночь можно было стать кем угодно. Король, хоть и терпеть не мог всю нечисть, позволял в маскарады ею наряжаться. И даже сам как-то нацепил на себя волчью шкуру, побыв оборотнем. Успех этой выходки превзошел все ожидания, но на этот раз король остался самим собой.       В воздухе трепетало волнение и горячее ожидание чего-нибудь необыкновенного, яркого, того, что запомнится на всю жизнь или навсегда ее переменит. Пахло чем-то сладким, немного приторным, но куда более манящие ароматы доносились с небольших столиков, за которые усаживали запыхавшихся дам кавалеры, удивляющие в эту ночь своим остроумием, отсутствующим в обыденной жизни.       Ее величество некоторое время просто стояла возле одной из колонн, покачивая головкой в такт музыке, но затем, решив, что ничего плохого не случится, осторожно двинулась к великолепным яствам.       — Я узнал вас, моя королева, — прошептал вкрадчивый голос над ушком, и Хельсиорра ахнула, невольно отшатнувшись. Ее испугу была виной нечистая совесть, а уж потом неожиданная встреча — в чем-то знакомом голосе звучали лишь таинственность да скрываемое веселье. Встретившись с ошеломленным взглядом, незнакомец в белом изменился в лице, горько улыбнулся и кротко спросил: — Неужели я так страшен?       — Как вы узнали меня?       — Вы еще спрашиваете? Я узнаю вас из тысячи. Вначале я понял, что та маска — не вы. Потом окинул взглядом зал, спрашивая себя, неужели вы не явились на праздник. Но нет… Я немного знаю вас. Вы не смогли бы усидеть у себя в покоях. И вот я увидел маску, стоящую без окружения, узнал ваши движения, ваш подбородок, губы, руки… Позволите ли пригласить вас на танец?       Девушка колебалась лишь мгновение — музыка звучала так увлекающе, что удержаться от искушения не было сил. Из-за малого роста и закрытого платья, спрятавшего все девичьи прелести кроме костлявых плеч, прочие кавалеры ее едва замечали, а те, что отвергались красотками и подходили к кому попало, тут же брели дальше, что-то недовольно бормоча о зазнавшейся пигалице. А вот по статному плечистому незнакомцу, одетому так вызывающе ярко, томные взгляды дам так и скользили, опутывая ласкающими сетями. Нельзя было отрицать того, что королеве польстило внимание столь блистательного мужчины, который, ко всему прочему, оказался еще и превосходным танцором.       — Я знаю, что вы избрали не меня, а Гэмрета Вьоретского, — меж тем шептал ее странный кавалер, излишне страстно прижимая девушку к себе, — вам не говорили, что у него две жены? Он многоженец. Как и Деймонд. До вас наш славный король не хотел ради каких-то там союзов возиться с принцессами и без зазрения совести передавал их братьям. У Элриха было много любовниц, но ни одна из них не прожила больше года. И все умирали как-то странно. Особенно после битвы с вампирами, изменившей и без того неприглядный характер его величества.       — Вы много знаете. Откуда?       — Я убийца, ходок по потайным коридорам, незримый спутник. Я знаю так много, что немало господ хотят меня убить.       — А вас можно нанять?       — Ваше величество, как можно… Вы ведь красивая девушка, столь юная, неужели и вы хотите, чтобы кого-то спихнули в пропахший тиной ров?       — Мне выбирать не приходится, — отпихивая излишне пылкого танцора, заявила Эльси, — послушайте, дайте мне хоть сегодня отдохнуть от секретов и козней. И не думайте, что я неравнодушна к герцогу. Я равнодушна. Совершенно. И мне безразлично, сколько у него жен. Безразлично!       — В таком случае я счастлив, раз у меня есть надежда проникнуть в ваше серд…       — У вас нет надежды, а у меня — сердца, — прервала его излияния королева, — в последнее время я даже не могу взяться за роман, потому как эта бессмысленная «любовь» внушает мне глубокое отвращение. Слова мужчин ничего не стоят! Они портят девушку, а потом, добившись своего, оставляют. И лишь в романах да песнях дело заканчивается счастливой свадьбой. Моя жизнь в Льорде началась с несчастной. Уйдите.       — Госпожа моего сердца, я действительно на все готов ради вас. Только прикажите — и любой из ваших обидчиков умрет.       — Окажете мне незабываемую услугу, если весь этот дворец провалится в преисподнюю, — вполне серьезно отозвалась девушка и наконец-то вырвалась из цепких объятий. Но снова забиться в уголок ей не дали, ухватив за локоток. На этот раз маска была черной, а фиолетовый плащ сиял звездами из крошечных алмазов.       — Ваше величество, займу всего одну минуту, — низко и бархатисто мурлыкнул чем-то знакомый голос, — опасайтесь герцога Гэмрета. Он опасен. Герцог — верный слуга короля. Излишне верный, как пес, уже знакомый вам...       — Кто вы? — вырвавшись, требовательно спросила Хельсиорра, но очередной таинственный доброжелатель ускользнул сам, не желая отвечать. Девушка наконец-то осталась одна и, опершись на колонну, отыскала взглядом Сольфину, танцующую с каким-то мрачным типом, наряженным то ли вампиром, то ли могильщиком. Чуть поодаль стояли маркиза и Деймонд, не сумевший придумать для влюбленной достойный отказ. Эти двое почти не скрывались под личинами, но беседа у них велась отнюдь не полюбовная. Седоволосая горестно стиснула руки, не отрывая взгляда от равнодушного к ней принца, а тот едва заметно зевнул и покосился в сторону накрытого стола. Новый танец отвлек его внимание, хотя в этом, вероятно, была виновата резвая феечка, танцующая с очень сдержанным в движениях некромантом. Эльси тоже обратила на нее внимание — что-то неуловимое напоминало ей... о ком-то забытом.       Внезапно что-то изменилось в настроении маскарада, легко ощущавшемся по множеству мелочей. По залу пронеслись какие-то шепотки, несколько танцующих замерли, а в музыке дрогнули фальшивые нотки. У всех входов появились стражники, вставшие так тесно, что даже Рунги не смог бы выскочить (а он, разумеется, присутствовал на маскараде, собирая щедрую дань с пирующих гостей, жаждущих от него отделаться). Музыканты продолжали играть, но наблюдательные придворные танцевать прекратили, отходя к столам, под которыми, ежели вспомнить былые казусы, очень удобно прятаться. Один слуга подошел к служанке, одетой королевой и та, беспокойно оглядываясь, удалилась прочь, беспрепятственно пропущенная воинами. Откуда-то появившийся герцог подошел к Деймонду и прошептал что-то такое, отчего принц разом оживился, взяв под руку приятно изумленную маркизу.       Восседающий за столом король шлепком отослал с колен очередную фаворитку (маркиза ди Эйнгри нехорошо себя чувствовала и последние дни не радовала его своим обществом), залпом осушил бокал вина и с любопытством огляделся по сторонам. Возле него словно бы из ниоткуда возник Льорелл, без маски, но в узнаваемом звездчатом плаще, тут же принявшийся что-то шептать с таким тревожным видом, что Эльси разом забыла о своей легкой усталости. Она беспокойно оглянулась, подавляя желание бежать, крича, что настоящую королеву забыли, но побоялась привлекать внимание к своей очередной глупой выходке.       Но не все из собравшихся гостей заботились только о себе. Когда Хельсиорра уже приготовилась сорвать парик, к ней прибежала бледная Сольфина, шарахающаяся от прочих веселящихся и нервно комкающая в руках оранжерейный цветок.       — Один из придворных магов сказал, что во дворец пробрался вампир, — с ходу огорошила королеву подруга, испуганно озираясь и едва не плача от воскресших детских страхов, — он сказал, что где-то здесь... в зале...       — Но почему король не уходит? — глядя на Элриха, возле которого уже стояло человек десять, потерянно спросила Эльси, не в силах поверить в страшную новость.       — Люди не знают об этом, мне сообщили по секрету. Если король покинет зал, то начнутся беспорядки. К тому же твой муженек не из трусливых, можешь порадоваться за него и держать кулачки, что он вампиру приглянется…       — А чего ты-то так боишься? — подивилась королева, кладя руки на плечи вздрагивающей девушке. — Ты ведь такая сильная ведьма! Вампиры боятся огня.       — Ничего ты не понимаешь, я же выдам этим себя! — резко ответила та. — Они бросаются быстрее, чем мы говорим заклинание. Он может появиться откуда угодно! Ты даже вскинуть руки не успеешь, а он уже свернет тебе шею… Вся наша граница усеяна ловушками на вампиров, чтобы они не прошли, потому как ни один гарнизон с ними не справится. Единственное, что нас спасает, так это то, что они почти не размножаются. Почему-то вампирши, способные родить одного-единственного ребенка, встречаются очень редко.       — А с ним нельзя договориться, чтобы он съел короля?       Сольфина посмотрела на девушку, как на безумную, и принялась растолковывать, что с вампирами поговорить еще никому не удавалось. По ее словам выходило, что они вообще по сути животные, выглядящие подобно людям. Она даже перестала дрожать, увлекшись лекцией, но тут подошел ее спутник и, поклонившись неузнаваемой королеве, властно увел свою даму прочь. Напуганная Эльси осталась одна, окруженная в своем встрепенувшемся воображении полчищем вампиров.       При виде живо направляющегося к ней незнакомца она чуть не бросилась бежать, но тот ловко ухватил ее за руку и притянул к себе, заглушив ладонью вырвавшийся вопль ужаса.       — Без шлема не можешь узнать? — мрачно осведомился Гэмрет, внимательно оглядываясь и кивая какому-то загадочному господину в черной маске на лице и рогами, торчащими прямо из парика. — На того, возле короля, можешь не смотреть, это мой двойник. Я, собственно, пришел, чтобы поздравить вас с очередной историей, в которую вы ухитрились влипнуть. Если станет известно, что Хельсиорра Сифорская проникла на бал инкогнито, могут пойти нехорошие слухи. Для чего вы решились на это? Нехорошо обманывать короля. Но я пришел не за тем, чтобы читать вам нотации.       — А для чего же?       Отчего-то в объятиях герцога ее величество, не забывавшая о вампире, чувствовала себя спокойней. Все-таки этот крови не пьет. Наверное… Но почему тот рогатый не сводит с них глаз? При этой ее мысли последнему надоело разглядывание издалека, и он неторопливо к ним направился.       — Не понимаю я, совсем не понимаю. Что привлекает вас в этой слабой самке? — обращаясь к герцогу, в самом деле недоуменно и вполне искренне проговорил он, продолжая наблюдать за королевой.       От неожиданного «комплимента» Эльси позабыла все свои страхи. Ей захотелось высказать все, что она о преследующем их незнакомце думает, но Гэмрет сжал ей руку, напоминая, кто она теперь. Не королева, нет. Всего лишь его мнимая любовница. Девушка зло закусила губу, но ее ожесточение длилось недолго.       — Мышка, это Кетрейр Лиррвольский, король оборотней, — печально оповестил ее кавалер, милостиво позволяя за собой спрятаться, — Кейр, познакомься, моя дорогая невеста. Очень стеснительная девица.       — Волк в козлиной шкуре, — прищурившись, самостоятельно представился оборотень, с любопытством выглядывая «мышку». — Нет, я понимаю много людских странностей, но зачем плодить детей от такой самки? Она выглядит больной. Словно ее бешеный волк укусил. Вся дрожит, еле на лапах держится. Хорошо, что пена изо рта не капает.       — Ваше величество, будьте снисходительны к человеческим слабостям. Возможно, меня привлекает именно ее беспомощность. К тому же помните — многие женщины, что покажутся вам беззащитными, могут отказаться ведьмами. К несчастью последние все еще попадаются. Даже здесь, во дворце.       — Это интересно. А замораживать реки они умеют?       — Едва ли. Их магия более изыскана и зачастую употребляется на такие нелепые цели как покорение мужских сердец. Ваше величество, мы продолжим нашу беседу чуть позже. Я обещал моей красавице танец и не могу обмануть ее ожиданий.       — Что же, в таком случае найдешь меня сам.       — Всенепременнейше! — поспешно уводя «слабую самку», уверил Гэмрет. Он и вправду был вынужден слушаться музыки, но делал это бесчувственно и без особых стараний. — Пока вы со мной, вам нечего бояться. Я уже встречался с вампирами и знаю, как с ними управиться. Они не всесильны. Уж тем более в нашем королевстве, где на каждом шагу встречается колдун, владеющий магией льда.       — Но он бросается прежде, чем успеешь сказать заклинание, — жалобно припомнила девушка, теснее прижимаясь к защитнику, — это правда, что вампир убивает всех людей, что попадаются на его пути?       — Правда. И если нас запереть с ним в этом зале, то спустя час или два в живых останется он один. И вот, что я вам скажу. Я не владею магией льда. Но меня опасается даже Льорелл.       — Но почему вы не с королем? Почему защищаете не его?       — Потому, что мне приятней проводить время с вами, — целуя ее руку, несколько насмешливо ответил герцог. Из-за интонации стало совершенно непонятно, серьезно ли он говорит или издевается. Да и сам он порой напоминал воплощение злой шутки.       — Меня преследует один странный человек, — не к месту вспомнила Хельсиорра, отстраняясь от Гэмрета, — он одевается во все белое и знает все потайные ходы. Вы слышали о таком?       — Нет. Могу лишь напомнить, что если вы нарушите наш договор, то умрете. Никто не должен прикасаться к вам. Кроме меня.       — Мне сообщили, что у вас уже есть жена.       — И не одна, это верно. Вас что-то не устраивает?       Хельсиорра промолчала, но ее огорченное лицо сказало больше очередной глупости. Чтобы не думать о грустном, она в очередной раз отыскала взглядом своего супруга, но тот куда-то столь пристально уставился, что девушка просто не могла не проследить за его цепким взглядом.       По залу, в своем великолепном плаще, закрыв лицо маской, ходил граф Льорелл, предлагая гостям коснуться небольшого ледяного шара, возлежащего на бархатной подушечке. Когда чьи-либо подрагивающие пальца касались холодной поверхности, внутри возникала размытая, но яркая картинка. И каждый раз она оказывалась разной. Волшебник объяснял это тем, что шар показывает прошлое и будущее. То, что станет для человека всей его судьбой. Королева увидела, как незаметно отходит дальше Сольфина, не желающая узнавать свое будущее, и неожиданно ясно поняла, чем угрожает ей проклятая вещица. Кто ведает, что она покажет!       Гэмрет также не стремился к графу, но тот не обходил своим вниманием никого. Вот маркиза трепетно обхватывает шар руками и недоуменно замирает, не понимая своего видения. Принц же едва касается ладонью, недоверчиво улыбнувшись, за что получает мягкий выговор от Льорелла. Хельсиорре показалось, что время пролетело незаметно — его смел шелест запомнившегося на всю жизнь плаща и вкрадчивый голос колдуна.       Герцог незаметно сжал другую руку девушки, когда она неуверенно потянулась к переливающейся глади льда. Едва королева ее коснулась, как та стала молочной, затем засветилась и…       Если бы Гэмрет не схватил девушку за плечи, то она могла бы упасть — так сильно шарахнулась назад. В безумно ярком пламени мучительно извивался тонкий девичий силуэт.       — Поистине будущее готовит нам нечто интересное, — с улыбкой заметил Льорелл, ничуть не удивляясь увиденному. — А теперь вы, господин хороший, дотроньтесь до волшебного шара.       Потрясенная до глубины души Эльси не видела, что появилось перед Гэмретом — ее уже убила грядущая кончина. Она представляла себя в огне, в чужом убивающем огне, в окружении ликующей толпы. И взгляд короля, наблюдающего за казнью, отчего-то угадывался легче всего... Из фейерверка кошмаров ее вырвал тот же недовольный герцог, довольно-таки грубо ухвативший забывшееся величество за плечи.       — Ведьма ты или нет? Да, эта реликвия принадлежит королю и хранится более сотни лет. Да, она не показывает воспоминания или будущее, когда ее касается нечисть, — раздраженно заговорил он, заглядывая в опустевшие глаза. — Но граф — колдун, он может фокусничать сколько захочет. И подкидывать какие угодно видения, если они есть. Например, тайные страхи или сны. Но над будущим же властны только мы. Вот не надо тут рыдать!       — Я и не думала, — рассеянно, незаметно выдохнув, проговорила Хельсиорра. — Вам не кажется, что та феечка на самом деле талантливейшая художница? Кажется, ее зовут Мелисса.       — А вы не помните, что талантливыми в Льорде могут быть только мужчины? Я не слышал о такой, но могу смело предположить, что надолго она здесь не задержится. Возможно, ей удастся сбежать, но все особы, с которыми я когда-то имел знакомства, почему-то предпочитали костер. Между прочим, у вас тоже наверняка был шанс исчезнуть. Но все вы преследуете какую-то цель.       — Я слышала, что граф Льорелл никогда не убивает женщин.       — О да! Одни сами, не вынеся разлуки, кончают с собой, а других он с улыбкой подводит к костру. Остальное за него делает палач.       — А вы убивали женщин?       — Кажется, меня об этом уже спрашивали. Да. И не одну.       На этот раз Эльси замолчала надолго, чему отчасти способствовала разыгравшаяся сценка.       — Льорелл, я тебя сразу не узнала! — бросаясь на шею графу, едва не выронившему шар, восклицала миленькая феечка, в которой по восторженности угадывалась обаятельная художница, назначающая свидания в беседке. — Я так давно тебя не видела, хотя искала, искала… Чем ты был занят? Опять мучил крысят? Я ужасно по тебе соскучилась!       Колдун походил на неуклюжего зверя, угодившего в ловушку и теперь ворочающего головой в поисках спасения. О бедняжке Мелиссе он и думать забыл, попав под очарование новой фрейлины молодой королевы — некой смуглой и страстной Джетте, родившейся в предгорьях Сифора, еще не угодившей под влияние его чар. Но чем может быть недовольна забытая им простушка? Он устроил ее к мастеру, показал город, подарил столько подарков… Чего ей еще надо? Никто не просил ее руки, не давал клятвы, даже не признавался в любви. Все это вообразила она... в одной из своих фантазий. А на самом деле не было ничего. Ничего кроме прогулок и нескольких поцелуев. В совращении столь болтливой девицы граф не видел никаких приятностей.       Однако стоило вспомнить и о том, зачем он подверг себя опасности, бродя меж влюбленными дамами, вполне способных отплатить за внезапную разлуку. Где-то прятался вампир, и даже если Льорелл его не чувствовал, это вовсе не значило, что опасной твари не было.       — Завтра утром жду тебя в беседке на нашем месте, — шепнул граф, надеясь, что успеет к этому времени найти выход из неудобной ситуации. Обычно красавицы понимали, что их больше не любят, но эта все еще витала где-то в своем заоблачном мире. — А сейчас я покажу тебе небольшой фокус. Коснись этого шара, Мелисса. Сейчас ты увидишь в нем свое будущее…       Он хотел ей показать лицо красавца вроде принца Деймонда, терпящего своих воздыхательниц и относящегося к их количеству безразлично, но художница могла выкинуть кое-что похлеще его фокуса. Например, устроить скандал, обвиняя реликвию во лжи. Пришлось показать ей картинку творческого успеха. Пусть вдохновится и с головой уйдет в работу. Может, забудет о том, что ей назначено свидание и, просидев всю ночь над работой, крепко заснет под утро, уткнувшись носом в свой шедевр.       Мелиссе волшебство понравилось, и она восторженно повисла у колдуна на шее. Тот, пользуясь тем, что она не видит его лица, выразил на нем все, что думал о своей поклоннице, и насторожился, приметив отходящего все дальше кавалера девушки, одетого некромантом.       — А это кто? — изображая ревность, поинтересовался он, надеясь, что это не высокородный господин, шокированный фразочками от Мелиссы.       — Это? Не знаю. Все ходит за мной, угостить пытается. Ну Льорелл, чего ты такой замороженный? Посмотри на меня. Ну?       Однако граф решительно девушку отстранил, не желая на нее больше смотреть, и стремительно подошел к незнакомцу, протягивая ему шар. Некоторое время тот таращился на колдуна, словно не понимая жеста, а затем снисходительно положил всю ладонь на древнюю реликвию. Хельсиорра, проникшаяся к художнице симпатией, подалась ближе, надеясь на то, что шар чудесным образом свяжет ее судьбу с более достойным избранником, чем граф, но ее ждало ужасное разочарование. Шар остался прозрачным, таким же молочно-белым и пустым. Девушка поначалу не сообразила, что это значит, но Гэмрет так резко дернул ее назад, закрывая собой, что все стало на свои места.       Как замахнулся вампир, никто не успел заметить — словно его рука материализовалась вмещенной в грудную клетку графа. Но и тот не дал себя в обиду, не зря посвятил несколько лет некромагии. Чужая конечность в одно мгновение бесследно растворилась в его теле, залатав прорехи, а ладонь в свою очередь коснулась плеча обидчика. Вампир словно заледенел… Нет, он действительно заледенел, только никто этого не заметил. Льорелл как ни в чем не бывало двинулся дальше, а некромант застыл, словно пораженный увиденным будущим. Спустя полминуты два якобы ненароком прогуливающихся мимо колдуна приподняли его и осторожно, не привлекая внимания, куда-то унесли.       Все это время Мелисса стояла за спиной графа — шелковый плащ пощадил ее, скрыв жуткое зрелище. Короткую схватку видели лишь Хельсиорра, Гэмрет и какой-то господин, дожидающийся своего будущего. Он весьма и весьма медлил прикасаться к шару, но Льорелл так многозначительно улыбался, что убегать было бы глупо. Остальные без смущения прошли проверку, и мгновенно осунувшийся граф стремительно направился к дверям. Стража почтительно перед ним расступилось, и он чуть не упал, однако внимательный Деймонд, шедший следом, осторожно его подловил и вытащил вон. Мелисса, наконец-то заметившая, что с возлюбленным что-то неладно, выпорхнула следом, и ее беспрепятственно пропустили. Вампира больше не было.       Зал как-то сразу ожил, заставивший себя улыбнуться король отпустил какую-то пошленькую шутку и принялся ворковать с очередной пассией, стража словно испарилась, а музыканты разом воспрянули духом. Почувствовав, что страшное, пусть и неизвестное, миновало, танцующие пары оживились, откуда-то вновь донесся веселый женский смешок, какой-то наглец принялся прилюдно миловаться с красной от смущения, но не противящейся дамой.       Повеселела даже Сольфина, потянувшая своего неизменно мрачного кавалера к столу.       Королева некоторое время переживала случившееся, но Гэмрет выглядел спокойным, и она, заразившись от кого-то шаловливым настроением, принялась поправлять ему воротничок. Герцог смотрел на девушку, как голодная собака на кусок мяса, что мало походило на влюбленность (то есть, совсем не походило), но терпел ее перепады настроения, уже не надеясь в них разобраться. От жертвы королеву отвлек лишь Льорелл, живой и невредимый, догадавшийся вернуть его величеству забытую реликвию. Хельсиорра следила лишь за графом, интересуясь самочувствием последнего, но то, что произошло, повергло ее в такой ужас, какой она не испытывала за все время пребывания в Льорде. Колдун подал реликвию Элриху как и всем, возлежащей на бархатной подушечке, и король безразлично принял ее в руки, чтобы затем положить в ларец, но... Ледяной шар остался таким же пустым, как если бы к нему прикасался вампир. В нем не было ни снов, ни будущего, ни прошлого.