***
В небе величаво покачивалась задеваемая разодранными облаками плясунья-луна. Деревья шушукались о том, что сегодня царица небес выглядит на редкость бледной и тусклой, однако резвится вовсю и кажется счастливой. Снег колыхался холодными туманными волнами, в которых неумолимо гибла такая одинокая в этом тёмном мире, самая несчастная на свете женщина. И лишь отчасти Сольфина осознавала, что выпила, пожалуй, многовато, но стоило вспомнить о том, что из проклятого дворца никуда не выбраться, желание забыться накатывало с новой силой. Бледностью лица ведьма могла соперничать с ночным светилом, а походкой — с завсегдатаем трактира. Ей уже, до похмелья, было плохо от вина, и она надеялась, что холод поможет совладать с дурнотой. Спутавшиеся локоны мешали видеть, но натыкалась на деревья верная служанка королевы вовсе не от этого. Платье сползло, оголив плечи, и оставалось только удивляться, как девушка не мёрзнет… пожалуй, она выпила действительно много. Припорошенная снегом скамейка стала для несчастной лежанкой. Щёки горели от выпитого… или от холода? А в голове мелькали бессвязные и бестолковые мысли. Почему-то в первую очередь думалось о Хельсиорре. Сольфина уже привыкла ставить себя на второе место. Однако о королеве больше беспокоиться не хотелось — пусть сама о себе подумает! И мнимая служанка вернулась к своим проблемам. Барон Эльер ей не нравился, но и не внушал отвращения. Просто она привыкла выбирать красивых и добрых, но глуповатых юношей, слепо повинующихся малейшему капризу. Из дворцовой прислуги Си приглядела повара, ловко орудующего половником. Профессия не успела оставить на нём отпечатка в виде полноты, но на пальце уже поблескивало скромненькое обручальное колечко. Златовласая красавица, хищной птицей рассекающая ароматные облака кухни, не сумела растревожить верное сердце. Жертву пришлось искать в окрестностях. Игрушек нашлось немало, но ни один из любовников не сумел заинтересовать ведьму. Она понимала, каково им теперь, ведь никто не удосужился хотя бы объяснить, куда делась сказочная красавица, которая их так любила, и чем она осталась недовольна. Злодейка вновь приглядывалась к добродушному повару с милыми ямочками на румяных щеках, но в этот-то момент в её жизнь и ворвался барон Эльер Кальтерайский, преданный слуга его величества. Казалось бы, они созданы друг для друга. Он служит королю, она — королеве, но именно это обстоятельство и воздвигало меж ними непреодолимую пропасть. И Эльер, и Сольфина были фанатично преданы своим господам, а те намеревались друг друга уничтожить и своей враждебности не скрывали. Барон был необычен для ведьмы тем, что, несмотря на интерес к красавице, не думал становиться её рабом, напротив, пугал жестокостью. Об интрижке с поваром пришлось забыть. Пусть любовник не говорил про это прямо, его соперники долго не жили. Что касается внешности, то девушка к ней уже привыкла. Родинка возле уха — не бородавка, седые волосы — не лысина. Да, барон далеко не юноша, зато с ним весьма интересно беседовать. Низкое происхождение не отразилось на образовании, и всё явственней возникало желание узнать о Эльере больше, но… Но они враги. И причиной тому вездесущая глупая девчонка. Размышления были бесцеремонно прерваны знакомыми голосами. Двое мужчин прошли мимо лежащей так близко, что она ясно разглядела скользнувшие серебряной змеёй волосы принца Деймонда и необычный шлем герцога. Если бы Сольфина направилась за ними, то услышала бы такое… Но она лишь проводила их усталым злым взглядом, не шелохнувшись, продолжая расслабленно лежать на заснеженном ложе. А ведь могла предупредить. И кто знает, как бы тогда сложилась судьба предупреждённой королевы...***
— И долго вы будете увиливать от ответа? — ухватившись за плащ, резко спросил принц, не зная, как иначе остановить раздражённого герцога, вздумавшего от него убегать. — Я не на шутку обеспокоен тем, что происходит. Ты сильно изменился, Гэмрет, я не понимаю… — Ваше высочество, с чего вы так уверены, что это был я? — А маска? — Деймонд властно вырвал из рук командующего белую маску и с досадой швырнул в снег. — Я предупреждал тебя, чтобы ты не сближался с королевой, но ты… — Послушайте, принц... — Гэмрет закусил губу, опасаясь высказаться излишне дерзко, но не удержался и столь же горячо продолжил: — Вы не знаете, что происходит во дворце. Вам чужды игры короля? Так и не вмешивайтесь в них! Мои интересы втоптаны в грязь, мои симпатии всем безразличны. Бродите по своим лесам, любуйтесь красотой природы, воспеваемой в ваших бессмысленных стихах, и забудьте то, что вы видели. Вам не понять того, что здесь творится. — Нет, я прекрасно всё понимаю, — с деланным равнодушием возразил принц, устремив на сводного брата испытующий взгляд, — ты влюблён в королеву и склоняешь её к измене. Пользуясь всяческими ухищрениями, недостойными того Гэмрета, которого я знал. — Его высочество поручил мне следить за Хельсиоррой. В любом случае тебе нет до этого никакого дела. Мои чувства не помешают верно служить королю. — Тогда объясни мне, зачем ты обманывал её, показываясь в личине этого чудака в белом? — Разве в этом есть что-либо плохое? Я никого не оскорблял, не принуждал. Могу я хоть раз развлечься, представив себя кем-то другим? — Ты должен оставить её в покое, — приказным тоном, не отрывая от герцога недоверчивого взгляда, жестко проговорил Деймонд, — иначе погибнешь и ты, и эта девочка. Если Элрих узнает о твоих «развлечениях», то не простит ни за что. Забудь. На свете множество прекрасных женщин. Хельсиорра — жена короля. И этого не изменит ничто. — Даже смерть старшего братца? — Гэмрет заметил, что принц всё ещё держит его плащ и, дерзко блеснув глазами, резко вырвал перевязь у него из рук. — Кто ты такой, чтобы давать мне советы? При дворе тебя держат за безумца. Меня — за дерзкого выродка. Пусть ты и законный сын, но мы равны. И этим утром я встречу рассвет в опочивальне королевы. И только попробуй помешать мне в этом! — Проклятье ядом отравило твой рассудок, — сдерживая гнев, пробормотал оскорблённый принц, не зная, как остановить явно помешавшегося герцога, — безумец здесь только один. Я считал тебя другом, Гэмрет… — Но никогда не считал меня братом, — зло сощурив глаза, продолжил тот. — Достаточно, принц. Все вы всегда взирали свысока на безобразное недоразумение, оставленное при дворе. Я был достаточно проницателен, чтобы это чувствовать. Ваше высочество, если вы станете на моём пути, то даже Ледяной Дракон не проречёт, чья кровь быстрее прольётся. Моя, ваша или той, что стала причиной нашего раздора. Если она не станет моей — я убью её. Клянусь вам. Деймонд был так потрясён последней вспышкой ярости, что не стал догонять герцога. Помрачнев, он опустил голову, раздумывая, как поступить. Идти к королю с доносом? Подло. Гэмрета это окончательно погубит. Затеять с безумцем драку или подкарауливать подле опочивальни? Вот все удивятся, если увидят сражение возле заветной дверцы. Опять же таки не выход. Принц мог воспользоваться магией и таким образом остановить влюблённого, но в таком случае он опасался нажить врага. И окончательно потерять друга. Да, братом незаконнорождённого Гэмрета никто не считал. Уж тем более король, относящийся к нему скорее как к слуге. Старая королева твёрдо закрепила в сознании сына, что сводный брат — жалкий ублюдок. Воспитанию младшенького она не уделяла столько времени. И тот только радовался этому, но… Как же всё-таки решить сложившуюся ситуацию? Достаточно ли умна королева Хельсиорра, чтобы дать отпор самоуверенному деспотичному герцогу? Может, позволить ей решить это самой?***
Дверь чуть приоткрылась и почти тут же с негромким скрипом захлопнулась, впустив неразличимый, но отчего-то зловещий силуэт. — Сольфина? — с надеждой окликнула Эльси, приподнимаясь на локте. — Ты уже вернулась? Молчание пугало. Из-за темноты разглядеть гостя оказалось невозможным, разве что тот бы встал возле окна так, чтобы его освещала то и дело скрываемая тучами беспокойная луна. Ковер приглушал лёгкие шаги, но привыкшая к мраку королева различила приближающегося... мужчину. Не обращая внимания на испуг девушки, ночной гость оперся коленом на постель и склонился над лежащей, задрожавшими пальцами коснувшись лица. Они оказались сухими и горячими, тонкими, совсем иными, чем у короля. Нежные и в то же время страстные руки скользнули вниз, обнимая обомлевшую от неожиданности Хельсиорру, в то время как сам он… Хруст чего-то ломающегося напугал Эльси больше, чем на мгновение ослепившая боль. Пожалуй, не следовало садиться столь внезапно. Всегда приятно якобы случайно сломать мерзавцу нос, но что, если это все-таки король? Щелчком пальцев ведьма заставила вспыхнуть расположенные вблизи кровати свечи и обмерла, увидев сидящего на постели герцога, держащегося за треснувшую маску. Болезненно искривлённые губы и струйка крови, скользнувшая вдоль носа, внушали самые неприятные подозрения. Королева зажмурилась, ожидая, что её вот-вот убьют, но ничего не происходило, и она, осмелев, подвинулась ближе к неловко вытаскивающему свободной рукой платок Гэмрету. — Простите, я не хотела… — жалко пролепетала она, пытаясь понять, сильно ли ранен герцог. Экая у неё бестолковая и крепкая голова! Болит чуть-чуть, но всё же… — Великолепно, — безрадостно похвалил тот, — защита у вас на высоком уровне. И как вы догадались? — Я нечаянно, — с беспокойством глядя на мужчину, повторила девушка, незаметно вытирая вспотевшие ладони и прикрываясь одеялом. Она чуть не плакала, не зная, как себя вести, боясь, что вот-вот сюда зайдут, что герцог потребует признаний, а то и большего. И зачем он пришел? Она так устала, так… Гэмрет молча изучал её, скользнув взглядом ниже, по едва прикрытым кружевом плечам. — Ну говорите же, — горько попросила она, сжимаясь от этого внимания. — Что вы… вы придумали? Герцог в задумчивости поднялся и направился к двери. От щелчка задвижки Хельсиорра обречённо побледнела, а когда мучитель возвратился, с трудом удержалась, чтобы не броситься к окну, так захотелось сбежать. Не от него, от всех этих проблем. Что король, что этот — оба пытались её принудить к чему-то. В то время как она хотела только одного. Выжить. Избавиться от всяческих издевательств. И стать настоящей королевой, единовластной. Как мать. — Не стоит так бояться, — наконец заговорил герцог, отворачиваясь от измученного тревогой взгляда, — я пришёл попрощаться. Завтра мне придётся уехать. И король не будет этого знать... Вы не думайте, что я сейчас начну требовать ваших ласк. Мне не с кем больше поговорить. И я хочу провести остаток времени у вас. Впрочем, выглядите очень усталой, ваше величество. Что-то произошло? — Просто… — голос предательски задрожал, готовый сорваться, — просто король действительно решил избавиться... Она впервые задумалась о том, что сказано о роли герцога в расставленной ловушке. Стало быть, даже король подозревает, что чувства Гэмрета могут оказаться сильнее? Нет, он свято верит в то, что победит страх. А в это время Гэмрет здесь, подле неё. Или это очередная издёвка? Его величество говорил, что никто и касаться-то супруги не должен. Актёр вошел в роль настолько, что забыл свое место? Можно ли воспользоваться его ослабшей бдительностью? Ведь Эльси не простушка, а ведьма. И королева. Самая настоящая. Должна рассчитать всё. Как-то раз она читала про одну правительницу, сумевшую благополучно заменить супруга фаворитом, но сама-то, сама-то разве так сможет? Тот дворянин, что совершает в её честь подвиги, мог бы стать отличной марионеткой. А Гэмрет — настоящий хищник. Совершишь ошибку — откусит руку. Обманешь — вновь не поверит. И за предательство убьёт. Он станет настоящим королём. Который, как и предшественник, сделает её жалкой игрушкой... Или это уже чудовищные фантазии, рождённые подсознательным страхом? Насколько заблудился в своих чувствах верный слуга его величества? Пришёл только проститься? Точно? Она судорожно вздохнула и осторожно прижалась к на удивление тёплому, пусть и костлявому плечу. И плакать уже не хотелось. От усталости. И заполнившей сознание уверенности, что ей всё простительно, всё дозволено. Король и без того её намерен убить. Теперь хотя бы будет за что. — Я ведь предупреждал, — только и заметил ночной гость, разглядывая спутанные кудри девушки. — Ох, глупенькая, ну нельзя же так. Богиня Варет, почему только я вижу вас такой беспомощной и жалкой? И хочу быть тем безумцем, что выступит в роли заступника… Вы ведь ведьма, и это всё — уловки. Я знаю. Знаю… Вы куда сильнее, чем представляетесь. Проникаете в душу, а потом губите, пользуясь слабостями. В вашей стране женщины правят мужчинами. Те, безвольные и жалкие, просто смешны. Вы используете их, как рабочий скот. И так уже много веков, поколений. Они даже представить себе не могут, что у нас женщина — всего лишь утеха для мужчины. И для кого-то — верная спутница, желанная собеседница, любимая… — Да я всё равно боюсь вас больше, вы-то чего? — зашептала Хельсиорра, невольно расслабляясь от столь откровенного признания. — Гэмрет, я вас ужасно боюсь. Меня до сих пор колотит дрожь, я уже не знаю, кому можно верить… — Я вас люблю, — коротко выдохнул он, поочередно прижимая её ладони к губам, — мне претит мысль о том, чтобы уехать, ведь я уже ни дня не могу представить без того, чтобы не видеть вас. И скоро мне уже станет совершенно безразлично, как вы воспользуетесь моей любовью. Даже если погубите. — Нет, не было и в мыслях, — испугалась Эльси, ясно себе представив, как останется совершенно одна. — Почему я верю? — горько усмехнулся он, устремляя на неё пронзительный взор. — Чего там. Я расскажу вам всё. С самого начала. Я увидел вас на церемонии бракосочетания. Перед статуей богини Варет. Нельзя назвать это любовью с первого взгляда, я удивился. Знал, что королю не нравятся безликие красавицы, с иссушенной кожи которых осыпается краска, но не ожидал, что он выберет невысокую запуганную девчонку, похожую из-за миниатюрности и необычных пышных кудрей на куклу. Я следил за вами, но не видел фальши, игры. Любая невеста счастливо улыбалась бы, заполучив в мужья могущественного короля. И я невольно начал гадать, кого же вы желали бы узреть своим супругом. Неужели кто-то уже занял ваше сердце? — Я была влюблена в садовника, но понимала, что это несерьёзно. Это было лишь восхищение его красотой и грацией, и я без сожаления простилась с его прекрасным образом. Мне казалось, король — моя судьба. Мне внушали это с детства. Да, предупредили, что он в возрасте, но такого… никак не ожидала. — И я не ожидал. Что принцесса окажется столь очаровательной и в то же время коварной. Той встречи неподалеку от беседки мне не забыть никогда. Я знал, что ведьмы красивы, и что они умеют становиться столь обольстительными… — Такими? — использовав заклинание, запрокидывая голову, поинтересовалась соблазнительница. Гэмрет замер, не в силах оторвать взгляда, затем осторожно сжал ладонями лицо девушки, наклонился… но Эльси отвернулась, опасаясь, что герцог может зайти слишком далеко. — Продолжайте, — мягко заметила она, незаметно изучая маску. Как бы снять? Попросить обработать рану? Или не портить момент? Каждый раз, когда он отказывался, королева опасалась, что действительно может испугаться. Но в то же время ей хотелось знать его. Чтобы угадать в любом обличье, в каком бы не явился. — … тогда-то я и решил проучить вас, примерив другую маску. Того подозрительного типа в белом, не сразу решившегося показаться на глаза. Герцог Гэмрет не мог за вами следить, он был слишком заметен, а чужака мало кто знал. И кому интересен один из наёмных убийц? Любопытство в этом случае губительно. — Так это вы… — Принц Деймонд раскрыл меня и решил принять меры. Я сделал ему всё назло, и… он не знает, что я действительно намерен пойти против Элриха. Тот проверял меня. И не раз. Но сейчас я не выдержал его испытания. — Ничего, — поглаживая костлявое плечо, прошептала Хельсиорра, — я ведь с тобой. Научись мне доверять. Я ещё не совсем заледенела, ещё живая. Она уже сама не понимала, что творит, запутавшись в непривычных чувствах, не в силах оттолкнуть обнявшего её герцога. Единственную надежду на защиту. Человека, сумевшего подобраться к ней так близко. Пусть и жестокого. Снаружи. Внутри — робкого, боящегося обжечься. Быть может, во всём случившемся сказалась усталость. Или переживания так ослабили бдительность, что она ответила на поцелуй и позволила повалить себя на подушки. Больше всего её удивляло то, что мешающуюся маску герцог снимать и не думал, хотя девушка то и дело вздрагивала от внезапной боли — края царапали щеки. — Не… — Уедемте отсюда, — прошептал он, невольно залюбовавшись пышными кудрями, волнами раскинувшимися по подушке, — старик вас не стоит. Не отпустит. Нужно сбежать. Пока ещё возможно. Да, я не обладаю магией, зато у меня есть сила. И преданные мне воины. Мне, а не ему. Хельсиорра отвечала совсем неслышно, и Элрих, плотно сжав губы, отстранился от щели. Хорош «преданный пёс». Да и супруга под стать ему. Оно понятно, девушка невинная, а соблазн познать грех слишком силён. Да и кому интересен «старик». Молодой-то, пусть и безобразный, всё равно лучше. Даже зацепило. Нет, не ранило, но зацепило. Король развернулся и беззвучно побрёл по потайному ходу, раздумывая, как поступить. В опочивальне, угрюмо прислонившись к столу, его поджидал принц, погружённый в невесёлые раздумья. — Они прислали мне шлюху, — тяжело опускаясь на кровать, поймав тревожный взгляд, безжалостно уведомил его величество. — Она выбрала «псину». Деймонд застыл, поражённый новостью — он-то думал, что его старательная ученица окажется благоразумней. О том, что ожидает изменщиков, младший брат боялся спросить — по лицу Ледяного сердца и без того было ясно. — Что происходит? — возникая в дверях, обеспокоенно спросил Льорелл. — Такая суматоха, будто во дворец пробрался вампир. — Пробрался не вампир. Хуже. Скоро узнаете, граф. Скоро все узнают.