***
Элрих Ледяное Сердце встретил известие о пропаже принца равнодушно, но, не желая распространения неприятных слухов, сказал, что тайно отправил мальчика в безопасное место из-за неудавшегося покушения, которое якобы устроили враги, пробравшиеся в замок. Ложь приняли радостно, вести разлетелись моментально и достигли даже королевы, не выходившей из своих покоев. Атмосфера накалялась, судорожно трепетали обнажившиеся деревья, ещё недавно такие красивые, а теперь увядшие и унылые; ветер обрывал почерневшие от холода листья, швырял их в окна, и они унылыми кляксами льнули к стеклу, заглядывая в мрачные покои. В полутьме беспокойно шуршали мыши, неистребимые никакой магией, бряцали доспехи стражников, слышались негромкие встревоженные голоса. К ужину, по требованию его величества, собрались все, спустилась даже бледная, небрежно одетая Хельсиорра. Будь Элрих чуть наблюдательней, заметил бы рождающуюся в сердце ведьмы грозу, но его больше волновал вопрос, кому понадобился принц, не названный наследником. К тому же у него сформировались свои планы на бедного Элдиса, и он даже тосковал о нём, как печалится дитя об отнятой игрушке. Бравых генералов, сидящих неподалёку от короля, могли смело заменить статуи, столь неподвижными и причудливыми казались их важные фигуры. Дамы, кутающиеся в меха, то и дело поглядывали на её величество и еле слышно шушукались, удивляясь неподвижному и строгому взгляду. Всё-таки за прошедшие годы королева растеряла забавную детскость, в отличие от герцогини, по-собачьи преданно смотрящей на покровительницу. Сегодня Хельсиорра оказалась безжалостной и своим вниманием удостоила лишь подаваемые блюда. Казначей, пронырливый лис, догадывающийся, куда могли отправить нелюбимого принца, молчаливо дивился необычному аппетиту, зато радовался историк, переживший седьмой десяток и почти боготворивший свою бывшую ученицу. Внимание равнодушной ко всему Эльси привлёк лишь любимый щенок Элдиса, резво скакнувший через порог. Королева изменилась в лице, глядя, как зверёныш вертится возле собравшихся и никак не может найти своего хозяина. Чтобы отвлечься от щемящей тоски, она начала прислушиваться к беседе. — Некроманты — служители зла, — убеждённо говорил Торвальден, завоеватель севера. Не обращая внимания на особенность выбранной темы, он с аппетитом жевал крылышко куропатки. — Само воскрешение противоестественно и мерзко. Рано или поздно поднятые трупы возвращаются в могилу, только в каком состоянии! — Всё зависит от силы заклинателя, — бесцветным голосом заметил Элрих, не поднимая глаз, — Седой Мертвец талантлив, этого нельзя отрицать. — А при чём здесь он? Я говорю, простите меня за дерзость, о вашем колдуне, о Льорелле! До меня дошли слухи, что он обзавелся чуть ли не десятком мёртвых прислужников… — Этот слух родился много лет назад, удивительно, что дошёл-таки, — неслышно шепнул хорошенькой соседке казначей, радуясь, что королевский маг не соизволил явиться. Девушка сосредоточенно хмурилась, так как сама не знала о странных способностях прекрасного графа и теперь гадала, можно ли считать его молчание обманом или устроить вечером допрос с пристрастием. Принц-то уехал к тётке, можно не бояться, что он тихонечко подкрадётся в неуместный момент… — Как узнать, чей это бредёт мертвец? — ехидно спрашивал въедливый завоеватель, оглядывая озадаченные лица. — А простым людям как объяснить, что меж нас есть проклятый некромант? — Меж вас есть даже ходячий мертвец, — неожиданно для себя негромко произнесла Хельсиорра. Все почему-то тихий голос услышали и подняли головы, притихнув. Стало слышно, как под столом хрустит костью успокоившийся щенок, а за окном взбешенно завывает ветер. Слегка удивленный Элрих впервые обратил внимание на свою королеву, почуял западню, однако не догадался, о ком говорит ведьма. — Знаете, воскрешённого очень легко узнать, хотя его поведение почти не отличается от обычного. На его теле есть метка… — К чему вы всё это говорите? — холодно, сверля говорящую немигающим взглядом, прохрипел король. — К услышанному мной разговору. Неудивительно, что придворный маг — некромант. Вы никогда не слышали одну очевидную истину? Некроманты никогда не служат живым… Я долго терпела, мучилась от того, что эту тайну нельзя раскрывать, но чудовищные обстоятельства губят множество людей. Мертвец воюет с мертвецом — это их битва, не ваша. Я не лжесвидетельствую — метку вы можете увидеть сами. Но красноречивей всего шрам на груди — таких вы не увидите на выживших… Огромное ледяное копьё, с невиданной силой брошенное Элрихом, проткнуло… огненный столб, взметнувшийся в том месте, где стояла вскочившая Хельсиорра с горящими от ненависти глазами и бледным лицом. Сама ведьма словно растворилась, то ли задетая, то ли целая и невредимая. — Всем оставаться на местах! — жёстко приказал король, разглядывая перепуганных подданных. — О проклятой ведьме, сеющей смуту, забыть. О глупостях, которые её поганый язык вещал, даже не думать. Чем бы не грешил Льорелл, дорогой мне как родной сын, в его преданности невозможно сомневаться. Что касается клеветы, то не мне, вашему властелину, перед всеми обнажаться. Но в чём-то супруга верная не солгала — на моём теле немало шрамов. И самые глубокие нанесены предателями. Которые вскорости умирали от жесточайших пыток. Так будет и с её величеством, да простит мне богиня Варет нарушение её обетов! На этом я вас покидаю, но напоследок скажу ещё одно. Кто хоть слово скажет о том, что произошло, пожалеть об этом не успеет! Тяжело поднявшийся король направился к выходу, но на пороге остановился, терзаемый сомнениями. Нет, не удержать так слухов, не справиться с напастью. Разжав ладонь, он выпустил Ледяное Покрывало, заскользившее по полу. Никто не успел даже вскрикнуть. Холод поднимался по ногам мгновенно, тут же сковывая горло. Люди, вытаращив глаза и приоткрыв рты, так и застывали в нелепой позе ужаса. И когда король сумрачно оглянулся, генералы уже стали настоящими скульптурами, бездыханными и безгласными. Беспомощней всего смотрелись дамы, не поверившие, что их не пощадят. Под столом, обняв лапами кость, лежал несчастный щенок. — Я разгадал, кто виновен в покушении на принца, — выходя к слугам, ровно сообщил Элрих. Немного подумав, он вытер платком губы и, проведя по ним языком, неторопливо добавил: — Предатели понесли заслуженную кару. И кого-то ждёт повышение до генерала… Льорелл, почувствовавший буйство стихий, явился вовремя — король не успел на него рассердиться. — Эта ведьма, моя супруга, сбежала, открыв такую тайну, которую ввек бы ей не доверил, — отрывисто произнес его величество, перестав изображать бесстрастное равнодушие, — найди её и убей! А лучше нет, приведи сюда… Нет, всё-таки убей, сразу. Как она сумела создать заклинание перехода? И куда он мог вести… Опасайся, её сила значительно возросла, она это ловко скрывала. Неужто и саламандр может вызвать… — Мне отправляться немедленно? — беспокойно поглядывая на короля, уточнил Белый Граф. Все тайны знал только он, неужели теперь подозревают его? Он всегда симпатизировал крошке ведьме и не скрывал этого. — Нет... Подожди. Сейчас ты мне нужен. Искать ведьму уже начали, а ты... Ты пока что займешься более важными делами. Ведь ты единственный, кому я могу доверять. Особенно теперь...***
— Отвечай только по надобности, когда спросят. Не груби. Не корчь эти... рожи. Если не хочешь говорить — молчи, отвечу за тебя. С тех пор как Тёмный Король Аламзэлло взялся перевоспитывать мелкого колдунёнка, его благородным порывом заразилось всё окружение. Оборотни, к сожалению, не были исключением, а Фрау вёл себя как заправская нянька, разве что нос пленнику не вытирал. Обратив внимание на его усердие, эльф решил возложить роль учителя на пепельного лиса, и тот разом пожалел о неосторожных заявлениях. Но было поздно. К Седому Мертвецу ходить не любили. Представлять тому юного заложника отправили Серебряного князя с телохранителем, что при нынешнем положении дел было как нельзя кстати. По дороге Элдис, мальчик спокойный и скромный, наслушавшись поучений, действительно разозлился. Он и без того переживал из-за встречи со своим кошмаром, а после нравственных пыток только хуже стало. Решив во что бы то ни стало уничтожить заклятого врага и помня предыдущие неудачи, принц, стиснув кулак, принялся заранее скапливать в нём энергию холода. Ощущение было весьма приятное, будто сунул обожжённую ладонь в ледяную воду. И всё-таки сказывалось напряжение — отвлекаться нельзя, иначе сила выйдет из-под контроля. И хорошо если просто уйдёт, а не холодом пробежит по телу, умертвляя плоть... Решив, что метнёт во врага энергию сразу, как только зайдёт, Элдис продолжал скапливать оружие. Как лучше употребить, обратить кристаллом или направить Ледяной Тропой от ног к сердцу? Вертящийся вокруг Фрау мешал соображать. Ну чего они остановились перед дверью? Хозяин Ледяных Драконов, помоги! Кажется, пришли. Ноги решительно не хотели переступать порог, но показаться трусом тоже не выход. Пришлось пересиливать себя. Тем более, что ледяная магия уже мерцала сквозь сжатые пальцы. Изба была небольшая, захламлённая и полутёмная. Над узкой кроватью, чтобы хоть как-то скрасить неприглядность обстановки, висела шкура какого-то зверя, с углов топорщились сушёные травы, пахнущие сильно и душно, за ними — связка грибов. В углу стыдливо пряталась старенькая метла, за заслонкой вспыхивали угли, а на печке кто-то ворочался и сдавленно стонал. Возле маленького окошечка, в которое громко бился гудящий шмель, стоял простой грубо сколоченный стол, накрытый узорчатой скатертью и с горкой заваленный бумагами. На самом краешке, приготовившись упасть, скромно жался серебряный кубок, доверху полный какой-то сомнительной жидкостью цвета крови. Временный хозяин дома, седой, как и полагается, сидел за столом, спиной к гостям, и что-то писал. Элдис ещё не был уверен, что это и есть мертвец, да и не мог ударить в спину, но почтительное покашливание оборотней и их приниженный вид подтверждали важность занятого человека. Совсем обычного. Ну, голова, худое тело… Немного не по себе принцу стало, когда Мертвец поднялся на свои длинные ноги, вознёсшие его чуть ли не до потолка низкого жилища. Куда хуже пришлось, когда обернулся... У лича не было лица — оно давным-давно истлело, оставив жалкие лоскутки плоти, чудом удержавшиеся на кости. Череп скалился рядом ровных зубов, пугал провалами глаз, в глубине которых ярко-ярко, как звёздочки, светились две бледно-голубые точки. Седые же волосы, скорее всего, являлись париком, а богатая чёрная одежда с серебряными пряжками и длинным плащом обрисовывала не менее выразительно рёбра и прочие кости. Элдис не стал убегать, его словно пригвоздило к месту. Не в силах оторваться от жуткого колдуна, он, вытаращив глаза, продолжал на него смотреть, не обращая внимания на спокойных лис. Фрау даже снисходительно оскалился, а Серебряный князь, ободряя, взмахнул хвостом перед побелевшим лицом принца, но тот ничего не замечал. Лишь сильная боль напомнила о сгустке пульсирующей энергии… — У него светится рука! — завопили с печки, и лисы опрометью бросились в стороны, не желая попасть под удар. — Это «Ледяная бомба», уходите! Позади послышался топот, видимо, кто-то выбежал следом за оборотнями, лишь Седой Мертвец остался стоять, будто что-то вспоминал. Громкий раскатистый треск оборвал все прочие звуки, полыхнул свет, и громко, как дикий раненый зверёныш, закричал принц, не сумевший разжать непослушную от страха руку. Некромант словно проснулся. Подошел к рухнувшему телу, нагнулся… —Сын короля Ледяное Сердце, — наконец-то представил вздрагивающий Серебряный князь, впервые решивший говорить вместо Фрау — он брал на себя ответственность за случившееся. Мертвец ничего не сказал, глядя, как быстро чернеет детская рука — от запястья остались лишь смёрзшиеся истерзанные кости. Легко вынув ритуальный кинжал, он полоснул чуть ниже локтя, куда только подбирался убивающий холод, затем огляделся, вытащил из ножен меч и безжалостно опустил. — Собачьи блохи! Господин некромант, что вы делаете?! — запоздало рявкнул Фрау, но тот, ногой отшвырнув отрубленную конечность, полностью почерневшую, похожую больше на куриную лапку, распространяющую вокруг корку льда, уже затягивал жгут, не пытаясь магией остановить кровь — на такие мелочи силу не тратили. Мальчик даже не стонал — он вообще больше не осознавал, что происходит, только при взгляде на череп ему становилось хуже. Голоса гудели и расплывались в нарастающем шуме. Говорили о гарпии, кто-то смеялся, кричали… От боли Элдис даже думать не мог, он просто ждал, когда все закончится. Горящие голубые огни светили прямо в душу, что-то выискивая, выпивая последние силы. Хотелось закрыть глаза, но это было слишком сложно — их заполняли непрерывно льющиеся слёзы. Когда же смерть? Но вот она, над ним. Жуткий оскалившийся череп… или лицо? Вроде бы лицо. Немного успокоившись, принц вдруг вспомнил маму и отчаянно застонал, бессознательно её позвав. Это были его последние слова... По крайней мере в ужасно закончившийся день. Очнулся он не на следующий и даже не на третий. Лишь на шестой принц проснулся и сел не в бреду, сам. Лежащий на одеяле лис поднял голову и насторожился, приготовившись к чему-то неприятному. Вошедшая девушка мягко поинтересовалась, не хочет ли раненый пить и, услышав необдуманное отрицание, тут же вышла. Комната, в которую поместили пленника, была даже меньше обители некроманта, зато кровать оказалась большой, со свежим бельём и хорошо взбитыми подушками. Кто-то, видно, издеваясь, положил возле изголовья тряпичную игрушку. На простенькой табуретке свернулись бинты, поблёскивали какие-то склянки и стакан воды. Чуть дальше громоздилась ширма, на которой сидело… нет, не чучело, а настоящая гарпия, брезгливо поглядывающая на очнувшегося человека. — Ага, наконец-то пришёл в сознание! — Кертейр разом заполнил все помещение: массивной фигурой, рычащим голосом, непрошибаемой уверенностью в том, что ему везде рады. — А я как раз мимо проходил. Дай, думаю, гляну на ублюдка Элриха, как он там… Лис, враждебно уставившись на его величество, прошипел, что не стоит время свое бесценное тратить на столь ничтожное создание. Король не согласился, но гарпия хрипло заявила, что она должна охранять покой больного, и что оборотень — злостный его нарушитель. Смирившись с изгнанием и пообещав вернуться, волк исчез, оставив всех в недоумении. Элдис меж тем нехотя выпростал из-под одеяла пострадавшую руку, с отвращением глядя на тонкие тёмные пальцы с длинными когтями, виднеющиеся из-под бинтов. Местные знахари, зная, что детей, в особенности пострадавших или недавно убиенных, не сыщешь, наделили его конечностью убитой в драке гарпии. Размерчик оказался вполне подходящий, но принц поначалу подумал, что лучше бы ему вовсе без руки остаться, чем ходить с этой уродливой лапой, лапой нечисти. Однако старания колдунов и прочих он оценил. Жаловаться не стал. Молча страдал, надеялся умереть, но, очевидно, не его это оказалась доля. — Как ты себя чувствуешь? — осторожно осведомился Фрау, не веря, что принц ему ответит, тот и раньше не отличался разговорчивостью. — Что со мной будет дальше? — вместо ответа спросил Элдис. — Как знать. Се… Наш господин хочет с тобой побеседовать. Если ты, конечно, почувствуешь себя в силах. Ты молодец. Тогда в обморок не грохнулся. А бывало. Даже с оборотнями. — Я готов, — с содроганием произнес принц. Лучше уж сразу отмучиться, чем ждать приговора. Однако он догадывался, что его лечили не затем, чтобы убить. Стало быть, Элдис зачем-то нужен. Может, его хотят обменять, как иногда меняются пленными? Или выторговать условие? Продать за деньги? Отчего-то принц сомневался, что отец тотчас же поскачет его выручать. У него и без того хватает забот, проще поручить возвращение какому-нибудь военачальнику. Интересно, кому… Гарпия плавно слетела со своего насеста и отправилась за некромантом. Фрау сидел молча, поджав хвост, часто поглядывая на раненого. Он ожидал от него очередной глупости, но на этот раз Элдис даже не думал нападать. Мучила слабость и внезапная жажда. А еще сильно ныла приросшая с помощью магии чужая… стыдно сказать, но нога. Подумать только, у него теперь три ноги. Странно так… Дверь отворилась, и в неё неторопливо вошёл Седой Мертвец, натянувший на череп капюшон так, чтобы тень падала до самого подбородка. Освободив табуретку и сев, некромант отвернулся, стараясь не пугать своего пленника. — Знакомство наше оттянулось, ваше высочество, — неторопливо начал он, всё же поглядывая на принца, — но дело не к спеху. О вашем возвращении во дворец нет и речи. Во-первых, мы не позволим вам вернуться, а во-вторых, никаких требований и угроз от Элриха Ледяного Сердца к нам не поступало. — Вы лжёте, — невольно содрогнувшись от одной мысли, Элдис почти выкрикнул обвинение. — Зачем мне лгать? Сбежать вы попытаетесь всё равно, я знаю. Но у вас хорошие сторожа. Какое-то время будете привыкать, затем найдём вам занятие. Однако можете не надеяться, что вредительская деятельность и колдовство вам простится. За каждый дурной поступок явится расплата. К счастью для вас, за покушение кара обрушилась сама. Иначе бы это так просто не сошло с рук. В следующий раз будет хуже. И обращение изменится. Ваша матушка… что-нибудь говорила обо мне? — Нет, — кратко ответил принц, которого не радовали планы Седого Мертвеца. — Но зачем я вам? Польза от меня ничтожна, а цену, сами говорите, даже не назначили. Отпусти… — Об этом не может быть и речи, — решительно ответил некромант, — вы можете смириться и поступать по моей воле… или умереть. Впрочем, от моей воли это вас не освободит. — И каковы будут повеления? — недолго думая, поинтересовался принц, разом передумавший сопротивляться. Чего доброго, и впрямь сделают из него безвольное чучело и подошлют во дворец. — Выздоравливать. И не творить глупости. Седой Мертвец легко поднялся и, не оглядываясь, вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Снаружи никого не было, никто не видел, как предводитель Тёмных Королей задумчиво остановился, прислушиваясь к происходящему внутри. Никто не знал, может ли некромант что-либо чувствовать. Хотя бы к врагу.