Танец Пепла

       Я бежала настолько быстро, насколько позволял подол платья и нещадно бивший по лопаткам заплечный мешок. Где-то позади в лабиринтах леса раздавался голос Гендальфа, но мне уже было всё равно, и лишь хотелось оказаться как можно дальше от них всех, включая и волшебника, который явно держал меня за полную дуру. Версия о том, как я, якобы, выбежала из леса, а жуткие твари просто исчезли, в свете только что произошедшего в лагере, казалась ещё более бредовой. Силы, которые восстанавливались так мучительно медленно последние несколько дней, покинули меня уж точно не на пустом месте... Настороженность гномов, неприкрытый страх в глазах Бильбо... Теперь, отчего-то, не было сомнений, что всё это были части единого целого, которое от меня по какой-то причине, решили скрыть. Вернее решил скрыть один Серый кудесник, посчитавшей меня за полную дуру. От злости хотелось плюнуть на землю, но сейчас было не до этого, поэтому я лишь глухо зарычала себе под нос. В груди уже противно жгло, но останавливаться я не собиралась и, стараясь издавать как можно меньше шума, чтобы запутать следы, как безумная неслась по ночному лесу в неизвестном направлении. Когда очередная ветка больно хлестнула по лицу, с языка всё же сорвалось громкое витиеватое ругательство. Из глаз непроизвольно брызнули слёзы, что значительно затруднило передвижение, но неожиданно кусты расступились и я выбежала на заросшую тропинку, где позволила себе на мгновение остановиться и восстановить дыхание. В этот момент слева заросли зашевелились, выплюнув в просвет запыхавшегося Гендальфа. «Да чтоб тебя!» Он что, летал? Как меня нашёл? Хотя последний вопрос был явно лишним, учитывая то, насколько красочно я только вот костерила лес. Волшебник тут же нашёл меня взглядом и шагнул навстречу — я попятилась. Рука по инерции вытащила кинжал, нацелив на мага. — Оставь меня, — и невольно поморщилась от звука своего голоса, больше похожего на надрывный хрип. — Ирина, выслушай меня. — Я сказала, оставь меня. Что ты мне расскажешь? Очередную полуправду? Или думаешь я дура безмозглая? — говорить было больно, и левая рука снова инстинктивно потянулась к горлу. — Ирина, я доставлю тебя в Ривенделл. Там… — Не хочу! — я резко развернулась и снова побежала. Теперь мои движения не сковывали ни кусты ни коряги, и можно было удвоить скорость. — Глупая девчонка! — неслось мне вслед. «Сам дурак», — был мой мысленный посыл. Однако, стоило признать, что для своего почтенного возраста волшебник был просто мечтой марафонца. Нет, я прекрасно понимала, что образ старца — лишь принятый Майа облик, но всё же надеялась, что он не будет таким быстрым. Мелькавшая перед глазами тропинка резко ушла в бок, далее ещё больше петляя между деревьями — это был мой шанс. Как только я скрылась за поворотом, тут же нырнула в ближайшие кусты и затаилась. Вскоре мимо моего укрытия пробежал Гендальф и, как и предполагалось, скрылся между деревьями. Мысленно досчитав до пяти, я как можно тише покинула своё укрытие и стремглав бросилась по тропе в противоположную сторону. Да вот только долго радоваться своему хитрому плану мне не дали, и в следующее мгновение кто-то бесшумно налетел на меня, опрокидывая на спину и прижимая всем телом к земле. Капюшон упал на лицо — я попыталась вслепую полоснуть обидчика кинжалом, всё ещё зажатым в руке, но тот, что сверху, грубо стиснул запястье, в момент обезоружив. Взвыв от отчаяния, я забилась под незнакомцем, извиваясь и пытаясь опрокинуть его в сторону — на что меня, ещё сильней вжали в землю, сокращая и без того мизерное расстояние до несуществующего. Потом этот кто-то поймал мою свободную руку, заведя обе в стальном захвате над головой. Из последних сил я попыталась ударить его головой, но промахнулась, а вот он схватил меня за подбородок и откинул, наконец, проклятый капюшон. На меня смотрели уже знакомые голубые глаза, сверкающие неприкрытым раздражением. — Отпусти, — прошипела я. — Нет, — отрезал Гендальф. — Что ты ко мне пристал? Иди к своему королю без горы и, похоже, уже без крыши! Веди их в Эребор, но оставь меня в покое! — Нет. Куда ты побежала? Глупая, упрямая девица! — Дотошный старикан! — от бессилия в голову не пришло ничего более оригинального, но неожиданно попало в цель. Гендальф нахмурился. Я, довольная собой, ухмыльнулась и тут же попыталась пнуть его ногой — он ловко увернулся, больно впечатывая мою ногу своим коленом в землю. Я зарычала и снова заметалась — Гендальф же, наблюдая за моими потугами, мило заулыбался, отчего резко стало не по себе, а в следующее мгновение все попытки сопротивления разом сошли на нет. Я неверяще уставилась на волшебника: только теперь знакомый голубой взгляд был устремлён на меня с помолодевшего безбородого лица, обрамлённого длинными светло-каштановыми волосами. От удивления рот глупо приоткрылся. — Старикан? — помолодевший Гендальф открыто наслаждался моей растерянностью, в глазах прыгали хитрые искры, а тёмная бровь иронично изогнулась. — Я уже видела тебя таким, — прошептала я невпопад. Вдруг такая близость нашей позы показалась мне слишком интимной, и я ужасом поняла, что краснею до кончиков ушей. Захотелось сразу спрятать глаза, убежать, но взгляд постоянно натыкался на мужчину, прижавшего меня к земле. Гендальф, вернее Олорин, лишь нагло улыбался. — Успокоилась? Больше не побежишь? — Нет… — Что нет? — Не успокоюсь, пока не расскажешь о том, что случилось на поляне, — у меня получалось только шептать. — И слезь с меня в конце концов, пещерный ты человек! Олорин нахмурился и приблизил своё лицо к моему. Мне стало совсем неловко, дыхание остановилось. — Обещай, что больше не попытаешься убежать. И что это за люди, о которых ты постоянно говоришь?.. — Сначала слезь, — я отчаянно пыталась справиться с резкой нехваткой кислорода, и смущение этому никак не способствовало. Поэтому пришлось признать собственную капитуляцию. — И не побегу больше. Я и так очень удивлюсь, если ты мне рёбра не сломал. Один душит, другой кости ломает — романтика… — голос оборвался. Горло болело. Олорин отпустил меня и отодвинулся в сторону, всё ещё внимательно отслеживая каждое моё движение. Мы сидели на заросшей тропинке посреди ночного леса, и когда маг начал пересказ событий пятидневной давности, то, к моему облегчению, принял свой привычный облик. Да и теперь я могла сконцентрировать внимание на его словах, а не разглядывать помолодевшего волшебника. Рассказ подошёл к концу, а я продолжала хмуро гипнотизировать близлежащие кусты. — И что же это было? — Думаю, какая-то магия. Но не уверен об истинной её природе. Час от часу не легче. С одной стороны, всё, что рассказал мне Гендальф, действительно, логически подходило под определение магии и колдовства и объясняло резко ухудшившиеся отношения с отрядом — меня попросту боялись. Да и я бы сама себя боялась… С другой стороны, в моём мире я не слыла ни ясновидящей, ни ведьмой, хотя их у нас в стране всегда было предостаточно, и пусть иногда, под напором увиденного и прочитанного, я и позволяла себе грезить о некоторых способностях и с моей стороны, но это никогда не заходило дальше редких предсказаний, сделанных больше на удачу. Поэтому то, что мне описывал маг, никак не вписывалось в мои реалии. Если это была действительно я, то со мной происходило что-то совсем не то, и думать об этом было страшно, да и не хотелось. А ещё были гномы… Я внутренне напряглась. — О чём размышляешь? — прервал затянувшееся молчание волшебник. — Не знаю… Почему я? И почему этот ненормальный гном на меня накинулся? Из-за того, что случилось на поляне? Если так, то как-то с опозданием… Осознание всего произошедшего накатило холодной волной. Несколько дней назад я, по словам Гендальфа, изувечила и скорее всего убила каких-то существ. А сегодня пытались убить меня… Со мной что-то произошло, а я даже об этом и не помнила. А что если, в следующий раз под горячую руку попадёт не какое-то неясное создание, а кто-то невинный и просто оказавшийся рядом?.. Каждая мысль болезненно отдавалась в голове. Сейчас, когда первая адреналиновая реакция сошла, я чувствовала себя обессиленной, опустошённой, напуганной и одинокой. Неосознанно рука снова потянулась к шее. — Позволь взглянуть, — от голоса волшебника я невольно вздрогнула, очнувшись от своих раздумий. Гендальф зажёг кристалл на посохе и теперь в мягком свете рассматривал мою шею. — Будет синяк. Ведь так? — прошептала я. — Буду надеяться, что синяком и ограничится, и нет внутренних повреждений. Лицо волшебника было хмурым и каким-то печальным. Он слегка кивнул. — Прости, что не успел его остановить. Всё произошло так быстро… — я подняла руку, прерывая его. — Почему он вообще это сделал? — Не знаю, — ответил он слишком поспешно и погасил кристалл. — Ты опять недоговариваешь. У тебя же есть свои догадки… — Это только догадки. — Всё равно. Я имею право знать, — волшебник хотел было возразить, но я продолжила, с трудом выдавливая слова. — Ты хочешь, чтобы я вернулась в отряд и осталась до того, как доберёмся до Ривенделла. Подумай, каково мне сейчас? Я постоянно думаю, действительно ли хотят Торин и гномы моей смерти, или это было лишь помешательством. В неизвестности я этот поход продолжать не буду и должна знать чего ожидать, Гендальф. Хотя бы примерно… — после такой тирады, горло болезненно заныло, и пришлось побеждёно замолчать. Маг какое-то время просто смотрел мне в глаза, потом, наконец, продолжил. — Как я и сказал, это только догадки, — он почесал переносицу, будто собираясь с мыслями. — Я читал когда-то, что порой магия, исходящая именно от людей, может вызвать беспричинную агрессию у окружающих. Они могут неосознанно чувствовать потоки энергии, тепло или аромат, которые иногда одурманивают, вызывают помешательство или наваждения. Выходило, что в покушении на свою жизнь была виновата я сама?.. — Даже если это и так… Но ведь ты не чувствуешь ко мне агрессии? Маг покачал головой: — Но ведь и я сам наделён магией. — И как ты представляешь моё дальнейшее путешествие бок о бок с гномами? Мне будет сложно им доверять, Гендальф. Торин душил меня, а никто из них даже не пошевелился. Они скорее убили бы меня за то, что приставила кинжал к его горлу… — Не будь так критична. Я тоже ничего не успел сделать и растерялся. Все произошло слишком молниеносно и неожиданно. Я недоверчиво покачала головой: — Возможно ты и прав. Но факт остаётся фактом: они со мной за время похода даже словом не обмолвились, а после того вечера так вообще шарахались как от чумной… — Это Торин запретил, — мои брови удивлённо взлетели вверх. — Он тебе не доверяет и запретил с тобой общаться. — А голодом он морил меня тоже из-за недоверия? Гендальф тяжело вздохнул и достал трубку из походной сумы — выходило, не только я убегала с не с пустыми руками — раскурив и пустив пару колец, он снова полез в котомку, извлекая из её недр небольшой флакончик, наполненный, как мне показалось, розоватой жидкостью. — На, отпей немного. Это эльфийский эликсир. Хорошо заживляет внутренние повреждения. Я осторожно сделала глоток, с улыбкой возвращая флакон. На вкус зелье было похоже на варенье из лепестков роз, которое когда-то делала моя бабушка. — Благодарю. — Он вызывает сонливость, так что ты вздремни немного. — Угу, — мои веки тяжелели, а сил сопротивляться уже не было. Не долго думая, я прилегла прямо на траву, подложив под голову походный мешок, но, уже проваливаясь в сон, успела прошептать: — Гендальф, пообещай мне, что больше не будешь недоговаривать или обманывать. Иначе я уйду. — Обещаю, — тихо сказал волшебник, чуть касаясь пальцами плеча. Сознание отключилось. *** Когда я снова открыла глаза, было ещё темно, но небо над лесными вершинами уже предрассветно серело. Я завертела головой по сторонам. — Я здесь, — Гендальф сидел чуть позади, облокотившись на дерево, и всё так же курил. — Сколько же я проспала? — эльфийский эликсир действительно сотворил чудо: мой голос почти полностью восстановился, да и горло больше не драло. — Уж скоро рассвет. Пора возвращаться, — маг возвышался надо мной, протягивая руку. Вернувшись на поляну, мы там никого не застали, хотя вещи были на месте. Гендальф, нахмурившись, озабоченно оглядывался по сторонам. А вот я уже догадывалась, куда исчезли все… — Я, кажется, знаю, где они могут быть. Здесь недалеко есть пещера… Мы снова углубились в лес, но блуждали в потёмках недолго: озарённую огромным костром поляну было трудно не заметить, как и находящихся на ней существ — их было трое. Непропорционально огромные, издалека напоминающие куски отшлифованного камня, если бы не были до жути живыми. Одно дело читать чёрные буквы, складывающиеся в такое простое и даже привычное словосочетание «каменный тролль», и совсем другое видеть эту махину в нескольких метрах от себя, когда от почти животного ужаса хочется беспомощно скулить, вжавшись в землю… Наверное впервые я действительно осознала, насколько мне везло всё это время, странствуя в побитой кибитке по просторам мира, где обитают вот такие монстры. Со всеми своими страхами жизнь двадцать первого века к такому меня явно не готовила. Тролли, тем временем, сидя вокруг костра, громко переговаривались утробными голосами, поочерёдно размахивая руками и жестикулируя куда-то в сторону. Оторвавшись наконец от созерцания этих существа, я проследила взглядом в том же направлении и увидела в стороне связанных и сваленных в кучу гномов. В искажённых пляшущими тенями отсветах, сосчитать их было сложно, но, кажется, не хватало двоих плюс хоббита. Неужели мы опоздали? Хотя с другой стороны, он мог быть просто погребён под увесистыми телесами гномов всё в той же куче. И тут кто-то пронзительно пискнул. Мой взгляд метнулся к трём троллям — несчастный Бильбо и был источником писка. Хоббит тряпичной куклой болтался в руке одного из монстров. Там же оказались и недостающие гномы, которых громилы бесцеремонно привязывали на вертел. Ещё немного и их водрузят над костром… Я нервно сглотнула. Пусть во мне и пылала вполне оправданная злость на участников отряда, но никто не заслуживал такой медленной и мучительной смерти. Да и бедный хоббит раскачивался так, что ему вот-вот могли просто вырвать ногу. Я тревожно посмотрела на волшебника, который, в свою очередь, кинул мне: «Жди здесь». Отчасти я была рада, что попадаться на глаза троллям от меня не требовалось, но одновременно с этим какая-то часть меня готова была броситься к магу, умоляя не оставлять одну… Но Гендальф решил всё за меня и без дальнейших объяснений просто исчез в кустах. Внутри зашевелился панический страх. Что же мне оставалось делать? Ой, что-то не так я представляла себе эту историю. С троллями я точно одна бы не справилась, а пытаться блистать красноречием на ломаном Всеобщем просто прямое самоубийство. Взгляд опять устремился на громил: эти существа неопределённого цвета были действительно внушительного роста, на мощном сутулом теле покоилась маленькая уродливая голова, с глазами на выкат и большим ртом. Подобные поленьям руки свисали ниже колен — было в них что-то от огромных горилл, покрытых грубой кожей. А тем временем, обстановка на поляне накалялась. Тролли явно спорили между собой: двое уже стояли друг против друга, яростно сжимая кулаки. Третий же, вдруг зло оскалился на хоббита, и уже занёс руку, намереваясь, видимо, просто раздавить извивающегося Бильбо между громадных ладоней, как перед ними вынырнул маг. Все трое с удивлением уставились на волшебника, но даже этого секундного промедления было достаточно: Гендальф ударил посохом и внушительный кусок близлежащего камня откололся. Поляну прорезали первые лучи восходящего солнца — раскатистый голос грозным эхом разнёсся по притихшему лесу: «Рассвет вас застанет — и камнем всяк станет!» Словно очнувшись тролли взвыли, заметались, налетая друг на друга в попытались укрыться, но как только свет коснулся кожи, их будто парализовало. Они ещё извивались на месте, размахивая руками, но стремительно и неумолимо превращались в камень. Последними на широких лицах ещё жили глаза, в которых читался животный, первозданный ужас, но и они со следующим ударом сердца замерли навсегда. Я сама не заметила, как оказалась на поляне, и когда гномы спешно кинулись к своим вещам и оружию, нерешительно встала рядом с Гендальфом. Мне было немного не по себе и не столько от трёх гротескных каменных изваяний, сколько от присутствия гномов и особенно их предводителя. Первым меня заметил хоббит и сразу кинулся навстречу, но, видно, что-то в моём взгляде его остановило, потому как Бильбо замер всего в нескольких шагах, ограничившись нерешительной улыбкой, которая уже в следующее мгновение сошла с его лица — он смотрел на мою шею. Отчего-то стало даже стыдно и захотелось прикрыться, но это было бы уж слишком. Вскоре к нам стали постепенно подходить остальные участники отряда. При взгляде на них, я невольно напряглась, когда почувствовала, как Гендальф ободряюще приобнял за плечи. Теперь все гномы собрались вокруг нас. Над поляной повисла напряжённая тишина. Я старалась не смотреть на них, они же наоборот — то и дело поглядывали то на меня, но всё чаще — на шею. Молчание нарушил седовласый гном с белоснежной бородой. Он вышел вперёд, затем учтиво поклонился со словами: — Балин из рода Дурина к вашим услугам. Гном выпрямился и выжидающе замер, глядя на меня. Я была готова ко всему, но только не к этому и теперь нерешительно перевела взгляд на мага, который лишь одобрительно кивнул и чуть сильнее сжал плечи. Вздохнув, я посмотрела на Балина, чуть поклонилась и улыбнулась: — Ирина. Ирина Александровна из рода Перловых к вашим услугам. Гендальф кинул на меня удивлённый взгляд и прошептал над ухом: — Ты никогда не называла мне своего полного имени. — А ты и не спрашивал, — не оборачиваясь, бросила я и протянула Балину руку. Гном несколько нерешительно её принял и слегка пожал. — Здесь не принято, чтобы женщины пожимали руки мужчинам, — прокомментировал маг. В ответ я лишь пожала плечами: — Ну так я и не здешняя. Как только Балин отошёл в сторону, его место занял уже следующий. Гномы подходили, представлялись, жали руку и отходили в сторону, принимаясь за исследование поляны и окружающих зарослей. Последним передо мной предстал Торин. Какое-то время он просто молчал. Потом, слегка склонив голову, произнёс. — Торин, сын Траина из рода Дурина, к вашим услугам. В ответ я представилась, но руки не подала. Он мрачно посмотрел мне в глаза, а затем его взгляд опустился на мою шею — гном заметно побледнел. — Я прошу прощения за своё недостойное поведение. Ещё никогда я не причинял вреда женщине… Знаю, что нет оправдания моим поступкам и тому, что позволил помутнённому разуму взять верх над волей. Даю Вам своё слово, это больше не повторится. Его голос звучал искренне и твёрдо, и, чуть помедлив, я неожиданно для себя кивнула. — Я принимаю твоё раскаяние, Торин, сын Траина из рода Дуринов. И в свою очередь приношу свои извинения, если без умысла оскорбила тебя словом или делом. Трудно сказать, насколько верно я произнесла эту речь на Всеобщем, но гном меня понял. Глядя друг другу в глаза, мы с Торином пожали друг другу руки. Тут откуда-то из кустов послышались воодушевлённые возгласы. Я вопросительно глянула на мага. — Кажется, они нашли пещеру троллей. Идём, — всё ещё удерживая за плечи, Гендальф аккуратно подтолкнул меня в нужном направлении. *** Гномы с азартом разбирали содержимое пещеры. Мне же совсем не хотелось туда соваться. Гендальф и Торин рассматривали эльфийские мечи, кто вытаскивал золото, кто снедь (хотя о об её пригодности можно было поспорить), ну а я сидела на траве недалеко от входа и только сонно наблюдала за происходящим. Даже сюда доставал невероятный смрад, исходящий от опустевшего пристанища троллей, что и вовсе отбило всякое желание участвовать в разграблении. Кроме того, я и так знала, что там будет. Что же касается трофеев, то оружие мне было ни к чему, впрочем и с золотом я смутно представляла, что делать, а украшения… Почему-то в последнее время они меня мало привлекали. Из моего мира я случайно захватила всего несколько вещей, что и были на мне: серебрянная подвеска, да два кольца — одно с крупным сапфиром, другое украшенно славянской вязью. Первое мне когда-то подарил мой любимый, а второе — мама. А вот серьги куда-то пропали, а может и не было их вовсе. За время моих странствий с труппой Барона, мне даже в голову не приходило подбирать себе украшения. Так зачем же начинать сейчас? В походе они вряд ли пригодятся. Надо мной нависла чья-то тень. Гендальф уже почистил и приладил к поясу новый меч. — Ты ничего не подобрала? — А я и не смотрела. Мне ничего не надо, — солнце слепило глаза, поэтому выражение его лица я не видела, а только уловила, как волшебник неопределённо хмыкнул, снова удаляясь в направлении пещеры. Когда с сортировкой, делёжкой и перепрятыванием добычи было покончено — мне всё же отсыпали два увесистых кошелька монет — все, наконец-то, вернулись обратно в лагерь. Бомбур принялся за приготовление еды, и вскоре над поляной витал аппетитный аромат жаренного. Я нехотя поднялась и, уже по обычаю, направилась в сторону, подальше от соблазнительных запахов, когда на полпути меня остановил низкий голос Торина: — Ты куда? — я замерла и в нерешительности посмотрела на него, параллельно придумывая оправдание, потому как называть истинную причину не хотелось. Видно, сообразив что к чему, и без моих объяснений, король отчётливо произнёс: — С сегодняшнего дня будешь делить трапезу с нами, если не возражаешь, — в ответ я слегка улыбнулась и, ещё не до конца веря в происходящее, аккуратно шагнула к костру. Моё место оказалось между двумя братьями — Фили и Кили, чему оба были, кажется, искренне рады. Они затараторили наперебой, из чего не удалось разобрать ни слова, пока я не прервала их, объяснив, что на такой скорости ничего не могу понять. На это молодые гномы понимающе закивали и, последовав моей просьбе, убавили силу словарного потока. Оба принца оказались довольно милыми собеседниками, хотя разговоры велись достаточно поверхностные, да и мой словарный запас не позволял ещё философствовать о высоком. Вторя дурманящим ароматам полевой кухни, живот воодушевлённо заурчал, напоминая, что уже давно наступило время обеда, а ужин и завтрак я пропустила, бегая по лесу сначала от, а потом вместе с настырным магом. На радостях Бомбур, сетуя на то, что я так исхудала, что ещё неизвестно в чём дух теплится, попытался впихнуть в меня аж три порции сразу, и отбиваться пришлось чуть ли не с боем, потому как желудок и так чуть не взбунтовался с непривычки. Насытившись, единогласно было принято решение опробовать найденную у троллей бочку эля, радушно протянув и мне кружку горьковатого напитка. Помня свои предыдущие опасения, я с сомнением сделала первый глоток, но, как оказалось, подозрения мои были напрасны. Алкоголь ударил в голову, развязав язык, и вот я уже почти свободно объясняюсь с Кили, периодически мешая Всеобщий с Русским, но тот этого, кажется, и не замечает, воодушевлённо кивая и жестикулируя. Всё это время Гендальф сидел напротив, улыбался и смотрел на меня с каким-то странным выражением. Но мысли текли настолько расслабленно и лениво, что, списав всё на эль, я лишь улыбнулась в ответ. В какой-то момент достали трубки, и в воздухе поплыл сладковатый запах табака. Я с завистью посмотрела на мага, но устраивать очередную вылазку в лес совсем не хотелось. Решив поберечь лёгкие, немного проветриться и охладиться от жара костра, я поднялась и незаметно отошла к тому самому камню, на который меня сегодня повалил Торин. Справа зелёная равнина простиралась аж до самого горизонта, а впереди уже маячили горделивые очертания гор. Только сейчас я поняла, как была рада, наконец-то выйти из леса, с наслаждением вдыхать пьянящий бескрайний простор, такой знакомый и родной по другому миру. Если мне не изменяла память, Ривенделл был уже недалеко, и, возможно, вскоре удастся получить ответы на столь мучившие меня вопросы. Из груди вырвался измученный вздох. Я здесь всего чуть больше полутора месяцев, а кажется, что между мной здесь и мной в том мире пролегли века. Смогу ли я быть прежней, если вер… нет, когда вернусь обратно?.. Со спины ко мне тихо подошёл Гендальф и молча протянул ещё дымящуюся трубку, которую я нерешительно приняла, вопросительно покосившись на волшебника. — Думаю тебе стоит отвлечься от тёмных мыслей. Да и все слишком заняты. Не заметят. Я украдкой посмотрела в сторону костра: четырнадцать разрумянившихся от выпитого участников похода сидели полукругом и о чём-то оживлённо разговаривали, не обращая на нас никакого внимания. Пожав плечами, я затянулась и с нескрываемым блаженством выпустила струйку сизого дыма перед собой. Как вдруг все голоса на поляне стихли. — Ты сказал не заметят? Гномы изумлённо смотрели на нас с волшебником, но отнекиваться было поздно, поэтому, окинув притихших мужчин задорным взглядом, я вытащила трубку изо рта, пустила пару колец и широко улыбнулась, хитро подмигнув. Первым, на удивление, не выдержал вечно суровый Двалин. Грозный воин вдруг громко захохотал, покачивая головой. — Нет, ты, женщина, не перестаёшь меня поражать. Когда я думаю, что уже видел всё, ты выкидываешь очередной фокус. И откуда ты такая взялась? Если в твоём мире и женщины-гномы с таким нравом, я бы сразу женился. Этого было достаточно, чтобы разбить вдребезги звенящее напряжение, и теперь на поляне смеялись все, включая Торина и Гендальфа. Кажется, потом были песни и долгие рассказы, но разморенная, я слышала и видела всё, как в тумане. Несмотря на ранний вечер, решено было лечь спать и тронуться в путь наутро, уже с новыми силами. Я была благодарна такому раскладу событий: переживания последних двух дней, сдобренные крепким элем и табаком, лишили тело последних сил, и как только голова коснулась одеяла, я сразу же отключилась. Гендальф, как обычно, устроился рядом. *** Волшебник проснулся от того, что его кто-то звал. Он резко сел на траве и огляделся. Участники похода постепенно пробуждались и только Ирина всё ещё безмятежно спала рядом, завернувшись в походное одеяло. Маг дотронулся до её плеча и опять почувствовал знакомое покалывание. Вчера, впервые с того момента, как они встретились, он видел её полностью расслабленной: на губах играла непринуждённая улыбка, глаза сияли, а щёки алели здоровым румянцем. Она завораживала, поэтому рвение молодых гномов его нисколько не удивило. Но, казалось, она ничего не замечала. Женщина заворочалась и посмотрела на него сонными глазами. — Доброе утро, — улыбнулся маг. — И тебе доброе, — зевнула она, потянулась и присела, всё ещё зябко кутаясь в одеяло. — Уже собираемся? — Да, скоро двинемся в путь. Завтрак уже почти готов. Она кивнула, принимаясь за нехитрую утреннюю рутину. Когда волосы уже были собраны, а на плечи накинут плащ, Ирина уже хотела направиться к остальным, но волшебник её остановил. — На вот. Это тебе, — он протянул небольшой холщовый мешочек, и в ладонь упала пара изысканных серебряных серёжек, украшенных мелкими и крупными сапфирами — Ирина залюбовалась. Тонкое плетение металла сохранило свой блеск даже в мрачной пещере троллей. Ополоснув украшения водой, оставшейся после умывания, она осторожно приложила их к уху. — Жаль зеркала нет. Ну как? Несмотря на то, что подвески были достаточно длинными, создавшему их мастеру удалось сохранить невесомую ажурность металла. «В дополнении к подходящему наряду, украшения выгодно подчеркнут грациозность линий подбородка и шеи», — как-то совсем некстати подумал он, а вслух искренне добавил: — Прекрасно… — и тут же хмуро умолк: взгляд запнулся о жуткие сине-фиолетовые отметины. Она догадалась, но лишь беззаботно рассмеялась: — Наверное с синяками очень хорошо по цвету сочетаются. С задумчивой улыбкой она ещё пару мгновений любовалась мерцающими камнями, прежде те, скользнув с ладони, не исчезли в неприметном мешочке. Всё ещё сжимая его в руке, Ирина прямо посмотрела на мага: — Только зачем мне они? — и была по-своему права: после нападения гнома, столкновения с троллями, оказавшись в чужом мире, посреди неизвестного леса, новые украшения, наверное было последним, что могло прийти ей на ум. Но он не собирался сдаваться. — На память. Ну, как никак, ты подсказала, где гномов искать, — и беззаботно подмигнул. — Спасибо, — её губы вновь тронула эта задумчивая улыбка. Ирина уже было сделала шаг в сторону, но вдруг развернулась, подалась вперёд и легко коснулась его щеки поцелуем. Невесомый, целомудренный, но Гендальф вздрогнул. От неожиданности, видимо. — Да не переживай ты так. Ирина выпрямилась, хитро сверкнула глазами и поспешила к костру, оставив его один на один с всколыхнувшимся внутренним беспокойством. Благо в этот момент волшебник снова услышал голос и рванулся мысленно ответить. *** Когда пришло время собираться, появились первые проблемы. В результате ночных приключений, пони разбежались, и теперь оставшуюся поклажу пришлось взвалить на себя. В моём опустевшем мешке кроме свёрнутого пальто, джинс, водолазки, да цыганского наряда вкупе с немногочисленным нижним бельём и средствами гигиены, ничего не было и я предложила переложить кой-какие припасы к себе. На это Бомбур отчаянно замахал руками, заявив, что пока я не наберу в весе, никакие тяжести он мне не даст. Спорить с ним было бесполезно, поэтому мне ничего не оставалось, как наблюдать за сборами со стороны. Гендальф тоже перекинул только свою суму через плечо. Я ещё подумала: «А куда делась его лошадь? Неужели тоже убежала с пони? Надо будет спросить…» Наконец мы двинулись в путь по холмам. Погода опять исправилась, и теперь во всю палило солнце. Гномам это было явно по душе, я же изнывала и теперь шла, закутанная, подобно женщине с востока. — Почему ты прячешь лицо и руки? — со мной поравнялся Фили. — Из-за солнца кожа сгорает. А руки — от ветра и холода. — Тоже сгорают? — Нет. Обветриваются. — Понятно. А я заметил, — он хитро сверкнул глазами. — Руки у тебя тонкие, белые и гладкие, как у принцессы, — гном выжидающе посмотрел на меня. — Всё ты подметил, — неопределённо ответила я. Фили задумчиво закусил губу, явно пытаясь понять, как растолковать мой ответ. Тут к нам присоединился Гендальф и, смерив гнома взглядом, перешёл на Русский. — Ты как? Не устала? — Откуда такая забота? — Не похожа ты на ту, кто привычна к долгим пешим переходам, — прищурился маг. — Вот и справляюсь о твоём здравии. Мешок не тяжёлый? — Предлагаешь понести? — подмигнула я, позволяя себе самодовольную улыбку, которая всё равно оставалась скрыта от посторонних глаз. — У тебя на всё ответ найдётся, — хмыкнул Гендальф, но мешок и правда забрал. За нашими разговорами я и не заметила, как Фили отстал и теперь шёл рядом с братом. Время постепенно клонилось к обеду. — Как далеко ещё до Ривенделла? — Не очень. Главное не пропустить поворот в долину. — Кстати, Гендальф, давно хотела тебя спросить. А куда делась твоя лоша… Тут где-то рядом что-то просвистело. Резко обернувшись я увидела, что Кили стоял с луком наизготовку, а справа на земле корчилось какое-то существо на громадном волке. Я и без объяснений знала, кто это был, но легче от этого не стало. Всадник лишь отдалённо напоминал человека. Невысокого роста, с приплюснутым носом на деформированной голове. Кожа была серо-зелёного цвета и вся покрыта наростами и бородавками. На орке, а это был определенно орк, был грубый доспех из чёрной кожи, на поясе болтались короткий меч и рог. — Лазутчик, — процедил Гендальф. — Значит остальные рядом. Гномы напряжённо молчали, но все как один приготовили оружие. — За нами следят? — недобро рыкнул Торин, но вопрос явно подразумевался как риторический. — Кому ты рассказал о походе, Торин, сын Траина? — грозно парировал маг. В этот момент по равнине, словно порыв ветра, прокатилась волна приближающейся силы. В ушах загудело… Я впилась пальцами в руку Гендальфа, чем вызвала его раздраженный взгляд, и неожиданно выпалила: — Кто-то приближается. Почти сразу из-за ближайшего холма вылетела повозка, запряжённая огромными кроликами. Управлял ею седовласый старец в коричневом одеянии. Он гневно сверкнул глазами на выстроившихся в боевой готовности гномов, но как только различил среди собравшихся высокую фигуру Гендальфа, облегчённо выдохнул: — Слава Эру, я нашёл тебя, Олорин! — Радагаст! Рад видеть тебя, друг мой! Оба мага приветственно обнялись и тут же отошли от остальных, тихо переговариваясь. Они уединились довольно надолго, а когда вернулись, лицо Гендальфа выражало мрачную решительность. Он жестом пригласил Торина в сторону. Коричневый же маг с интересом рассматривал участников похода, пока его взгляд не наткнулся на меня. Какое-то время мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, а потом, в мгновение ока Радагаст оказался прямо передо мной. Его рука потянулась к лицу, отчего я невольно отступила. — Кто ты?.. Я уже встречал таких как ты… Только вот где и когда?.. Взгляд старца стал каким-то затуманенным и отрешённым. Мне стало неловко, и я попыталась обойти его, но он вдруг схватил меня за руку и тут же резко выпустил, будто обжёгся. — Олорин, ты знаешь кто она?.. — но Гендальф его не слышал, всё ещё обсуждая что-то с Торином. — Однако, ты — женщина. Как необычно… — Радагаст опять попытался приблизиться, но я уже беззастенчиво отпрыгнула прочь, врезаясь в кого-то со спины. — Мы отступаем в долину. Я веду её в Ривенделл, — прогремел над моей головой голос Гендальфа. Радагаст, словно очнулся ото сна, несколько раз моргнул и отрицательно покачал головой: — Как знаешь, Олорин… Но другого выхода у вас сейчас действительно нет. Запомни, что я тебе сказал, — в этот момент между холмами проревел звук рога. Коричневый маг оглянулся. — Вам надо спешить. Я постараюсь отвлечь их и выиграть вам время, — он ещё раз посмотрел на меня, рука снова потянулась к моему лицу. Интуитивно я ещё больше вжалась спиной в Гендальфа. Радагаст замер на полпути, резко развернулся и направился к повозке. — Будь осторожен, — кинул ему в след серый волшебник. — И ты тоже, Олорин. И ты тоже… Почему-то показалось, что последняя реплика была адресована мне. Зычно крикнув, коричневый маг сорвался с места и стремглав скрылся за холмом. Моей последней осознанной мыслью было, что всё это время Радагаст говорил со мной по-русски. А потом мы побежали, но уже в другом направлении. *** Я никогда так быстро и долго не бегала. Теперь в марафонцы можно было записывать и меня. Гендальф мёртвой хваткой держал мою правую руку и, не сбавляя темпа, уносился вдаль. В какой-то момент, силы стали меня покидать, в груди всё горело, не давая сделать и вздоха. Ноги то и дело норовили предательски поскользнуться на свежей траве, и я с ужасом стала понимать, что моё тело мне уже не подчинялось. В очередной раз нога подвернулась, я не удержалась и, вскрикнув, упала на колени. Волшебник резко развернулся, так и не выпуская моей руки. — Вставай. Сейчас не время, — в ответ я только замотала головой. — Ирина, ещё немного. Он приподнял лицо за подбородок, заглядывая в глаза. Я хотела что-то ответить, как рядом раздался леденящий душу вой. На вершину холма выпрыгнул ещё один орк на варге. Наездник уставился на нас, криво ухмыляясь, и в следующий миг на всю равнину затрубил рог. Движимая адреналином, я снова подскочила на ноги, и мы опять побежали. Гендальф круто повернул к невысокой каменной гряде, увлекая меня за собой. Я ещё подумала, что взобраться на камни мы не успеем. Но у волшебника на уме был другой план действий. Между камнями оказалась небольшая расщелина, за которой виднелась зелёная долина. Гендальф подтолкнул меня, скомандовав — Прыгай! Расщелина обрывалась вниз метров на шесть не менее. — С ума сошёл? — выдохнула я. — Прыгай, упрямая ты женщина! Не до объяснений сейчас! — и маг, бесцеремонно схватив меня в охапку, кинул в проём меж камней. Кое-как сгруппировавшись, я больно приземлилась на узкой тропе между скал, утешаяя себя тем, что хоть череп себе не проломила, и только успела откатиться в сторону, как на том же месте уже приземлился первый гном, за ним последовал ещё один, и ещё, и ещё. Так рядом образовалась куча барахтающихся гномов. Хорошо что я ещё успела вовремя отползти, иначе бы меня давно раздавили. Последними на тропу спрыгнули Торин с племянниками. Меня резко и довольно грубо вздёрнули на ноги. «Спасибо тебе, добрый волшебник», — мрачно подумала я и оглянулась. Так и есть: передо мной стоял Гендальф, явно не в лучшем расположении духа. Молча отвернувшись, я развязала своё подобие восточного никаба — было ужасно душно. Быстро убедившись, что все живы и здоровы, за исключением ушибов и пары вывихнутых пальцев, отряд во главе с Гендальфом двинулся вниз по каменной тропе. Я предпочла немного отстать от непонятно чем раздражённого волшебника, и теперь шла в самом конце рядом с Бильбо. По пути мы сделали лишь один короткий привал, чтобы утолить жажду. Воспользовавшись моментом, я отошла в сторону осмотреть свою левую ногу, которая с момента падения постоянно болезненно пульсировала при каждом движении, и с каждым шагом боль всё нарастала. Мои опасения подтвердились: ниже колена красовался довольно глубокий и сильно кровоточивший порез, скорее всего заработанный при моём «лёгком» приземлении на камни. Я хотела было перевязать рану, как вспомнила, что походный мешок со всем содержимым всё ещё был у Гендальфа. Я невольно поморщилась: если вернуться и попросить свой мешок, он ведь обязательно спросит зачем. А казаться слабой и беспомощной мне сейчас совсем не хотелось. Одёрнув платье, я было встала, как чуть снова не оказалась на земле — боль в ноге только усилилась. «Твою мать!» Мысленно покрывая всех и всем, особенно «доброго» волшебника, я, стараясь сильно не прихрамывать, вернулась к отряду. Гномы уже были на ногах — Гендальф стоял впереди, нетерпеливо переминаясь. Наградив меня ещё одним раздражённым взглядом — ну какая оса его укусила? — он, не говоря ни слова, развернулся и продолжил шествие. Сделав первый же шаг, мне пришлось до боли закусить губу, чтобы не взвыть в голос. Я снова плелась в конце, еле-еле поспевая за Бильбо. От постоянного напряжения вскоре загудела голова, и теперь каждый шаг отдавался ещё и болью в висках. Я уже была готова помянуть всех лихом и остаться под ближайшим кустом, когда ущелье резко отступило, и мы оказались у входа в долину. Картина открывалась действительно завораживающая: с окружающих скал срывались небольшие сверкающие водопады, а чуть вдалеке величественно возвышались белокаменные постройки, утопающие в пышной зелени вековых деревьев. Будь я в здравии, то с удовольствием бы насладилась красотой открывшегося пейзажа, но в настоящий момент все мои физические и духовные силы уходили на то, чтобы не застонать в голос и не закрыть глаза от болезненно-яркого света. — Правда красиво? — ко мне с улыбкой повернулся Бильбо, и тут же озабоченно вскинул брови. — С тобой всё хорошо? Ты что-то бледная очень, — в ответ я только отрицательно завертела головой. Я искренне надеялась, что мы скоро доберёмся до Ривенделла, и я смогу в тишине, а главное, вдалеке от ненужных глаз, обработать свои повреждения. Тропа теперь уходила резко вниз. И когда мы начали постепенно спускаться, я поняла, что испытываемые мной доселе неприятности были ничем, по сравнению с той болью, что простреливала через всё тело, каждый раз как нога сгибалась в колене. Пальцы судорожно хватались за камень, чтобы не потерять равновесие и не сорваться вниз. Краем глаза я заметила, что безнадёжно отстала, но двигаться быстрее просто не могла. В какой-то момент левая нога всё же подкосилась, и моё ослабевшее тело полетело назад. Я с размаху ударилась головой о каменную тропу, из глаз от разрывающей мозг боли брызнули искры, в лёгких не осталось ни капли кислорода, а потом постепенно всё заволокло туманом. Сквозь белёсый туннель я отрешенно смотрела на небо — глаза медленно застилала тьма… Надо мной нависла чья-то тень, вдалеке эхом отдавались голоса… Меня резко подняли на ноги. Кто-то пронзительно закричал, и моё туманное сознание отметило, что крик принадлежал, похоже, мне. Моё тело снова медленно оседало на землю. Я закрыла глаза от режущего света, и окружающий мир исчез. Осталась только боль, разрывающая голову изнутри. *** Он ненавидел Бри. До зубного скрежета, до подкатывающей тошноты. Этот город, как и его твёрдолобые, примитивные жители не вызывали в нём ничего, кроме отвращения. Командир стражи грубо толкнул дверь в «Гарцующий пони» и, кивком обозначив трактирщика, тяжёлой поступью поднялся на второй этаж. Берта должна была уже ждать его в условленной комнате. Рыжеволосый достал ключ, повернул пару раз, толкнул дверь и сразу запер изнутри. Внутри было темно, за исключением отсветов от камина. Его глаза сразу нашли кровать, и тут он замер: на грубой двуспальной койке на животе лежала девушка, полностью обнажённая… Её тёмно-русые волосы упали на плечо, открывая лицо, глаза были закрыты. Командир стражи подошёл к кровати и раздражённо фыркнул: — Берта, что за фокусы? Ты же знала, когда я приду. — Зачем же так орать? Дама всё равно не проснётся, — рыжеволосый резко обернулся. В кресле у камина, вальяжно закинув ногу за ногу, сидел молодой мужчина. Одет он был в вычурный бархатный камзол тёмного цвета, оттороченный серебряной вышивкой. Гостя можно было назвать красивым, если бы не холодные и до неприятного колючие серые глаза, внимательно следившие за стражником с бледного лица, обрамлённого коротко-подстриженными светлыми волосами. — Что ты здесь делаешь? — выдохнул рыжий. — Пришёл с тобой поговорить… Я так давно от тебя ничего не слышал. А на мои письма ты не отвечаешь… Ты решил разбить мне сердце? — на долю секунды на миловидном лице отразилась неприкрытая печаль, но почти сразу губы блондина расплылись в деланной улыбке. Он грациозно поднялся и подошёл к рыжему. Стражник нервно сглотнул. — Джонни, Джонни. Неужели ты и правда думал, что я ни о чём не узнаю? — красавчик назидательно погрозил изящным пальцем. — Не называй меня так, — пришёл в себя ошарашенный стражник. — Отчего же? Тебе не нравится твоё настоящее имя? — тонкие губы презрительно скривились. — Однако… Но дело не в этом, Джонни… Ты решил, что умнее меня? Умнее нас? Захотел забрать её себе, а потом спрятаться? Наивный… Бледная рука дотронулась до щетинистого подбородка. Командир отпрыгнул как ужаленный: — Зачем ты пришёл? Её всё равно тут нет. Она сбежала с гастролёрами, а те её выгнали. Фера её пока не нашла… — Фера умерла и ещё двое вкупе с ней, дебил. И в том, что она сбежала, виноват ты, Джонни, и твоя беспросветная тупость. Если бы ты всё сделал, как тебе было приказано, девица уже давно была бы, где ей полагается, — рыжий молчал. — Что? Нечего сказать? Тебе что было велено? Если она объявится, сразу отправить Феру с посланием, но никак не вмешиваться! — голос красавчика почти сорвался на крик. Джонни покосился на спящую девушку. Поймав его взгляд, молодой мужчина усмехнулся. — Не волнуйся, она нас не слышит и пока не проснётся. Берта? Так?.. Милое создание… Приятная кожа. Командир стражи побелел и испуганно уставился на красавчика. — Что ты с ней сделал, Даниэль? — Не волнуйся, её оплаченную тобой девственность, я оставил тебе. Что же касается остального… Ты же не думал, что я просто приду с тобой чай попить? Да и тебя так долго не было… — Даниэль грубо шлёпнул женщину по ягодице, где сразу проявился красный след. — Что ты хочешь от меня? Той тут уже нет. Мы её упустили… — с губ стражника сорвался стон. — Не совсем. Перед тем, как Фера испустила дух, она успела напасть на след. Видишь, даже у неё больше мозгов, чем у тебя, — злое хихиканье рассыпалось по тёмной комнате,  — Так вот, если всё верно, то она встретила гномов и, скорее всего, теперь путешествует с ними. — Гномы? — удивлённо протянул стражник. — Да, Джонни. Наша цыганочка переквалифицировалась в Белоснежку. Белоснежка и тринадцать гномов. Ничего не напоминает? — но тот лишь удивлённо хлопал глазами. — Нет, Джонни, ты и вправду тупой. Ты что, книгу не читал? Хотя кого я спрашиваю о книгах… Когда она здесь была? — В апреле. — Урод, мне нужна точная дата, — терпение Даниеля лопнуло, и он вдруг схватил спящую девушку за волосы. — Думай быстрее, иначе твоя Берта уже не проснётся. И ты отведаешь её девственное тело, только если в твои предпочтения входит некрофилия. Красивое лицо исказила злая гримаса. Стражник как-то неловко дёрнулся, но тут же замер: — Что ты ей дал?.. — Не твоё дело. Отвечай, когда они здесь были. Напряги мозги! — Двадцать пятого апреля, — простонал стражник. — Хороший мальчик, — процедил его собеседник и брезгливо выпустил волосы. Голова девушки безвольно упала. — Она проснётся? — нервно прошептал Джонни. — Да очнётся твоя шлюшка, не волнуйся. Влей в неё вот это, — в руки упал небольшой пузырёк. — Только в рот. — Ты омерзителен, — прошипел стражник. — Да ну? А вот дамы думают иначе… Ладно. Это тебе урок. Не будешь заставлять меня больше ждать. Если она вдруг снова объявится, хотя это маловероятно, сразу дай мне знать. — Как? Позвонить? — не удержался и съязвил рыжий. — Можешь и е-мейл отправить, если не разучился писать. Даниель лилейно улыбнулся и направился к двери, но уже у самого выхода вдруг обернулся и окинул томным взором командира стражи и голую женщину. — Знаешь, Джонни, когда она очнётся, и ты её отымеешь, я бы на твоём месте на ней женился. Где ты ещё найдёшь в Средиземье девицу, у которой проработаны все отверстия? А за те два, что опробовал я, могу поручиться — они того стоят. Рыжеволосый зарычал и кинулся к двери, но красавчик лишь заливисто рассмеялся и уже спешил вниз по лестнице. Уже у барной стойки он накинул на плечи плащ из чёрного бархата и кинул трактирщику пару золотых. — Вы уже покидаете нас, милорд? — подобострастно залепетал мужчина за стойкой. — Ах, любезный. Дела, дела… Как говорится, если хочешь, чтобы всё было сделано как надо — сделай это сам. Красивое лицо озарила улыбка, и молодой человек скрылся в ночи.