Пламя славян

Тяжелые, совсем не летние, а какие-то неповоротливо-осенние тучи неспешно плыли по небу, по-хозяйски пряча растерянное солнце за своими серо-стальными спинами. Цветы, деревья, и, кажется, сами люди напряжённо застыли в ожидании летней грозы. И стихия не пожелала медлить. Первые редкие капли, словно осматриваясь, несмело упали на землю, указывая путь остальным. Всего несколько минут – и дождинки стремятся вниз почти непрерывным потоком, играют в прятки среди посвежевшей листвы старых деревьев, с дробным тихим смехом гоняются за прохожими, норовя забраться под яркие зонтики, заставляя спешно искать укрытие понадёжнее. А дождь и не думает прекращаться. Частый перестук беззаботных капель сменяют холодные нити грозы. Тонкое лезвие молнии на секунду прорезает плотные тучи. Вдалеке рассержено, будто большой сонный зверь, подаёт голос гром. Мужчина в странном одеянии задумчиво останавливается возле чудом уцелевшего в городской черте дуба, чьи узловатые руки-ветви тянуться к хмурому небу то ли порицая, то ли умоляя о чём-то. От непогоды незнакомца укрывает плащ, на котором словно оживает непостоянное пламя. Оттенки алого, пурпурного, киноварного сменяют друг друга в бесконечном танце. Дождь настойчиво стремится подобраться поближе к человеку, его упругие любопытные капли наперебой шепчут подслушанные секреты, а порывистый ветер задумчиво перебирает листву на ветках. Даждьбог рассеянно улыбается, подставляя лицо тонким пальцам летнего ливня. Багровые искорки в глубине глаз мерцают уютным пламенем. Ему совсем не хочется расстраивать эту юную грозу – посредницу между реальным миром и тем, что веками принято считать или опасной ересью, или забытой сказкой. Отвечая на невысказанные мысли, молния расцветает в небе величественным голубоватым цветком. И мир на секунду замирает в немом восхищении, чтобы затем содрогнуться от нового громового раската. Даждьбог всегда любуется грацией молний, которые быстрыми яркими росчерками превращают тёмное полотно в завораживающую картину единения огня Сварога и упрямых водяных плетей. Шумная гроза плавно уходит дальше. Слабеющая вспышка прощается с одиноким богом. Солнце робко выбирается из кольца рассеивающихся туч, радостно принимаясь плести радужный мост, в котором гранями посверкивают заблудившиеся дождинки. Даждьбог чуть-чуть прищуривает глаза, затем неспешно кланяется наверняка занятому сейчас Отцу-Сварогу и медленно уходит прочь, вливаясь в поток спешащих горожан. Кроваво-алый плащ давно сменился слегка потёртой кожаной курткой. Он – один из многих. Ничего примечательного…