Год Крысы. Дороги или Последний аргумент Хольги

«Даже крыса любит ласку» Откровения деда Феофнатия Выдув пиво, Альк потянулся и вдруг быстро нагнулся и коснулся губами мочки девичьего уха. Пока Рыска собирала мысли в кучку, прошептал тихо: «Сейчас мы подымимся ко мне в комнату. Сделай вид, что ты от меня без ума». Парочка, как два голубка, нежно глядючи в очи друг другу (причем Рысь не особо то и притворялась) прошествовала к скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. Проходя мимо стойки, с которой Сима, поругиваясь, оттирал чернильное пятно, Альк бросил пару сребров - вина и фруктов в номер! И еще нежнее приобняв девушку за талию, увлек на лестницу. Сима сунулся было заявить, что у него приличное заведение, а не «курятник», но окинув взглядом широкую саврянскую спину с дебелым мечом, решил, что лучше пожертвовать репутацией, чем головой. Когда дверь за «влюбленными» закрылась, Альк быстро прошел к кровати, рывком сдернул стеганое одеяло, небрежно разбросал подушки (с рюшечками!). Расстегнув и сбросив посреди комнаты жупан, он, нехорошо улыбаясь, повернулся к Рыси. - Иди сюда, шпиения. Рыска не сдвинулась с места, но и удрать не попыталась. - О, тщетне мрее, - осклабилась надежда саврянской дипломатии. – Да не съем я тебя. Разве что понадкусываю… И уже без лишних слов ловко сцапал девушку за руку и рывком привлек к себе. Рысь пискнула и впечаталась в широкую бугристую грудь. Даже сквозь ткань от саврянина пашило жаром. А когда руки, зажавшие ее как в тиски, начали ловко расплетать косу, Рыску и саму, как в парилке, накрыло жаром. Покончив с косой, наглые пальцы, ничуть не смущаясь, принялись за пуговицы ее кунтуша. Рысь охнула и стянула ворот. Альк опять не стал церемониться – просто зажал ее ладони правой рукой, а левой быстренько распотрошил одежку. Девичий простенький кунтушик полетел туда же, где уже валялся дорогой посольский жупан. Рыска затрепыхалась, но Альк угомонил ее, хрипло прошептав: - Будешь кричать, еще и поцелую. Не известно, на какую реакцию надеялся мужчина, но ринтарка от этих слов испугано онемела. Наглая саврянская рожа только этого и ожидала. Бестыжие руки тут же потянули шнуровку сорочки, и, расслабив ее, опустили ворот, обнажив округлое плечико. Тут самообладание сдало и у помощника посла. Янтарь глаз потемнел, дыхание стало резким и прерывистым. Мужчина издал тихий полувздох-полустон и склонился к нежному изгибу шеи. Когда горячее дыхание коснулось кожи, Рыска в панике дернулась, но тут же обмякла. Ноги подкосились, как ватные. Девушке вдруг все стало неважным – кроме того, что происходило с ними сейчас. Какое значение имеют молва, прошлое, будущее, пустые людские предрассудки, когда Альк так близко? Когда он так смотрит, когда он – ее. А то, что он сейчас ее – телом, всеми своими мыслями, всей душой – древним женским чутьем Рысь почувствовала безошибочно. Мужчина отпустил ее ладони, и они трепетно заскользили по его плечам. Рыска еще никогда не обнимала Алька, по крайней мере – вот так. Парень почувствовал нежное прикосновение ладошек и на долю щепки замер. А затем рывком прижал к себе, сминая тонкую ткань полотна на узкой спине. Издал приглушенный то ли стон, то ли рык, и словно сорвавшись с цепи, начал осыпать девичью шею страстными поцелуями. И тут распахнулась дверь. На пороге маячил Сима с блюдом фруктов и вином. Кем бы ни был кормилец, слепцом он не был точно. При виде пикантной сцены, впечатлительный (надо же) хозяин «Бубенчиков» начал заливаться краской. Если Альк готовил балаганное действо – он в этом преуспел. Настолько, что сам не сразу сообразил – что это за рожа багровеет в дверях и какого Сашия ей нужно. Раздраженно ругнувшись, саврянин отпустил девушку и быстро шагнул к двери: - Пшел вон. Бедный Сима залепетал что-то про заказ, про то, что за вином и фруктами пришлось гонять служку (отрывать, между прочим, от нужных дел), но Альк не дал морочить себе голову. Быстро достал из кармана штанов монету, засунул ее в карман фартука кормильца и прорычал: - Бегом поставил на стол, и чтоб духу твоего здесь не было. А если кто сунется сюда до полудня – прибью. Сима не заставил повторять дважды. Мигом пристроил заказ на прикроватный столик и испарился. Когда дверь захлопнулась и шаги стихли, Альк, все еще тяжело дыша, взял бутылку, резким, даже каким-то нервным движением вытащил пробку, и прямо из горла сделал несколько жадных глотков. Потом повалился на кровать и пару щепок молча лежал, уставившись в потолок тяжелым взглядом. Рыска же так и осталась стоять посреди комнаты, испуганно сжимая ворот растерзанной рубахи. Наконец саврянин уже менее раздраженно выдохнул, сел, достал бумажку и мрачно погрузился в чтение. Пока Альк читал, Рыска пришла в себя. Смущенно собрала разбросанные вещи. Натянула кунтуш и заплела косу. Села, но не рядом с мужчиной, а подальше – на стуле. Альк бросил на нее взгляд и зло оскабился. - Да не дергайся ты. Закончен балаган. До полудня мы в относительной безопасности. Лучше собери вещи, времени не так много. «Шпиения» благоразумно не лезла с расспросами: прошлый опыт вынужденных странствий приучил ее, что иногда лучше (для здоровья – так уж точно) просто быстро исполнять команды. А поговорить можно будет и потом. Девушка вытащила из сундука дорожную торбу Алька и принялась аккуратно складывать туда его сорочки, носки, всякие нужные туалетные мелочи. Саврянин ее усердия не оценил. Вздохнув, отложил письмо, забрал торбу и вытряхнул вещи обратно. Назад, вместо дорогих сорочек и безделиц, запихнул плотно скатанное теплое стеганое одеяло, теплые носки, мыло, огниво. Не забыл отправить туда же и чистое споднее, а также кормильничное полотенце. Этого честная Рыскина душа стерпеть не смогла: - Мало того, что мы Симу обидели, так еще и кормильню ограбим? – возмущенно прошипела правдолюбка. - Не убудет от твоего Симы. Продаст сорочки и купит два одеяла и три полотенца. Рыска хотела было возразить, но Альк цыкнул: - Все, диспут окончен. Иди сюда, утеплять тебя будем. И, не обращая внимания на протестное сопение, стянул с нее сапожки (действительно, не шибко теплые). Второе - банное, пушистое - полотенце пошло на портянки. Наконец, парочка была максимально упакована и готова к побегу в неизвестность. Осталось только понадежнее пристроить Крыса. За последние шесть дней, Альк, сказать честно, совсем забросил хвостатого напарника. Большую часть времени Крыс томился в здоровенной макитре из рыжей глины (в таких ринтарские хозяйки обычно хранят мак и просо). Правда со всеми удобствами и в гастрономическом изобилии, но, увы, в одиночестве. Не мудрено, что почувствовав наконец родное плечо хозяина, крыс немедленно юркнул за пазуху и выманить его оттуда оказалось совершенно невозможно. Уже на пороге, Альк окинул комнату взглядом и небрежно, двумя пальцами, подцепил дверной коврик. Тряхнул – из коврика повалила пыль. - Я всегда подозревал, что Сима не умеет подбирать персонал. Ибо патологически скуп, - резюмировал с изрядной долей злорадства и передал коврик Рыске. - Сейчас мы тихо спустимся к черному ходу. Ты выйдешь первой, отойдешь к забору, туда, где выломан лаз, и, как усердная служанка, будешь тщательно вытряхивать это позорище. Можешь даже по снегу повозить для достоверности. Далее – ты будешь повторять то, что буду делать я. Молча и быстро. Пошли. Не иначе, в этот вечер непутевый Хольгин муж пребывал в запое и строить козни простым смертным оказалось некому. Альк закрыл дверь (ключ прихватил с собой) и молодые люди без приключений спустились к двери черного хода. Мужчина приоткрыл ее, в щель оглядел залитый лунным светом двор, и вытолкнул Рыску. Девушка, зажав в кулачке стыренный коврик, прошествовала к забору и принялась добросовестно трясти половик. Пыль валила не переставая, так, что в носу вскоре немилосердно защипало. Отчихаться Рысь не успела: внезапно вынырнувший из клубов пыли Альк быстро увлек ее в лаз, ради существования которого нерадивые Сивины служаки не поленились аккуратно оторвать дебелые заборные доски. Пол-лучины молодые люди петляли по узким улочкам старого города. Наконец, Альк свернул в арку, ведущую на более новую и более широкую и благоустроенную улицу. На ней даже горели масляные фонари. Саврянин со спутницей пристроились в тени и какое-то время выжидали – не появится ли преследователь. Но ночная улица была по-прежнему пустынна. - Тем лучше, - хмыкнул Альк и повернулся к Рыске, - Ну и где мы можем найти нашего друга Крысолова? - У него дома, - растерялась девушка. Саврянин в изумлении вскинул бровь: - Дома?! Конспираторы хреновы. Дорогу к дому своего бывшего наставника он нашел бы с закрытыми глазами. Воспоминания о том, что было время, когда этот дом являлся для него самым любимым местом в Ринстане, болезненно заворочались где-то в глубинах души. «Интересно, служит ли еще у него Машаня? Забавная такая бабенка. На квочку похожа», - некстати полезли в голову глупейшие мысли. Альк их резко отогнал (по крайней мере, попытался). Упрямо сжав побелевшие губы, он быстро зашагал по улице, так что бедная девушка еле за ним поспевала. *** Оказалось, что Машаня не только все еще заправляет хозяйством Крысолова, но и помнит своего и хозяинова любимчика. Не успели Альк с Рыской нарисоваться на пороге тесной, выложенной мелкой терракотовой плиткой прихожей, как она заахала, заохала и засуетилась вокруг молодых людей. Альк старался держаться отстраненно, но глаза помимо воли потеплели, а голос зазвучал мягче. Впрочем, к Ринару эта «оттепель» не относилась. Для него был уготован сухой деловой тон без намека на сентиментальность. Гости, Машаней обильно облобызанные, обласканные и вконец затурканные лавиной вопросов (большая часть которых так и осталась без ответа, что, впрочем, ничуть не смущало добрую женщину, без устали сыпавшую все новыми и новыми) были усажены за стол в маленькой гостиной и напоены чаем с вишневым вареньем. И Альк наконец смог задать и свои – уже Крысолову. В первую очередь – понимает ли Ринар, куда влез? И зачем, Саший побери, он впутал в эту хрень Рыску? Крысолов сделал неопределенный жест (мол, чего уж там) и хорошо поставленным голосом наставника начал маленькую лекцию «о сути проблемы». Саврянин морщился, но слушал терпеливо. - Понимаете, друзья мои, - (в этом месте губы белокосого дернулись особо иронично), - многие века люди мечтали подчинить себе дар. И многие века у них ничего не получалось. Да, мы научились извлекать из дара пользу. И только. Суть его так и осталась нам неведома. Крысолов, все более увлекаясь, вылез из-за стола и заходил по гостиной взад-вперед, как перед спудеями в аудитории. - Трагедия еще и в том, что за возможность получать от дара пользу, мы должны платить человеческими жизнями. Все нынешние Пристани стоят на крови и обмане. Но они – основа нашей цивилизации. Рухнет Пристань – и наш мир погрузится в хаос. И этот хаос не так далек, как кажется. Ты, Альк, не знаешь, но еще сотню лет тому назад соотношение путник-«свеча» было один к пяти. Сейчас… - Один к десяти. - Нет, - сокрушенно покачал головой наставник, - Один к тринадцати. Ты был прав, когда упрекал нас в том, что наставники вам лгали. Они действительно вам лгали. И год от года эта ложь становится все чудовищнее. Но без нее нам не заполучить «свечу». «Свеча» стоит все дороже, борьба за нее все бесчестнее. А качество связки все хуже. Рано или поздно наступит момент, когда такая связка перестанет работать. И что будет с нашим миром? Вот почему уже давно в путники выбирают не лучших, а самых преданных. Ты бы остался верен Пристани, если бы узнал ее истинное лицо? Крысолов уперся руками в стол и вперил в Алька пристальный взгляд. Тот молчал, но ответ был настолько очевиден, что в нем никто не нуждался. - У вас двоих возникла спонтанная связка уникальной силы и качества. Если бы речь шла об исключительном, единственном в своем роде случае, ты бы уже давно был на пути к вечному Дому, Альк. – Ринар говорил ровным спокойным голосом, но от этого спокойствия мороз шел по коже. Лицо молодого мужчина окаменело, глаза стали холодны, как ночь за окном. Крысолов усмехнулся: - Не печалься так, скорее всего, и я тоже. Но дело не в этом. Ваш случай не единственный. Пристань предоставила мне возможность изучить архивные документы, в том числе наиболее секретные, из тайного хранилища Совета Старейшин. Так вот, история сохранила сведения о более чем двух десятках, не столь сильных и явных, но подобных связок, и многие из них сохраняли силу в течение многих месяцев, а то и лет! Беда в том, что мы до сих пор не понимаем, как они работают. Крысолов оживился, заговорил быстрее. Казалось, он ведет беседу уже не с молодыми людьми, а сам с собой. - Я перерыл весь архив, сидел ночами напролет, и нашел! Я раскопал древние летописи видунов периода Однотсарствия, когда еще не было ни Саврии, ни Ринстана, ни Лоэни. В них описывается забытый, страшно древний обряд, который они называли Проникновение. У них не было «свечей», вернее, нет, - у них не было «свечей» в нашем понимании. Они не забирали дар силой, а «одалживали» его друг другу. Но летопись не полная, - от нервного возбуждения путник почти потерял над собой контроль, глаза лихорадочно блестели, - Не хватает нескольких страниц. В тайниках Боброградской Пристани (я знаю точно!) есть копия ринстанской летописи. Очень древняя копия. Ее нужно достать. - Действительно, - мрачно бросил Альк, - всех делов: передать конкурирующей Пристани сведения тсарской важности, способные перевернуть мир. Под носом у тайной стражи и в канун важнейшего в истории наших тсарств соглашения о создании Унии. - Пристань все равно приговорила тебя к смертной казни, - Крысолов уже начал приходить в себя и пытался отдышаться, - Так какая тебе разница как помереть? - И ты на правах наставника советуешь мне оказать Пристани услугу и самолично привести приговор в исполнение? Так сказать, на добровольных началах. – От возмущения Альк просто изошел «черным» юмором. - Предпочитаешь сделать это принудительно? – не остался в долгу наставник. - Предпочитаю послать вас всех к Сашию в дупу, - Саврянин уже тоже поостыл и ругался скорее по инерции, - Пошли, Рысь. Слежки за нами не было, значит, Пристань пока не в курсе, что мы – в курсе. До Саврии успеем добраться. Ничего, переведешься в Брбржищчский университет. Он, кстати, посолиднее будет. Альк собрался было встать и направиться к выходу, но тут Рыска тихо произнесла слова, от которых мужчины замерли в изумлении: - А я согласна помочь. Первым пришел в себя тот, что помоложе. Фыркнув, как кот, которому прищемили хвост, он прошипел: - Не мели ерунды. Пошли. - Нет, - все так же тихо и неестественно спокойно (словно это давалось ей с большим трудом) ответила девушка, - Мы никуда не пойдем. Альк опять начал закипать. - Ты соображаешь, что ты сейчас несешь? Я должен совершить тсарскую измену и положить голову ради того, чтобы ринтарские путники получили дополнительный профит? - Нет. Мы должны помочь, чтобы множество других людей не сложили головы. - Один раз мы уже спасли мир, - холодно напомнил Альк, - Но тогда это была реальная угроза и у нас были реальные возможности. Сейчас нет ни того, ни другого. А ввязываться в авантюру нет никакого смысла. Раскрасневшаяся Рыска нервно теребила бахрому скатерти, но все же упрямо покрутила головой: - Мы не будем ввязываться в авантюру. Мы должны сделать так, чтобы Пристани Ринтара, Саврии и Лоэни совместно предотвратили катастрофу. Теперь негодующе насупил брови Крысолов. - Что за чушь. Зачем мне делиться информацией с чужой Пристанью? Тут уж не удержался от ядовитого замечания сын посла: - А как же служение общему делу? Или миссия путника заканчивается там, где начинается чужой кошель? - Дело не в деньгах. - Буркнул наставник. - А в чем? - Развеселился его бывший ученик, - В их количестве? Или что у нас сильнее золота? Власть? - Я давал клятву верности Ринтарской Пристани, а не Саврянской. - Ах, вот оно что… - протянул двукосец. - «Потому что саврянин». Ну да, ну да. Служение людям оно такое… избирательное. - Ты не понимаешь. - Покраснел Ринар. - Да куда уж мне. Не вышел рожей… для спасения. Альк зло сплюнул и, перебросив мечи через плечо, направился к двери. - Постой, - устало позвал Крысолов. – Вы правы. Оставлять эти сведения в одних руках недальновидно. Альк притормозил, помолчал долю щепки и лениво процедил: - Саший с вами. Я не обольщаюсь насчет человечества, но глобального амбеца оно не заслуживает. *** План действий наметили быстро, хотя единства в рядах «спасателей мира» не наблюдалось. Рыска молча страдала, Ринар злился на Алька, а тот - на всех (и даже на себя). За то, что, вопреки здравому смыслу, дал себя втянуть в малопонятную авантюру и, еще больше, за навязчивые воспоминания о податливом Рыскином теле в его объятиях. Последнее просто сводило с ума, заставляя раздражаться по поводу и без. Собственно, как такового, плана еще не было. Для начала авантюристы решили, что нужно как можно быстрее добраться до Саврии. Ринар предложил задействовать в деле деда Алька. Бывший путник все еще имел в Саврянской Пристани и влияние, и авторитет. Альк не спешил ответить твердым «да», но и категорического отказа не выразил. Молча собирал в дорогу торбы, стараясь максимально предусмотреть возможные потребности и проблемы. До рассвета оставалось еще несколько лучин, которые решили использовать с пользой – хоть немного поспать. Крысолов ушел в свою спальню, Альку Машаня постелила в гостиной, а Рыске принесли постель в библиотеку. Едва парень закрыл глаза, как перед внутренним взором всплыли картинки их с Рыской недавнего прошлого. Одна неприличнее другой, но до Сашия желанные. Альк выругался и натянул одеяло на голову. Возможно, если бы он знал, что Рыска мучается точно так же, ему стало бы легче. Но он не знал. *** Предрасветье выдалось туманным и сыроватым, но зато спал мороз. Небо только начало сереть, а путешественники уже седлали коров. Крысолов позаботился, чтобы Милку и корову Алька заранее привели из кормильничного коровника. Пришлось пожертвовать несколькими сребрами, зато «умыкнули» их без шума и пыли. Когда Сима обнаружит пропажу постояльцев (вместе с одеялом, полотенцами и коровами), те будут уже далеко. А вот нетопыря Крысолова еще предстояло забрать. Верного друга старого путника приютила у себя вдовитса коровьего лекаря, после кончины запойного мужа, успешно пользовавшая коров еще мужниных клиентов. Когда троица, попетляв сонными пустынными улочками подъехала к вдовитсыному особнячку, небо уже окрасилось в молочный колер. Крысолов решил не будить добрую женщину, а, забрав нетопыря, оставить ей записку. Но едва он вошел в тесноватые арочные ворота, как на его голову чьи-то злодейские руки молниеносно напялили здоровенную плетеную корзину, а самого опрокинули в аккуратно собранную дворником со всего двора снежную кучу. Пока наставник выбирался из западни, за забором послышался шум недолгой борьбы и сдавленные «ойки» вперемешку с саврянскими ругательствами. Когда Крысолов выбежал за ворота, враг уже был повержен и ничком лежал на грязноватом городском снегу. Сверху победно восседал Альк. - Пыыы-сс-ттч-ыыы, ааа-д! - Ась? – сымитировал сын посла весчанский говорок. – Говоришь, надоть добавить? - Я-ааа шш-ааас дблу-у-у! - Какой хороший вежливый мальчик! - Восхитился видун. – Кто же это у нас такой? Приподнявшись, он рывком содрал с «мальчика» капюшон плаща и перевернул того на спину. Стало тихо, как в молельне. На снегу, шипя и отплевываясь лежал… Жар. Первой пришла в себя Рыска. Причитая, она бросилась к другу, одной рукой вытирая с его лица снег, а другой отвесив звонкую пощечину. - За что? – возопил страдалец. - А ты зачем опять за старое взялся? - Не осталась в долгу подруга, - У меня руки чешутся вообще тебя придушить! - Да за какое старое? Я домой шел! - Через вдовитсын двор? – съехидничал Альк. - Нет, - осенило Крысолова, - через спальню ее дщери. Жар покраснел и засопел еще громче. - А-а-а, ну так это же совсем другое дело, - не смог удержаться от комментария саврянин. Он протянул руку приятелю, но тот, что-то зло бурча себе под нос, уже сам подымался на ноги, всем свои видом игнорируя простертую длань. Притихла и Рыска. - А вот что вы тут делаете в такую рань? - Пошел в наступление Жар, одновременно пытаясь хоть немного привести себя в порядок. Альк открыл было рот, чтобы дать приличествующий обстоятельствам дипломатический ответ, но Рыска оказалась проворней: - Едем в Саврию за секретными летописями. - Что? – открыл рот спудей, - Вы что, совсем рехнулись? Все сразу? Крысолов крякнул, но пояснять ничего не стал. Альк закатил глаза и что-то невнятно пробурчал насчет баб, места и кухни. Но Жара уже было не остановить. В конце концов, он был уже не вороватым весчанином, а без пяти щепок тайным стражем. - А ну давайте рассказывайте, в какую халепу вы опять Рыску втянули. Суть дела он понял мгновенно. И, быстро оглянувшись по сторонам, зашептал с яростью: - Я с вами Рысь не отпущу. Угробите девку. Как пить дать. - А мы ее с собой и не приглашали, - высокомерно выгнул бровь саврянин, - сама как банный лист прилипла. - Ну и отлично, - с облегчением выдохнул Жар и потянул за собой девушку, - мы пошли, а вы езжайте куда хотите. Хоть прямиком к Сашию. - Донесешь в тайную стражу, - зловеще зашипел Альк, - не посмотрю, что друг, придушу. - За кого ты меня принимаешь? - выпятил грудь спудей, - Я друзей не закладываю. Да и ничего у вас не получится. Дурь одна. - Не дурь. - Вмешалась Рыска. - И я поеду. Снова стало тихо. Жар, знавший подругу лучше всех, поморщился: - Тут без медовухи не разобраться. - Некогда нам медовуху жрать. Светает уже. Бери девку и чеши домой, только на улицу не выпускай, чтобы не засветилась. А еще лучше в Лосиные Ямы отвези. - Альк занес ногу в стремя, ожидая, когда Крысолов заберет нетопыря и они наконец тронутся. - Я никуда без вас не пойду, - упрямо поджала губы Рыска. - Не пойдет, - сокрушенно вздохнул Жар. – Вот Саший, только жизнь наладилась, опять все крысе под хвост. Я, значит, тогда тоже с вами. Заодно и пригляжу, чтобы дров не наломали. Все равно каникулы. Альк только высокомерно двинул плечами. Крысолов – тот вообще все время молчал, ожидая окончания балагана. Махнув рукой, мол, делайте что хотите, он нырнул в калитку и через пару щепок вышел с нетопырем. Пополнившись еще на один персонаж, команда «спасателей» наконец двинулась в путь.