Заговор в Тартаре или две звезды

«Что опять происходит? Почему этот свет, то есть, то нет?» - я попыталась открыть глаза, но у меня ничего не вышло, и в этот момент послышался чей-то голос: - Наконец-то, очнулась! Мы уж думали, что ты долго ещё не выйдешь из комы! Тамара, Гроттер очнулась! – крикнули куда-то. Этому кому-то что-то ответили, но что, я не услышала. - Хорошо, сейчас проверю. Татьяна, вы меня слышите? Слабый кивок – это все, на что у меня хватило сил. - Как вы себя чувствуете? Что-нибудь болит? - Света, ну что же ты сразу её засыпала вопросами? Только ведь очнулась, а так три недели в себя не приходила. Ей покой нужен, – послышался чей-то спокойный голос, в котором сквозила мудрость и какая-то усталость. – Отдыхайте, Татьяна. Вам покой нужен, – произнёс этот же голос, но с более мягкой и тихой интонацией. Не знаю, сколько я проспала, но чувствовала себя уже намного лучше, хотя бы тем, что я смогла дотронуться одним пальцем до другого. Но по-прежнему видела только белый свет, при этом мне казалось, что глаза закрыты. Как это возможно? Раньше не было видно ничего в темноте закрытых глаз, а сейчас только белый свет! Как я его ненавижу! Вдруг я услышала, что кто-то идет по направлению ко мне. - Татьяна, добрый день. Как вы себя чувствуете? – голос казался мне смутно знакомым. - Нормально, – ответил кто-то сипло. Блин, да это же я! Неужели, мой голос так ужасно звучит?! - Я – ваш лечащий врач, Кристина Алексеевна. - Ответьте, что за белый свет я постоянно вижу? – задала я волнующий меня вопрос. -Эмм…, как вам сказать, вы потеряли зрение, но не переживайте, мы делаем все, чтобы его вам вернуть. «Что? Потеряла зрение? Но как? Я ничего не помню…» - эта новость оказалась для меня настолько ошеломительной, что я чуть опять не потеряла сознание. - Спите, Татьяна, – сказала врач, и я почувствовала секундную боль в руке, как от укуса комара. Спустя две недели. Я чувствую себя намного лучше. Я могу спокойно двигать руками и ногами, хотя мне еще не разрешают вставать с кровати. Мой лечащий врач – очень хорошая женщина. Иногда после работы она остается со мной, рассказывает кое-что из своей жизни и профессиональной деятельности. Мне очень интересно ее слушать, но каждый раз у меня возникает вопрос, а где мои родители и Поля? Почему они никогда не приходят? Я не знаю на них ответа, но и спросить страшно. А вдруг… Нет, нет, этого не может быть, я не верю и не буду даже думать об этом. Когда Кристина Алексеевна уходит, я пытаюсь вспомнить, что было до этого света, к которому я уже успела привыкнуть – ну, а куда деваться?! Сколько бы ни копалась в своих воспоминаниях, я помню лишь дождь и что-то еще, что ускользает от меня каждый раз, как только пытаюсь вспомнить об этом. - Здравствуй, Таня. Ну что, как твои дела? – меня в очередной раз отвлекли от размышлений, а я ведь почти дошла до истины. - Здравствуйте, хорошо. - Сегодня очень важный день, – серьезным тоном произнесла Кристина Алексеевна. - Придут мои родители? – перебила я ее на середине фразы. - Эмм…, нет, они не придут. - Почему? Почему они не приходят? – я задала этот вопрос, не дающий мне покоя с самого пробуждения. -Тань, сегодня у тебя операция на глаза, давай после нее, – сказала она. -Хорошо, – как бы мне не хотелось узнать ответ на этот жизненно важный вопрос, пришлось согласиться. - Я сейчас позову Тамару, она сделает укол, и повезем тебя в операционную. Вскоре зашла медсестра, сделала укол, и я уснула. В какой момент я проснулась, я так и не поняла. Темнота сопровождала меня теперь повсюду. Я очень удивилась, не увидев привычной белизны окружающего пространства. Оказывается, я настолько к ней привыкла, что без нее я сначала растерялась, не зная, о чем думать, и как это понимать. Но когда первая волна растерянности прошла, я почувствовала: что-то стягивает кожу вокруг глаз. Подняв руку на уровень лица, я начла искать искомый объект, пока не наткнулась на ткань, по крайней мере, по ощущениям было очень похоже… В школе я когда-то трогала похожую материю, только где именно, я не помню, к сожалению. Но покопавшись еще немного в своей памяти, я вспомнила, как в одной программе рассказывалось про человека, которому сделали операцию на глаза, и он ходил с бинтовой повязкой. Значит, и я тоже в ней! Но все-таки, куда делся этот белый свет? Не сказать, что я по нему скучаю, но просто интересно, куда он делся, и как прошла операция. Очень хочется верить, что все в порядке, раз я не вижу больше «снега» вокруг себя. Неожиданно для меня дверь скрипнула и кто-то вошел. Так хотелось снять повязку и посмотреть, кто это. Вдруг родители пришли навестить меня? Я все ждала, когда они придут, все две недели, что я здесь лежу, как бревно! Так надоело вести такой образ жизни, хочется уже встать и убежать из этой чертовой больницы, в которой жутко пахнет лекарствами! Я не могу привыкнуть к этому тошнотворному запаху, хоть и нахожусь здесь уже достаточное количество времени. Но помимо этого желания, есть другое, более существенное, увидеть маму и папу, услышать их голос, пропитанный любовью и заботой, и голос Польки, искрящийся весельем и беззаботностью. Но почему они не приходят? Они же должны понимать, что я жду их! Или с ними случилось что-то... Да нет, не смей даже думать так, Танька, они живы, просто слишком заняты, чтобы навестить тебя, или их просто не пускают, вот и все! Ничего страшного не случилось, а если бы и случилось, то тебе бы уже давно сказали! Искренне надеясь, что это они, я замерла, ожидая слов зашедшего человека. И как только я услышала эти слова, душа ухнула куда-то вниз, отдавая болью где-то под сердцем и сжимая всю грудную клетку, от чего дышать стало трудно. - О, ты быстро очнулась после наркоза,- мило улыбнувшись, сказала незнакомка, и душа ухнула куда-то вниз, забирая с собой все надежды и отдавая болью где-то под сердцем и сжимая всю грудную клетку, от чего дышать стало трудно, но я сразу узнала вошедшего человека. Это была Тамара, будущий врач, она сейчас проходит практику. – Ну как себя чувствуешь? Видишь? - Да, как хорошо без этого белого света, – с облегчением сказала я. - Представляешь, у Кристины Алексеевны муж умер. Она ушла сегодня. Жалко ее так, мне тут рассказывали, семь лет назад у нее сын пропал, после этого муж начал пить, а старшая дочь вообще уехала. А потом у мужа цирроз печени, уже почти не лечится. Вот она и мучилась с ним сначала, а потом он еще больше пить начал, и она на работе стала чуть ли не до полуночи задерживаться. А теперь он вообще умер, с одной стороны, это хорошо, ей легче станет, а с другой, все-таки не чужой ей человек был. Совсем одна осталась, - Постепенно звук голоса Тамары понижался, и в конце ее было едва слышно. Но ко мне в голову закралась одна мысль: оказывается, Тамара – болтушка, и может мне у нее спросить… - Тамара, послушай…, я хотела тебя спросить…, - начала я, запинаясь. - Да, что ты хотела спросить? - сразу же оживилась она. - Ты не знаешь, почему мои родители не приходят ко мне? – выпалила я на одном дыхании. Я так боялась услышать ответ на этот вопрос, что я дышать нормально не могла. -А ты разве не знаешь? Они… - Не знаю чего? – перебивая ее, шепотом произнесла я. Теперь мне стало действительно страшно. Голова разболелась, сердце забилось в грудной клетке, стучась в ребра, будто просясь уйти из этого места. В голове тут же заметались тысячи догадок, мыслей, предположений, но не одному я не хотела верить. Но правда оказалась страшнее, чем все мои догадки вместе взятые. - Они погибли в автокатастрофе, ты одна осталась жива. Мышцы замерли, не слыша никаких приказов со стороны обезумевшего мозга. Последний же бился в конвульсиях, не желая признавать этой правды. Но больнее всего было где-то под грудиной, там нестерпимо болело, будто провели раскаленным ножом по чувствительной коже, заставив кожу плавиться и скукоживаться, а кровь течь по обезображенной поверхности. «Что?! Как?!» - проскользнула единственная мысль перед тем, как появился белый свет.