Заговор в Тартаре или две звезды

Следующие несколько дней превратились для меня в ад. Я никогда не ощущала такой пустоты внутри себя, не только в сердце, но и во всем теле. Лишь одно болело во мне непрерывно – душа. За это короткое время я поняла, что она есть, потому что ничто не способно так болеть, так ныть, вгрызаться своей болью в подсознание, оставляя там кровавый ожог. Мозг отказывался первое время воспринимать этот ужасающий факт, затем, осознав, что, вероятнее всего, это правда, я уже не воспринимала жизнь, она превратилась в нечто бесформенное, потерявшее яркость, утратив все звуки, делающие жизнь приемлемой. Теперь это ад, и это только первый круг, хотя по ощущениям уже шестой. Первое время я металась в истерике, ничего не слыша и не видя. Но врачам это явно не понравилось, и мне вкололи лошадиную дозу успокоительного. Но с ней явно переборщили, теперь я провалилась в глубокую апатию, мне было все равно, что происходит вокруг меня, хоть взорвали атомную бомбу или начали третью мировую, я не шевельнулась бы. Я ничего не ела и не пила, страшно исхудав всего за пару дней, из-за чего меня начали кормить внутривенно. Но я хотела одного, умереть, уйти туда, где находиться моя семья. А потом, со временем стало немного легче. Нет, осознанная боль от всего ужаса трагедии не исчезла, но как-то притупилась, стала неотъемлемой и привычной частью моего бессмысленного существования. Я стала воспринимать речь окружающих. Со мной постоянно кто-то сидел, чаще всего это была Кристина Алексеевна. Она разговаривала со мной обо всем, рассказывала смешные истории, читала сказки. Я опять находилась в белой пустыне. Снова ничего не видела. Но мое общее самочувствие становилось лучше день ото дня. Ночью, когда Кристина Алексеевна уходила, я вспоминала тот последний день. Сначала я помнила лишь дождь и что-то еще, затем стала вспоминать и другие детали: музыку, игравшую в наушниках, грозу, появившуюся за несколько минут, Полю, которая спала всю дорогу. На этом воспоминании, я засыпала, рыдая в подушку. И последней картинкой, промелькнувшей в моей голове, был скелет, обтянутый кожей. В ту ночь, когда я вспомнила про аварию, я не спала вообще, все пыталась понять, из-за чего перевернулась машина, ведь не было ни визга колес, ни света фар другой машины, не было ничего. С самого утра, точнее момента, когда я проснулась, меня что-то гложило изнутри. Весь день я пребывала в нервозном состоянии, не могла прислушаться к рассказам Кристины Алексеевны, а когда она ушла, не могла заснуть нормально. Я засыпала и тут же просыпалась. Когда проснулась в пятый раз, то услышала чье-то дыхание в комнате.