Панки

Не каждый вопрос заслуживает ответа. Паблисиус Сайрус

Я не видел Фрэнка уже два дня, чему был несказанно рад. Тогда он меня очень напугал. Я не понимаю, что я такого сказал, что означала это его ненормальная реакция на мой совсем нормальный вопрос. Вряд ли панками рождаются. Мне просто стало интересно, что его сподвигло записаться в их ряды, сделать себе ирокез, пирсинг, тоннели, набить столько тату и стать не таким, как все. Но стоило мне произнести эти три слова: «Почему ты такой?» ― и он взорвался. Взорвался, как вулкан, обливая меня своим гневом и яростью. Я еще не видел его таким. Даже тогда, когда Джен обозвала панков отбросами, взгляд Фрэнка не был таким безумным, как тогда. Но почему? Этот вопрос меня мучает уже на протяжении двух дней, но ответ на него, кажется, я никогда не узнаю. Я боюсь. Я боюсь снова почувствовать на себе его ненормальный взгляд, который, кажется, может превратить меня в горстку пепла. Сегодня родители снова уезжают по делам. Ну почему вы такие трудоголики, черт возьми? Пора отдохнуть, посидеть дома, чтобы в нашем особняке не так часто открывались врата в ад. И сегодня это снова случится. Майки притащится домой вечером, а за ним притащится еще с десяток панков. Черт, Майки! Они же с Фрэнком друзья, наверняка он знает причину, почему он становится неуправляемым от вопроса о его перевоплощении. Обязательно поговорю об Айеро с братом, а сейчас мне нужно позвонить Джен. Кстати, о Джен. Мы помирились. Вчера она пришла ко мне домой и попросила прощения. Если честно, я пребывал в большом шоке. На неё это совершенно не похоже. Она никогда не просила прощения первой; если мы ссорились, то я мог неделю за ней бегать, пока она меня не простит, а тут... В общем, мне кажется, что она заболела. Вчера мы весь день и вечер общались, смеялись, целовались и... Короче, мы отлично проводили время. Джен сказала, что завтра у её подруги день рождения и мы приглашены. Думаю, стоит сходить, развеяться. Хотя два дня назад я отлично оторвался с этими бешеными павлинами. А еще моей девушке, от которой так и прет интеллигенцией, понравился мой цвет волос. «Тебе так идет этот цвет, Джерри! Ты такой милый». О Господи, что с ней случилось? Неужели её забрали инопланетяне и оставили на земле двойник? Родители уехали в полдень. Я надеялся, что они покинут дом вечером, но нет, они уехали намного раньше. Надеюсь, Майки не настолько идиот, чтобы притащить своих дружков среди белого дня. Очень надеюсь. Я спустился на первый этаж, чтобы сделать себе чай. В гостиной сидел Майки и смотрел телевизор. Как ни странно, но выглядел он гораздо лучше. Не было тех привычных темных кругов под глазами, усталости и жуткой бледности на его лице. Последний раз я виделся с ним на той вечеринке, где меня превратили в красный перчик. Брат обратил на меня внимание и улыбнулся. Он выключил телевизор и заговорил со мной. Что происходит с людьми, которые меня окружают? Фрэнк взбесился, Джен души во мне не чает, даже после того, как я заступился за тех придурков, которые нас обстреляли презервативами с краской, а Майкл, который даже внимания на меня не обращал, заговорил со мной. Еще и «ящик» выключил. Чудеса, да и только. ― Привет, красавица, ― обратился ко мне брат. ― Привет... Что?! ― округлил глаза я. ― Красавица?! Вы с Фрэнком сговорились, не так ли? ― Нет, что ты, ― усмехнулся Майки. ― Теперь все мои друзья знают тебя как «красавицу». ― Что? С чего бы это? ― Ты что не помнишь, как вы с Фрэнком отжигали два дня назад в том подвале? Я отрицательно помотал головой. Майкл хмыкнул. ― Да вы, блядь, чуть ли не трахнулись прямо там. ― Что?! ― И он тебя красавицей вечно называл, ― проигнорировав мой шок, продолжил брат. Я подошел к дивану и присел рядом с Майклом. Я помню, как Айеро поцеловал меня, чтобы поделиться тем химическим дымом, который вскружил мне голову, а дальше... пустота. Что я делал дальше, как я покрасил свои волосы в такой яркий цвет, как оказался в доме Фрэнка. Совершенно ничего не помню. ― Майки, а что мы... ― Я сглотнул. ― Что мы с ним делали? Я ничего не помню. ― Конечно, так надраться, ― засмеялся брат. ― Ну, вы нажрались водки, сосались, потом блевали от этой водки. ― Лицо Майки резко сменилось на хмурое. ― Кстати, кого-то из вас вырвало прямо у входа в туалет, и я уделался в этом дерьме. Майки рассказывал, а я молчал. Мы целовались. Второго раза я не помню. Может, мы с ним еще и переспали? Нет, до этого не дошло, точно... Надеюсь. ― Потом я отвёз вас домой к Фрэнку, так как особняк был пуст, и всё. ― Майки, он гей? Майкл взглянул на меня, как на идиота, а потом громко засмеялся. Что смешного я сказал? ― Джи, он ненормальный. Он может сделать всё, что его душе угодно. ― А я гей? ― Не знаю, но, если ты продолжишь водиться с Айеро, ты можешь им стать. Он будто заражает всех этим своим безумием. ― Ты гей?! ― Что?! Нет, нет, нет. Я натуральный натурал. На шутки Майки я уже не обращал внимания. Я целовался с Фрэнком. Получается, я изменил Джен? О боже. Этот Айеро точно заражает своим сумасшествием. ― Джи, что-то случилось? ― поинтересовался Майкл. ― Майки, ты же его друг, многое знаешь о нём. Он давно такой, как вы? ― Ну-у... ― Майки почесал затылок. ― Он к нам пришел, когда мне было девятнадцать. ― Значит, с восемнадцати... ― Получается, так. ― А ты не знаешь, почему он стал таким? Майки развернулся ко мне и уставился во все глаза. Черт, что такого я говорю? Неужели этот вопрос звучит для панков так: «Какой из полушарий мозга ты удалил, что стал разноцветным отбросом?»? Брат смотрел на меня так минуты две, потом отвернулся и тяжело вздохнул. ― Ты спрашивал его об этом? ― Да. ― Я удивлен, как твоё лицо не превратилось в сырой бифштекс. У одного парня был перелом челюсти и левой руки, когда он попытался узнать это у Фрэнка, ― усмехнулся Майки. ― Мы не знаем, почему он обратился к панкам. Об этом знает только Гадж и его друг Тейд, но они тоже нам ничего не говорят. Гадж сказал, чтобы мы не задавали этот вопрос Фрэнку, а то окажемся в гробу, а Фрэнки ― за решеткой. ― Но... Я не понимаю. ― Никто не понимает, Джи.