Панки

Душа безумцев — не безумна. Поль Мишель Фуко

Теплый ночной ветер путался в моих волосах. Я скрестил руки на груди и отвернул голову влево, всматриваясь в ночной пейзаж. Справа от меня сидел Фрэнк и пялился на меня. Майки что-то напевал себе под нос, а я молчал, не желая говорить с этими придурками. Куда они меня сейчас везут, известно только им. Надеюсь, Майкл не настолько глуп, чтобы убить родного брата. Но ведь с нами еще и Фрэнк, а его даже Майки не сможет остановить, если он кинется душить меня. Машина остановилась у дома Айеро, насколько я знаю. Парни выпрыгнули из машины, а я продолжил сидеть на месте, не думая даже смотреть на них. ― Джи, чего расселся? Идем, ― обратился ко мне Фрэнк. Я молчал. Не хочу даже смотреть на него. Боюсь снова увидеть эти бешеные глаза. Фрэнк до чертиков меня напугал тогда. ― Он не пойдет. Вредный, гад, ― усмехнулся Майки. Я бросил на него злобный взгляд, отчего эта ухмылочка сползла с его лица. ― Майки! Посмотри! Посмотри, у Джи на плече огромный жирный паук! ― заорал Фрэнк. О нет, только не паук! Нет, нет, нет! Я подпрыгнул на месте, стряхивая со своих плеч грёбаного паука, которого я даже не видел. ― Где?! Где он?! ― орал я, прыгая на месте. ― Кажется, он упал тебе на колени! ― присоединился к нашему ору Майки. С криками я вылетел из машины и начал прыгать на месте, чтобы этот невиданный мною паук отцепился от меня. Я прыгал, как идиот, стряхивая с себя насекомое, пока не услышал смех парней. ― Вы обманули меня, ублюдки?! ― Нет, что ты, кажется, он заполз к тебе в трусы, ― сквозь смех произнёс Айеро. ― Уроды. Я двинулся на Фрэнка, но, увидев, что я собираюсь кинуться на него, он сорвался с места и побежал в дом, продолжая смеяться. ― Я убью тебя, Айеро! Он забежал в дом, скрываясь в темной прихожей. Я пошёл за ним. Как только я переступил порог особняка, а дверь оказалась позади меня, она захлопнулась. Испугавшись, я резко развернулся. Передо мной стоял Фрэнк с нездоровой улыбкой на лице. ― Что ты... Майки?! Майки?! ― заорал я. ― Он заодно со мной, Джи, ― засмеялся юноша. ― Неужели он будет перевозить труп родного брата? Смех Фрэнка стал еще громче, а моё тело полностью охватил страх. ― Нам надо поговорить, Джи, ― уже серьезно сказал Фрэнк. ― О чём нам с тобой, черт возьми, говорить?! ― О том, почему я стал таким. Я замолчал. Он расскажет мне, но ведь он никому об этом не рассказывает. Черт, почему он решил рассказать мне? Я не понимаю. ― Но ведь... ― Да, об этом никто не знает, кроме Гаджа и Тейда, но... я думаю, тебе можно доверять, ― улыбнулся Фрэнк. Он доверяет мне. Черт, этот ненормальный панк хочет рассказать свою тайну человеку, которого знает чуть больше недели. Все это очень странно. ― Так, я могу тебе довериться? ― Да. ― Тогда идем в гостиную. Он развернулся и направился в гостиную, а я последовал за ним. Фрэнк включил лампу, которая стояла на столике у дивана, и комнату озарил маленький тусклый свет. Гостиная была довольно большая и уютная. Посреди комнаты стоял большой зеленый диван, напротив которого стоял огромный телевизор. На стенах висело множество разных картин. Одна из стен была украшена разными рисунками и грамотами. Мне стало интересно, и я подошел ближе, чтобы разглядеть эти бумажки. Рисунки были детскими. На листах были изображены разные животные. В основном это были лошади. После я перешёл на грамоты. ― Ты занимаешься конным спортом?! ― чуть ли не выкрикнул я, поворачиваясь к Фрэнку. ― Занимался. Сейчас я просто любитель верховой езды, ― улыбнулся юноша. Также множество похвальных листов, которые украшали эту стену, принадлежали Фрэнку и Линде Айеро — родителям Фрэнка. Как оказалось, его отец — хирург, а мать — преподаватель музыки в университете искусств, где учусь я. ― Фрэнк, и как ты стал наркоманом? У тебя такая замечательная семья, ― произнёс я, продолжая лицезреть рисунки и грамоты. ― Что?! ― крикнул он, отчего я дернулся. ― С чего ты взял, что я наркоман?! ― Ты украл мой ноутбук, а на следующий день пришёл к Майки за дозой, ― объяснился я. ― Мы с Майки не наркоманы. Мы курим травку, но не колемся, не нюхаем кокаин и не жрем эти чертовы таблетки, ― сказал Фрэнк и присел на диван. ― Просто тогда мы попробовали эту дрянь и нам было не очень-то хорошо. Я счастлив, что у Майки ничего не осталось, потому что если бы мы попробовали эту гадость еще раз, то превратились бы в настоящих наркоманов. А ноутбук я украл для тех парней, которые были со мной в тот вечер. Но он остался у меня, ты можешь его забрать. ― Ты же сказал, что разбил его. ― Я солгал, ― пожал плечами Айеро и улыбнулся. ― А ты не совсем такой, каким кажешься на первый взгляд, ― сказал я и присел на диван рядом с ним. ― Мы все не такие. Нас судят по внешним признакам, но не по внутренним. Мы замолчали. В комнате было слышно только тиканье часов и наше дыхание. Но тишина длилась недолго. ― Тебе еще интересно это узнать? ― спросил меня Фрэнк. ― Очень. ― Хорошо. ― Он громко сглотнул. ― Я расскажу. ― Я возвращался домой со школы, ― начал он. ― Мне пришлось задержаться там. Мы репетировали перед Рождеством, но не в этом суть. Так вот, было уже довольно поздно и темно. Мне оставалось пройти еще совсем чуть-чуть, но до дома я так и не дошёл. ― Фрэнк замолчал. Кажется, он нервничал. Тяжело вздохнув, он продолжил: ― Меня схватили два каких-то парня. Я не мог позвать на помощь, потому что один из них прижал свою ладонь к моим губам. Они затащили меня в темный переулок, который находился недалеко от моего дома, и изнасиловали. Тишина. Фрэнк смотрел вперед и сверлил своим стеклянным взглядом дыру в стене. Я уставился на него, не зная, что сказать. Его изнасиловали? Это шутка? Фрэнк, скажи, что ты шутишь. ― На улице была зима. Эти ублюдки полностью раздели меня и трахали по очереди, как какую-то шлюху. Только я не получал от этого удовольствие. Они буквально разрывали меня изнутри. Было настолько больно, что я терял сознание. Я мечтал отключиться, чтобы не чувствовать всего этого, но не мог, потому что им было бы неинтересно трахать тряпичную куклу. Они приводили меня в сознание и начинали снова. Я не мог кричать, потому что во рту была тряпка, оторванная от моей рубашки. Я чуть не задохнулся от слёз и всей этой боли. А когда они удовлетворились мною, то бросили меня на холодную землю и начали избивать. Темнота начала поглощать меня, но не сделала этого, потому что её прогнали какие-то голоса. Это были Гадж и Тейд. Они избили тех уродов, отвезли меня к себе в тот самый подвал и подлатали. Тогда я и узнал, кто такие панки. Я восхищался ими, а через месяц и сам стал таким. Родителям я сказал, что подрался в школе, и они поверили, а тех кретинов я так и не видел. Но, клянусь, если я их встречу, то убью. Я сидел с широко раскрытыми глазами. Сколько боли он испытал. Он ведь был тогда еще совсем мальчиком, который учился в школе, оставался с ночевкой у друзей, ездил с родителями на пикники, который толком не знал значения слова «насилие», пока не испытал это на себе. Теперь я понимаю его. Понимаю, почему он так отреагировал на мой вопрос тогда. И что я могу сказать на все это? Что мне его жаль? ― Прости, ― говорю я. ― Хах, Джи, за что? ― смеется он. ― Ты такой глупый. ― Я заставил тебя это вспомнить, почувствовать все снова. ― Нет, меня никто не может заставить сделать что-либо. Запомни. Я сам тебе это рассказал. Я доверяю тебе. ― Спасибо. На это он лишь ухмыльнулся и придвинулся ко мне ближе. Что он делает? Я смотрю ему в глаза, не понимая его действий. Через секунду я чувствую тепло его губ на своих. Он хочет углубить поцелуй, но я отталкиваю его от себя и вскакиваю с дивана. ― Джи, что случилось? ― не понимает он. ― Ты что делаешь?! ― Целую тебя. ― Не смей! У меня есть девушка! ― Джи, но... ― Я ухожу. ― К ней? ― Да. Я развернулся и пошёл прочь, оставляя Фрэнка и его мысли наедине.