Согрей мою душу, растопи мое сердце

                    Маленький отряд продвигался через лиственный лес, преодолевая цепкие объятия колючих кустарников и перелезая через поваленные ветром и временем деревья. Они странно бы смотрелись со стороны — одна человеческая девушка и трое вооруженных до зубов гномов, но смотреть на них было некому в глухом лесу, да и сами собой они были вполне довольны, действуя как один организм, ступая в след впереди идущего и делая все, чтобы производить меньше шума. Оружие предусмотрительно обернули тканью, шли как можно тише, внимательно перешагивая сухие ветки и коряги, обходя заячьи норы и стараясь не провалиться в овражек, спрятавшийся за обросшим его кустарником. Ну а если такое все же случалось — сдерживаться и не ругаться на весь лес. И если для сдержанного неразговорчивого Торина, да привыкшего точно выполнять приказ командира Двалина это было не очень трудно, то Глоин отдувался за всех. Вспыльчивому рыжеволосому рубаке приходилось чуть ли не откусывать себе язык в последний момент, когда подводила координация или уж очень хотелось едко прокомментировать выбранную девушкой дорогу. А она, словно гончая, взявшая след, уверенно шла вперед, не оглядываясь.       Когда Рейневен впервые отправилась искать следы, чтобы понять, в какую сторону похитители увели двух молодых гномов, то уже через пять минут у нее возникло почти непреодолимое желание сесть на землю и взвыть на луну, словно молодому варгу после неудавшейся охоты. А потом встать и молча уйти обратно, ничего не объясняя, и оставить этих бестолковых гномов наедине с их тупостью. Или попереубивать, чтобы сами от себя не мучились, а потом уйти. Ибо гномы, пока в панике метались, разыскивая своих пропавших товарищей, перетоптали и уничтожили все возможные следы, которые могли теоретически оставить похитители. Рейневен сидела на пеньке, схватившись за голову и уставившись в одну точку, пока сзади к ней не подошли гномы. — Я очень жалею, что не умею ругаться на кхуздуле, — медленно проговорила девушка, оборачиваясь с наиехиднейшим выражением лица. — Может, научите? Торин хмыкнул, скрестив руки на груди, а попытку Нори что-то ей ответить пресек Двалин, незаметно пихнувший его локтем. Рейневен протяжно выдохнула и встала. — Других следов нет? — спросил Торин, с печалью во взгляде оглядывая откровенно вытоптанную полянку. — Придется найти, — девушка направилась к сузившейся в одном месте лесной речке, возле которой обрывались уцелевшие следы, и перепрыгнула, надеясь поискать удачи здесь. Гномы, сотрясая землю своими прыжками, последовали за ней. Торин шел за Рейневен как тень, и ей было непонятно, делает он это от любопытства или потому, что не доверяет. Но в следующий момент девушка издала торжествующий вопль. Полувтоптанная в песок, возле самой воды лежала гномья трубка. Вся скорбь Рейневен по утраченным следам тут же развеялась как дым. — Чья?! — выдохнула она, поворачиваясь к гномам. Торин оказался так близко, что Рейневен чуть ли не проскребла носом по ромбам его кольчуги, выпрямляясь с находкой в руке. Длинные черные волосы мужчины, пахнувшие горькой хвоей и табаком, задели её лицо. Рейневен невольно отшатнулась, но медленнее, чем хотелось бы, и на какое-то мгновение лицо гнома оказалось совсем близко к ее собственному, она даже увидела отдельные волоски в широких бровях и заметила тонкий белый шрам, пересекавший лоб над правым глазом, совсем невидный издали. — Она принадлежит Фили, — мгновенно опознал трубку Торин, одним движением выгребая ее из руки девушки. Твердые пальцы коротко скребнули по ладони чуть отросшими ногтями; гном зажал трубку в ладони и повернулся к свету. — Они живы, Торин. Я уверена в этом, — произнесла Рейневен, пытаясь зацепить его взгляд. Торин жадно всматривался в рунный узор на потемневшем дереве трубки, и девушка уловила, как вновь вспыхивает в его глазах затаившийся было огонек надежды. Мужчина тщательно очистил трубку от мокрого песка и запрятал куда-то во внутренние слои своей тяжелой одежды.       Случайное прикосновение гнома до сих пор ощущалось так, словно он продолжал удерживать ее руку. Ладонь горела, словно по ней провели тлеющей головней, и странное тепло растекалось от нее по всему телу. Рейневен посмотрела на свою руку и удивилась тому, что кожа была здоровой и ровной. — Я думаю, они в полном порядке, — заговорила она немного торопливо, стараясь отвлечься от этого непонятного ощущения. — Думаю, даже не ранены, разве чуть оглушили их, чтоб не сильно сопротивлялись. Похитителям не нужны трупы и калеки. И Фили специально выбросил тут трубку, чтобы навести вас на след. — Хех, умен парень, — довольно хмыкнул Двалин за широкой спиной Торина. Подгорный Король едва заметно поморщился, осознавая свою неожиданную оплошность, ведь никто из них почему-то не догадался перейти ручей. — Будем надеяться, что их не увели далеко, — негромко произнес он. — Выступаем немедленно. — Тогда в путь, господа гномы! — Рейневен выбралась со склона и посмотрела на свою небольшую армию. Ей не так часто в жизни приходилось иметь дело с гномами. Она обращалась к ним для решения проблем с оружием или конской сбруей, а в ее услугах следопыта подгорный народ и вовсе не нуждался, обходясь своими силами при переездах и доставке особо важных посланий, да и прочие свои проблемы гномы предпочитали решать внутри диаспор, не допуская чужаков в свое закрытое сообщество. А теперь получилось так, что от нее зависит жизнь двух, если не больше, представителей этого народа, а еще трое, включая их гордого и хмурого короля, доверились ее опыту и пошли за ней. Она видела перед собой мужественных воинов, на лицах которых годы и битвы оставили свои безжалостные следы, и видела их неукротимую решимость сразиться за то, что им дорого. — В путь! — в светлых глазах Торина вспыхнул азарт, когда он вступил в лес вслед за девушкой.       Рейневен двигалась, чуть пригибаясь к земле, стараясь не упускать начинающие исчезать во взрастающем и оживающем после зимы подлеске следы прошедших тут более суток назад похитителей. Она не могла не признать их мастерства в запутывании следов, как и старание не оставлять их вовсе. Разбойники бросали вызов Рейневен, будто зная, что за ними пойдут, и девушка с жаром принимала его, с упоением разгадывая загадку за загадкой.       Уже начало темнеть, когда небольшой отряд нашел искомое. Лагерь похитителей располагался у входа в небольшое ущелье в гряде холмов с разбросанными по нему большими замшелыми валунами. Многие тысячелетия назад тут, верно, располагался небольшой горный массив, но годы, ветра и дожди стерли его рельеф, подточили высоты и создали совершенной другой пейзаж. Плавные вершины поросли молодыми деревцами, по склонам сбегали редкие пучкообразные кустарники с жесткими упругими ветками, окружая небольшую поляну, в центре которой горел костер. На вертеле жарилась довольно крупная кабанья тушка, источая дивный аромат, немедленно достигший носов проголодавшихся гномов. Вокруг костра в ожидании ужина расположилось пятеро мужчин, они пили эль из грубых деревянных кружек и вели беседу, сопровождая её громким смехом и неприличными жестами. Было очевидно, что они считали себя в полной безопасности и не ожидали нападения. Чуть поодаль паслись несколько стреноженных коней, но вот пленников не было видно.       Гномы и девушка затаились за грудой замшелых больших валунов. Пока Торин, Двалин и Рейневен высматривали происходящее в лагере, Глоин следил за тылом. — Атакуем? — шепотом спросил Двалин, медленно протягивая руки к топорам за спиной. Торин отрицательно покачал головой. — Нужно выяснить, сколько их тут, а так же где могут быть Фили и Кили, — зашептал он. — Я обойду поляну справа, Двалин — слева. Встретимся с другой стороны. Рейневен, Глоин, без моего приказа ни с места. Если что — зовите нас.       С этими словами Торин и Двалин растаяли в сумерках, а Рейневен сделала неожиданное открытие: оказывается, некоторые гномы способны двигаться бесшумно. Глоин присел рядом на корточки, гордо выпрямившись, если это возможно в такой позе вообще, и всем своим видом демонстрировал, как же ему хочется подраться. В сгущающихся сумерках засыпающего леса слышалось уютное потрескивание костра и приглушенный гул мужских голосов. Рейневен размышляла о том, где могут быть другие бандиты, ведь у костра она не увидела никого из своих «знакомцев» по таверне, да и эти пятеро явно не претендовали на лидерство и большие умственные способности. Захватить двух молодых гномов они бы могли, но вот организовать нападение — вряд ли.       Внимание Рейневен привлек шорох в кустах неподалеку. Опрометчиво решив, что это возвращаются Двалин и Торин, девушка снова повернулась к костру, не придав шороху значения. Она заметила, как блеснула возле коновязи лысая макушка Двалина, а в следующий момент что-то острое уперлось ей в спину между лопаток. Глоин витиевато выругался на кхуздуле и сердито запыхтел. — Так-так, — сказал кто-то очень знакомым голосом. — У нас гости. Добыча сама идет в руки.       Чья-то грубая рука схватила Рейневен за шиворот, и девушку одним рывком поставили на ноги, разворачивая лицом в другую сторону. Она увидела перед собой северянина из таверны. После общения с гномами он показался ей просто гигантом. Собственно, мужчина и был довольно высоким — девушка упиралась носом ему в грудь. Глоин в отчаянном рывке попытался свалить с ног тех двоих, что окружили его, но в итоге все трое завалились на землю. Рейневен попыталась выхватить сабли, но острие короткого меча сильно уперлось ей в живот прямо под краем кожаной куртки, прокалывая кожу. Она попыталась отступить, но спина встретила холодный камень, в то время как северянин сдернул капюшон с ее головы. — О, да к нам девица-красавица припожаловала, — расплылся он в премерзкой улыбке, цокая языком. Липкий взгляд прошелся по фигуре девушки, задерживаясь на бедрах и груди, скрытой под плотной мужской одеждой. Рейневен сердито стиснула зубы, чувствуя, как от злости и досады на собственную неосмотрительность закипает кровь, но тупая боль от проколовшего кожу меча удержала ее от неосмотрительных действий. Она лихорадочно придумывала варианты освобождения, стараясь не признавать ситуацию патовой. Бывало и хуже. — Baruk Khazad! — боевой клич гномов прозвучал неожиданно. Это взревел Глоин, невероятным маневром сбрасывая с себя молодцов, прижавших его к земле и подхватывая оброненную секиру. — Khazad Ai-Menu! — двумя секундами позже отозвались издалека Торин и Двалин, выкрикнув боевой клич в один голос.       Все тут же пришло в движение. Пользуясь секундным замешательством северянина, Рейневен отклонилась назад насколько могла и толкнула его ногой в живот, одновременно выхватывая из-за спины сабли. Две серебряные молнии сверкнули в полумраке, на мгновение поймав блики костра, когда Рейневен ринулась в бой. Северянин удержал равновесие и наотмашь рубанул мечом по тому месту, где только что находилась девушка. Она успела сместиться немного в сторону и парировать удар, обращая силу нападающего против него самого и этим отталкивая от себя. Северянин был умелым фехтовальщиком, а Рейневен обладала гибкостью, маленьким ростом и билась двумя клинками. Краем глаза она заметила, как Глоин размахивает секирой, от которой пока что ловко уворачивались двое парней, вооруженных короткими мечами.       Возле костра и вовсе творилось что-то невероятное. Двое гномов сражались с пятью разбойниками, которым численный перевес и разница в росте пока ничем не помогали. Двалин орудовал топориками, едва ли затрудняясь, чтобы сходить с одного места, а Торин, на которого насели стразу трое, сражался широким мечом в правой руке и помогал себе секирой в левой. Тяжелый и приземистый, гномий король с непривычной легкостью перемещался по поляне, без особых затруднений отражая грубые и прямолинейные атаки более высоких соперников, производя впечатление, что низкорослый воин сражается не в полную силу. Взлетали в ночь снопы искр, стоило кому-то случайно вступить в костер, и огонь выхватывал из темноты мечущиеся силуэты соперников. Звон и скрежет стали заполнили еще недавно тихое ущелье, тяжелое хриплое дыхание сошедшихся в смертельной схватке мужчин вторили им.       Северянин тем временем загнал Рейневен к колючим кустам, отрезавшим ей путь к отступлению. Девушка парировала удары мужчины, которого слишком явно злили её ловкость и боевой опыт. Ее учили лучшие фехтовальщики из дунадэйн. По крайней мере, отца и старших братьев она небезосновательно считала таковыми. Оказавшись зажатой в угол, Рейневен билась отчаянно и яростно, однако голова ее оставалась ясной. Две честные сабли быстрее и сильнее одного меча в руках творящего зло и пылающего слепой злобой во время боя. Один короткий выпад снизу вверх — и на плече Северянина расползлось кровавое пятно, еще замах — и глубокий порез пересек его левую руку выше плеча. Взревев от боли, мужчина бросился вперед, совершенно обезумев от ярости, но тут правая сабля, словно в масло, вошла в его живот через кожаную куртку. Он резко остановился и, замерев, широко открытыми глазами уставился на Рейневен, потом на клинок в своем теле, снова на Рейневен — и тяжело рухнул на колени. — Ггномья... с-сучка.. — с шипением выдохнул мужчина. На губах выступила кровавая пена. — Где похищенные гномы? — спросила Рейневен, прежде чем вытащить из него саблю. — К Морготу тебя.. гномское отродье... — полный презрения взгляд бросил на нее Северянин, прежде чем душа его покинула тело, и оно стало заваливаться на бок. — К Морготу тебя, похититель детей, — хрипло выдохнула девушка и огляделась по сторонам.       Глоин так же поверг одного из напавших и дело шло к тому, чтобы и второй отправился к праотцам. Она выскочила на поляну и увидела, как Двалин, одолев своих противников, бросился к Торину, который сражался с последним разбойником. Тот был ранен и больше отступал, вынуждая следовать за собой в темноту. — Живым! — рявкнул Торин, когда Двалин попытался снести тому голову топориком.       Рейневен подскочила с другой стороны и подсечкой сзади свалила последнего бандита на землю. Когда над ним нависли три, а потом и четыре фигуры с обнаженным оружием, парень откинул в сторону ставший бесполезным меч и поднял вверх дрожащие руки.       Двалин и Глоин выволокли его к костру. Мужчина был ранен в ногу, и Рейневен совсем не нравилось, какого цвета кровь течет из небольшой раны на бедре. — Он истекает кровью. Бедренная артерия повреждена, — быстро сказала она. — Где гномы? — Там. В пещере, — прохрипел разбойник, все сильнее бледнея и слабея с каждой потерянной каплей крови. Жизнь стремительно покидала его, и Рейневен поджала губы, видя как умирает человек, однажды выбравший неправильный путь в жизни, хотя мог бы стать хорошим мастером и семьянином с кучей детишек. — Все целы? — спросил Торин, быстро оглядывая всех. Глоин молча кивнул, Двалин махнул рукой на кровоточащий порез на левом предплечье, не стоящий внимания. Перевяжет он его позже, когда они найдут похищенных. — Рейневен? — Подгорный Король смотрел на ее живот, где чернело небольшое кровавое пятно. — Я не ранена, всего лишь пустяковый порез, — покачала головой Рейневен, вытирая сабли от крови пучками травы. — Не стоит внимания.       Гномы быстро отыскали пещеру, вход в которую скрывал замшелый камень и заросли барбариса. Двалин запалил факел, и гномы вошли внутрь. Рейневен осталась сторожить у входа. Парой мгновений спустя из пещеры раздались радостные вопли, и вскоре Двалин и Торин вытащили на себе двух гномов, которые были без сознания.       Они и вправду были почти мальчишками, таких молодых гномов Рейневен почти никогда не встречала. По человеческим меркам один, светловолосый, выглядел лет на двадцать пять, другой же — обладатель буйной смоляной гривы и легкой щетины на подбородке вместо привычной даже молодым гномам бородки — был еще моложе и сейчас, будучи без сознания, выглядел по-детски беззащитным.       Торин упал на колени между обоими и торопливо ощупал каждого. Ни единого повреждения он не нашел на телах юношей, но они были без сознания, несмотря на все его старания привести их в чувство. Торин был обеспокоен и обескуражен одновременно. Рейневен склонилась над молодыми гномами, приподняла веки каждому, приоткрыла губы и тщательно принюхалась к ровному дыханию. — Их опоили снотворным отваром из ягод ти’Армиса, — сказала она. — Запах почти не ощущается, если принюхиваться подольше, но во рту появляется горечь. — Когда они очнутся? — Торин впился в нее требовательным взглядом. — Их можно привести в чувство сейчас? — Все зависит от того, насколько крепким был отвар. Могу только предположить, что они проспят еще долго и, боюсь, ничто в мире их сейчас не разбудит. В любом случае, мы не станем сидеть и дожидаться, когда они придут в себя. Того гляди могут явиться остальные. — Мы что, не всех прикончили? — удивился Глоин. — Не всех. В шайке еще как минимум четверо, но их здесь нет. Да и коней куда больше, чем восемь. Вы сможете нести их? — Тяжеловато, но справимся, — кивнул Двалин, бросая тоскливый взгляд на тушку кабана на вертеле. Судя по запаху, мясо было готово. Рейневен перехватила этот взгляд и едва сдержала улыбку. Гномы любят хорошо покушать, а тут, считай, весь день в пути без еды, потом сражение. Она и сама чувствовала пустоту в желудке. Не спрашивая совета, она подошла к костру и сняла вертел с одного упора. Поставив освободившийся конец на землю, она отрезала ножом несколько кусков мяса и разложила их на пеньке для остывания. — Ты что делаешь? — крикнул Торин. — Нам уходить надо! — У нас впереди длинный путь с тяжелой ношей, кусок мяса не задержит нас надолго, — возразила девушка, протягивая куски Двалину и Глоину. Торин сердито зыркнул на нее из-под сведенных бровей и с явным колебанием взял один из кусков.       Двалин и Глоин взвалили на себя спящих собратьев и припустили с ношей к лесу. Торин решил пройти через ущелье, а потом свернуть, так как подъем к лесу с этой стороны казался более пологим и удобным для тех, кто несет на себе тяжелый груз. Рейневен, оставив гномов медленно взбираться по склону, пробежала вперед, чтобы не пропустить поворота на тропу, по которой они сюда пришли.       Когда позади раздался громкий треск веток, как если бы медведь стал пробираться через валежник, а мгновением позже — поистине звериный рык и отчаянная ругань предводителя отряда, все похолодели и обернулись. Дорога за их спинами была пуста. Торин исчез.       Двалин и Глоин одновременно положили на землю Фили и Кили и, на ходу обнажая оружие, бросились назад. И чуть сами не провалились в глубокую темную яму, неизвестно каким образом оказавшуюся там, где они только что прошли. Застыв на краю, Двалин и Глоин с ужасом и изумлением смотрели на Торина Дубощита, который с отчаянной руганью поднимался на ноги на дне этой глубокой ловушки. — Цел? — выкрикнул Двалин, ложась на землю и протягивая королю руку. Едва различимый в темноте, Торин кивнул и попытался ухватить руку Двалина, но ему это не удалось и в прыжке. Яма была настолько глубока, что даже до рукояти топора, протянутого ему Глоином, Торин не мог дотянуться. В отчаянии Двалин вскочил на ноги, озираясь в поисках чего-то более длинного, но увидел Рейневен с веревкой в руках. И все они услышали далекий конский топот. Кто-то приближался к стоянке с северной стороны. — Двалин, Глоин, берите мальчишек и уходите в лес! — прорычал Торин из ловушки. — И оставить тебя? — от одной мысли Двалину стало нехорошо. — Двалин, я не смогу поднять и нести Кили или Фили, — воскликнула Рейневен. — Я помогу Торину, и мы вас догоним. — Как ты его вытащишь? Он тяжелый, — возразил Двалин. — Я не буду тащить, просто закреплю веревку на дереве, он сам поднимется. Уходите! С ношей вы двигаетесь медленнее! — Двалин, делай так! — рыкнул из ямы Торин. — Слышишь? Уносите Фили и Кили. Скорее же! Мы догоним. — Торин! — попытался возразить Двалин, что было не свойственно ему в принципе, но он понимал, что Дубощит прав. — Уходите! Уходите! — орал Торин, в бешенстве колотя кулаком по влажной земле. — Бегом!!! Скрепя сердце, Двалин и Глоин подхватили спящих гномов и скрылись в лесу. Рейневен схватила веревку, один конец скинула в яму, другой обернула вокруг ближайшего дерева несколько раз и завязала. — Теперь поднимайся.       Первая же попытка не удалась. Сапоги гнома не цеплялись за влажную землю на склоне ямы, Торин раз за разом скатывался вниз, ругаясь и тяжело дыша. Рейневен стояла на коленях на краю ямы и ждала, когда он выберется хотя бы наполовину, но наблюдала лишь безрезультатные попытки рычащего от ярости гномьего короля вылезти из медвежьей ловушки. Секунды тянулись как часы, в темноте внизу бешено сверкали глаза, оскаленные в напряжении белые зубы на испачканном вспотевшем лице и сталь кольчуги. Еще раз и еще. В какую-то из попыток Торину удалось подняться на нужную высоту и вцепиться в руку девушки, которая рисковала быть разорванной надвое, держась второй за веревку, но тут за спиной Рейневен на фоне неба вырос темный силуэт. Торин, продолжая удерживаться на середине подъема, открыл было рот, чтобы предупредить Рейневен об опасности, но девушка, сбитая жестким ударом в спину, уже летела на него, увлекая за собой на дно ямы.