Мой любимый камергер

Выходной за разговорами промчался быстро. Наступили суровые учебные будни и энтузиазм Ли довольно скоро поутих. В понедельник утром Ли переступила порог кабинета Петра Алексеевича. За те полгода, кажется, ничего особенно не изменилось: Петр, как всегда, вел у них боевую магию по понедельникам и четвергам. Кабинет его, а в особенности стол, представлял собой немного захламленное рабочее место: на одном конце стола неровная стопка книг, на другом — сваленные в гору тетради, какие-то смятые листки. Ли прикоснулась к ещё чистой доске и не могла сдержать улыбку. Кажется, всё осталось по-прежнему. Но тут её внимание привлек смех. Ли быстро повернула голову. На неё косилась стайка первых школьных сплетниц. «Неужели они в курсе всей этой истории с Монсом?» — подумала Ли. Она ещё не знала, каким испытанием для неё обернется урок и вообще, вся неделя. — Кажется, они узнали последнюю новость, — шепнула ей Эрика предупредительным тоном, когда Ли села рядом с ней. — Ты про Монса, что ли? — у Ли округлились глаза. Вот только сплетен ей сейчас не хватало! Она невольно посмотрела на стайку щебечущих о чем-то девушек. Как будто уловив её движение, они вдруг разом повернули к ней головы и рассмеялись. " — Слышали, Меншикова-то замуж выходит… — Замуж? Да кто её такую возьмет! Кому она нужна, заучка такая! — Будет жить в однушке с сорока кошками!" Ли не слышала эти противные шепотки, но почти физически ощущала их, и сердце сжималось от стыда. Прозвенел звонок, и по классу загрохотали сапоги Петра Алексеевича. Ли поднялась из-за парты, как и все, приветствуя учителя. Но мысли её были не об уроке. Она уже целиком и полностью погрузилась в думы о том, как некстати в её жизнь ворвалось нечто, связанное с любовью и браком. Первый раз Ли влюбилась, будучи в шестом классе. В старшеклассника. Веселый, языкастый блондин, которого со всех сторон окружали девчонки. Она была такой незаметной на их фоне… Тогда, чтобы выделиться и привлечь к себе внимание, Ли впервые сделала попытку сменить прическу, попросив свою мачеху Дарью, заплетать ей не обычную косу, а французскую, с упорством каждое утро мазала рыжие ресницы тушью и замазывала тональным кремом веснушки. Из-за этого её несколько раз даже отправляли умываться в туалет. Но красить ресницы Ли всё равно не бросила.Финальным аккордом стало то, что девочка попросила отца купить ей туфли на высоком тонком каблучке. И пусть под длинным форменным платьем, какие носили все ученицы Магната, их не очень-то и видно, но Ли казалось, что каблуки выделяют её и делают изящнее и выше. Меншиков искренне не понимал, почему она так страдает по парню из старших классов. На его взгляд, мальчишка ничем особым не выделялся. Хотя ластиться к преподавателям и найти подход ко всем умел. На разве ж из-за этого стоит по такому с ума сходить? Ли не сводила взгляд с красивого мальчика, когда он проходил рядом в окружении стайки девчонок. Она преданно ловила его взгляд и улыбалась в ответ, расстраиваясь каждый раз — ведь его улыбка никогда не была обращена к ней. Единственный раз он помог ей донести до библиотеки книжки и улыбнулся, отчего сердце влюбленной девочки забилось быстрее. С этих пор она ещё больше уверилась в том, что объект её грез — самый настоящий сказочный принц, который обязательно разглядит в ней свой любовь.А то, что вокруг него крутятся другие девочки — это всё так…ерунда. Они его недостойны, он всё равно выберет её, Ли. И тогда начнется самое настоящее счастье. А дабы ускорить этот процесс, Ли набралась смелости и на одном из вечеров по окончании года взяла и призналась парню в любви. Чего тянуть, в конце концов она столько раз себе это уже представляла… Но в качестве слов любви и клятв верности она услышала: — Ты?! — старшеклассник, усмехаясь, беглым взглядом посмотрел на неё.— Ты себе вообще в зеркало видела?! Красавица нашлась…и получше тебя были! Глаза Ли наполнились слезами. — Но я же тебе нравилась… Ты мне книжки помог донести… — И что? Ли не смогла ответить.Глаза наполнялись слезами, слезы душили горло. Она не помнила, как оказалась в комнате, где смогла наконец разреветься. После этого Ли твердо решила стать лучше. Изящнее, красивее, интереснее. В ней кипела обида. Как он мог её, такую хорошую и правильную, не оценить, не полюбить?! Как он мог наплевать на её чувства?! С этого момента помимо учебников Ли стала читать пособия по психологии, уходу за собой, добралась постепенно и до книг по обольщению мужчин. Она вырабатывала у себя привычку следить за внешностью, стала приобретать внешний лоск, манеры, уверенность в себе. Но как она не старалась спрятать истинную себя за маской наработанной стервозности, характер и впечатлительная натура всё равно нет-нет и вылезали наружу. Через пару лет после происшествия со старшеклассником Ли опять влюбилась. На этот раз объектом страстных чувств стал давно знакомый ей человек. Это было немного странно, но в какой-то момент она посмотрела совершенно другими глазами…на Петра Алексеевича. Иногда он по-отечески брал её за подбородок и говорил ей, что она хорошенькая. Ли такое внимание взрослого мужчины очень льстило. Отец, правда, от такого внимания царя к дочке несколько напрягался, и украдкой говорил Петру: — Мин херц, ты уж не слишком с ней нежничай уже…чего доброго, влюбится ещё в тебя… — Ну уж это ты загнул, Данилыч… — смеялся Петр. — Девка подрастет, редкой красавицей станет. Будешь ещё женихов на пороге принимать, да моложе меня! Ненароком брошенная фраза неожиданно переросла в нежную привязанность. Ли понимала, что это ни к чему не приведет, что Петр давно и прочно женат…она боялась и стыдилась своего чувства, при этом трепетно их лелеяла. Вела дневник, в котором описывала все чувства к императору и никому об этом не рассказывала. Но всё тайное рано или поздно становится явным. Ли и не подозревала, что об её чувствах догадывается жена Петра Алексеевича. Екатерина замечала, как блестели глазки кресницы, когда она первая выбегала встречать государя! Неспроста… Царица знала, что на людях Петр лишнего себе не позволит, но пристально следила за ним, когда он общался с маленькой княжной Меншиковой. — Никак ты на маленькую княжну нашу заглядываться стал, Питер? — ехидно поддела она мужа, когда они как-то танцевали на очередной ассамблее у Меншикова. — А ты от скуки никак разную чепуху слушаешь, что тебе Варвара болтает? — парировал тот. — Разве не заметил, как она на тебя смотрит? — царица выразительно посмотрела мужу в глаза и многозначительно приподняла брови. —А как она на меня смотрит? — Как женщина. Царь усмыльнулся: — Ревнуешь, что ли? — Я лишь прошу тебя быть с ней осторожнее.У неё сейчас переходный возраст, а в этом возрасте девочки ох как легко влюбляются во взрослых мужчин —интригующе заулыбалась Екатерина. —Хочешь сказать, она в меня влюбилась? — Петр даже пришел в замешательство. Царица устало вздохнула и кивнула — намеков её державный супруг не понимал, а ей было всё-таки несколько утомительно ему растолковывать одно и то же. — И что ж с ней делать теперь? — развел руками царь. — Тебе — ничего, — Екатерина улыбнулась. — Я сама с ней поговорю. Ли до сих пор отчетливо помнила, как её испугала некоторая холодная отстраненность во взгляде Екатерины.Как будто та что-то подозревает… И девочке становилось очень стыдно. Но царица поговорила с ней на удивление ласково и с пониманием отнеслась к её чувствам. К их беседе присоединился Петр Алексеевич и ситуация разрешилась без особых последствий. На первый взгляд. Ли ещё тверже укрепилась во мнении, что из-за любви, в особенности неподходящей, могут быть проблемы.Поэтому лучший выход — вообще не влюбляться. А если и влюбилась, то лучше вообще не демонстрировать никаких чувств. Ли часами просиживала перед зеркалом, отрабатывая выражение безразличия на лице. Она научилась смеяться над своим страхом быть одной, перестала мечтать о мужчинах и даже научилась их отшивать. Но когда её женихом стал Виллим Монс, это серьезно поколебало её взгляд на отношения. Сначала она долго твердила себе, что брак и замужество не для неё, это ей не подходит. Но сердце всё равно щемило, и мерзостно было на душе. Хоть она и ходила одна, изображая независимость и железную волю, фыркая вслед проходящим мимо неё парочкам, при взгляде на них всё больше закрадывалась мысль о собственном одиночестве, некрасивости и никчемности.Ей тоже хотелось, чтобы её кто-то обнимал и целовал. Да хотя бы тот же Виллим! И хоть мозг Ли протестующе начинал вопить о том, что она совсем не ценит себя, раз от собственного одиночества готова вешаться на всех, кого папа посватает, сердцу дико хотелось любви. — Тростникова! — резко прозвучало у неё над ухом, заставив её оторваться от собственных грез.— Не спи, работай! Ли встрепенулась и выпрямилась на стуле, всем видом показывая, что не спит, а работает пуще остальных, стараясь не вслушиваться в странные шепотки за спиной и ворчание Петра Алексеевича: — Я сейчас вас, болтающие, рассажу куда-нибудь…на кол, — и тут же смеялся над собственной шуткой. Ли только фыркала и ещё пуще склонилась над тетрадью, показывая усердие. После уроков Ли, злая на весь мир и уставшая, взяла учебники и побрела в библиотеку, готовить уроки. Это было, похоже, единственное место, где она могла сосредоточиться и не сойти с ума от собственной раздражительности. Каким простым всё казалось утром, и каким неподъемным стало к вечеру. От мыслей от том, что придется пахать, как вол, стонать по утрам от недосыпа и тихо плакать вечером в подушку оттого, что она столько сил тратит, но ничего вокруг не меняется, включая её собственную жизнь. Да, она теперь в Магнате, но по-прежнему над ней висит угроза замужества. По-прежнему она не может решать ничего за себя. Библиотека Магната была для Ли вторым домом. Одно прикосновение к деревянным панелям на стенах или поблескивавшей в темноте от лака поверхности стола успокаивало её, а такой же деревянный, в тон панелям, потолок с фигурной резьбой внушал ощущение какого-то волшебства и праздника. И не было ничего лучше для девушки, как прийти в библиотеку, забраться с ногами в глубокое мягкое кресло и взять в руки очередную книгу. При воспоминании об этом Ли грустно улыбнулась и подавила тяжелый вдох — ей ещё предстояло сделать домашку… Тяжелая деревянная дверь, обитая железом, поддалась сразу. Ли удивилась — неужели в такой поздний час там ещё кто-то остался? Дарья обычно с Варварой предпочитали вечером чай в учительской или в личных покоях пить… Девушка как можно незаметнее проскользнула в помещение, прикрывая за собой дверь поплотнее. Её взору предстали пустая библиотечная стойка и поблескивающие при свете единственного горящего над входом светильника бока рядов книжных полок. Стояла звенящая тишина, которая Ли уже казалась зловещей. Прижав книги к груди, девушка старательно другой рукой подобрала юбку, чтобы та не мешала бесшумно передвигаться, и осторожно шагнула в темноту полок. Шаг, ещё шаг. Под ногами предательски скрипнула половица. Где-то в глубине помещения, где стояли вожделенные мягкие кресла и столы со стульями, за которыми можно читать, послышался шорох. Ли на подгибающихся от страха ногах дошла до конца полки, увидев наконец, стол и стулья, где можно бы было разложить книги и позаниматься. Половица под ногами снова угрожающе скрипнула. В ближайшем кресле сидел тот, кого она меньше всего ожидала тут увидеть. — Да кто здесь?! — в сердцах воскликнул он, поднимаясь из кресла и оборачиваясь к ней, прежде чем она успела понять, кто перед ней. Ли вскрикнула от неожиданности и выронила книги. — Прошу прощения, — Виллим тут же извинился и начал собирать упавшие учебники.— Я, наверное, напугал вас, княжна? Нервы пошаливают… — Не у вас одного, — сконфуженно произнесла Ли, опустившись на корточки, чтобы поскорее собрать свои книги. Мало ей сплетен одноклассников, утомительных уроков, теперь ещё и Монс в библиотеке! И как ей теперь сосредоточиться на домашнем задании? Виллим положил её книги на ближайший стол и усмехнулся: — Какие в вашем возрасте нервы, княжна? — Что? — Ли не ожидала, что он услышит её ответную фразу.Раздражение выплеснулось наружу: — Да в последнее время мне кажется, что все вокруг только и стремятся, что вывести меня из терпения! Одноклассницы собирают сплетни и косятся на меня, а всё из-за вашего дурацкого желания срочно жениться на мне! — Я не виноват в том, что о вас сплетничают, княжна! — тут пришла очередь возмутиться Виллиму.— Возможно, не только я тому виной! И глупо обвинять всех вокруг, что стремятся вывести вас из терпения! — Спасибо за совет! — вспылила Ли, с шумом отодвигая стул и демонстративно усаживаясь.— Надеюсь, после этого вы оставите меня в покое! — С превеликим удовольствием! — фыркнул он, тоже возвращаясь к чтению. За остаток вечера они не сказали друг другу ни слова. Ли готовила уроки, замечая про себя, что в целом этот вечер ничем не отличался от обычных её вечеров в Магнате. На следующий день она сильно колебалась: то ли остаться готовить уроки в комнате, то ли снова пойти в библиотеку. Но вдруг там снова окажется Виллим? О, Господи, он же наверняка не откажет себе в удовольствии напомнить ей, как она наорала на него и тем самым выставила себя полной дурой! Через пару часов самостоятельных занятий с учебником в комнате она поняла, что не может сосредоточиться. Значит, надо собраться и пойти в библиотеку. Там она вновь встретила Монса. И на следующий день тоже. Он вообще стал появляться там чуть ли не каждый день, буквально как на работу ходил. Неудивительно, что через неделю Ли замучала совесть — она всё ещё терзала себя за ту сказанную в дурном настроении тираду. — Виллим, — наконец произнесла она, не зная, как выразить свои извинения.— простите меня. — За что? — удивился он. — За то, что я вам сказала. Тогда в понедельник. Он посмотрел на неё: — А я уже успел забыть об этом. — Это значит, что вы меня прощаете? — с надеждой спросила Ли.— О, ну тогда правда, стоит забыть эту неловкость. Он лишь улыбнулся. Неужели и правда не помнит, о чем она говорила? Для него это действительно неважно или он всегда так легкомысленно всё забывает, даже если это что-то важное? Ли не хотелось об этом думать. Она вообще старалась в присутствии Монса не задавать лишних вопросов и не совершать лишних движений. Старалась проводить побольше времени у полок с литературой или набирала увесистую стопку книг и закрывалась ей от жениха, точно боясь его язвительных замечаний. Но в какой-то момент она вдруг поняла, что Виллим не пытается ей навязываться или уколоть её в ответ: он вообще вел себя так, как будто не замечал её. Иногда здоровался в ответ, а иногда ограничивался коротким кивком. Как только Ли поняла, что он больше не намерен её преследовать, то успокоилась и смогла немного расслабиться, и походы в библиотеку сделались для неё более приятными. Но когда в один из вечеров он вдруг не пришел, Ли почувствовала, как непривычно теперь ей одной в библиотеке. Она отмахивалась от тоскливых мыслей и боялась признаваться себе в том, что привыкла к Виллиму и немного скучает по нему. Она старалась не считать одинокие вечера — они казались ей одинаково длинными и тоскливыми. И каждый раз, забираясь с ногами на кресло, Ли по привычке прислушивалась и ждала услышать звук знакомых шагов. Но Виллим не приходил. Тогда она уговаривала себя не прислушиваться, переключиться на что-нибудь другое, чтобы перестать ждать. И в один из вечеров, проведенных под такие самоуговоры, когда она уже почти перестала ждать, снова раздались шаги. Ли не смогла сдержать теплую улыбку, увидев Виллима, стаскивающего с себя намокший кафтан — Добрый вечер, — он одарил её широкой, немного хулиганской улыбкой. — Добрый, —Ли осторожно кивнула в ответ, пряча слишком счастливое выражение лица за книгой.— А где же вы пропадали? — То там, то сям, — неопределенно ответил он, видимо, не желая делиться подробностями.— А вы что, до сих пор учитесь? — Да, — ответила Ли, смущаясь.— Но я наверстала программу, так что теперь я не так устаю. Могу позволить себе легкое чтение для души, — она показала обложку. — «Мастер и Маргарита», — прочитал он. Похоже, даже название романа не произвело на него особого впечатления. Ли не понимала такого отношения. Это же Булгаков! Это же «Мастер и Маргарита»! Она поерзала немного в кресле, но всё же решилась спросить: — Вы никогда не читали? — Что именно? — спросил Виллим. Ли устало закатила глаза и показала на обложку книги: — «Мастера и Маргариту»…никогда не читали? — А это так важно? — улыбнулся он. — Для меня важно, — произнесла Ли, ни с того, ни с сего начиная злиться. Опять он с ней играет! Господи, как же он несерьезен, с ним нельзя иметь дела! Чем вообще он занимался на протяжении своей жизни в Сибири, если у него не было времени на чтение?! — Я не читал, — мягко произнес Виллим, заметив странную перемену настроения княжны.— Но если вам так угодно, я почитаю. — Если мне так будет угодно! — повторила Ли, вскакивая на ноги.— Скажите, вы всё будете делать, как угодно мне или моему отцу, просто потому что вам нужны деньги и этот ваш дом?! — Да что вас так расстроило, княжна? — он протянул руку, пытаясь успокоить её. — Не прикасайтесь ко мне! — крикнула она, отшатнувшись от него. Виллим не успел ничего понять, как она бросила книгу на стол и убежала. Несколько минут он просто стоял, пытаясь понять, что произошло. Затем плюнул и вернулся к своим обычным делам. Уходя, он забрал знаменитый роман Булгакова с собой.