Подкидыш

      Сидеть на обзорной палубе и смотреть на взлет и посадку истребителей было интересно, это навевало чувство ностальгии, хотя и вызывало чувство белой зависти к счастливчикам, сидящим за штурвалом.       — Ну кто так садится! — всплеснул руками Зигфрид Зиверт, когда один из пилотов с грохотом опустил свой коперхед на палубу посадочной полосы. — За такую посадку уши драть надо!       Внезапно он услышал за спиной смех, мужчина обернулся и увидел офицера, который помогал с настройкой капсулы для доступа к Уроборосу в обход сети мальчишки, сумевшего до него достучаться. Не то чтобы он имел что-то против Этана, да и с Мишеком они вроде как неплохо поладили, но после первой же попытки связи через него, ему захотелось застрелиться, так у него разболелась голова.       — Лейтенант?..       — Бурк, — представился мужчина и протянул руку. — Можете звать меня Тектар, мы же работаем вместе, я видел код Вашей сети, а это, всё-равно, что голым.       Зигфрид нахмурился.       — Сегодня выходной. Я думал, все на этой вашей жутко важной тренировке, — произнес он.       — У нас перерыв. — Тектар подошел и встал рядом с ним у перил. — Мы же не железные. А где Ваши братья?       — В каюте, обсуждают свои умниковские дела, — фыркнул Зигфрид, — слишком сложные для такого тупицы, как я.       — Не прибедняйтесь, — покачал головой Бурк. — Ваш интеллект всего чуть-чуть не дотянул до двухсот, что выше, чем у большинства ученых из моей прошлой научной группы. А они над "Аддоном" работали.       — На Вашем месте, я бы не стал этим хвалиться. Несколько моих хороших друзей стали овощами из-за этого проекта. Их мозги расплавились.       — Это было ещё до меня, — пожал плечами Тектар. — Они были добровольцами?       — Можно и так сказать. Иногда решительный шаг вперед — это результат щедрого пинка под зад, — пояснил он. — Командир построил нас, сказал, что нужны добровольцы и зачитал список залетчиков. После этого, он дал нам выбор: либо написать заявление на перевод в исследовательскую группу, либо попасть под трибунал за вольное трактование отдельных пунктов устава. Я в тот день вытащил короткую соломинку. А во второй набор я уже не попал, валялся тогда в госпитале после неудачных испытаний.       — Я читал Ваше личное дело. Сильно Вам досталось?       — Три года по госпиталям. Мне заменили половину костей и часть требухи, пришлось заново учиться ходить, есть, читать, писать, обслуживать себя. Заживление шло туго, органы постоянно отторгались... Вот как такое возможно! Врачи со мной намучились. Видимо поэтому Флот и решил распрощаться со мной, едва представилась такая возможность.       Он судорожно погладил предплечье, где под рукавом рабочего комбинезона змеился едва заметный шрам, в том месте, где врачи приживили новую кисть взамен утраченной. Зигфрид помнил, как часами учился вновь пользоваться своим, ставшим внезапно чужим, телом, как изнывал от боли, когда врачи подключали новые нервные окончания, и сенсорная перегрузка сводила его с ума. Это была настоящая пытка. Порой он жалел, что медицина зашла так далеко, и лучше бы ему дали спокойно умереть, чем мучить его постоянными процедурами, от которых не было никакой пользы.       А потом погибли родители, Зигфрид понял, что ему нельзя умирать: без него "умники" бы не выжили. Вольфрам слишком доверчив для этого мира, что уж говорить о Мишеке.       — Сложно быть старшим в семье, — произнес Тектар, глядя как очередной истребитель заходит на посадку. — Ты делаешь для них всё, а они это не ценят. Это я как заслуженный старший брат двоих обормотов говорю. Не волнуйся, капитан хороший человек, он не даст Мишека в обиду.       — Моё волнение так заметно?       — Только когда скрипишь зубами на весь ангар, — улыбнулся Бурк. — Не бойся, Этаниэл не причинит вреда соклановцу... А, не бери в голову. В социальных отношениях тормов не-торму разобраться сложно. Всё, что тебе нужно пока знать, то это то, что кардинал Камарт души не чает в вашем младшеньком, поэтому Райк, для которого Камарт словно отец, будет всеми силами его защищать.       — Ты в этом уверен? — Как-то незаметно они перешли на ты, словно он разговаривал с ещё одним братом.       — Более чем. Двенадцать лет назад я согласился ради Этана пойти под плеть... Долгая история, — мотнул он головой, в ответ на удивленный взгляд Зигфрида. — Сделал я это без задней мысли, молод был и желал помочь другу, с которым поступали не правильно, но тем самым завоевал уважение Гакта, друга и наставника Маттиаса Горика, отца Этана. Долгое время я не понимал, насколько велик тот дар и кредит доверия, который я приобрел в тот день. Даже то, что к моему медвежьему углу начали ходить чуть ли не регулярные рейсы, я не воспринимал как что-то особенное. Не понимал, пока не познакомился с капитаном. Абсолютно меня не зная, лишь на том основании, что я друг его побратима, он принял меня, как родного. Зигфрид, вы с братьями этого ещё не поняли, но вы уже крепко влипли в крепчайшую паутину любви. Теперь, даже если вы этого захотите, вас одних не оставят. Даже если им придется выступить против целого мира.       — Почему же тогда они не взялись за нас ещё несколько лет назад, когда "Лейтем" нас нагнул? — осведомился Зигфрид.       — Это ещё одна особенность воспитания на Тормансе, — улыбнулся Тектар. — Они позволяют молодежи самой совершать ошибки и набивать шишки. Камарт ведь предлагал вам помощь? Вы её отвергли, вот он и предоставил вам возможность самим разбираться с последствиями. В конце концов, вы с Вольфрамом были уже достаточно взрослыми (гораздо старше, чем наш капитан, когда он начал самостоятельную жизнь), и должны были уже распрощаться с юношеским максимализмом и начать думать головой. Согласись вы на его помощь, он бы помог. Помог же он Михаилу, когда тот захотел перейти в другую школу.       Зигфрид поморщился, ведь это именно он тогда настоял, чтобы Вольфрам отказался от помощи Каэта, не желая быть ему чем-либо обязанным, хотя тот ничего не требовал взамен. Именно это-то его и настораживало.       — Все ошибаются, — проворчал он.       — Не спорю, — согласился Бурк. — Я в своей жизни тоже накосячил изрядно. Если не будешь загоняться по этому поводу, тебе об этой ошибке никто и не вспомнит. У Этаниэла, Гакта и Каэта своих ошибок хватает.       Зигфрид поморщился, глядя на очередную корявую посадку одной из учебных эскадрилий. Судя по тому, что сразу после посадки над ангаром пронесся сигнал общего сбора в конференц-зале, посадка не понравилась не ему одному.       — Да, Зигфрид, можно задать вопрос?       Он махнул рукой, мол, валяй, задавай.       — Тебе что-нибудь говорит имя Отторн Зиверт? — спросил Бурк.       — Если ты имеешь ввиду главу проекта по выведению людей с повышенным интеллектом, то это мой предок, — фыркнул Зигфрид. — Предворяю второй вопрос, нет, он не экспериментировал на своих детях. Не мог. Бабуля Зиверт была весьма строгой женщиной, которая даже за намек на что-то подобное могла открутить дедуле его дурную башку. Она работала в приюте для жертв генетических экспериментов, — пояснил он, — и прекрасно знала, к чему приводят игры в бога. За сорок лет стажа, она насмотрелась на всякое. Но мне понятен ход твоих рассуждений, аутизм был частым побочным эффектом подобных экспериментов. На Дасте наша семья довольно известна, поэтому Мишека первым делом проверили на маркеры Элдона, а заодно и нас с Вольфом, докторам показалось, что три гения в одном поколении несколько выбиваются из статистики..       Тектар кивнул, подобное действительно было редкостью, в его школе, например, было всего несколько случаев, когда в одной семье рождалось сразу несколько "умников".       — У вас с братьями большая разница в возрасте...       — Как накопили, — пожал плечами Зигфрид. — Родители всегда хотели большую семью, но были единственными детьми у своих родителей. Лицензия на второго ребёнка у нас довольно дорогая. Им вряд ли удалось бы накопить на Мишека, если бы меня не забрали...       — Забрали? Куда?       — В "Щит планеты"... Это местный прикол, все вторые дети на Дасте подлежат тестированию для отбора на государственную службу. Родителям предлагаются хорошие бонусы за таких детей, и изрядную скидку на следующего ребенка...       — Наверное.ю это сложный выбор для любого родителя: пожертвовать одним ребенком ради другого?       — Ну, нас же не насовсем забирали, — пожал плечами Зигфрид. — Я попал в военную программу, она самая страгая, но и самая престижная, но и там нас отпускали на каникулы несколько раз в год, да и посещения никто не запрещал. Папа меня в шутку Эндером* называл. Это герой одной очень старой книги, мальчик, которого забрали в военную школу, и он стал там адмиралом, а в десять лет победил флот злобных инопланетян. Папа часто читал нам с Вольфрамом, когда мы были маленькими. Ещё взял с меня обещание, что я ни при каких обстоятельствах не стану участвовать в геноциде. Конечно, пока я был в Силах Самообороны шансов на это было мало, но мало ли.       Тектар фыркнул, а Зигфрид не выдержал и рассмеялся. Он давно не вспоминал про это: после смерти родителей воспоминания о них причиняли слишком много боли, а потом... Одно время, они с Вольфрамом пытались говорить о родителях с Михаилом, хотели, чтобы он их помнил, но тот ещё больше замыкался в своём мире, и они отложили эти разговоры до лучших времен.       — Несмотря на эту скидку, Мишек появился довольно поздно, я уже служил во Флоте тогда. Его состояние стало для родителей большим ударом, но они не сдавались и делали всё возможное, — продолжил Зигфрид. — Он был такой забавный, когда был маленьким, так смешно морщился и с рук не слезал. А потом, вдруг начал откатываться: перестал говорить, реагировать на родителей и Вольфа, отбиваться, когда его пытались взять на руки. Вольф именно ради мелкого пошел на третью "вышку", — так-то ему и двух инженерных образований хватало — это изрядно помогло, когда соцслужба не хотела нам отдавать Мишека. Он уже тогда начинал работу над "Уроборосом".       — А не рановато-то? Нет, я и сам из молодых, да ранних, но сколько ему тогда было?       — Три. Мы не сразу поняли, что он делает, думали, ему просто кристалл нравится. Только после установки сети он объяснил нам, как мы не правы. Это из-за него мы решились на основание "Вользиг констракшн", до того, "Змей" был лишь теоретической идеей. Этакий, идеальный истребитель.       — Так "Змей", всё же, появился раньше "Уробороса"?       На мгновение, Зигфрид задумался:       — Сложно сказать. Вообще, Вольфрам всегда истребителями грезил, сколько себя помню, ещё в школе, он постоянно рисовал и чертил что-то, отдаленно похожее. Но Даст — шахтерская планета, живущая на доходы от добычи кристаллов. Программа поддержки младших детей, как раз и создана, чтобы развивать планету, создавать определенный резерв кадров, а то большинство моих ровесников даже школу не закончили, научились разбирать надписи над кнопками, и ладно. Вольфраму пришлось отбросить в сторону глупые мечты, и заняться более практичными вещами. Братец спроектировал несколько грузовых шаттлов и изрядно улучшил технику проходчиков, но мечта об истребителях оставалась. Он меня при каждом прилете домой задалбывал расспросами о машинах, на которых мне доводилось летать. У нас дома были тысячи различных чертежей. Маме надоело, что они занимают у нас место, и она обклеила ими комнату Михаила, вместо обоев. Кто же знал, что малой сумеет выбрать среди них наиболее жизнеспособный проект. Не знаю, знаешь ли ты, но истребители сильно ограничены возможностями своих искинов, из-за проблем с копированием ИИ, и большому количеству боевых потерь, сложно обеспечить машины достаточным количеством продвинутых ИИ. Уроборос и его семейка заточены под максимальное использование возможностей истребителя. И, тем не менее, подгонка "тела" и "мозгов" была адской работенкой. Вольфрам выматывался до предела весь первый год, а на мне потом испытывали результаты творчества двух этих умников. Я чувствовал себя пигнвином, столько крушений на симуляторе у меня не было с тех пор, как я в три года во "Владыки небес" играть учился. Но у нас получилось.       Тектар кивнул.       — Да, отличная у вас вышла машина. Жаль, что вышло почти пять лет простоя. "Змей" же под полное слияние заточен?       — Верно. Не самая популярная функция у пилотов (и от неё уже несколько раз отказывались(, но Мишек уверен, что за этим будущее, — признал Зигфрид. — Лично я изрядно струхнул, когда в первый раз подключился. Чувствовать себя машиной довольно неуютно, а в бою, тем более. Ощущать все повреждения, как собственные раны — не очень приятно, давит на психику...       — Можно снизить интенсивность, — предложил Тектар.       — А смысл? — пожал плечами Зигфрид. — Слияние на минималках даёт ещё меньше возможностей, чем ручное управление. Всё ощущается, как при контузии. Уж лучше вообще без этого, чем так. Зато, если пересилить себя и привыкнуть к слиянию, появляется куча неведомых доселе возможностей. Маневры получаются гораздо легче, что в сложных ситуациях очень важно.       — Меня всегда интересовала проблема прямого коннекта. Сможешь предоставить мне свои данные и пройти несколько тестов?       — Да, без проблем, — хмыкнул Зиверт. — Только не сегодня. Тебе скоро нужно будет идти.       Бурк на мгновение непонимающе на него уставился, а потом перевел взгляд на огромное табло с часами, горящее над посадочной полосой, чертыхнулся, извинился, и быстро скрылся за дверями.       "Странный парень", — с улыбкой подумал Зигфрид, и вернулся к созерцанию суеты внизу. *Эндрю "Эндер" Виггин (Ксеноцид, "третий") — вымышленный персонаж серии книг Орсона Скотта Карда, с рождения был отобран в военную программу Земли, и находился под постоянным контролем военных. До шести лет рос в семье с родителями и старшими братом Питером и сестрой Валентиной. Был рожден вопреки программе ограничения рождаемости после того как старшие дети Виггинов не подошли для целей программы. В шесть лет был переведен, вместе с другим детьми отобранными в военную программу, в Боевую школу. Из-за того, что у руководителей программы поджимало время, обучение Эндера шло по более агрессивной программе, чем остальных ребят, что вызывало у мальчика определенные проблемы. В возрасте одиннадцати лет, вместе с другими учениками Боевой школы, участвовал в учениях, имитирующих атаку на главную планету жуккеров, таинственного врага, атаковавшего Землю за много лет до рождения Эндера. Лишь после победы в учениях и уничтожения планеты, ему сообщили, что атака была настоящей.