Подкидыш

      Отбытие из системы прошло в штатном режиме, если не считать нескольких панических атак, когда до людей дошло, что прыгают они вслепую.       – Парни, расслабьтесь, – более уверенно, чем чувствовал себя на самом деле, произнес Этан. – В конце концов, наши предки тоже когда-то совершили слепой прыжок... Леох, чего ты ржешь?       – А он из колонии случайного сева*, – пояснила Мышь, тыкая тестером в панель резервной системы пожаротушения. – Один новоявленный Моиссей стер координаты из навигационной системы, и повел народ бродить по космической пустыне сорок...       – Тридцать семь с половиной, – поправил её молодой парень, лет восемнадцати.       –... и завел их в такие дебри, что проснувшаяся аварийная смена не выдержали, и взбунтовалась. Скрутив этого недо-пророка, они направились к ближайшей пригодной для жизни планете, и основали там колонию. Хорошо хоть колонисты изначально были хорошо экипированы, – вторая волна колонизации Эола – так что не загнулись прямо после высадки, но радости от этого, новоявленные пионеры, не испытали никакой.       – Жесть, – фыркнул Этан, открывая одну из панелей, и проверяя годность и комплектность НЗ, а то некоторые недобросовестные флотские повадились потрошить аварийные наборы, вместо того, чтобы наведаться на склад, в столовую или лазарет. – И никто не заметил пропажу целого корабля с колонистами?       – В те времена корабли пропадали часто, поэтому лишний транспорт вполне укладывался в статистическую погрешность, – ответил Леох. – Нам ещё повезло, что разведывательный транспорт наткнулся на нас всего спустя пол сотни лет, поэтому мы не слишком отстали от остальной галактики.       – Да, засада, – протянул Этан. – Но капитан нас ведет в освоенные места.       – Предки тоже так думали, – скривился Леох, и с силой захлопнул крышку аварийной панели, а затем апломбировал её.       – Не боись, я тебя, в случае чего, к людям выведу, – пробормотал Этан, сверяясь с данными последней проверки. Внезапная тишина заставила его напрячься и обернуться, ожидая увидеть кого-нибудь из начальства, но в коридоре никого не было, зато все вопросительно смотрели на него. – Что?       – Ты можешь рассчитать слепой прыжок? – озвучила общий вопрос Мышь.       – Вообще-то, обратный прыжок слепым не будет в любом случае, – поправил её подросток. – В отличие от Шаттенбурга, другие маяки работают исправно. Чтобы прыгнуть к ним, достаточно даже простейшего навигационного искина. Но, да.       – Но как? – подал голос Рик. – Это же...       Ну да, прокладка новых маршрутов считалась чем-то невообразимо сложным, сродни магии. Нет, в теории, любой пилот или навигатор должен был уметь самостоятельно рассчитать слепой прыжок на случай неполадки оборудования, но на практике, как и с внутрисистемными прыжками, даже военные старались "забыть" эти головоломные рассчеты и зубодробительные формулы едва заканчивали их изучение, не говоря уж о гражданских, которым эта муть была и даром не нужна.       – Каком кверху, – привычно огрызнулся Этан, которого роль всезнайки изрядно напрягала. Ну кто же мог подумать, что совершенно обычные на его взгляд знания, вызовут такой ажиотаж. – У предков был пунктик, вот они и завещали потомкам учить формулу гипер-прыжка, что они и исполняют по сей день.       Сам Этан особо не задумывался над этим, когда отец объяснял им с братом эту формулу и заставлял их проводить рассчеты в учебной программе. Для них это было игрой. Особую пикантность происходящему добавляло, что ни он, ни Аэрик тогда ещё даже толком считать не умели.       А что ещё смешнее, когда он мельком обмолвился об этом в присутствии Коллина, оказалось, что формула его очень заинтересовала. С неделю старый искин гонял его на тренажерах, изображавших "Макс" и "змеев", подгоняя древнюю формулу под возможности современных кораблей, и добиваясь, чтобы она у него отпечаталась не хуже "Символа веры".       – Кадету Горику, немедленно явиться в кабинет капитана, – голос, раздавшийся из интеркома, прозвучал для Этана, как приговор инквизиции.       Мальчик, с несчастным видом, повернулся к Мыши, руководившей сегодня их бригадой, – Алек сдавал очередной зачет – и, получив молчаливое разрешение, быстро направился в указанное место.       "И чего ему от меня надо?" – хмуро думал он, на автопилоте бредя по пустым коридорам.       Со дня той злосчастной вечеринки прошло уже несколько дней, и между ним и капитаном установилось настороженное перемирие: во время случайных встреч Райк не обращал на него внимание, да и занят был сверх меры, решая вопросы, неизменно возникающие сразу после выхода из порта, а Этан старался попадаться ему на глаза как можно реже, во избежание, так сказать.       – Кадет Горик по Вашему приказанию прибыл, – четко отрапортовал подросток, быстро одернув рабочий комбинезон и придав себе более-менее приличный вид.       – Входи, – разрешил капитан, и дверь тихонько пиликнула сигналом открытия.       Этан глубоко вдохнул, как перед погружением в воду, и сделал шаг внутрь.       Капитан сидел за столом и с серьёзным видом читал что-то на мониторе. Этан, следуя тщательно вдалбливаемым правилам поведения, сделал несколько шагов вперед и остановился на черте в шаге от капитанского стола. Сотнями ног провинившихся подчиненных воображаемая черта давно уже превратилась в хорошо различимую потертость на покрытии пола, изрядно облегчая задачу следующим балбесам.       Мальчик хотел доложиться по форме, но Этаниэл жестом его остановил.       – Кадет, – обратился к нему капитан строгим голосом, закрыв документ, – нам нужно серьезно поговорить о Вашем поведении...       "Ну вот", – хмуро подумал Этан, стараясь сохранять на лице невозмутимость. – "Опять будет распекать за тот косяк. А может и хуже".       Капитан потянулся к ящику стола.       – До меня дошли слухи, что Вы зажали вечеринку на день рождение, – сообщил он и расплылся в улыбке, глядя на немного пришибленно глядящего на него подопечного. – Лови. С днем рождения.       В Этана полетела небольшая коробочка, но, благодаря развитой реакции, он сумел её поймать.       – Открой, – подбодрил его капитан, глядя как Этан неуверенно крутит её в руках. – Не бойся, не взорвется.       Этан не сдержался и фыркнул, но коробку открыл. Ему на ладонь выпал довольно крупный медальон с простенькой гравировкой на крышке:

Этаниэлу. Лучшему из возможных друзей

      – Твой отец подарил мне его примерно в твоём возрасте, – пояснил он, глядя на Этана с отеческой улыбкой, изрядно приправленной печалью. – Все карманные деньги на него спустил. Я решил, что он должен быть у тебя. Можно?       Этан передал медальон капитану.       – Он с секретом. – Капитан провел пальцем по тонкой вязи узора, и медальон раскрылся, открывая миниатюру, на которй были изображены двое мальчишек в цветастых куртках Лантеров и со странными головными уборами на головах, их лица покрывал толстый слой ритуального грима.       Что это не фото Этан понял лишь хорошенько приглядевшись, настолько живо и реалистично была исполнена маленькая картина. А во вторую часть крышки был вмонтирован портативный голо-проектор.       – Мэтт вечно бесился, что я не берегу свои картины, – сообщил Райк, перелистывая голографические изображения. – В детстве, он был моим самым ярым фанатом.       "И было из-за чего", – подумал Этан, глядя на изображения, часть которых он вживую видел в доме у Гакта и на стенах баз Патруля, тайно завидуя таланту художника.       – А это? – Он указал на новую серию картинок, отличающуюся от предыдущих по стилю и содержанию.       – Так, баловство, – немного смутился Этаниэл. – Твой отец был изрядным затейником. Мы все скучали по родным, тем более, что до сих пор достоверно не известно, что на самом деле творится на Шидаре, поэтому представляли, как бы сложилась наша жизнь, если бы трагедии не было. Каждый год, перед днем Поминовения, Маттиас заставлял меня рисовать новую картину. Мне кажется, я неплохо наловчился.       Наловчился – это мягко сказано, каждый новый рисунок был лучше предыдущего, было видно, как росло мастерство художника: рисунки усложнялись, в них появлялось больше деталей. Дойдя до последнего, Этан замер и покосился на капитана.       – Это свежий, – кивнул Райк. – Думаю, Мэтт был бы не против.       Этан кивнул, не в силах произнести ни слова от подступившего к горлу комка.       На довольно большой картине был изображен групповой портрет счастливой семьи: в красивом массивном кресле из тех, что так любят брать для официальных фотосессий, сидела довольно красивая женщина в строгом парадном платье с вышитом гербом министерства образования Торманса на кармане. На коленях у неё сидел светловолосый ангел лет двух-трех, в коротком платьице насыщенно-синего цвета, отлично подходящем под цвет глаз ангелочка. Девочка была очень похожа на мать, от отца ей достались только глаза, синие, как небо во время штиля над Озерным краем. Девочка явно была поймана в краткий миг спокойствия, и собиралась в любой момент сорваться и куда-то бежать, о чем явственно говорило проказливое выражение на симпатичной мордашке. У кресла, по правую руку, стоял высокий, нескладный, темноволосый парень лет пятнадцати в коричневой форме Патруля с сержантским шевроном на рукаве и повязкой курсанта. Судя по всему, парень только недавно закончил с очередным периодом активного роста, поэтому выглядел как косплей на тему скелетов-зомби из страшилок: форма явно была пошита в рассчете на определенный процент мяса, которое должно было ещё нарости на кости, но пока висела на нем, как на вешалке. Последним персонажем картины был мужчина среднего роста в форме Планетарного патруля со знаками различия премьер-капитана. Голова мужчины была абсолютно седой, несмотря на явную молодость, а грудь покрывали медали Содружества, часть из которых не снилась и офицерам со стажем в три раза больше.       Несмотря на то, что младших героев картины Этан не видел, он без проблем опознал в них свою семью.       – Как Вы?.. – Этан не сумел закончить вопрос, к голу вновь подступил комок.       – Практика. Очень много практики, – ответил Этаниэл, и положил руку ему на плечо. – Ну и данные с рэда тоже были не лишними. Знаешь, твой отец был очень требовательным заказчиком. Каждый год, на день Поминовения, мы возлагали эти рисунки на алтарь Первородного пламени, точнее, устраивали с ребятами вояж по всем храмам, и жертвовали каждому рисунок.       – Я и не знал, что отец умел рисовать.       – А он и не умел, – фыркнул капитан. – Как большинство наших ребят, его к краскам и близко подпускать нельзя было. Максимум, на что хватало его "таланта", разукрашивать одежду. И то, зачастую наша родня родня выглядела, как парадный расчет Лантеров на день Основателей.       Этан прыснул.       – Зато актер из него был великолепный, – качнул головой Райк. – В кого только он не перевоплощался, когда мы работали по прикрытием! Он даже в кино играл...       – Что?! – не поверил подросток.       – А он не рассказывал? Когда нам было лет двенадцать, сюда прилетела съемочная группа, чтобы снять очередной историко-патриотический сериал об Империи. Действие некоторых серий происходило в учебном лагере, поэтому им в массовку потребовалось много подростков с каскадерскими навыками. Мэтта сначала взяли дублером для другого мальчика, но он так понравился режиссеру, что он специально для него прописал роль приятеля главного героя, растянув её серий на пятнадцать. К сожалению, в конце сезона его герой погиб, эпично подорвавшись вместе с кораблем. Режиссер, когда улетал, вовсю упрашивал Мэтта полететь с ним, обещал золотые горы и известность на всё Содружество, но он отказался. Сказал, что известности ему и здесь хватает. Маттиас вообще шумиху не особо любил. Играть и перевоплощаться ему нравилось, а вот перспектива вертеться в гламурной тусовке – нет.       – И что это был за сериал? – навострил уши Этан.       – Не помню, – пожал плечами Райк. – Давно это было, а на Тормансе его не показывали. У Каэта спроси, договора подписывались через него, он должен помнить.       – Вы тоже снимались, сэр? – не сдержал любопытство подросток. Отец мало рассказывал о своём детстве, – мама говорила, что это из-за того, что там было мало хорошего – поэтому ему было интересно узнать о нём побольше.       – В основном, в массовке и подменял актеров в сложных сценах и на боёвках, – ответил капитан. – Да там вообще половина малышни обреталась, так что я не в претензии. Потом этот же режиссер к нам несколько раз наведывался, нанимал ребят в массовку и для сцен космических боёв...       – На графике экономил? – съехидничал Этан.       – Хотел реализма, – ответил Этаниэл. – Наши контуженные ему такой балет выдавали. Закачаешься. Хорошее было время.       При воспоминании о давних временах, в глазах капитана на миг блеснула влага, но тут же пропала.       – Ладно, нечего здесь рассиживаться, пошли уже.       – Куда? – не понял Этан.       – Как куда? На вечеринку, которую ты зажал. – Мужчина взъерошил ему волосы. Твои приятели там поди уже заждались перед накрытыми столами и без именинника. *Колонии случайного сева – собирательное название для множества колоний, основанных людьми, потерпевшими кораблекрушение. В большинстве своём, планеты, где они были основаны, относятся к условно обитаемым, хотя встречаются и довольно милые местечки. Так же, к колониям случайного сева можно условно отнести часть колоний, основанных выходцами из Солнечной системы, покинувшими её сразу после Первой Межзвездной войны, когда в свободный доступ выпустили множество списанных военных кораблей. Многие из этих кораблей во время войны получили серьёзные повреждения, и так и не были должным образом отремонтированы. Находящиеся в не лучшем состоянии корабли не сумели добраться до предполагаемого места назначения, и совершили посадку в первом же пригодном месте. Последствия тех лет периодически случайно обнаруживаются во время исследования Галактики. Данный вид колоний случайного сева, на начальном этапе обычно был подготовлен лучше своих собратьев по несчастью, и к моменту нахождения находились в лучшем состоянии, чем даже их более поздние аналоги.