Подкидыш

      — Эй, малой, ты чего там застря?       Мышь забарабанила по койке снизу устроив Этаниэлу локальное землетрясение.       — Мышь, отстань от парня, — тихо осадил её Алек. — Не видишь, ему хреново?       — С чего бы? — в своей манере фыркнула девушка. — Не его же высекли...       — Уж лучше бы его, — пробормотал Алек. — Мышь, отцепись от ребёнка, не видишь, ему и без тебя тошно. Не все здесь такие толстокожие, как ты.       — Это я-то толстокожая? — Девушка чуть убавила громкость голоса, но Этан слышал, что она возмущена до глубины души. — Гуни, конечно, ебонтяй, но смотреть на то, как его секли...       — Вот именно, — перебил её Алек. — Ты смотрела, а Этан — участвовал. Говорю же, отстань. Дай мальцу прийти в себя после произошедшего.       — Какие мы нежные, — фыркнула девушка, и ещё раз саданула по кровати. — Это не повод пропускать ужин.       — Мышь! — Алек явно был раздражен. — Если ты так беспокоишься за него, можешь стащить ему что-нибудь из столовой. Пошли, не мешай ему.       Зашипела открываясь дверь и Этан остался в кубрике один.       Он лежал на койке отвернувшись к стенке и уткнувшись в подушку, по его щекам текли злые слезы, которые он вовсе не горел желанием показывать остальным. А ещё, ему было стыдно.       В школе они разбирали "искупление болью" с точки зрения духовной составляющей, в рассказах учителя ритуал был красив и полон скрытого смысла. Крупинки соли, которые рассыпали ребята из "караула" знаменовали собой тяжесть земного пути, босые ноги и непокрытая голова — смирение пред Небесами и земным миром, белые одежды — чистоту помыслов и искреннее желание покаяться и изменить свою жизнь. На деле же...       С самого начала всё пошло не так: капитан нервничал, а остальные причастные вели себя так, словно хотели быть где-угодно, лишь бы подальше от кабинета капитана.       Назначение кадетов в "караул" Этан воспринял довольно спокойно, но услышав, что его поставили командовать конвоем, не выдержал:       — Почему я? Есть же ребята постарше...       — Во-первых, молодой человек, Вы — старший кадет, — капитан достал из кармана шеврон и налепил его Этану на рукав. — Поздравляю с повышением. А во-вторых, — голос стал мрачнее, — Вы заварили эту кашу, Вам и расхлебывать.       Этана словно кулаком поддых ударили, от слов капитана дыщать стало трудно.       — Этаниэл, может не стоит...       — Что не стоит, Каэт? — гневно зыркнув на епископа, спросил Райк. — Пусть отвечает за последствия своих действий. Может начнет пользоваться головой не только для того, чтобы есть.       В дальнейшем обсуждении Этан не участвовал, тихонько сидя в уголке и стараясь не отсвечивать, но ему всё равно казалось, что все на него смотрят с осуждением. Когда совет закончился, он прошелся по каютам других кадет и "осчастливил" их новостью о необходимости снять мерки на костюмы "угольков":       — Круто у вас тут, — резюмировал Аристарх, когда Этан закончил сообщать новости. — Я всю жизнь прожил в монастыре, и ни разу не участвовал ни в чём подобном.       — Да никто не участвовал, — криво усмехнулась Ринка. — Это же такая древность! Даже Лантеры уже так не развлекаются... Да, вроде бы, после капитана и закончили...       — А? — Вырвалось недоуменное восклицание сразу у нескольких кадет.       — При чём здесь капитан? — задала более развернутый вопрос Бери.       — Да там мутная история, — пожала плечами девушка. — Отец тогда в городском патруле работал, их ночью вызвали к резиденции Лантеров, где валялось несколько шпанят из "черных инколов", отделанных, как Луна после бомбежки. Они успели только ленточки расставить, когда примчался Агарис...       — Сам Рольф? — не выдержал Кирн, десятилетка вырос на страшилках об этом человеке.       — Да нет, его сын Ронк, — отмахнулась девушка. — Не перебивай, мелкий. Так вот, они помахали перед лицом командира смены корочками, и сообщили, что забирают дело...       "Можно подумать, кто-то особо сопротивлялся", — насмешливо подумал Этан.       —... А через несколько дней у Штаба состоялось наказание некого Этаниэла Райка, НИКа, воспитанника Галактиона Веритона, тоже небезызвестной фигуры. Причем ритуал был проведен по высшему разряду, — за шпанятами стояли серьёзные люди — не подкопаешься, а лупили капитана лучшие палачи клана.       — Интересные у вас в семьпе сказки на ночь, — пробормотал Аристарх, когда она закончила. — С чего твой отец вообще тебе об этом стал рассказывать?       — Я у него спросила, что он знает о капитане, вот он и выложил мне всё, что знал, — спокойно ответила Ринка. — Ещё сказал, что наш капитан — бедовый.       — В смысле?       — Да не знаю я, — взвилась девчонка. — Папа сказал, что у Райка в роду явно огневолки были, он вечно ввязывался в неприятности.       Кадеты задумались.       — Ну, может капитан особо лютовать не будет, — робко предположила Бери. — Раз уж он сам частенько был бит.       Как же она ошиблась.       Накануне наказания Этан несколько раз навестил Гюнтера, и тот показался ему вполне нормальным парнем, но каким-то несерьёзным:       — Эй, пацан, у тебя есть чё пожрать? — спросил он при первой встрече. — А то меня здешний святоша на кардинальную диету посадил.       Он кивнул на поднос, на котором сиротливо лежал кусочек хлеба, причем вид у него был такой, словно епископ Камарт достал его со склада длительного хранения СВБ.       — Ничем не могу помочь, — развёл руками Этан. — Пост — часть Вашего наказания. Вы же в курсе?..       — Ты скучный, — скривился молодой мужчина, абсолютно не похожий на Вайса. — Да, старик меня уже просветил. Чтобы остаться во Флоте мне предстоит поучаствовать в одно невероятно "весёлом", — он скривился, — мероприятии.       — А Вы хотите этого? — Гюнтер недоуменно воззрился на Этана. — Ну, остаться во Флоте?       — Конечно, — не задумываясь, ответил техник. — Это единственное место, где я чувствую себя на своём месте. Старик говорит, это у нас семейное.       — Тогда зачем? — Гюнтер непониманиюще на него посмотрел. — Зачем Вы делаете всё, чтобы вылететь с позором?       Техник лишь беспомощно улыбнулся и пожал плечами.       Навещая его в следующие разы, он несколько раз натыкался на старшину Вайса, молившегося рядом с племянником, стараясь оказать ему моральную поддержку.       Войдя с конвоем в камеру, Этан почти физически ощутил неуверенность техника, от недавнего бахвальства не осталось и следа:       — Но ведь уже ничего не отменишь? — спросил он чуть дрогнувшим голосом, принимая из рук Этана белую рубаху и штаны. Мальчик отрицательно мотнул головой, опасаясь, что и сам не сможет удержать голос. — Тогда, ладно. Прорвёмся.       Проврив крепость узлов Этан занял своё место возле позорного столба. Согласно расстановке оно было чуть сбоку, и мальчик мог видеть лицо Гюнтера всё время порки. По правилам начальник конвоя входил в число лиц с правом остановки наказания, поэтому его подключили к телеметрии, что шла с датчика на груди у Гюнтера, — Каэт лично прикрепил щиток из своих старых запасов — и от обоих палачей, а палачам, соответственно, шло видео из глаз Этана и ещё нескольких ответственных.       "А вот и ещё один способ использования ПАБ", — хмуро подумал он, глядя как в данных одна за другой появляются поправки для нанесения следующего удара. Ему хотелось бы закрыть глаза, чтобы не видеть происходящего, но слова капитана: "Смотреть наказание!" активировали принудительную трансляцию; никто из тех, у кого стояла сеть, не мог укрыться от этого зрелища.       С каждым новым ударом лицо Гюнтера всё сильнее искажала гримаса боли, а его крики ещё долго стояли в ушах у Этана. Он с трудом дождался разрешения капитана, чтобы сорваться с места и броситься к подопечному, абсолютно забыв про обязанности командира конвоя, но, к счастью, капитан не стал указывать на данную промашку.       Передав Гюнтера медикам, Этан распустил свою команду, а затем сбежал в кубрик, где забрался на свою койку и мечтал лишь о том, чтобы его оставили в покое.       — А капитан жесток, — услышал он голос Коллина у себя за спиной. — Не ожидал от него подобного...       — Да, сэр, — всхлипнул Этан. — Это было ужасно. Они... Они..       — Да я не о порке, — отмахнулся адмирал. — Хотя стоит признять представление вышло славное, и "погладили" парня хорошенько...       — Погладили? — от удивления Этан даже перестал плакать, на его взгляд произошедшее под это слово никак не подходило.       — Ну да, — кивнул адмирал, и его поведение показалось Этану странным. — Погладили. Кадет, я из тех времен, когда подобные зрелища были частым явлением. Уверяю, этого балбеса именно что погладили. Вообще, "искупление" в среднем длилось от трех до пяти дней, и счет там шел явно не на десятки плетей. Впрочем, оно же лучше, меньше вони со стороны кадровиков, они и так уже на грани инфаркта всем подразделением от здешних нововведений.       Этан вздохнул, проблемы с кадровиками его мало волновали.       — Так что же Вас так расстроило? — спросил он с еходством.       — Что капитан переложил часть ответственности на тебя, — ответил Коллин. — Нет, я не говорю, что твоей вны здесь нет, но время для привития тебе чувства ответственности, он явно выбрал неудачное.       — А? — не понял Этан. — Так я не виноват?       — Виноват, конечно, — не стал обнадеживать его ИИ. — Это ты начал этот флеш-моб с возвращением старых порядков, тем самым поставив капитана в весьма сложное положение. Не уговори ты своих приятелей, и капитану не пришлось бы идти на сделку с совестью и соглашаться на сегодняшнее представление. Но с другой стороны, ты никак не мог знать, что на "Максе" окажется регианец, который сочтет "искупление болью" отличной альтернативой увольнению. Честно говоря, до этого даже мы с Гамелькаром до подобного развития событий не додумались бы.       Старый искин скривился, показывая, насколько его удручает тот факт, что он не сумел просчитать столь маловероятную возможность.       — Тем не менее, капитан сумел с честью выйти из данного положения, — произнес он. — Сомневаюсь, что до конца миссии кто-либо из экипажа решится повторить подобный фортель...       — Надеюсь, — буркнул Этан и откинулся на подушку. — Ещё одну порку я не вынесу.        Адмирал удивленно посмотрел на него:       — А разве ты не привычен к подобным зрелищам?       — Нет. С чего бы? — Этан стукнул кулаком по матрасу. — То что я с Торманса ещё не значит, что я... Отец не был сторонником подобных методов воспитания... Ну, или я просто не косячил до такой степени, чтобы он взялся за плеть. В школе же предпочитали разговоры. Да ятолько порок за всю жизнь не видел, сколько нам показали за последнюю пару месяцев.       Этан вновь ударил на в чём не повинный матрас.       — М-да, дела-а, — протянул Коллин. — А Этаниэл говорил...       — Он давно не был на Тормансе, — оборвал его Этан, хотя и сам не был до конца уверен, что капитан так уж не прав. Ещё когда была жива его мама, он слышал, как они с отцом спорили из-за того, что папа хотел оградить их от неподобающих зрелищ.       — Понятно, — просто кивнул адмирал. — Ну как, успокоился? Тогда советую тебе прекратить дуться и всё же наведаться в столовую. А заодно и пройтись по своим ребятам...       Этан недоуменно посмотрел на искина.       — Ты был повышен до старшего кадета приказом капитана номер... — ровным, почти механическим голосом, начал Коллин.       — Я понял, — буркнул Этан и потянулся к сбившейся и помявшейся куртке, чтобы её снять. — А если я не хочу быть главным? — спросил он себе под нос, но Коллин его услышал.       — А вот это не в твоей власти, — ответил алмирал, и легонько щелкнул его по носу. — Если, конечно, не хочешь последовать примеру Утрехта.       — Э? В приличном обществе за подобные предложения принято бить стулом по голове, — рыкнул Этан, поняв, на что намекает адмирал.       — Так-то лучше, — улыбнулся искин и медленно растаял в воздухе.