***
Найти Пенни во второй раз оказалось гораздо проблематичней. У кого бы ни спрашивал Роберт о ней, все называли абсолютно разные места – потому что за полчаса она успела побывать буквально везде в пределах перекрытой улицы. В итоге, помог ему Зак – повеселевший, он указал вглубь парка, где находился небольшой водоем. На берегу озерца никого не было. Свет луны просачивался сквозь кроны деревьев и растекался по водной глади блестящим пятном. Где-то в камышах квакала лягушка, стрекотал сверчок, но больше ничего не было слышно. Роберт хотел развернуться и уйти, но кот грациозно спрыгнул с его плеча, пошел к кромке воды и скрылся за кустом. Роберт последовал за ним, обогнул заросли камышей, и увидел, наконец, то, что искал. Девочка сидела на камне под мостом, темнота и кусты скрывали ее со всех сторон – отличное место, чтобы уединиться. Ее босые ноги едва касались поверхности воды, верный пес свернулся калачиком на траве рядом. Пенни подбрасывала на руке сверкающую серебром монетку и быстро ловила ее. Подкинув монету семь раз, она сжала ее в кулаке и что-то прошептала. Роберт старался идти тихо, так, чтобы его не заметили. Он подошел к мосту, обогнул заросли колючек, стал за спиной Пенни и спросил: - Это хорошее место для размышлений, не так ли? Девчонка аж подпрыгнула от неожиданности, пес мгновенно встал на лапы и ощерился. Увидев Роберта, девочка потупила взгляд, и даже пес показался немного смущенным. Что-то в их взгляде показалось Роберту странным, хотя он не мог сказать, что. - Я… я вас не заметила. - Ничего, - небрежно отмахнулся Роберт, - я тебя обыскался. Он протянул ей фотографию. - Это твое? - Д-да, спасибо, - она выдернула листок фотобумаги из пальцев Калико. Тот улыбнулся, и на миг их глаза снова встретились. Пенни неловко отвела взгляд. - Могу ли я задать пару весьма волнующих меня вопросов? – Роберт незаметным движением щелкнул кнопкой на устройстве, но этого никто не услышал. - Первый - по какой причине Рейман Луитлен носит обручальное кольцо, когда в резюме написано, если память мне не изменяет, что он никогда не был женат? После минутного молчания Пенни открыла рот, чтобы ответить, но ее снова перебили: - Второй – почему он выдает тебя за свою племянницу? И третий – каким образом пес смог найти тебя в огромном здании, полном солдат, засыпанном обломками, где, без всяких сомнений, нельзя учуять запах человека? Точно громом пораженные Пенни и ее пес застыли на месте, обескураженно глядя на Роберта. Доктор знал, что не ошибся – ни разу. Человек не станет так реагировать на ложь. И он еще раз в этом убедился – как всегда. Глупо, конечно, переспрашивать то, что ему уже известно... Но девочка могла уточнить некоторые важные детали. Собрав в кулак всю свою наглость, девочка выпрямилась и фыркнула: - А с чего это вдруг я должна вам отвечать? - Дай-ка подумаю, - Роберт картинно пригладил свою бородку, пытаясь придать себе задумчивый вид. – Я глава компании, следовательно, непосредственный начальник твоего отца – так, я полагаю? – и поэтому имею полное право уволить его за клевету. И я сильно сомневаюсь, что его возьмут на работу после всего произошедшего. Еще мне придется напомнить, что он выдал засекреченную информацию моим конкурентам – не слишком хорошее качество для работодателя? А вот это был аргумент. Истратив свой энтузиазм, Пенни сникла и осела на камень, пес уткнулся носом ей в бок, призывая к ответу. Вот только что она могла сделать? Недовольно сплюнув, она пробурчала, отбросив вежливое «вы»: - Ладно, но с одним условием – ты тоже ответишь на несколько моих вопросов. - Вообще-то, ты не в том положении, чтобы ставить условия, - оборвал ее Роберт, - но так и быть, я утолю твое любопытство… насколько посчитаю нужным. Итак? Пенни вздохнула и понурила голову: - Да, Рей действительно женат… был. Амина умерла в автокатастрофе, когда мне было восемь. Я смогла выжить. После похорон мы уехали. Рейман не мог оставаться на прежнем месте, оно напоминало ему о жене. В конце концов, мы поселились в небольшом городке недалеко отсюда. Тихое место, спокойное. - Допустим, - Роберт понимающе кивнул и воззрился на нее зеленым немигающим глазом. Пенни упорно не замечала этого. – Я еще могу поверить в то, что Рей решил переехать из-за любви к своей жене. Но! По какой причине он скрыл ото всех информацию о женитьбе, а тебя выдает за племянницу? Не вяжется тут, верно? Полагаю, та автокатастрофа была не обычным инцидентом, а, возможно, подставой или покушением, я прав? - Да, - угрюмо ответила Пенни. – Раньше отец работал в другой компании, но уволился, сказал, что хочет найти другую, не такую утомительную и долгую работу. После этого… на нашу машину напали. Они рассчитывали увидеть Реймана, но там его не было. Тогда… - она скривилась и осеклась на секунду, будто пытаясь выдернуть занозу из своего сердца, - они убили маму и оставили записку с угрозами. Я успела спрятаться. После этого нам с отцом пришлось бежать, чтобы нас не выследили. И поэтому он выдал меня за племянницу – чтобы никто не додумался копаться в его прошлом и не смог узнать о той истории. - Ясно, - ответил Роберт, сложив руки за спиной. «Ах, Молли, Молли, сколько же ты наломала дров. Вместо достойной мести пролить еще больше невинной крови. В этом вся ты». - Насчет третьего вопроса… этого я не знаю. Честно. - Что ж, примерно это я и хотел услышать. - А теперь, - голос Пенни задрожал от нетерпения, - моя очередь. Так же, как и он, девочка быстро начала перечислять: - Первый – кто и зачем устроил нападение? Второй - почему вы так и не решились на штурм? Третий – были ли вы женаты? На сей раз Роберт рассмеялся. Он мог понять интерес Пенни к причинам нападения, но его жена-то тут причем? Впрочем, вопрос наверняка был задан ради шутки или в отместку. Хоть однажды взглянув на Калико, любой с уверенностью скажет, что девушки обходят его стороной по широкой дуге, несмотря на его богатства. Только так было не всегда. -Так уж и быть, юная леди, на этот раз я отвечу. Нападение было подстроено одной известной компанией, которая давно конкурирует со мной и наживается на моих технологиях и разработках. Глава этой компании тоже мне знакома. Она была моей ученицей. Молли Вэйн… Та еще змея, которую я, на свою беду, пригрел за пазухой. - Она… предала вас? – осторожно поинтересовалась Пенни. Пес у ее ног поднял одно ухо, прислушиваясь. - Да, именно, - неприятные воспоминания захлестнули Роберта. На миг ему захотелось оборвать беседу и уйти, но он остановился. Ни о чем настолько личном он никогда не разговаривал, предпочитая хранить в себе. Вот только собирая осколки воспоминаний в сердце, рано или поздно поймешь, как это глупо и больно. Поэтому Роберт решился. Решился рассказать хоть кому-то свою невеселую историю. В конце концов, чем он рискует? Девочка никому не расскажет. Отчего-то он был уверен в этом. - Давно это было… моя компания тогда только росла и множилась, я отдавал все свое время науке и экономике, продвигался вперед. Однажды… однажды я встретил женщину. Тогда я считал любовь просто глупостью, и не спешил заводить отношения, пусть мне и было двадцать пять. Но эта женщина… Черт, она пришла из Рая, я уверен. Никогда не видел подобной красоты. Не теряя времени даром, я подсел к ней за столик и предложил работу. Она отказала мне – решительно и быстро, после чего ушла. Я тогда не понял, что влюбился по уши. С первого взгляда, как наивный юнец. Он сел на камень рядом с Пенни и продолжил. Девочка слушала, не перебивая, и Калико видел ее интерес – только к чему? - Мне пришлось потрудиться, чтобы найти ее, и изрядно попотеть, чтобы она хотя бы обратила на меня внимание. Она была прекрасна во всех смыслах, идеальна изнутри и снаружи. Я понял, что нашел ту, что искал. Нелегко было завоевать ее, а жениться – почти невозможно. Но я все-таки сделал это. Я почти разорил свою компанию, но добился ее руки. Потом нам пришлось долго и упорно работать, чтобы выкрутиться из долгов, но, в конце концов, «Кошачий глаз» разросся и расцвел, как розовый куст. А вскоре Кларисса забеременела… У меня было все, о чем можно только мечтать – богатство, хорошая работа, любимая жена и дочь. Какие прекрасные были тогда времена. Но в каждой истории есть своя паршивая овца. В этот раз ею оказалась Молли Вэйн. Да, энтузиастка, каких поискать. Наглая, решительная, немного безбашенная, она прорывалась вверх по карьерной лестнице и заслужила право стать моим личным секретарем. К тому времени Кларисса серьезно заболела. Говорили, что она не сможет выжить. Но она выкарабкалась, пусть и не могла больше иметь детей. Эмили, моя дочь, была слишком маленькой в то время, чтобы держать в руках компанию и помогать мне, поэтому я решил взять ученицу – Молли. Дьявол… сколько раз я потом сожалел об этом. Я научил ее всему, что знал сам, делился секретами. Она была почти таким же членом моей семьи, моей второй дочерью… - А потом она предала тебя, - продолжила за него Пенни. – И сбежала. - Именно. Но если бы она просто сбежала, прихватив с собой пару разработок, я так не сожалел бы. Это она изуродовала мое лицо, мою компанию, мою жизнь… - Роберт запустил пальцы в волосы. Как он хотел сейчас не разреветься… только не сейчас. Пусть на самом деле было очень больно. – Она убила мою жену. Девочка замялась, сгорая от стыда. - Простите, - начала она, - наверное, мне не стоило… - Нет, нет… кому, как не тебе, понять, что я чувствую. Ты ведь тоже потеряла близкого человека, которого любишь до сих пор. Ты потеряла мать, и это изменило тебя. Я тогда тоже изменился. И поэтому я отвечу на последний вопрос – я не решился на штурм потому, что знал – это бесполезно. Я не хотел посылать на верную смерть спецназовцев и полицейских, которых было недостаточно, чтобы прорваться внутрь. Пока десяток держал заложников, сотня охраняла здание. У меня был выбор тогда – попытаться штурмовать или оставить как есть. В первом случае, скорее всего, погибли бы все люди, которых я послал, а вместе с ними и заложники. Посему пришлось выбирать из меньших зол. Жестокий выбор, суровый расчёт – но такова жизнь, юная леди. Между ними на миг повисло молчание. - Скажите, - Пенни впилась пальцами в холодную гладь камня, - а вам приходилось когда-нибудь… убивать? Роберт взглянул на нее и расплылся в пугающей улыбке. - Больше, чем ты можешь себе представить. Она немного отпрянула от него не отводя взгляд, затем, задумавшись, спросила: - А вы видите кровь на своих руках? - Признаться честно, я ожидал услышать не этот вопрос. Ты ведь тоже ее видишь. Не вопрос – утверждение. - Нет. Я не такая, - она покачала головой, но Роберт заметил, что руки ее дрожат. – У меня не было выбора, я никогда… Он заслужил это. Он сам напросился. Он тоже ведь… Я не похожа на таких, как они… как вы. - О нет, боюсь, что нет. Мы похожи больше, чем ты думаешь. Присмотрись, и ты увидишь. Просто посмотри на свои ладони. Да, я тоже вижу на них кровь время от времени. И знаешь, что самое плохое во всем этом? Ее не смоешь, черт побери. Вот так один взмах ножа может стать точкой невозврата, малышка. Мы перешли черту, и нам не вернуться. Я не знаю, мертв ли тот человек, но ты ведь не станешь отрицать, что хотела его убить? Роберт засмеялся, правда, смех вышел совсем невеселым, скорее зловещим. Девочка поежилась. - Почему… почему вы так говорите? Вы бросили нас на смерть и даже не сожалеете об этом! И вы еще обвиняете меня? У меня не было выбора! - Ну что ты, я и не собирался тебя обвинять. С моим-то прошлым вообще не стоит упрекать кого-то, кроме меня самого. Просто я всегда считал, что глупо скорбеть и сожалеть о прошлом. Всегда считал, да так и не избавился от этой неприятной привычки – я до сих пор горюю по Клариссе. А до остального мне нет дела. - Это… это так бессердечно с вашей стороны, - произнесла девочка, и Роберт чувствовал отвращение в ее голосе. - Ты обвиняешь меня в бессердечности, но перед тем, как сказать это, ты подумала о людях, что видела не так давно? Посмотри на мир вокруг. На людей. На себя. Этой планетой правит жестокость, и чтобы выжить здесь, тебе придется лишать других их шанса, или надежды, мечты, или даже жизни, хочешь ты того или нет. Знаешь, это действительно дерьмово звучит. Пенни не нашлась, что ответить, и молча сверлила взглядом холодную гладь озера. Пес, до этого молча слушавший разговор, привстал и ткнул носом в ладонь хозяйки. Она потрепала его за ухом, и, вспомнив о чем-то, снова повернулась к Роберту. Тот улыбнулся, приложил палец к ее губам и прошептал: - Нет, нет, юная леди. На сегодня вопросов достаточно. И только сейчас он заметил то, что изначально показалось странным во взгляде этих двоих. Как бы это безумно не звучало, но глаза… по какой причине глаза пса точно такие же, как у его хозяйки? Такая же радужка, разрез, зрачок. Такой же несколько растерянный взгляд. Что это – просто обман зрения, или перед ним сидит девочка с глазами собаки? Или собака с глазами человека? Роберт встряхнул головой. Видение не исчезло. Две пары абсолютно одинаковых глаз – девочки и ее пса. - Я хотела рассказать… еще кое-что, - неуверенно протянула Пенни, явно сомневаясь в своем решении. Пес зарычал и слегка потрепал зубами ее рукав, словно говоря: «Давай, давай! Мы должны сделать это!». - Что ж, расскажи, - протянул Роберт незаинтересованно, хотя внутри него рвалась через край целая буря вопросов. - Ваш третий вопрос… о том, как Вольту удалось найти меня в здании. Я не хотела рассказывать, но… вы ведь ученый, вы сможете помочь? - Твой отец тоже ученый. - Знаю. Но он не захочет разговаривать об этом, - она глубоко вздохнула, собралась с мыслями и продолжила. – Когда тот человек в белом закончил… допрос, он ударил меня дубинкой по голове, и я потеряла сознание, - она потянулась к бинтовой повязке на голове, - и тогда… когда ты без сознания, то не можешь видеть сны, верно? А я видела. Правда, сон был не самым обычным. Мне казалось, что я бегу очень быстро, и мне было страшно. Я бежала, бежала, перепрыгивала через обломки, и только потом поняла – я нахожусь в противоположной части здания! Более того – у меня четыре лапы. Именно лапы. Я не знаю, как это объяснить, но я не удивилась. Девочка и пес переглянулись. Роберт слушал, слегка поглаживая бородку. - В общем… сначала я подумала о том, что у меня цветное зрение, а этого не должно быть. Я знала цвета, и это тоже странно. А потом я вспомнила, что мне нужно найти Пенни, и я побежала вперед. Но на этот раз я знала, куда бежать. У двери чулана, где меня заперли, стоял охранник, и я… я набросилась на него и покусала, - девочка скривилась, - правда, у него был нож, и он успел задеть мою лапу. Когда охранник потерял сознание, я вошла в чулан и увидела там… себя. Я стала вылизывать свое лицо, а потом… все снова почернело, я почувствовала боль и очнулась. Рядом со мной стоял Вольт с раненной лапой и скулил. - Забавно, - ухмыльнулся Роберт, - то есть, когда твое тело пребывало в небытие, душа вселилась в собаку и указала ей путь? Девочка поникла, услышав в его голосе насмешку, успешно скрывшую интерес. - Я не знаю, как это объяснить. Доктор был реалистом, с этим не поспоришь. Он не верил ни во что не доказанное фактами. Однако сейчас он заметил детали, от которых стало не по себе. Потому что эти детали доказывали то, чего быть не должно. У девочки была перевязана правая рука, у пса – правая лапа, у обоих одинаковые глаза, они легко различают мысли и желания друг друга. Кроме того, Пенни упомянула о том, что видела цвета – а собаки их не различают. Да и как Вольт вдруг понял, где искать хозяйку? Он ведь впервые был в здании и понятия не имел, где находится отдел разработок. Выходит, Пенни сама привела пса к себе? Роберт встряхнул головой, собираясь с мыслями. Этому должно быть логическое объяснение. И кажется, он понял, где его искать. - У тебя были похожие видения? - Да, пару раз, во сне. - Скажи, а ты никогда не получала ранений… в живот? – задал Калико свой главный вопрос. Пес недовольно зарычал, но Пенни кивнула, сильно удивив Роберта. - Всего один раз, но это было давно. Во время… той аварии, помните? Где погибла моя мать. Я пыталась рассказать Рею, но он не желал слушать. Если это поможет… Она судорожно всхлипнула, и доктора охватило нехорошее предчувствие. Девочка украдкой смахнула слезу со щеки и подняла голову, уставившись прямо в глаза Роберту. - Я тоже умерла тогда. Порыв ветра, вестник наступающей осени, проник сквозь одежду, пронзая кожу холодом, и зашумел в камышах, зловеще насмехаясь. - Что ты… имеешь в виду? - На шоссе было пусто. Я уверена, они и это подстроили. Они начали стрелять, лобовое стекло разбилось, а я сидела впереди… Я услышала крик мамы и почувствовала боль… очень сильную, прямо в живот. Я потеряла сознание, но очнулась там же, в машине. Где-то кричали, ругались люди, я услышала выстрел… а потом я осмотрелась… Девочка дрожала, как последний листок на дереве, терзаемый бурей, не решалась закончить историю. Роберту казалось, что откуда-то потянуло холодком. - Там было столько крови. Ужас. Мамы не было рядом, я пыталась звать ее, но не могла. Было больно, вокруг все красное… и лишь позже я поняла, что вся эта кровь – моя. Потом появились эти люди, но они не тронули меня… - Они оставили тебя не потому, что ты спряталась, - до Роберта дошла страшная истина, - а потому… - …что посчитали меня уже мертвой. Воцарившееся после молчание не нарушал ни ветер, ни плеск воды, ни стрекотание насекомых. Роберт был ученым, он прекрасно разбирался в анатомии. Картина аварии появилась в воображении столь ярко, что даже ему стало не по себе. Без сомнений, рана была смертельной – в таких ситуациях счет идет на секунды. Но на пустынном шоссе вряд ли появится из ниоткуда полиция или скорая. К тому же, на свете мало выживших от ранения в живот. Тем не менее, Пенни сидит перед ним, живая, пусть и немного потрепанная. - И как же ты выжила? Глубокий вдох-выдох. - Не знаю. Последнее, что я увидела, это огонек. - Огонек? - Ага. Летающий. Он был… как кусочек солнечного света, яркий и чистый. Он завис перед моим лицом, а затем улетел в разбитое окно. Правда, там был еще один, он как бы… находился во мне. Там, внутри… он показался из раны. Потом я проснулась в больнице. Я спрашивала врачей, но они говорили, что никакой раны не было, что я цела и невредима, только осколками поцарапалась… У меня даже шрама не осталось. Ну ведь это мне не приснилось! Она одарила Роберта угрюмым взглядом. - Имеет ли это смысл? - Боюсь, что да, - задумчиво ответил доктор. У него определенно появилась нерешенная загадка, над которой нужно подумать, – а загадки Роберт любил. Особенно, если они связаны с биоэнергией. - Еще пару вопросов. Когда и где ты встретила своего пса? - Перед отъездом, в зоомагазине. А что тут такого? - Сколько ему было лет тогда? Или о нем рассказывали что-то? - Ну не лет… он тогда еще щенком был, где-то недели три... А рассказывали, что нашли его на шоссе, он бродил один, без матери. Непонятно, как он там оказался. - А сколько тогда прошло времени с момента аварии? - Месяц где-то. Да.. Нет, недели три, точно. - Очень интересно, - Роберт встал. – Я обязательно этим займусь. Надеюсь, мне не нужно объяснять, что весь наш разговор должен остаться при нас? - Именно, - девочка покосилась на него. - Не бойтесь, юная леди. Я никому ничего не расскажу. В конце концов, это просто невежливо. - А вы помните то, что говорили мне в начале? - Конечно. С твоим отцом все будет в порядке, и с местом его работы тоже. Пенни улыбнулась ему и кивнула. Роберт обогнул кусты и вышел на асфальтированную дорожку, девочка и ее пес последовали за ним. - Ты могла бы помыть его, - заметил Роберт, глядя на Вольта, шерсть которого до сих пор была перепачкана пеплом и грязью. - Если бы это было так просто, - хмыкнула Пенни. Пес резко остановился, посмотрел на хозяйку, на Роберта, на воду, опять на хозяйку, и без дальнейших промедлений бросился в противоположную от пруда сторону, сминая кусты. - Ясно. - Роберт проводил его взглядом. – Скажи, а почему ты так хочешь, чтобы твой отец работал здесь? Насколько я понимаю, с Порт-Борманом у вас надолго будут связаны недобрые воспоминания. - Все просто, - печально ответила Пенни. – Раньше Рея постоянно переводили в разные отделения компании, в разных городах и даже штатах. Это было чертовски неудобно, ведь нам приходилось переезжать, снимать квартиры. Мы объездили Джорджию, Алабаму, Миссисипи… а потом у отца лопнуло терпение. - Лучше бы он не горячился. - Может быть. Зато теперь у меня есть место, которое я могу назвать домом. Настоящим, даже родным домом. Мы уже два года никуда не переезжаем. И я… в какой-то мере счастлива, несмотря на все то, что произошло. Они вышли из парка к перекрытой улице. Поздний час уже затронул ее, большинство выживших и полицейских мирно отдыхали. Свежий ночной воздух не был испорчен гарью, и наконец-то Роберт мог вздохнуть. Пенни думала о том же. - Знаете, - она снова обратилась к нему, - я долго боялась что-то говорить о себе, но сейчас… я думаю, что сделала все правильно. Я чувствую себя так, будто мне все это время что-то мешало дышать, а теперь оно исчезло, и я могу вздохнуть спокойно. Она положила руку на грудь, сделала глубокий вдох и со свистом выдохнула. - Хорошо… - Что ж, доброй ночи, - Роберт распахнул двери своей машины. – Пожалуй, время для размышлений поможет мне лучше всего. А тебе не помешало бы немного отдохнуть. Этот день обещает быть несколько напряженным. - Ага, - кивнула Пенни, хотя Роберт знал, что это вечно активное существо не ляжет спать раньше рассвета. – Доброй ночи. Она развернулась, чтобы убежать, однако Роберт будто бы ни к кому не обращаясь, сказал – негромко, но чтобы Пенни его услышала: - Самое страшное в регулярной жестокости то, что она вызывает привыкание. Смотри, не потеряйся в этом грубом мире, детка. Девочка обернулась и кивнула ему. Не успел Роберт и глазом моргнуть, как Пенни уже исчезла среди машин скорой помощи.***
Калико редко чувствовал себя вдохновленным. Обычно его работа сводилась к расчетам, записям, черчению, вычислению или проектированию. Однако стоило ему почуять перед собой тайну, разгадка которой может привести его к новому научному открытию, как руки сами собой хватали лежащий поблизости карандаш или ручку, лист бумаги, газету – проще говоря, что-то, чем можно писать и на чем можно писать – и размышления выливались бурным потоком на жалкий клочок бумаги. И сейчас Роберт, дрожа всем телом, запер за собой дверь кареты скорой помощи, и стремглав бросился к столику. Рузвельт уже был тут. Мяукнув, он спрыгнул на пол, залез на носилки и, свернувшись калачиком, стал внимательно наблюдать за хозяином. Сбросив со столика все медицинские инструменты, Роберт вытащил из кармана диктофон и выключил его. Прокрутив сделанную запись пару раз, он достал лист бумаги и огрызок карандаша, не слишком думая о том, что он собирается написать. Собственно говоря, его мысли были слишком далеко. Итак… Он попытался сосредоточиться. Биоэнергия – первоисточник всей жизни на земле, главная составляющая души и тела. Душа – сгусток–генератор биоэнергии, придающий жизненные силы организму и определяющий индивидуальный путь развития каждого человека. Изначально ребенок, находясь в чреве матери, не имеет души – она передается ему от мамы при рождении как совсем небольшой, девственно-чистый источник биоэнергии, который со временем развивается. После смерти тела, душа просто сливается в поток жизни, пронизывающий всю планету. Биоэнергию нельзя увидеть без особых приспособлений, однако не чувствовать ее невозможно. В горах или в лесу, где полно растений, вырабатывающих не только кислород, но и биоэнергию, человек будет чувствовать себя лучше, независимо от ситуации; в пустыне или даже в большом городе концентрация энергии ниже, плюс ко всему плохие погодные условия, магнитные и энергетические бури… Нет, нет, он зашел не туда. Многие люди видели души – летающие огоньки, которые появляются после смерти человека или незадолго до нее. Никто ранее не мог дать этим световым шарикам объяснения, но Роберта сейчас интересовало другое. Японский ритуал харакири не зря проводился так – японцы верили, что душа человека находится в животе, и они были правы. Биоэнергия вырабатывается также из пищи, как и минеральные вещества, необходимые для работы организма, и именно в области живота находится огромное количество кровеносных сосудов. Поэтому сильный удар в живот, особенно чем-то острым, очень часто знаменует летальный исход. Итак… каким же образом Пенни Луитлен, получив смертельное ранение, смогла выжить без медицинской помощи? Карандаш скользил по бумаге, руки действовали без ведома своего владельца. Белый лист покрылся паутиной заметок и нагромождением малопонятных схем. Рузвельт запрыгнул на плечо хозяина, но тот не обратил на кота ни малейшего внимания. Пенни говорила о том, что видела огонек у своего лица. Тем не менее, там был еще один, что показался из раны – малоприятное зрелище, и малообъяснимое. У человека не может быть две души, его организм не способен удерживать такое количество биоэнергии, да и две личности в одном теле содержать весьма неудобно. Остается одно – каким-то образом душа девочки раскололась на два кусочка, один из которых остался в ее теле. Сразу же возникает три главных вопроса: как Пенни осталась жива, куда делась вторая половинка, и какой чудовищной силой должен обладать удар, расколовший не только тело, но и душу? На третий вопрос Роберт ответить пока не мог, а вот в отношении первого и второго у него были весьма необычные догадки. Допустим, что душа Пенни действительно могла расколоться. В таком случае, если рассуждать логически, должно выделиться огромное количество биоэнергии, поэтому можно предположить, что этого энергетического «взрыва» хватило для полного исцеления даже такого ранения. Шрама-то у нее не осталось. Но куда тогда делся отколовшийся кусочек? По словам Пенни, она встретила своего пса через три недели после аварии, при этом щенок был приметно того же возраста, и нашли его у шоссе. Логичный вывод – пес родился в день, когда произошел инцидент на дороге, и вполне возможно, недалеко от места происшествия. Так же, как и люди, животные обладают душой, и их матери тоже отдают часть ее для своих детей. В теле матери зародыш получает не только нужные для себя элементы, но и биоэнергию ее души. Если во время рождения ребенок не смог получить свой «кусочек», он рождается мертвым. Иногда бывает, что младенец получает душу другого, погибшего человека, и его личность несколько отличается от его родителей. А может ли быть так, что щенок получил при рождении душу человека – тот самый осколок? В таком случае… Острие карандаша остановилось, проведя на бумаге косую черту, словно наткнувшись на невидимую преграду, и сломалось. Лист был исписан вдоль и поперек, и прочитать что-либо было весьма проблематично. Но отнюдь не это прервало размышления Роберта. Рузвельт выгнул дугой спину, вцепился когтями в плечо хозяина и зашипел на врага. Роберт поднял голову. Тень на стене открыла глаза и бесшумно скользнула напротив него. - Здравствуй, Молли. Глаза тени – белые пятна без зрачков и радужки – сузились. Там, где у человека находится рот, приоткрылась белая щель. - Здравствуй, Роберт. Тонкая талия, длинное платье, вьющиеся волосы и этот презрительный тон, - даже являясь черным безликим силуэтом на стене, имеющим лишь подобие глаз и рта, она была легко узнаваема. Тень Молли Вэйн улыбалась. - Я нашла это в ваших документах, - рот-щель искривлен в ухмылке, которую Роберт так яро ненавидел. – Довольно забавно, не правда ли? Технологии, работающие на биоэнергии. Мои биотики неплохо улучшат свое оборудование. Надо навещать вас почаще, сеньор Мезанотти. - Забудь это имя, - оборвал ее Роберт. – Тот, кого ты знала, давно погиб. - В чем дело, Роберто? – глумилась тень. – Неужели ты до сих пор не избавился от прошлого? До сих пор скорбишь по своей милой, несчастной Клариссе? Черты лица Роберта исказились от ярости, но он смог сдержаться. Слишком самоуверенная Молли считает, что неуязвима в обличье тени, оживленной с помощью биоэнергии, и наивно полагает, что он не знает, как от нее избавиться. Только она забыла, что Роберт создал все эти технологии и прекрасно осведомлен обо всех их возможностях и недостатках. Пусть уж выскажется, раз пришла, однако он не собирался делать поблажек. Ей – никогда. - Я и не предполагала, что тебе удастся совершить такой прорыв, - продолжала тень. – Биоэнергия всегда была вокруг нас и внутри нас, но только ты смог найти ей применение, - она широко ухмыльнулась. В словах звучала понятная только им двоим издевка. Роберт поморщился. – Почему же ты скрываешь это, Роберто? За такое и Нобелевскую дадут. Хотя… боюсь, тебе будет несколько проблематично продолжать исследования, учитывая то, что твои лучшие ученые мертвы. Впрочем, тебе не на что обижаться. Я лишь забрала то, что моё по праву. Однако спасибо тебе за столько полезных разработок. С ними моя компания станет еще могущественней. - Сомневаюсь, - Роберт ухмылялся, - компания придет к расцвету только под руководством сильного и расчетливого лидера, каким ты не являешься. Слишком самоуверенная, чтобы делать самой, слишком гордая, чтобы обращать внимание на ошибки. Очень скоро я станцую чарльстон на твоей могиле. Тень рассмеялась. - Очень самоуверенно с твоей стороны, Роберто, и ты еще винишь меня в тщеславии! Вот только ты стар, и слабеешь с каждым днем, а я молода и сильна, и это я буду танцевать… не только на могиле, но и на пепелище твоей компании. Тебе недолго осталось, Роберто. Сила на моей стороне, а тот, у кого есть сила, получает и власть. - Думаешь, я испугаюсь угроз жалкой тени чванливой шлюхи? - хмыкнул доктор. - Ты коварна, Молли, но глупа. Глупа настолько, что уже совершила кучу грубых ошибок. Будь бы я на твоем месте, удавился бы от стыда. - О чем ты говоришь? – раздраженно зашипела тень. - Дай-ка подумаю, - Роберт пригладил бородку. - Ты случайно не помнишь одного ученого, который решил уйти из твоей компании? - Был один случай, - голос Молли становился все более неуверенным; она не понимала, что имеет в виду Калико. - Этот мерзавец работал на тебя все это время, не так ли? Жаль, мне не удалось прикончить его до того, как он покинет Канзас-сити. Что ж, надеюсь, он усвоил свой урок. - Какая же ты дура, Молли, - улыбка доктора Калико стала еще шире - Ну допустим… Ученый ведь выжил, верно? Ты убила его семью. Что он сделает в таком случае? Правильно, уйдет работать в компанию-конкурент и выдаст все секреты, которые тщательно собирал все это время. Теперь допустим, что кто-то из его домочадцев тоже выжил, - Роберт смял листок с записями, - например, дочь. Что она захочет сделать, когда узнает, кто виновен в гибели ее матери? Верно, отомстить. Ты сама вырастила себе врагов, Молли. И таких, я думаю, немало. - Плевать! – дико зашипела тень. – Этот предатель не имеет значения. Пускай работает на кого захочет, но ты будешь знать, от кого ждать удара в следующий раз. В конце концов я всегда побеждаю, Роберто. - Напротив, ты сама себе ставишь палки в колеса. Просто ты слишком глупа, чтобы увидеть и понять это, - глаза Роберта сверкнули опасным блеском. Рузвельт спрыгнул с его плеча и исчез в тени. – Ты проиграешь, Молли. Ты сама скатываешь свою компанию в пепел и обрастаешь все новыми врагами. Ты не сможешь победить меня. Кот вновь грациозно запрыгнул на свое коронное место с маленьким фонариком в зубах. Роберт принял его находку, и повернулся к Молли. - Перед тем, как Кларисса умерла, я пообещал ей, что создам идеальный мир, в котором не будет ни жестокости, ни жадности, ни разврата. И если для этого мне придется перестроить всю планету, уничтожить миллионы людей и сравнять с землей страны – будет так. Тебе не остановить меня, Молли. Твоя компания гниет изнутри, пока моя цветет и ширится. Тебе не победить меня, Молли. Он поднял фонарик и ласково произнес: - Доброй ночи. Яркий клинок света вонзился в тень, как в живую плоть. Издав душераздирающий вой, разрубленная тень истаяла маленькими струйками темноты, как змейки, исчезнувшими в полумраке. Фонарик щелкнул и выключился. - Какая же ты дура, Молли.***
Он совсем не удивился, встретив ее здесь. Это было более чем естественно. Выйдя из машины скорой помощи, Роберт наткнулся на Пенни. Уже седьмой раз за прошедшие три часа. - Как он? – в очередной раз вопросила она. - Его раны все еще беспокоят врачей, но он уже очнулся, - ответил Роберт, закрывая за собой двери. – Можешь не волноваться. Скоро он придет. - Да… конечно. Спасибо, - мрачно ответила она. Выглядела девчонка неважно. Она сильно осунулась, да и болезненная бледность, темные круги под осоловевшими глазами, повязка на лбу и крепко перебинтованная правая рука – не позволяли сказать, что все в порядке, а из-за зашитой раны на лице одна щека казалось немного впалой. - Расслабься, поводов для беспокойства нет, - Роберт попытался успокоить ее. – Я же сказал, что все в порядке. - Два часа назад было тоже самое, - проворчала она, провожая взглядом уходящий в небо вертолет. Рассвет был в разгаре. Летнее солнце медленно поднималось из-за горизонта, окрасило город в золотой и оранжевый, испаряло росу и согревало теплом лучей. Черная точка поднялась высоко и неслась навстречу светилу. Роберт надеялся, что все пассажиры вертолета смогут потом разойтись по домам. - Я скажу тебе, когда все закончится, - сказал Роберт удаляющейся девочке. Та обернулась, кивнула, и побрела вдоль дороги, мимо патрульных машин и шумящих листьями деревьев, отвернувшись спиной от восходящего солнца. Вид у нее был мрачный. Они знали, что скоро все закончится. Но никто из них не знал, чем.***
Роберт отдал бы все на свете, лишь бы узнать волнующий его секрет. Он бился над этим… сколько уже лет? Три года, наверное. Как только была открыта биоэнергия и ее потрясающие возможности, главной для доктора задачей стало создание устройства, которое могло бы помочь ему использовать эту энергию в любых целях. К сожалению, все было не так-то просто. Биоэнергия просачивалась сквозь любое вещество, и удержать ее было невозможно. Лишь позже, путем проб и ошибок, Роберт сумел найти более-менее подходящее соединение. Но оно было слишком пластичным, и годилось разве что для изготовления трубок, но не устройств. Хотя... ходили слухи, что Молли нечто знает об этом. Возможно, когда этот беспорядок закончится, ему стоит навестить конкурентку. В криминальных кругах злопамятность - обязательное личностное качество. Рейман тяжело ковылял позади, опираясь на костыль, и беседовал с Заком. Калико оглядывался по сторонам. Она должна быть где-то здесь… Пенни нашлась в парке. Еще издалека Роберт увидел, как она стремительно рванула вперед, держа в руках палку, за ней несся Вольт. Девочка резко остановилась и отпрыгнула в сторону, пес проскочил мимо нее, и Пенни бросилась назад. Вольт затормозил лапами и развернулся, но слишком медленно – его хозяйка уже скрылась среди деревьев. - И так целыми днями, - вздохнул Рейман. Через минуту Пенни вновь выскочила из-за кустов. Чувствуя, что гонку продолжать не сможет, она бросила палку высоко в воздух. Вольт проскочил мимо нее, помчался за добычей, и подпрыгнул. Его клыки сомкнулись на палке, а когда лапы коснулись земли, он снова подбежал к лежащей в траве Пенни. Пес положил добычу рядом с ней и положил голову на грудь девочки, ожидая похвалы. - Умница, - она почесала его за ушами, и Вольт довольно заскулил, хвост-венчик зашуршал из стороны в сторону. - Пенни, - тихо выдохнул Рейман, и оба повернулись к нему. Роберт видел, как Пенни приподнялась на руках, поворачиваясь на звук. По ее обалдевшему взгляду, так похожему на взгляд ее пса, он понял, что осознание реальности далось ей с некоторым трудом. Но через десять секунд все стало на круги своя. С торжествующи воем и радостным лаем оба кинулись к Рейману, чуть не сбив его с ног. Пенни уткнулась носом в свитер отца, и плотина, так долго сдерживающая слезы, прорвалась. Рей обнял трясущуюся в плаче девочку, шепча ей на ухо извинения. Вольт ткнулся носом в бок профессора, и тот наклонился к нему, хотя и не мог погладить – его вторая рука была загипсована и зафиксирована. Разбитая семья снова воссоединилась.***
Когда растрепанный Зак ввалился в его машину без стука, Роберт устало вздохнул. Неужели этот день может стать еще хуже? - В чем дело? - Сэр, - Зак осекся на мгновения, - мы… в общем, врачам не удалось… мы пытались, сэр… - Кто? – рявкнул Роберт. - Ленс. Рузвельт сочувственно мяукнул. Роберт поник. - Ясно. - Какие-то указания, сэр? - Нет. Можешь идти. Было трое – осталось двое. Выживших и так было мало – теперь их еще меньше, и Роберт ничего не мог сделать. Биоэнергия не способна возвращать мертвых к жизни, как бы сильно этого ни хотелось. Как бы он сам этого ни хотел. «Кларисса… О Кларисса…». Его мысли прервал вой. Резкий собачий вой, донесшийся совсем недалеко. Роберт вздрогнул. Пес воет по усопшим. Он вышел из машины. На крыше соседней кареты скорой помощи стоял пес. Пенни так и не смогла заставить его помыться, и шерсть Вольта была черной и красно-коричневой. Он пронзительно выл, запрокинув голову, и вой несся по сонным улицам, оповещая всех о беде. Он вздрогнул, когда его кто-то дернул за руку. - В чем дело? – обеспокоенно спросил он у Пенни. - Это кошмар, - выдохнула она. – Ужас еще не кончился. - О чем ты? - Их было много… Очень. Много, - глаза девочки блестели лихорадочно и дико. – Мы прошли по краю Ада, но Лимбо не отпустит нас просто так. Роберт не понимал, что имеет в виду девочка, спросить он не успел. Пенни исчезла среди машин, и через минуту он услышал ее тонкий голос, подхвативший прощальный вой. Роберт искал глазами Зака. Странное чувство тревоги щемило нутро. Что-то случилось… Что?! Он слышал, как эту печальную песню подхватывают другие голоса… Выжившие, полицейские, врачи и спасатели. Голоса сливались в одно стозвучное эхо, которое, смешиваясь с гулом сирен, несется по городу, проникает в умы и сердца, заражая их печалью. Зак прорвался сквозь толпу, взмыленный и напуганный. - В чем дело?! – заорал Роберт, пытаясь перекричать творящийся шум. - Мы… мы узнали число погибших, сэр, - ответил агент. Реквием становился все громче и громче. От многоголосого воя закладывало уши, и люди стали высовываться из окон и кричать, добавляя шума в разрастающееся безумие. От крика, казалось, дрожала земля. - Сколько? Зак понурился, сжал кулаки. - Сорок восемь, сэр. Это была большая цифра, особенно для такого городка, как Порт-Борман. Насколько Роберт мог судить, катастроф с большим количеством погибших здесь еще не было. «Лимбо не отпустит нас просто так». А реквием все грохотал, завывал и кричал, заливался многоголосым плачем. Так плакал целый город. Солнце поднялось выше, облив плоские крыши многоэтажек кроваво-красным светом.