Убийственная Шутка

Лиз подошла к нужному дому и судорожно вздохнула. Ее еще никто никогда не видел в таком виде. С красными глазами, спутавшимися волосами и пятнами на лице из-за слез. Она выглядела жалко и подавлено. Три раза постучала в дверь и начала ждать. Она надеялась, что ее хоть кто-то услышит и никто не спит. Звонить на мобильный не было желания, так что оставалось только ждать. Или уйти. Но куда?... Дверь медленно открылась, и из-за нее высунулась голова Ала, который сонно зевал и щурился. Первые несколько секунд он недоуменно рассматривал Лиз, но после того как он понял, что это она и выглядела не очень-то хорошо, его глаза расширились от удивления. - Господи, Лиз, заходи. Что случилось?! Пол пятого утра к нему пришла его подруга. Она выглядела как девушка, которую только что ограбили и избили. Она плакала. Как это можно воспринять здравомыслящему человеку?! Он ее обнял. Капали слезы и были слышны громкие всхлипы. Голова болела. - Я пойду под душ, наверное... Это единственное, что возможно было разобрать из того, что она говорила. В основном она материлась и оскорбляла кого-то. Скорее всего парня, но вот кого и почему Ал не знал, но догадывался. А вот что случилось, оставалось загадкой. За все время знакомства с Хедервари Джонс никогда не видел ее в таком состоянии. Это пугало. Очень сильно. Из-за угла показался подтягивающийся Франциск, но стоило ему только увидеть лицо венгерки и услышать тихое рыдание, как безмятежность на лице сменилась волнением. - О, мой бог! Дорогая, что случилось?! Вместо ответа Элизабет отвернулась от парней и, прихрамывая, пошла в ванную комнату. Они, конечно же, пошли за ней, тихо между собой переговариваясь. - Вы не пойдете со мной, - прошипела Лиз, включая свет и открывая дверь. - Дорогая, мы пойдем с тобой хоть на край света, когда ты в таком состоянии, - мягко сказал француз, а Ал закивал головой в знак согласия. Она только пожала плечами, но не стала возражать. Ванная комната была просторной и идеально белой. Года два назад Гил называл эту ванну комнатой для мытья псих-больных. Слева стояли душевая кабинка и джакузи, в котором могло поместиться 6-7 человек, по середине умывальник с множеством полочек с разных сторон, на которых стояли духи, одеколоны, ракушки, SPA принадлежности и т.д, а в самом углу стоял унитаз. Ковер, стены, вся мебель и шторки были белые. В первый раз это и правда могло напугать. Лиз начала раздеваться, а ребята сели на пол напротив душа. Первой в сторону полетел свитер, за ним узкие джинсы, открывая друзьям вид на кровавые следы, которые шли до коленок и чуть-чуть ниже. - Господи! - одновременно воскликнули парни и поднялись с пола. - Что, мать его, случилось?! - воскликнул Альфред, хватая девушку за плечи и разворачивая к себе лицом. Послышался тихий скрежет зубов. Плечи Элизабет затряслись. Ужасное чувство незащищенности вернулось. - Тебе не нужно поехать в больницу? - тихо спросил Бонфуа. - Я не хочу ничего говорить, - выдавила из себя венгерка. - И, нет, в больницу мне не нужно... Она вывернулась из рук Фреда и скрылась за дверкой душевой кабинки. На ней повисли стринги. Хлынула вода и окатила девушку своим холодом. Она окрасилась в розовый цвет, постепенно превращаясь в прозрачную. Вместе с водой потекли и слезы. Лиз опустилась на дно душевой кабинки и закрыла лицо руками. В голове снова и снова проносились воспоминания этого вечера. Тихий стон, затем что-то на подобие воя. Она хотела все это забыть, как будто ничего и не было. Вырезать из памяти этот день, удалить как ненужную папку на компьютере, вырвать с корнем, уничтожить, превратить в прах, но ничего такого не происходило. Оставалась только тяжесть внутри и слезы снаружи. Наверное, Гил сейчас спит и ему наплевать где его девушка, он не думает о том, что изнасиловал ее. - Не плачь, пожалуйста, - грустно сказал Джонс и приложил ладонь к матовому стеклу душевой. Лиз сделала тоже самое. Это ее немного утешило, но не сильно. Она поднялась и начала тщательно тереть кожу мочалкой. В некоторых местах она становилась красной и выступали кровоподтеки, но это было лучше, чем снова и снова ощущать на своей коже прикосновения Гилберта. - Можно зубную щетку и пасту? Дверь приоткрылась и оттуда просунулась рука с щеткой и зубной пастой. Наверное, щетка принадлежала Альфреду. Девушка трижды почистила зубы, но все равно чувствовала вкус алкоголя, смешанного с мятной жвачкой. - Элизабет, расскажи, что случилось, - попросил Франц. - Я не могу, - прошептала Лиз, которая сидела под холодными струйками воды. - Тогда скажи, кто виноват в случившемся, - предложил альтернативу Фред. Она молчит. Молчит. Отвечает. - Гил. Теперь настало время молчать парням. Им просто не могло прийти в голову, что Бальдшмидт мог такое сделать, что теперь его девушка в крови и плачет. Но тут у Франциска промелькнула не очень хорошая мысль насчет этого. Гилберт часто говорил об этом, когда напивался, но все смеялись и не воспринимали это все всерьез. - Он тебя изнасиловал? Ал дал подзатыльник французу, а тот в ответ вручил ему убийственный взгляд. Американец закатил глаза. Единственное, что поразило ребят, что после этой фразы Элизабет замолчала и не ответила. Теперь у них создавалось не хорошее впечатление, что все именно так и было. - Да, - еле слышно проговорила Лиз. Первым на слова венгерки среагировал Фред: - Ты же знаешь, какой он придурок. Забей на это. Завтра он даже ничего и не вспомнит. После этой фразы Лиз взорвалась и начала орать на Джонса из-за стекла, шумела вода. - Он меня изнасиловал, понимаешь?! Я его любила, хотела детей! Я вообще могла залететь сегодня и это совершенно не смешно! Мне еще нет 18, у меня нет работы и устойчивого будущего, а он рушит все, что я так отчаянно строила на протяжении 3 лет в этом чертовом городе! Мне больно! Я хочу разорвать свою душу на части! Меня тошнит от вкуса виски во рту и ощущения его пальцев на моей коже, тошнит от мысли о том, что сегодня произошло! Я не могу на это забить, как ты не можешь этого понять!? Франциск шепнул что-то на ухо американца и вышел из ванной. - Все равно ты знаешь, что он не хотел этого делать. Нет, не так... Хотел, но не Гил. Он сейчас пьян и, скорее всего, блюет, о тебе даже не вспоминая. Он не помнит, что причинил тебе боль. Да, он урод и козел, но это не повод так себя изводить. Я не понимаю, что ты чувствуешь. Прости. Но я пытаюсь, правда. Просто больше не плачь, ты все равно этим не поможешь своему положению. Что ты будешь делать с Гилом - это твое дело, но он будет извиняться. Я в этом уверен. Он не даст тебе его так просто кинуть. Он тебя любит. Лиз ничего не ответила и выключила воду. Последние капли упали на плитку. Она взяла полотенце с дверки и замоталось в него. Махровая ткань вызывала приятные колющие ощущения и создавало впечатление защищенности. Она отодвинула дверку и оказалась в той же самой ванной комнате, где на полу сидел Альфред, а Франциск вышел несколько минут назад. - Ты как? - Не знаю... Ал потянул девушку за руку, и она села рядом с ним на пол. Он ее обнял, а она закрыла глаза и сильно сжала его руку. - Сегодня был долгий день. Тебе нужно поспать. Принести снотворного или чего-нибудь еще? - Сигарет. Альфред поднялся с пола и еще раз окинул взглядом Лиз. Она не моргала и смотрела на белую плитку, глаза были красными, нижняя губа немного подрагивала. О чем она думала сейчас, Джонс боялся даже подумать. Все, что он ей сказал в качестве утешения... Он в это сам не верил, но надеялся, что она поверит. Дверь закрылась, и девушка осталась одна со своими страхами и мыслями, которые пожирали и затягивали с головой. Франциск сидел на кухне и нервно сжимал в руках карандаш, что-то им чертя на стеклянном столе. - Ты вообще помнишь, что произошло? - раздражено прошипел в трубку француз. Последовал какой-то ответ, но он явно не понравился парню. Кажется, карандаш хрустнул. На столе появилась цифра 8 или же бесконечность. - Сукин ты сын, если ты ничего не помнишь и утверждаешь, что ничего не делал, то почему твоя девушка готова покончить с собой из-за тебя?! Как видимо, следующей фразы Бонфуа не выдержал, так что телефон сильно ударился о поверхность стола. Парень часто моргал и был просто в бешенстве, а такого достичь было ой как трудно, но, наверное, у Гила это вышло. Можно было поаплодировать такому достижению. - Что он сказал? - спросил Фред, когда начал рыться в тумбочке в поисках оставшихся сигарет. - Сказал, что я несу какой-то бред, и вообще он целую ночь провел в баре, так что ничего не могло произойти. А сейчас я его очень сильно отвлекаю, т.к. ему очень плохо и он пытается найти что-нибудь от тошноты и головной боли. Это я тебе сказал без мата и ругательств, которые были брошены в мой адрес. - Великолепно, - произнес американец, выуживая из тумбочки последнюю пачку "Lucky Strike". - Что будем делать? - Честно? Франциск промолчал. - Я бы отчитал Гила как последнего подонка, а затем заставил бы извиняться перед Лиз на коленях. Француз усмехнулся и вытащил одну сигарету из пачки. Элизабет, Альфред и Франциск не спали этой ночью. Курили и гуляли по темным улицам. Вернулись в 8, когда Артур и Мэттью готовили блинчики и смотрели 3 сезон "Лузеры". Хедервари улыбалась и делала вид, что все хорошо. Она сказала, что сама ни о чем ребятам говорить не будет, а если Франц и Джонс скажут им, то пусть те ее не утешают. И так уже тошно от своей слабости.

***

- Ну как тебе, педик, нравится? - усмехающийся голос одного из учеников, который звучит как-то отдаленно из-за воды. Было бы лучше, если бы Артур знал, как его зовут. Он опять в роли жертвы и никто ему на помощь не придет. Он. Снова. Умирает. Холодная вода не дает вздохнуть, легкие начинает колоть, а в глазах темнеть. Он пытается вырваться, но ничего не выходит. Его отпускают, и спасительная порция воздуха попадает в легкие. Хриплый кашель, перед глазами черные точки и все кружится. Его ударяют головой об напольную плитку. От нее пахнет хлоркой и пылью. Она холодная, но отстраниться не получается. - Ублюдок, - выдыхает Керкланд. - Как ты меня назвал? - улыбается парень. Он встает Артуру на шею, отчего воздуха становится катастрофически мало. - Слушай меня, придурок, одно мое слово и тебя вышвырнут из этой школы. Я все знаю о твоем семейном "достатке". Удачно сдохнуть на помойке, ничтожество. Дверь мужского туалета с грохотом захлопывается, а англичанин так и лежит на полу. Холодно и мокро. Все, что он пережил в Англии, начинает возвращаться на своим законные места. Он медленно встает и прислоняется к стене. С волос падают капли воды. Долгая затяжка. Руки трясутся.