***
Гил с Лиз сидели в приемной у гинеколога. У Лиз было что-то на грани истерики, но она пыталась держаться, царапая ногтями кожу альбиноса. Часы громко тикали, что очень сильно действовало на нервы и без того подорванные литрами кофе с сигаретами. Вызвали девушку, которая была впереди нее. Она была с подругой, которая говорила ей какой-то успокаивающий бред, но по ее виду можно было сказать, что нервничала она не меньше Лиз. Ей нужен аборт. Ей не нужен ребенок, который был зачат ТАКИМ образом, да и вообще не нужен ребенок в 18 лет. - Ты все обдумала? - этот вопрос уже начинал действовать на нервы, как и те часы. Наверное, он от них учится. - Да. Я все обдумала, - холодно ответила Элизабет и, улыбнувшись, посмотрела на Гила. Улыбка вышла очень натянутой. Легкое прикосновения губ к губам. Кто бы мог подумать, что такая счастливая пара решила избавиться от ребенка? От этого тошнило и выворачивало на изнанку. Как она его могла простить?! Это же противно. Противно ощущать его прикосновения, но так приятно видеть любящие глаза, ужасно чувствовать вкус губ, но до одури странно не ощущать их прикосновения. Две личности сражались в девушке и она не знала на какую сторону перейти. Пока она решила держать нейтралитет. Они не спят вместе, не проводят каждую свободную секунду вместе. Это как первый год их отношений. Все очень робко, но при этом как-то слишком запущенно и доведено до предела, и из-за этого шагнуть назад не получается. Сзади только пропасть, а в пропасть падающие, как известно, не выживают. Наконец вызвали ее. Ужасный голос прочитал ее имя на белом листке бумаге, на котором еще множество таких же имен, как и она, которые просто не представляют что делать и именно поэтому идут на крайность. - Здравствуйте, присаживайтесь, - довольно милый врач. На его лице мелькает удивление, но он пытается это скрыть. Не каждый день увидишь у себя в кабинете девушку с парнем. И как ему сейчас станет известно, ее парнем. Спрашивают сколько недель. Она отвечает 2 с половиной. Говорят, что ей надо подумать, Гил поддерживает слова врача, но она непреклонна. Ей не нужен этот ребенок и она это прекрасно понимает. Он не согласен. Да пошел он, он только отец, но ничего больше. Ничего почти. Она мать и имеет право решать, что будет с ее ребенком. Ей говорят посидеть под наблюдением врачей, после того как она примет препарат. Мифепристон и Мизопростол. Они должны удалить ребенка. По крайней мере у 98% женщин так и случается. Ей нужно сидеть под наблюдением медсестер 2 часа. Из осложнений может быть кровотечение и гематома. Да кого бы это заботило в такой ситуации? Она хочет нормальной жизни и ее даже не пугает то, что она убьет своего ребенка. Кого это беспокоит, так это Гила. Он все еще против, но ничего не может с этим поделать. Он понимает, что это его ошибка и что теперь страдать будет не только Лиз, но и он. С этого момента он решил больше не пить. Смешно звучит. Они сидели на диване из кожзама и слушали музыку. Лиз положила голову на коленки Гилу, а тот зарывался руками в ее волосы. Наверное, все казалось по-старому, но на самом деле все стало куда труднее и необъяснимее. Они в поликлинике. Ужасный запах. Бирюзовые костюмы. Это серьезно пугало и заставляло переосмыслить все свои поступки, но уже было поздно. Она уже выпила эти таблетки и пути назад нет. - Ты как? - тихий шепот Бальдшмидта над ухом. По щекам потекли слезы. Наверное, не во время, но она сломалась. Сломалась еще тогда, в ту ночь со вторника на среду. Что-то надломилось и упало в ту самую пропасть. Пропасть, в которую сейчас не хотела упасть девчонка полностью. Гил сглотнул и больно прикусил щеку, чтобы не потекли слезы. Он обнял девушку за плечи и прижал к себе. - Прости меня, - голос срывался, но он ничего не мог с собой поделать. Он тоже сломался, только на этот раз чуть позже. В тот момент, когда Лиз решила избавиться от ребенка, ребенка, который не должен был быть так зачат и убит через 3 недели после начала своей жизни.***
- Меня выписали! ВЫ-ПИ-СА-ЛИ! У Артура было просто восхитительное настроение, и именно поэтому он вопил на всю улицу о том, что он теперь свободен от этой адской еды, холодной палаты и жесткого матраса. Он радовался солнцу и шуму проезжающих машин, он пробегал дороги на красный свет за секунду до столкновения с ней. Прыгал по парковочным буйкам и пил уже третий энергетик. Музыка громко играла в наушниках и именно это давало повод двигаться дальше и не останавливаться на достигнутом. Алу оставалось только усмехаться такому повороту событий, когда он тащился где-то в хвосте, а Артур в это время покорял еще один буек. На него фыркали важные люди, говорили какие-то плохие слова и даже обзывали, но ему было наплевать. Неожиданно англичанин появился перед американцем. Он напевал песню, а на его губах играла веселая улыбка. - Now dance, fucker, dance Man, I never had a chance And no one even knew It was really only you... Давай со мной! Арти схватил Альфреда за руки и потащил за собой сквозь толпу толкающихся людей. Им было весело и смешно. Еще несколько энергетиков, а затем они оказались в комнате у Артура. Рваные поцелуи. Громкая музыка в колонках. Похотливые прикосновения. Одежда, которая валяется где-то в углу. Засосы, оставленные на шее. Красные полоски от ногтей на плечах. Соприкосновение с холодной бетонной стеной. - Ты уверен? Если бы кто знал, сколько выдержки стоило проявить Альфреду, чтобы спросить этот чертов вопрос, на который он так жаждал получить ответ. - Черт тебя дери! Да!***
Артур опять курил. Казалось, что вся комната тонет в этом дыме. Нужно было открыть окно. Ал встал с матраса и приоткрыл форточку, из которой начал сочиться свежий воздух. Хотя бы его глоток был уже спасительным. - Арти, да что теперь-то не так? Артур потушил сигарету об пол и кинул ее туда же. Скоро около матраса будет маленькая кучка окурков, если он не прекратит. Его глаза выражали ужасную тоску и отчаяние. Еще несколько часов назад все было шикарно, а сейчас... - Я тут подумал... Помнишь те фотографии в школе? - не уверенно начал Керкланд. - Конечно, а что такое? Ал уже успел влезть в свои джинсы и плюхнуться обратно на матрас рядом с любимым. - Просто... я тут подумал... кто это мог быть, а времени для размышлений у меня было навалом. И... мне кажется, что это Франциск... Прости. Сначала был шок, затем истерический смех, затем еще раз шок, и только потом Ал смог нормально мыслить. Его лучший друг. Какого черта ему бы так делать?! В этом вообще смысла нет. - Почему он? - Ты только подумай. В ту ночь в доме остались только мы шестеро. А фото были сняты как раз тогда, когда все ушли. Гил был с Лиз. Это я у нее спрашивал. Мы с тобой, Мэтью спал, а где был Франциск - это уже вопрос. Затем мы пошли именно в ту комнату, которую показал нам Франц. В итоге... В общем, ты знаешь, что в итоге. - Я... - Ал не мог поверить этим словам. Этого не может быть. Он был его лучшим другом и, конечно же, никогда так не сделал бы. Нет. Это же Франциск. Тот самый, который поддерживал его всегда в трудных ситуациях, который решал его проблемы и советовал, что и как лучше сделать. - Этого не может быть... - Ал... Мне правда очень жаль...