Будем ждать

Жаль, что просто поболтать с Сараби вечером не удалось. Король сказал, что она после изгнания Изар почувствовала себя нехорошо, поэтому отправилась к Рафики. Симба уверил – ничего серьезного, лишь легкое недомогание. Я успокоилась. Не ожидала, но наш короткий диалог перерос в настоящую беседу. Лев решил поговорить со мной наедине. Скорее всего, у него будет много вопросов. Мы шагали вдоль уже оживающей долины. Чернота терялась в молодой зелени, обгоревшие коряги более не привлекали внимания, чаще встречались травоядные животные – такая редкость в правление Шрама. Симба шел легко и, улыбаясь, оглядывался. Прошло достаточно времени, прежде чем он заговорил: - Вы уже освоились здесь? – мягкий и плавный голос вызывал доверие. Не было того страха перед кошками, что воспитали во мне отец и мать. Помню, когда общалась со Шрамом, что-то кололо в сердце. Тревога? Наверное. Лучший друг мог убить в любую минуту. Симба совершенно другой, хоть и его близкий родственник. - Да, вполне привыкли. Еще раз спасибо за эти земли. - Я ненавижу страдания и боль. Пусть в детстве, но я видел условия, в которых вы жили. Это невозможно! Поражаюсь, как только отец и дед могли наблюдать за всем этим. - Муфаса не рассказывал тебе про твою бабушку? – удивилась я. Хорошо, что монарх разрешил обращаться к себе на «ты» в отсутствии других. Впервые таких правителей вижу. - Рассказывал. Да, я знаю, что ее на войне убили гиены, но… Нужно ведь прощать своих врагов! – воскликнул Король. - За некоторые вещи нельзя прощать, – тяжело вздохнула я. – Изар нас не простила за убийство Шрама. Ахади не простил. Симба замолчал. В голове, видимо, роились мысли и вопросы. Нет, не нужно было это говорить. Вдруг он изменит решение? Однако лев спросил совсем об ином: - Эта Изар… Ты с ней хорошо знакома? - О, разумеется! – протянула я. Передо мной всплыла хитрая морда львицы. – Лучше бы с ней никто не знакомился. Но зачем она тебе? Она ушла, она в прошлом. - Тебе не трудно изложить ее историю вкратце? Эта натура очень заинтересовала меня. Уж очень много вопросов порождало ее присутствие, – отозвался Симба. - Я! Что я тебе изложу! – я не сдержала смеха. Король отступил от меня, как бы испугавшись. Смех гиены! Что в нем устрашающего находят? Даже повелители боятся… Мне пришлось прекратить хихикать. – Сараби была ее подругой и лучше все знает. Спроси у нее. - Мама отказалась. Я уже пробовал. Оно и понятно. После всех подлых поступков Изар попросту не хотелось о ней вспоминать. Собрались тучи, почти закрыв собою светлое небо. Тяжелые, находящиеся почти у земли серые облака стремительно передвигались, в чем им помогал сильный ветер. Последний ясный кусочек небес накрыла туча, и опустился мрак. При этом небо не казалось тусклым: оттенки серого колебались от самых темных до почти белых. Вдали протянулись вертикально полосы, говорящие о том, что кое-где все-таки начался дождь. - Ты должен ее помнить. Она ровесница твоих родителей. Неужели они ни разу не оставляли тебя с ней? – начала рассуждать я. - Нет. Постой… Может и оставляли… – пожал плечами Симба. Он задумался. Вдруг его ярко-рдяные глаза расширились. – Тетушка Зари! Это и есть она? - Хм, Зари… Похоже, – кивнула я. Надо же, какое ласковое сокращение! По-моему, она не заслуживает его. – Вот ты и вспомнил все. - Проклятье… – выругался Король. – Что ее так изменило? - Твой дядя. Как уж она с ним встретилась – мне неведомо. Точно знаю, что Изар неравнодушна к нему. - Значит, она жаждет отмщения? – догадался лев. – Она сегодня толковала о мести. - Да. Просто спит и видит, как бы всех гиен передавить, – усмехнулась я. За моей фальшивой ухмылкой скрывалось некое беспокойство. – И тебе жить-то мирно не даст – я уверена. Ты ведь столкнул Шрама со Скалы. А за любовь можно всех убить – такова правда. Симба обомлел, резко остановившись и уставившись в никуда. Его очи померкли, будто ослепнув. Ветер взъерошил красную гриву и теперь безжалостно трепал ее. - Точно ли ничто не связывает Изар с Зирой? – тихо спросил монарх. - Думаю, да. За Шрама они были готовы вцепиться друг другу в глотки – я тому свидетель. - Хорошо. Однако Изар еще вернется – это точно. Такие, как она, не сдаются сразу. Она будет биться до последнего, – почти перешел на шепот мой собеседник, осознав всю сложность ситуации, которую, казалось, разрешили еще утром. – Черт! Черт! Мы в беде. В большой беде. - Погоди волноваться. У львов отныне есть отменные помощники – не забывай, – улыбнулась я, кое-как подбодрив его. - Слушай, Шензи. К завтрашнему дню собери нескольких гиен. - Ладно. Только… каких? Куда они отправятся? - Они пойдут вместе с моими львицами к границам, где расположились изгнанницы. Они должны быть сильными бойцами – учти, – разъяснил Симба. - Будет сделано! Закапал дождь и здесь. Слабый, он с каждой минутой лил все сильнее. Вскоре земля под лапами превратилась в черно-коричневое месиво, а предметы расплылись в бледной дрожащей пелене ливня. Мы вздрогнули от неожиданной ослепительной вспышки света, после которой спустя секунду зарычал раскат грома. Непредсказуемая погода решила сделать подарок высохшей земле вновь. Но не нам! Я с Симбой скорее бросилась к Скале, пока молния не добралась до нас. Все гиены собрались под выступом Скалы. Я забралась к ним. Отряхнувшись, я начала: - Сегодня мы устраиваем короткое внеплановое собрание. Тут же поднялся радостный вой. Ну кто просил их шуметь? Порой мне кажется, что я говорю на каком-то обезьяньем языке, непонятном для гиен. - Тише вы! – закричала я, пытаясь вразумить своих подопечных. – Итак, как вы знаете, Изар и остальных бунтовщиц сегодня изгнали. Король в целях безопасности попросил меня отобрать нескольких бойцов, способных в случае чего остановить возможное восстание или нападение. Вы будете вместе с львицами Симбы охранять границы. Кто готов? - Я, я! – поднял лапу Бадд, язык высунув от счастья. - Ты? Не смеши! Кто первый заныл на Слоновьем кладбище? – оскалилась я в жестокой улыбке. Бадд тут же умолк, что-то буркнув. - Мы можем, – спокойно отозвались близнецы – Като и Камо. - Что ж, отлично, – к этим братьям-забиякам у меня никаких претензий не было. Они всегда любили драться, но в ответственный миг всегда действовали сплоченно. – Кто-нибудь еще? Подал голос Банзай: - Я. Мое сердце упало. Его наполнило смутное чувство, в котором смешались гордость и сомнение. Как же так? Как он может покинуть нас? Эд, сидевший рядом со старшим братом, все глупо улыбался, ничего не понимая. - Но… Вдруг… – я хотела возразить, однако язык заплетался и не слушался назло. - Я пойду. Что мне здесь делать? Безмятежно жить? Сестра, это не для меня – ты ведь все знаешь. Банзай затих. Соратники были недовольны и ворчали. Да, гиенам незнакомо понятия «нежность» и «утешение». Конечно. Обсужу все с братом позже. Кто-то воскликнул: - Молодец, Шензи! Добиваешься доверия львов и готовишь для них ловушку! Как мы и планировали. Здорово снова получить то, что принадлежит нам. Эту сгнившую изнутри гиену звали Асаф. Любитель язвить и болтать всякую чушь, не относящуюся к делу. Все время он забывал, кто главный. Без грубостей с моей стороны не обошлось: - Если не хочешь, чтобы твоя башка слетела с плеч, – заткнись. Я не собираюсь воевать со львами – это давно все уяснили. Все, кроме тебя. - Молчу-молчу, повелительница, – мерзко произнес Асаф. Вот еще проблема! Возгласы растворялись в шуме дождя, я ничего не слышала. Да и не желала слышать. Прекрасное утреннее настроение размякло под ливнем. Назойливое «почему» вертелось в голове. Почему Банзай уходит? Почему он не дослушал меня? Нет! Я обещала родителям оберегать младших! Я давала клятву. Я нарушаю ее! Я не могу дышать, есть, пить, когда близкие далеко от меня и в опасности. Но Банзай просто так не уговоришь. Что же делать? Наверное, просто не нужно было давать всякие обеты. Это глупости! Рано или поздно мы все равно нарушим их. Обязательно придет такой час. От него не убежишь. Безвыходность заставит нарушить клятву, непременно заставит. Так зачем они необходимы нам, эти клятвы? Пустое место. Словам нельзя верить, так как фактически их нет. Звук – не больше. Мы их лишь слышим, а не всегда то, что слышишь, – правда. Я солгала. Я переступаю черту чести. В других измерениях, где-то у самых звезд, родители возненавидят меня. Предательница, обманщица! Вина терзала меня, выедала все внутренности, не оставляя ничего. Кто я?