По заслугам

Это пробуждение было еще хуже предыдущего. Нет, у него ничего не болело, наверное потому, что тела Эгин не чувствовал вовсе. «О, Господи, да сколько можно?!» — стоило открыть глаза, как взгляд тут же наткнулся на очень знакомую рожу. Будет очень печально, если лицо Грэма окажется последним, что он увидит в этой жизни. Хотя… Эгин еще раз полюбовался на избитого пирата, скованного по рукам и ногам. Тот ответил весьма красноречивым взглядом. Эгин еще раз попытался пошевелиться, но опять потерпел поражение — действие чертового парализатора еще не прошло. Он огляделся вокруг, насколько это было возможно, и почему-то даже не удивился, обнаружив, что находится он в самом обычном отсеке космолета. Ну, разве что чересчур захламленном отсеке. Наверное, сейчас Эгин не удивился бы, даже очнись он в открытом космосе. «Возможно, как раз это и ждет нас в ближайшем будущем» — пессимистично решил он. Эгин попытался отвернуться, и, потерпев поражение, крепко зажмурился. Играть в гляделки с бывшим хозяином решительно не хотелось. Но чужой взгляд, буравящий в нем дырку, чувствовался даже так. Да еще и мысли, к слову, совсем не радостные, лезут в голову. Чтобы хоть немного отвлечься, Эгин принялся выдумывать план побега. Ничего стоящего, конечно, на ум не пришло, но глупые картинки, словно вырезанные из старого боевика, заставили мысленно усмехнуться. Раз уж их запихнули сюда, словно крыс в банку, он будет спокойной и уравновешенной крысой. Едва заметная дрожь, пробегающая по всему телу, превратилась в нестерпимую щекотку. Эгин передернулся, казалось, сотни мерзких сороконожек покрыли всю его кожу, перебирая крошечными острыми лапками. А затем парализованные мышцы свело судорогой, и он мгновенно забыл о всем, беззвучно крича от боли. Припадок закончился так же внезапно, как и начался. Через несколько минут он уже мог пошевелить руками, правда, усилий для этого пришлось приложить невероятно много. Но даже такая мелочь не могла не радовать — Эгин, наконец, смог отвернуться в другую сторону. Правда, радовался он недолго — дверь в отсек отъехала с режущим ухо скрипом, внутрь вошли уже знакомые пираты. Они что, так все вместе и ходят? Эгин торопливо зажмурился, как можно незаметнее принимая прежнюю позу. Судя по отсутствию наручников, он очнулся несколько раньше, чем предполагалось, так пусть это будет его маленьким преимуществом. Впрочем, его уже привычно проигнорировали. Толстый, обрюзглый мужчина, обряженный в дорогой костюм, едва сходящийся на выдающимся животе, остановился напротив Грэма. Худой, вертлявый парень неприятной наружности, тут же поставил рядом стул, на который толстяк опустился, не глядя. Грэм упрямо уставился поверх его головы, украшенной жидкими прилизанными волосенками. — Не передумал? — пират преувеличенно-дружески похлопал его по плечу, — в этот раз даже брат тебе не поможет. На холеной ладони остались кровавые следы, и толстяк, скривившись, вытер руку об одежду пленника, и так не блещущую чистотой. Грэм едва заметно усмехнулся, игнорируя угрозу: — Да? Странно, и кто же тогда заставил тебя сохранить мне жизнь? Судя по тому, как сжались похожие на сосиски пальцы, толстяку стоило немалого труда сдержаться, но он лишь растянул губы в бледном подобии улыбки: — Не тебе об этом рассуждать. Зачем мне тебя убивать? Достаточно забросить на какую-нибудь планетную свалку. Вот там и будешь показывать свой гонор. Лучше сразу скажи, где вы его спрятали? Честное слово, я тебя даже отпущу. Может, даже помогу вернуть корабль, если хорошо попросишь. Тебе самому не надоело сидеть в той вонючей дыре? Грэм по-прежнему нагло ухмылялся, но даже Эгин почувствовал — шутки кончились. Пират вздохнул, и поднялся на ноги. — Значит так, да? Ну ты сам выбрал, — он смотрел цепко и жестко, прямо Грэму в глаза, мигом растеряв все добродушие, — думаю, совсем скоро ты поймешь, что смерть — далеко не худшее, что может произойти с человеком. — Последние слова он уже прошипел в невозмутимое лицо пленника, после чего удалился из отсека стремительным шагом, будто в миг забыв о собственном немалом весе. Ага. Похоже, Эгин все же был прав — все-таки пират, отхвативший слишком большой куш. Грэм сплюнул на грязный пол и выругался себе под нос. Кажется, он нисколько не сомневался, что толстяк выполнит свою угрозу. Прошло совсем немного времени — Эгин даже не успел посокрушаться собственной невезучести, благодаря которой он попал в столь безвыходное положение, когда в отсек, плавно превращающийся в проходной двор, вошли двое. Рядовые пираты — сходу определил Эгин по отсутствию кричащей одежды и туповатым лицам, так и просящим хорошего заряда шокера. Они слажено подхватили Грэма под руки, и, не обращая внимания на сопротивление, выволокли в коридор. Эгин лишь провел их возмущенным взглядом из-под ресниц. Чертов рабский браслет был все еще на нем, и даже думать не хотелось, что произойдет, если Грэма уволокут достаточно далеко, или, еще хуже, вообще увезут из корабля. Дверь скрипнула, начиная закрываться, и Эгин громко застонал, «приходя в себя». Один из громил перевел на него взгляд, и, наморщив лоб, буркнул: — Этого тоже надо забрать. У них браслеты замкнуло, подохнут отдельно. Так босс сказал! — Виновато оправдался он перед вторым, прогудевшим что-то нелицеприятное. Дело застопорилось на несколько минут, пока пираты общались с кем-то по комму. Затем явился третий образчик вида «горилла обыкновенная», — Эгин таких в детстве в зоопарке видел. Подозрительно просверлив немощное тело на полу буравчиками маленьких, глубоко посаженных глаз, пират подхватил его на руки и небрежно забросил на плечо. Эгин повис безвольной тряпкой. Твердое плечо больно врезалось в живот, а в добавок к этому его начало мутить от болтанки вниз головой и застарелого запаха грязи и пота, разящего от пирата за милю. Конечно, воды на этой консервной банке очень мало, но существуют же ионные души, в конце-концов! Пришлось покрепче стискивать зубы, абстрагируясь от происходящего. Пытаясь отвлечься, Эгин задумался о том, чем таким пичкают основное «пушечное мясо», чтобы превратить их в идиотов, едва не пускающих слюни. Преимуществ такого состояния даже на первый взгляд находилось море — командовать отупевшим стадом очень легко. Легко посылать их на смерть и использовать так, как выгодно верхушке. А сколько денег на этом можно заработать… Мысль прервалась, когда его небрежно сбросили на пол. Оглядевшись, Эгин пришел к неутешительному выводу — их притащили на спасательную шлюпку. Значит, толстяк все-таки не шутил… Меньше всего Эгину хотелось попасть на одну из планет-свалок, которых немало оставило после себя человечество. Да еще и Грэм… Хуже, пожалуй, было бы только сдохнуть. Если быть совсем откровенным, Эгин не совсем понимал, почему он все еще жив. Да, браслеты, кажется, действительно замкнуло от действия парализатора, но, вряд ли это стало бы для пиратов проблемой. Ясно одно — Грэм нужен им живым, а его самого, вместо того, чтобы убить и снять с трупа браслет, ну, или в крайнем случае отрезать руку, волокут следом, как бесполезный довесок. Кажется, кто-то влияет на пиратов гораздо сильнее, чем они пытаются показать. Достаточно сильно, чтобы они боялись убить не только Грэма, но и тех, кто находится рядом. Его самого, например. Тогда вопрос: зачем вообще было организовывать это глупое покушение? Эгин вспомнил бешеный взгляд толстяка. Они попытались бы все списать на ящериц? Или это просто попытка психологического давления? Грэм явно знает что-то им очень нужное. Но, при этом, пытать физически и разрушать психику препаратами нельзя. Что из этого выплывает? Да то, что их не просто выбросят на свалку, как котят, а еще и будут следить и ожидать, когда Грэм взвоет от такой жизни и сдастся. Правда, самому Эгину почему-то казалось, что он скорее погибнет, чем подчинится. Интересно, когда пираты тоже это поймут? И, главное, что будет с ним самим?