По заслугам

Крови было как-то уж очень много, прошлось разорвать штанину окончательно и кое-как наложить повязку. В ее действенности он очень сомневался, но больше ничего сделать не мог. При каждом шаге приходилось стискивать зубы от боли, поэтому смотрел Эгин исключительно прямо перед собой, искренне надеясь, что больше не встретит местных обитателей. Зря, конечно, надеялся. Но на этот раз хищники были за крепкими металлическими решетками, да и размером поменьше. Молодняк? Возможно, чуть ранее он заинтересовался бы, но сейчас моральных и физических сил хватало только на то, чтобы не свалиться в грязь. Держала только одна мысль — если пройти этаж полностью, с другой стороны тоже будут грузовые лифты. Конечно, Грэм об этом знает, но Эгин упрямо игнорировал мысли о том, что проиграл. Если он здесь стечет кровью, лучше не будет никому. Жизнь в любом случае дороже гордости. Коридоры и просторные загоны для ящериц сливались в одну нескончаемую полосу перед глазами, но в какой-то момент он резко затормозил, понимая, что широкий темный коридор впереди выглядит как-то чересчур знакомо. И тут, наконец, затуманенный мозг осенило: если есть охрана на входе, то ведь должна быть и на выходе? Эгин остановился, ожидая еще двух монстров, звенящих цепями, но вместо них из тени вынырнула фигура совершенно другого хищника. — Живой, придурок? — Грэм просканировал его взглядом и поморщился — еще бы, Эгин прекрасно представлял, как сейчас выглядит. — Шевелись быстрее, ящеров заперли ненадолго. Эгин поежился, и захромал к лифтам. Грэм шел рядом, не прикасаясь, но судя по выражению лица, у него было огромнейшее желание навешать беглецу хороших тумаков. Наверх они поднимались в гробовом молчании. — Шуруй в душ, врача я сейчас пришлю, — Грэм отпер дверь их комнаты и, брезгливо поморщившись, толкнул его в спину. Эгину было как-то все равно — от потери крови на него опустилась странная апатия. Когда он, пошатываясь, выполз из ванной, завернувшись в первое-попавшееся полотенце, Грэма в комнате не было. Зато, в кресле сидел пожилой мужчина, на его появление отреагировавший нетерпеливо-недовольным выражением лица. Видимо, у него были дела поважнее чьей-то постельной игрушки, но спорить оказалось чревато для собственного здоровья. Эгин так и не узнал, почему Грэм сидит в этой вонючей дыре. Явно не потому, что не может выбраться за периметр тюрьмы — вел он себя как хозяин, хоть и числился заключенным. По некоторым оговоркам было понятно лишь то, что пиратство — вещь ему хорошо знакомая. Спер что-то не то и теперь прячется? Наверное, доктор вместе с обезболивающим вколол ему снотворное, потому что отключился Эгин практически моментально, стоило лишь положить голову на подушку. Кровать он оккупировал с мыслью «хуже все равно уже не будет», к тому же, спать на полу голышом чревато переохлаждением, а то что осталось от его одежды, даже вместо половой тряпки использовать стыдно. Опасности он не почувствовал — видимо организм исчерпал все резервы. Поэтому, на навалившуюся сверху тяжесть Эгин отреагировал недовольным стоном и попытался выбраться, не просыпаясь — ему было жарко. — Ну-ну, добегался, блядь, — от насмешливого шепота у самого уха его подбросило не хуже, чем от взрыва гранаты. Эгин мгновенно попытался выкрутиться из «объятий», но его встряхнули, как щенка, и покрепче прижали к постели. — Нет, уж, хватит! Ты и так мне слишком дорого обходишься! — Грэм шипел не хуже громадных ящериц. Он честно держал слово — и пальцем не тронул своенравный подарочек, за прошедшую неделю, но эта выходка его взбесила. Эгин лишь оскалился в ответ — ему было абсолютно пофиг, сколько денег пират потерял. Он сюда не просился, черт подери! Да лучше сдохнуть, чем стелиться под этого… аргх! Грэм, не скрывая довольной ухмылки, крепко цапнул его зубами за шею, оставляя след, и Эгин забился с новой силой, ударил коленом, но, к сожалению, попал только по бедру. Ноги тут же зажали, но он, не долго думая, откинул голову назад, а затем со всего размаху треснул насильника лбом в лицо. Тот рыкнул что-то явно матерное, схватившись за разбитый нос, и врезал кулаком в челюсть, не жалея. Эгин не сдержал стона, мысленно прокляв Грэма до десятого колена. Кровь из разбитых губ тут же заполнила рот мерзким железным привкусом. — Да чтоб ты сдох! — в голосе было столько ненависти, что Грэм должен был скончаться прямо здесь, но он лишь устроился удобнее. Эгин не мог смотреть на его самодовольную рожу, плюнул прямо в бесстыжие глаза, хотя челюсть отозвалась на это волной новой боли, и тут же попытался свернуться клубком, от удара в печень. Мужчина вытер лицо от своей и чужой крови, пока Эгин силился сделать хотя бы один вдох. Ни один из них не заметил, как распахнулась дверь, а в следующее мгновение Грэм рухнул сверху, оглушенный ударом из парализатора. Эгин еще успел рассмотреть нескольких людей, ворвавшихся в спальню, прежде чем его отправили следом. Очнулся Эгин от мерзкого запаха, не дающего нормально дышать. Глаза он открывал очень осторожно, мгновенно вспомнив, почему оказался без сознания. «Ох черт, ну что мне так везет?!» — нос его не подвел — вокруг царила грязь, а совсем недалеко, за соседней решеткой, шипели ящерицы. Эгин едва удержался от позорного желания завопить во весь голос. С некоторых пор у него была аллергия на этих тварей. Сзади послышался стон, и Эгин медленно повернул голову. Тут же решил, что он еще легко отделался — Грэма забросили прямо в клетку к монстрам, а перед этим, судя по виду, хорошенько попинали ногами. Эгин даже испытал жалость. Не к нему, конечно, а к себе — скорее всего, им уготован один и тот же конец. Наверное, Грэма боялись — даже избитый и безоружный, он показался пленителям слишком опасным, поэтому его еще и приковали наручниками к решетке. Чтобы уж наверняка. Ага, а вот и сами гости пожаловали — Эгин прищурился, пытаясь рассмотреть людей подробней. Тусклое освещение мешало этому не меньше, чем жуткая головная боль. Все, что он смог понять — так это то, что гости были пиратами. Естественно, кто еще решится натянуть на себя столь безвкусные шмотки? А еще они боялись. Ящериц, Грэма, или всей ситуации в целом — неизвестно, но Эгин, умеющий правильно смотреть на людей, видел этот страх так же явно, как и их дурацкую одежду. Прикованный же к решетке пират был абсолютно спокоен. Казалось, медленно подбирающиеся трехметровые хищники не доставляли ему ни малейшего беспокойства. И через несколько мгновений Эгин понял почему. Он удивленно округлил глаза, не веря в происходящее. Гости, судя по ярости, тоже подобного не ожидали. Ящеры, окружившие пирата, вместо угрожающего шипения, издавали низкие звуки, больше напоминающие мурлыканье, самый крупный зверь осторожно ткнулся чешуйчатой мордой Грэму в бок, словно выпрашивая ласку. Для Эгина это было слишком. Все это напоминало театр абсурда, и он не выдержал. Сначала зафыркал, кусая разбитые губы, а затем, разглядев недоуменные лица горе-убийц, расхохотался в голос. За что тут же поплатился — его снова отправили в забытье. Кажется, никого здесь не волновало, что слишком частое использование парализатора может привести к остановке сердца.