***
Пэнси Паркинсон проснулась с тупой тукающей болью в голове. Попытки вспомнить, что произошло накануне вечером, и как она оказалась в своей комнате, были тщетны. Пэнси с трудом перекатилась на бок и стала шарить рукой в поисках тумбочки с зельями почти на все случаи жизни. Где-то там точно было зелье от головной боли… Не одни Малфои водят дружбу с зельеварами. Вот только прежде тумбочки рука Пэнси наткнулась на чьё-то тело, и, недолго думая, Паркинсон истошно завизжала. Тело шевельнулось и смутно знакомым голосом произнесло: — Чего орёшь-то? Вчера ты кричала совсем по-другому, — и, к ужасу Пэнси, из-под одеяла высунулась явно мужская рука и по-свойски обняла её за талию, притянув к себе. Страшась того, что может обнаружить, Пэнс осторожно заглянула под одеяло, и снова комната наполнилась девичьим визгом. — Да чё ты истеришь? Сама была рада нашей компании, — ворчало абсолютно голое тело в ответ на вопли не менее голой Пэнси. — Нашей? — только и смогла слабым голосом выдавить Паркинсон. — Фред сейчас вернётся, — наконец, выпутывая голову из-под одеяла, подмигнул заспанный рыжий парень. Если бы Пэнси умела падать в обморок по желанию, она бы это тут же сделала. Про близнецов Уизли ходили разговоры по всей школе, особенно, когда братья устраивали очередной переполох. Их Забастовочные Завтраки уже имели некоторую популярность в узких кругах, но клиентская база неумолимо росла. Пэнси не особо интересовалась какими-то там предателями крови и даже не знала их имён. И от этого ещё более ужасным становился факт, что она, похоже, провела ночь в одной постели сразу с двумя. — Что… — Пэнс сорвалась на писк, но затем сумела восстановить голос, — Что произошло? — И ты спрашиваешь! Ты вчера такое устроила, дай Мерлин! И где? В нашей комнате! Скажешь, где достала выпивку? Будем держать в доле, ну и периодически… сама понимаешь, — ещё более пошло, чем в прошлый раз, подмигнул и поиграл бровями Дред. Или Фордж… Или как там его. — Что?! Я ничего не помню! Не было такого! — громко запротестовала Пэнси. — Да я бы никогда в жизни не стала напиваться и спать с кем попало! Может, у предателей крови и всяких грязнокровок так и принято, но в чистокровных семьях… — Да мне-то что твои семьи. Но вот у Ли есть парочка занимательных колдографий… — задумчиво произнёс близнец. — Вы. Все трое. Сейчас же. Отдадите. Их мне, — чеканя каждое слово, как учил отец, сказала переменившаяся в лице Пэнси. — Боюсь, тут не всё так просто, девочка. Как ты очень мило заметила, нас трое. А вот ты одна. И, к сожалению, эти колдографии нам очень-очень нужны. — Больше, чем тебе, — продолжил фразу вернувшийся из душа второй, встряхивающий свою мокрую рыжую гриву. — Это же память на всю жизнь! — Не каждый день такое случается. — Сколько вы хотите? — убитым голосом произнесла Пэнси, подозревая¸ что Уизли, как и остальным, нужны деньги. — Сколько бы ты ни предложила… — Мы получим больше. Тут нервы Пэнси не выдержали, и она зарыдала, скрючившись на кровати, поджимая к груди колени. Нет ничего хуже загубленной репутации для чистокровной ведьмы. Для всех в её кругу она теперь не более чем шлюха, что спит со всеми подряд. А кому нужна в невестах шлюха? От леди из благородного Дома требуется верность мужу, преданность роду и сохранение репутации семьи. Женщина, не способная сохранить свою репутацию, не способна удержать свою семью на должном уровне. Если вся эта сегодняшняя история всплывёт наружу, то Пэнси Паркинсон станет пустым местом для любого чистокровного рода, и даже собственная семья может от неё отречься. Ничего хуже для Пэнс и быть не могло. — Эй, не всё так плохо, — один из близнецов приобнял её за плечи, но Пэнси лишь дёрнулась, сбрасывая руку. — Может, теперь ты пересмотришь своё отношение к… — парень замялся, но на помощь ему пришёл брат: — Простым смертным, — и оба близнеца захихикали. — Мы же были не так уж и плохи, верно? — Да и ты была на высоте. — Повторим как-нибудь? — дуэтом вопросили близнецы с надеждой в голосе. — Идите к чёрту, — глухо отозвалась Пэнси. — Мы всё равно собирались уходить. — У нас есть пара неотложных дел. — Где Ли? — и оба Уизли со смехом выскочили из своей комнаты, оставив Пэнси медленно умирать со стыда.***
Завтрак в Большом Зале прошёл с помпой. Драко с нетерпением ждал явление Уизли и Джордана народу, и те не заставили себя долго ждать. Громкое объявление привлекло внимание всех, и пока далеко не все подошедшие профессора раздумывали, стоит ли прекращать этот балаган и как это сделать, Ли Джордан и подсуетившийся помогать неизвестно пока в чём старший из братьев Криви (если эту мелюзгу вообще было целесообразно делить на старшего и младшего) установили магический проектор. Близнецы увесили широкую пустую стену Зала простынёй, и показ начался. Поначалу фотографии не содержали ничего сверх того, что делал в своей жизни практически каждый подросток. Ну, разве что Грейнджер воздержалась бы, да ещё и прочла всем желающим и нежелающим лекцию о вреде пьянства. Неизвестно, как оказавшаяся в комнате близнецов и Джордана Пэнси Паркинсон на четверых разливала Огневиски. Взгляд её с каждой колдографией расплывался всё сильнее. Затем эти четверо решили поиграть в плюй-камни на раздевание. На следующей картинке Пэнси, кокетливо подмигивая, языком убирала следы проигрыша Фреда, — проигравшему партию плюй-камни метко плевались в лицо — и присутствующие на показе как один скривились от отвращения. Уизли остались без одежды первые, и что-то подсказывало Драко, что они поддавались. Пэнси же, в знак солидарности, не иначе, станцевала стриптиз. Так как колдографии были двигающиеся, то весь Большой Зал смог насладиться бесплатным шоу. Но в основном ученики и даже учителя краснели, смущались, отворачивались, но всё равно нет-нет, да и поглядывали на фотографии. Наверное, ранние пташки Флитвик, Синестра и витающая в астрале Трелони были слишком ошеломлены, чтоб прекратить этот цирк. Завершением шоу стала картинка, где Пэнси весьма недвусмысленно надвигается на близнецов, заваливая их на кровать, а те слабо пытаются сопротивляться. В это же мгновение в Зал зашла МакГонагалл, которую при виде колдографии чуть не хватил инфаркт. — Немедленно выключить это! Что вы себе позволяете? Ещё ни разу… за всё время существования Хогвартса… — задыхалась собственными словами профессор. — Да бросьте, мэм, это же школа, где учатся мальчики с девочками. Вместе, — обезоруживающе улыбнулся декану Джордж. — Явно не раз были прецеденты, — с умным видом подхватил Фред. Взорвавшийся от смеха Большой Зал остудила чуть ли не метающая молнии МакГонагалл. — Ну конечно, опять вы! — профессор МакГонагалл тяжело вздохнула. Если где и царил хаос, то почти всегда его виновниками оказывались близнецы Уизли. — Уизли и Уизли, живо к директору в кабинет! А оставшимся я рекомендую забыть произошедшее, как дурной сон, иначе вам сильно не поздоровится. Запомните, что я сказала, — и профессор вылетела из Зала вслед за близнецами, не хуже Северуса развевая мантией. Драко, не желавший оставаться в стороне в сей знаменательный момент, когда Паркинсон получила по заслугам, под общий шумок незаметно улизнул из Большого Зала. Прячась за углами, ничего не стоило добраться до кабинета директора, подслушать пароль и, пройдя мимо горгулий, встать под дверью и навострить уши. — Чем вы думали, делая такое с бедной девочкой?! — то ли Дамблдор ещё не подошёл, то ли МакГонагалл не чуралась так орать и в присутствии директора. — Да ничего мы такого не делали! — отпирались Уизли. Драко и сам не знал всех подробностей, но очень надеялся, что братья не станут болтать лишнего. — И как не стыдно вам было показывать всё это на людях? Там же были дети… Мерлин, что я говорю, вы и сами дети! Пэнси нет и пятнадцати! Что бы вы ещё показали, если бы я не пришла? — Да там больше ничего и не было, это почти последняя колдография, вот, смотрите сами… — некоторое время в кабинете была слышна только возня и шуршание, по-видимому, фотоплёнки. — Минерва, я думаю, нам стоит выслушать их версию произошедшего, — вступил в разговор молчавший до этого Дамблдор. Уже искавший пути отхода на случай возвращения директора Драко вздохнул с облегчением. — Другое дело! — обрадовались Уизли. — Уверен, наша версия покажется вам более чем правдоподобной. — То есть, нам не следовало так говорить… — Ведь теперь вы решите, что нам не стоит верить. — Раз уж мы так рьяно пытаемся доказать свою правоту. — Но мы просто расскажем, как было… — Рассказывайте уже! — так рявкнула на близнецов МакГонагалл, что даже Драко по ту сторону двери подпрыгнул. — Да, мэм! — Так вот, перехватила она нас у портрета Полной Дамы. — С бутылкой Огневиски в руке. — Двумя бутылками. — Да, двумя, спасибо, братец. — Всегда пожалуйста. — И предложила сыграть в плюй-камни. — Сказала, что у них в семье такие игры не поощряются, но… — Она всегда хотела научиться в них играть. — Ага, очень хотела. Ну, вы, профессор, нас знаете… — Мы предложили играть на раздевание. В шутку, понимаете… — А она согласилась. И мы согласились. — У неё же были Огневиски… — Не поймите неправильно, просто напиток дорогой. — Мы себе такой позволить не можем. — Так вы признаётесь в том, что пьёте? Регулярно пьёте? — не могла поверить своим ушам МакГонагалл. Дамблдор же опять отмалчивался. — Что вы, мэм! Мы, конечно, те ещё шутники, но не злоупотребляем, нет, — разом воскликнули Уизли. Они всегда говорили хором, когда были абсолютно единодушны в чём-то. — Огневиски нам нужно для наших разработок, — «успокоили» МакГонагалл Уизли. — Поэтому данные посиделки были полезны обеим сторонам. — Однако у Пэнси на Огневиски были явно другие планы… — Не пристало девушке пить в одиночку, вот мы и… — Составили ей компанию, каемся. Но чисто символически! — Правда, Пэнси, не собиралась останавливаться на символическом. — А в плюй-камни мы много поддавались. — Хотели обрадовать девушку. — Только вот не заметили, как оказались голышом. — Совсем голышом. — Голенькие, словно младенцы! Драко за дверью не удержался от смеха и хрюкнул, хорошо, что тихо вышло. Близнецы решили за компанию довести и Дамблдора с МакГонагалл? — А Пэнси сказала, что раз мы ей составляли компанию в выпивке, то и она не останется в долгу. Что-то про то, что Паркинсоны всегда возвращают долги… — И где она этой чуши понабралась? — В общем, она весьма своеобразно разделась. — А потом на неё что-то нашло… — Точнее, она на нас нашла. — В буквальном смысле. — И повалила на кровать! — И начала приставать. — Весьма недвусмысленно. — Ну, вы понимаете… — Нам ничего не осталось, как усыпить её заклинанием Сна. — Она заняла нашу кровать. — Ну, то есть, не нашу, а кровать Джорджа. — Поэтому я уснул рядом, не люблю, знаете ли, жёсткие диваны. — А я там уснул… Эээ, просто так. — То есть, ничего и правда не было? Ну, после той фотографии… — несколько смущённо спросила МакГонагалл. Драко изумился этой женщине. Вроде декан Гриффиндора, и малодушно подозревает своих подопечных в подобных злодеяниях. Близнецы Уизли действительно те ещё шутники, но не… — Конечно, профессор, мы же не извращенцы какие-нибудь, — слово «извращенцы» тоже подходило, но Драко подумал о более точном «педофилы». — Хорошо, если всё действительно так и было… Мы ещё выслушаем мисс Паркинсон, и, я думаю, её родители настоят на медэкспертизе. Что ж, пока можете идти, — стушевалась МакГонагалл. — Подождите, молодые люди, — Драко, молниеносно скатившийся по лестнице, едва услышал глубокий голос директора. — …снимали всё это на камеру? — поднимаясь обратно к двери, Драко прослушал начало фразы. — Ну… — Это, понимаете… — Это всё Ли. — Ему новую камеру родители прислали, вот он… — Решил её опробовать. — Ничего лучше не нашёл фоткать, придурок. — Сказал, что истинный фотограф ищет сочные, эмоциональные кадры. — И не стесняется фотографировать только потому, что ему стыдно или неудобно. — Хорошо, теперь действительно можете идти. И позовите ко мне мистера Джордана, у меня есть к нему парочка вопросов. Драко едва успел скрыться за горгульями, когда послышалось мерное перекатывание движущейся каменной лестницы, и в коридоре показались близнецы. Видимо, МакГонагалл осталась в кабинете директора. — Всё правда было так, как вы рассказали? — вынырнул из тени Драко, преградив дорогу Уизли. — Конечно, при всём твоём желании, мы подставляться не хотим. — С чего мне вас подставлять? Я же сразу сказал, чтоб ничего не случилось… Только репутация! — возмутился Драко. — Да ладно, Малфой, мы всё помним, — близнецы с обеих сторон хлопнули его по плечам, а Драко пробубнил что-то вроде «шутники, блин». — Ну, теперь ты должен сказать: «Я всегда знал, что на вас можно положиться!» — И назвать нас братьями навек! — Не, Фред, это уже перебор, нам братьев и так хватает. — Предлагаешь записать его в сестрёнки? — Фред критически с ног до головы оглядел нахохлившегося Драко. — Смазливый, конечно, но не похож. — Да, у нас все в семье рыжие. Выделяться будет. — Заткнитесь, придурки! — вскипел Драко. — Эй, Джордж, он не хочет с нами брататься! — Я смертельно обижен. И только обещанная вторая половина стоимости заказа сможет смягчить моё каменное сердце. — Держите уж, — Драко сунул в руки близнецов увесистый мешочек с золотом. И вдруг как дёрнуло его что-то спросить: — С Джорданом всё будет в порядке? — в ответ на это близнецы заржали. — Не дрейфь, он в деле! — Кстати, как ты умудрился подослать к нам Пэнси? Ты же знаешь, что Непростительные не зря так называются? — осторожно, после недолгого молчания спросили Уизли. — Вы что, вслед за своей драной кошкой чокнулись?! Империо в школе? То есть… вообще?! — вытаращился на них Драко. — МакГонагалл не трожь! — Мы же только предположили… — Мы просто против настолько кардинальных методов. — Не кипятись, Малфой, вот, скушай орешек, — Джордж, добрая душа, с улыбкой протянул на ладони орех. — Знаю я ваши Обморочные орешки, — подозрительно, но уже не так злясь, парировал Драко. — Обижаешь! За кого ты нас принимаешь? — Эти вызывают целую роспись фурункулов, — так нежно сказал Фред, будто собственноручно растил эти фурункулы, качал их в люльке и поил молоком из бутылочки. — Конфундус, — в ответ на вопрос близнецов буркнул до сих пор несколько обиженный Драко. — А, теперь ясно, почему Пэнси казалась несколько… — Невменяемой. — Как будто уже пригубила полбутылки Огневиски. — Стой… Так это что, она всегда глубоко в мыслях… — Ну, очень глубоко. — Хотела научиться играть в плюй-камни? — Мило! — в один голос воскликнули братья и, спешно попрощавшись, умчались в неизвестном направлении. Наверное, им голову опять синхронно пришла какая-то супер-идея. Драко бы не удивился, если каким-то образом они ночью озаботились оставить немного Огневиски для своих экспериментов. Если, конечно, эта часть их оправдания была правдой. Впрочем, это было уже не столь важно. Важно было то, что Грейнджер была отомщена.***
Из-за разборки с близнецами Драко пропустил первый урок. Да и кому она нужна, эта История Магии в исполнении маразматичного приведения? Таких, как Биннс, ещё стоило поискать. Вон, Кровавый Барон и даже это недообезглавленное недоразумение Гриффиндора и то более адекватны. Драко раздумывал, где бы переждать время до начала следующего урока и не попасться на глаза какому-нибудь профессору или Филчу, и в этот момент сзади раздалось полное гнева и душевной боли «Инкарцеро!». Что ж, после совершённого не стоило терять бдительность и не стоило думать, что бедняжка Пэнси не сможет так быстро очухаться. А ещё не стоило недооценивать Паркинсон, которая пусть и была местами стервой, но иногда в её голове были какие-то проблески разума. — Что, Малфой, нравится чувствовать себя беспомощным и неспособным повлиять на ситуацию? — вкрадчиво спросила она, медленно приближаясь к упавшему от потери равновесия Драко. — Не всё так плохо, — философски изрёк Драко, оглядываясь и чувствуя под собой мягкий ковёр, а не холодный каменный пол. — Ещё будет, о, я обещаю, — прошипела не хуже змеи Пэнси. — Ты не посмеешь, кишка тонка, — самоуверенно бросил Драко. — И с чего бы тебе делать мне… плохо? — Не прикидывайся идиотом, Малфой! Я знаю, что история с Уизли — твоих рук дело! — истерично крикнула Паркинсон. О, на истерики эта особа была мастерица. — А где доказательства? Или ты настолько разочаровалась в своей жизни, что посмеешь тронуть отпрыска Благородного Дома Малфоев без веских причин? — Драко не боялся играть с огнём. Мимоходом он мысленно воспел похвалу близнецам Уизли, умудрившимся так сильно деморализовать девчонку, что та теперь была искренне уверена в том, что её по её же доброй воле хорошенько трахнули. Конечно, медэкспертиза обнаружит, что девственность аристократичной стервы не нарушена, и, возможно, это чуточку спасёт её репутацию. Но полностью она никогда не будет восстановлена. Раз упавший никогда больше не сможет встать на прежнюю ступень. Быть может, Пэнси перепадёт Крэбб… Или Гойл. Но на большее ей теперь не рассчитывать. — Ты! Ты заставил меня разочароваться! По твоей милости я теперь никто в лучшем из обществ! — на глазах Пэнси уже выступили слёзы, но до сих пор спеленатому верёвками Драко было её ни чуть ни жаль. — По твоей милости Гермиона Грейнджер теперь заново отращивает глаза. Или ты бы хотела испытать ту же боль, что и она? Я могу устроить и это, — в голосе Драко сквозил непробиваемый лёд. — Она же грязнокровка. Это не идёт ни в какое сравнение, — презрительно выплюнула слова Паркинсон. — Ну, теперь у тебя есть вся жизнь впереди, чтобы пересмотреть своё отношение к людям. Ведь твой выбор теперь невелик: либо всю жизнь в старых девах ходить, либо выйти замуж за нечистокровного. Или — о, какой ужас! — за маггла… — Драко бы притворно схватился руками за лицо, если бы руки не были плотно прижаты к телу. Но выражение его лица сполна показывало весь сарказм фразы. — Будь ты проклят, Малфой! — взревела Пэнси, вкладывая в этот крик всю свою ненависть и обреченность. — Я же говорю, кишка тонка проклясть меня, — уже в спину убегающей Паркинсон ухмыльнулся Драко. Едва девчонка скрылась за поворотом, он пробормотал «Фините», и верёвки исчезли. Может, он и потерял бдительность вопреки постоянному напоминанию профессора Грюма, но это не повод выпускать палочку из рук. Поднявшись и поправив сбившуюся мантию, Драко задумчиво посмотрел в уже давно пустой коридор: туда, куда убежала Пэнси. А ведь сильна девчонка, сильна… Драко сжал в кармане нагревшийся защитный талисман. Если бы не он, то Малфой, и, возможно, несколько поколений его потомков были бы прокляты крепким стихийным проклятием.***
— Ситуация выходит из под контроля! — в одном из заброшенных классов Рон нервно расхаживал перед высокой фигурой, скрытой чёрным плащом. Не то чтобы для Рональда был секрет, кто прячется сейчас в тени, но по некоторым причинам его собеседник желал остаться неопознанным. — О, я так не думаю, — беззаботно раздалось из под капюшона. — Произошедшее с мисс Паркинсон ничуть не мешает нашим планам. А уж состояние мисс Грейнджер, пусть и временное, идёт нам даже на пользу — меньше под ногами будут путаться. — Я думал, всё, что происходит без нашего участия, говорит о потере контроля над происходящим, — в голосе Рона слышалось неподдельное удивление. — Как же ты ещё юн, мальчик мой! Иногда стоит позволить событиям идти так, как они должны идти, — фигура беззастенчиво присела на краешек парты. — Мы же не хотим сделать всех своими безвольными марионетками. — А что тогда мы хотим? — Рону с трудом удалось скрыть шок в своём голосе. Конечно, у него были собственные причины сотрудничать со своим собеседником, но о нём он всегда думал как об искусном манипуляторе людьми. — Мы оба знаем, что хочешь ты. И отчасти моя цель даст тебе то, что ты желаешь: богатство, признание твоей семьи среди равных им, магическое могущество… — И для этого должно будет умереть много людей? — обреченно, но смиренно спросил Рональд. — Что ты такое говоришь! Кто посеял в тебе столь сомнительные зёрна лжи? — красноречивый взгляд Рона явно намекал на своего Учителя. — Не надо смотреть на меня столь пронзительным взглядом, мальчик мой. Я говорил лишь о некоторых жертвах ради всеобщего блага. О неизбежных жертвах, которые я всегда оплакивал, как родных. — Волдеморт тоже так говорил, — со скепсисом заметил Рон. Произносить имя Тёмного Лорда без страха его годами тщетно учила Гермиона, но всего за пару месяцев это удалось его таинственному наставнику. — А ты стал смелее, Рональд Уизли, — голос фигуры в плаще стал на несколько градусов холоднее. — Но ты пока не видишь разницы между его идеями и моими. Волдеморта, как и моего старого друга, отличала чрезмерная идейность, что обоих в результате и сгубило. В случае Волдеморта ещё и не раз сгубит. Их идеи затмили им разум, а я же стремлюсь к своей цели не ради чего-то, а вопреки. Вопреки всем предубеждениям, вопреки тем, кого я потерял и кого потеряю. Но я верну магическому миру былое могущество, какое было при полной изоляции магов от магглов, и очищу мир от всех, кому в нём не место. Воздух вокруг ошеломлённого речью Рона и как будто выросшей до потолка грозной фигуры сгустился, наэлектризовался от произнесённых слов. И словно громом среди грозового неба раздался неузнаваемый голос Учителя: — Нет, мой верный Герт, я не забыл.***
Под покровом ночи, когда весь замок был укутан ночной тишиной, в Больничное Крыло проскользнула едва заметная тень, даже не скрипнув половицей. Тень приблизилась к больничной койке, где лежала Гермиона Грейнджер, всё ещё погружённая в искусственную кому. — Не для того я проделал столь долгий путь… Но мы не можем так долго ждать, — пробормотал себе под нос незнакомец. Приподняв голову Гермионы, человек влил ей в рот что-то из непрозрачного флакона и, помассировав ей горло, заставил проглотить жидкость. На обратном пути человек остановился у кровати Гарри Поттера и прошептал, как будто слова предназначались только для них двоих, хотя посторонних ушей в комнате и так не было: — Прости, что ничем не могу тебе помочь. С этим ты должен справиться сам, — и на этом фигура стремительно покинула палату.