Двенадцать месяцев

Гермиона резко села в постели и судорожно вздохнула, распахивая глаза, которые тут же заслезились от слишком яркого света, несмотря на задвинутые шторы. Вытирая ладонями обильные слёзы и кашляя от сухости в горле, Гермиона пыталась нашарить на прикроватной тумбочке стакан с водой, но под руку попадались лишь палочка, открытки, какие-то сладости… Всё это смахивалось на пол, а от застилавших глаза слёз уже ничего не было видно. Ситуацию спасла вовремя подоспевшая мадам Помфри, незамедлительно вложившая в руку Гермионе стакан с водой и, судя по вкусу, с разбавленным в ней каким-то зельем. — Ох, ты ж мой Мерлин, дорогая моя! — мадам Помфри заламывала руки, пока Гермиона, чувствуя облегчение в горле и глазах, утирала остатки слёз и жадно глотала воду из второго стакана. — Это чудо, не иначе, что ты так быстро поправилась! — Быстро? Сколько я здесь лежу? — хриплым басом спросила Гермиона, сама пугаясь своего голоса. Было чувство, во многом благодаря такому голосу, что она пролежала в Больничном Крыле по меньшей мере с десяток лет. — Пару дней, дорогая, не больше, — по лицу мадам Помфри сложно было что-то прочесть, но взволнованность целителя нельзя было не заметить. Кажется, она была перепугана и одновременно удивлена, что Гермиона так быстро вылечилась. И уж кому, как не лучшей ученице Хогвартса было не знать, что выращивание глаз – длительное и болезненное занятие, требующее сложного по составу и приготовлению зелья. И если с последним надо было благодарить профессора Снейпа, то первое вводило в ступор саму Гермиону. — Пару дней? — сорвавшись на писк, Гермиона решила пока помолчать. — Я сама удивляюсь, такое не должно было случиться… То есть, я очень рада, что ты абсолютно здорова, но… Я думаю, мне стоит поговорить с профессором Снейпом. Выпей вот эти зелья, а я сейчас вернусь, — мадам Помфри выставила батарею флаконов на тумбочку и поспешно ретировалась из палаты. Гермиона же, пожав плечами, подумала, что на хорошее здоровье грех жаловаться, даже если оно восстановилось незапланированно быстро, и взяла первый флакон с зельем, чтобы опустошить его. Но до второго добраться не успела, потому что дверь Больничного Крыла распахнулась, и в палату вошёл подозрительно радостный Малфой. Серьёзно, он прямо светился от счастья! Гермиона недоверчиво посмотрела на Драко. — Салют зрячим! — Гермиона ещё больше нахмурила брови: не язвящий Малфой — это уже слишком. — Кстати, а чего это ты зрячая-то? — дошло, наконец, до Драко. — Сами с мадам Помфри удивляемся, — не хуже любого Малфоя саркастично протянула Гермиона. — Мог бы и порадоваться, между прочим. А ты чего такой весёлый? — А я и радуюсь, незаметно? Радуюсь, что теперь наша тайная операция пойдёт быстрее, — поспешно полушёпотом добавил Драко, многозначительно поигрывая бровями. Гермиона лишь усмехнулась и покачала головой. — А весёлый я, потому что… кхм, решил одну маленькую проблемку, связанную с тобой, — туманно ответил Малфой. — Хм, значит ли это, что ты решил тихо от меня избавиться, и мне теперь стоит с опаской ходить по коридорам — вдруг кирпич на голову прилетит? — взметнула брови вверх Гермиона. — Пф, кирпич! Грейнджер, я не настолько банален! Но вообще я про твои глаза и одну зазнавшуюся змею, — признался Драко. — Ты что-то сделал с Пэнси? — от ужаса глаза Гермионы расширились. — Не беспокойся, она жива и здорова, а остальное ты узнаешь сама, как только тебя отсюда выпишут. Кстати, скоро? А то рождественские каникулы близко, — Малфой почему-то очень заинтересовался носками своих ботинок. — Не знаю, мадам Помфри молчит. Но я спрошу… Бог мой, каникулы! Итоговые контрольные уже были? А экзамены?! Мерлин, я столько пропустила! Драко, миленький, одолжи мне свои конспекты! — взмолилась Грейнджер, чуть ли не вцепившись Драко в мантию. Драко же прифигел от такого обращения, но постарался быстро прийти в себя: — Грейнджер, окстись! Тебя два дня не было, поверь, катастрофы не случится, твои экзамены никуда не убегут! — попытался он успокоить Гермиону, но тщетно. Оставалось только дать ей эти конспекты, которые эти два дня писал с куда большей тщательностью, чем обычно. Но признаваться в этом Гермионе он, конечно, не собирался. И опять начинающуюся истерику по поводу учёбы предотвратила вернувшаяся мадам Помфри. Недовольно взглянув на Малфоя, как бы говоря, что не успеешь оглянуться, а тут уже с утра пораньше ходят всякие, она поспешила подойти к сидевшей на кровати Гермионе. Склонившись над ней, целитель внимательно осмотрела её глаза, придерживая и широко раскрывая веки. — Что сказал профессор Снейп? И когда я могу идти? — тут же поинтересовалась Гермиона, отмечая, что Малфой стоит рядом, внимательно прислушиваясь к разговору. — Хм, да ничего особенного, дорогая, ничего… Ну вот, думаю, всё в порядке, и ты можешь идти, незачем тебе лежать под конец учебной четверти, — видя, как вновь заволновалась и часто задышала Гермиона, Малфой недовольно цокнул языком, а мадам Помфри добавила: — Только каждый вечер тебе нужно принимать вот это зелье для восстановления тонуса глазных мышц. Когда закончится, то заходи, я выдам новую порцию… Ну всё, беги, — Гермионе показалось, что мадам Помфри что-то скрывает от неё и хочет побыстрее от неё избавиться. Устраивать скандалы и требовать информацию было не в её стиле, поэтому Гермиона поспешно оделась, выставив перед этим Малфоя за ширму, собрала свои немногочисленные вещи и покинула Больничное Крыло. — Тебе не показалось, что Помфри была не слишком-то любезна с тобой? И зачем она к Севу ходила? — спустя пару коридорных поворотов Малфой нарушил молчание. — Не показалось, так и было, — недовольно буркнула Гермиона, хмуря лоб. — А к профессору Снейпу она ходила консультироваться насчёт моего быстрого выздоровления. По идее, если я не путаю зелье, то я должна была растить глаза около месяца. — Может, Северус изобрёл новое зелье, которое справляется с задачей быстрее? — предположил Малфой. — Не знаю, может быть, — легко согласилась Гермиона. — Но вообще я бы хотела… — что хотела бы Гермиона, Драко узнать не успел, потому что они оба остановились у портрета Полной Дамы, ведущего в гостиную Гриффиндора. Гермиона моргнула, отмечая, что за разговором с Малфоем совершенно не обратила внимания, куда они идут. Раньше такого не случалось. А Малфой опять засветился от радости и предвкушения чего-то, наверное, грандиозного. — Ну, заходи, — едва не подпрыгивая на месте от нетерпения, кивнул в сторону портрета Драко. Недоверчиво посмотрев на него, Гермиона назвала прямо таки символичный пароль: «Бубонтюбер» и прошла в отворившийся проём. Малфой, как ни странно, сунулся за ней. В гостиной Гриффиндора было на редкость шумно. Хотя почему это на редкость? Присмотревшись, Гермиона заметила, что эпицентр внимания сосредоточен на близнецах Уизли. — Ну и что я тут не видела? Опять они свои Забастовочные Завтраки показывают! Нет, ну это уже никуда не годится, мало нам было обморочных первокурсников с льющейся из носа кровью! — покачала головой Гермиона и уверенно направилась в сторону Уизли — не иначе, как разгонять толпу зевак. Драко довольно усмехнулся и стал ждать реакции. — Драко Малфой!!! — спустя полминуты на всю гостиную раздался вопль Гермионы. На мгновение в комнате воцарилась тишина, и взгляды всех гриффиндорцев устремились в сторону Драко, которого поначалу никто не заметил. В основном это были недовольные взгляды: как же, слизеринец в львином царстве. Но близнецы Уизли с улыбками подскочили к Малфою и дружно пожали ему руку, хитро подмигивая. — Малфой, как ты это объяснишь? — зашипела на него Гермиона, чтобы никто рядом не услышал. Сделав невозмутимое лицо, Малфой холодно заявил: — А я-то тут причём? Это ты у Уизли и Джордана выясняй — их рук дело, — и, вежливо кивнув, этот хитрый змей покинул гриффиндорскую гостиную. Внутри Гермионы всё буквально кипело: надо же было такое придумать, так подставить человека! И не одного! Наверняка Фреду, Джоржду и Ли тоже досталось от директора и профессора МакГонагалл. И не слишком ли было жестоко лишать Пэнси её ничем до этого незапятнанной репутации? Эти слухи же не утихнут теперь как минимум до Рождества, а того и гляди, до второго испытания Турнира, а уж вечный позор в их аристократическом обществе ей точно обеспечен. В конце концов, глаза Гермионы подлежали восстановлению, и Паркинсон это прекрасно знала. Может, она просто не хотела, чтобы Гермиона ехала к Малфою в гости, а теперь ей этот позор на всю жизнь. А вдруг она забеременела? Мог ли на такое пойти Малфой? В последнее время Гермионе казалось, что он стал лучше. Но, видимо, только казалось. Эта мысль задела Гермиону почти до слёз, и она едва успела добежать до своей комнаты, чтобы закрывшись там, упасть лицом на подушку и уже по-настоящему разреветься. Но упивание разочарованием прервал стук в окно. Сова, кто же ещё. Недоумевая, кто бы мог написать ей, Гермиона распахнула раму и впустила в комнату знакомого чёрного филина. В голове промелькнула мысль, зачем Люциус Малфой снова пишет ей? Но нет, кажется, у того филина не было этого медальона на ошейнике с маленькой витиеватой буквой «Д»… Филин принёс короткую записку со всего одной фразой без подписи: «Я сделал это ради тебя». Прочитав её, Гермиона ощутила, как странно непривычно защемило в сердце. *** Как бы Гермиона не волновалась, полугодовые экзамены прошли для неё без сучка, без задоринки. Впрочем, этому никто уже давно не удивлялся, а по силе её волнения можно было определять, насколько восхищены будут профессора, принимающие у неё экзамены. В результате, как бы ни была неуверена в себе Гермиона, её табель опять пестрел сплошными «Превосходно», а вот Драко повезло меньше, и Гермиона шутливо грозилась основательно погонять его в рождественские каникулы, раз уж они собрались провести их вместе. Драко лишь делал огромные глаза и кричал: «Чур меня, заучка!», но внутри в какой-то мере был безраздельно счастлив. После того происшествия оба не вспоминали о реакции Гермионы на наказание Паркинсон и записке Драко, по обоюдному молчаливому согласию сделав вид, что ничего и не было. Гермиона после долгих споров со своей совестью решила, что Пэнси заслужила подобное отношение, — и откуда взялось это малодушие? — а Драко долго жалел об этом спонтанном послании, написанном исключительно на эмоциях, и уже придумывал кучу оправданий (наплевав, между прочим, на главный закон Кодекса Малфоев, что эти самые Малфои не оправдываются), но, на радость Драко, Гермиона даже не заикнулась о записке, будто совершенно её не получала. И Драко бы так и подумал, если бы не был уверен, что его филин всегда доносит письма адресату. Впрочем, он даже не догадывался, что эта записка все дни до каникул пролежала под подушкой Гермионы, а теперь надёжно покоится на дне её сумки, уже собранной к завтрашнему отъезду. — Готова? — Малфой уже ждал Гермиону в холле, напротив выхода из замка. Оба были в маггловской одежде, и Драко совершенно не хотел объяснять, почему попросил одеться теплее: раньше он говорил, что до Малфой-мэнора они доберутся камином, прямо в Главный Зал мэнора. Неужели планы изменились? — Не против, если нам придётся немного пройтись? Поверь, это того стоит, — только получив утвердительный кивок Гермионы, тут же продолжил Драко. — А что, камин уже отменяется? — без недовольства спросила Гермиона. В конце концов, немного пройтись — это не катастрофа. Просто было не ясно, зачем терять время, которое можно было бы потратить на изучение библиотеки Малфоев. Самый младший из Малфоев же ничего не ответил и, расталкивая плечами столпившихся учеников под их дружные возгласы недовольства, пошёл к дубовым дверям и преграде перед ними в виде Филча, скрупулёзно записывающего в журнал учёта всех покидающих Хогвартс на каникулы. Гермионе ничего не оставалось, как последовать за Малфоем, ежесекундно извиняясь перед теми, кого он растолкал. Спустя минуту они уже были на морозном воздухе. Через пару дней будет Рождество, и это чувствовалось в каждой дюйме окружающего пространства, несмотря на то, что территорию Хогвартса ещё не успели празднично украсить. Гермиона всегда чувствовала приближение Рождества, как будто сама зима была благосклонна к этому празднику, заблаговременно усыпая дорожки и деревья мягким снегом. Вот и сейчас небо старалось, плавно опускало на землю пушистые хлопья, не колышимые ни единым дуновением ветра. Гермиона просто обожала такую погоду и именно такой снег, поэтому с детской радостью подняла лицо навстречу падающему снегу и, раскинув руки в стороны, счастливо улыбнулась, открывая рот и ловя языком снежинки. Громкое фырканье рядом опустило Гермиону с небес на землю. Недовольно покачав головой на давящегося смехом Малфоя, Гермиона дёрнула его за рукав и деловито направилась в сторону ворот замка, чеканя шаг. А вот на топот, дающий фору топоту стада бегемотов, она отреагировать не успела, вследствие чего оказалась поваленной в сугроб. И ничего не оставалось, как снизу вверх взирать на самодовольно усмехающегося Малфоя и в очередной раз напомнить себе, что от гадкого слизеринца и ожидать иного не стоит. И только в голове у Гермионы промелькнула мысль, что зря она согласилась поехать в «царство аристократического кошмара», как сама и выразилась, как Малфой не менее галантно, чем самый аристократичный из аристократичнейших представителей светского общества, протянул ей руку, которую Гермиона, почему-то даже не задумываясь, приняла. Малфой выдернул её из сугроба и даже отряхнул шапку и меховое пальто, улыбаясь кончиками губ. И в этот момент Гермиона поняла, что она та ещё дурочка — обиделась невесть за что! Отвернувшись и делая вид, будто отряхивает от снега сапоги, Гермиона быстро слепила снежок и, резко развернувшись, метко залепила Малфою в лицо. Выражение лица Драко, заляпанного липким снегом, надо было видеть. Пару секунд он стоял, попросту ошалев и не находя слов от такого совершенно наглейшего и безобразнейшего предательства и даже не догадывался убрать снег хотя бы с глаз. Гермиона, глядя на замешательство Малфоя, чуть снова не свалилась в сугроб, заливаясь смехом. Но теперь она была более бдительна и вовремя заметила, что Драко потихоньку приходит в себя. Резво вскочив, Гермиона бросилась бежать, одновременно крича и смеясь, Драко же с не менее громким гиканьем ломанулся догонять её, попутно обстреливая снежками. С такого расстояния сложно было попасть в цель, но всё же один настиг спину Гермионы, чуть не сбив с ног. Такими перебежками и перестрелками Драко с Гермионой добрались до самых ворот Хогвартса, за которыми заканчивалось антиаппарационное поле. Подняв руки вверх в знак капитуляции, Драко, тяжело дыша, полез за пазуху в поисках чего-то. Гермиона же, оперевшись о кованые ворота, тоже тяжело дышала, но ликовала внутри, празднуя свою маленькую победу, хоть и догадывалась, что Драко попросту поддался, сдавшись. Заметив на рукаве Малфоя снег, Гермиона потянулась было, чтоб стряхнуть его, то тут Драко, наконец, извлёк свою находку, и Гермиона отдёрнула руку. — Вот, — он продемонстрировал какой-то серебряный медальон. — Мама всё время настаивает, чтоб я всегда носил его на шее, но что я, девушка, красоваться безделушками? Это портал, — пояснил Драко недоумевающей Гермионе. Выйдя за ворота, они коснулись медальона, Драко произнёс слово активации, «Нарцисса», и будто крюк подхватил Гермиону за живот, унося вместе с Малфоем прочь из Хогвартса. *** Они приземлились в каком-то лесу. Безумно красивом и сказочном зимнем лесу. Гермиона, как и в день Чемпионата Мира по Квиддичу, упала после перемещения, а вот Драко остался крепко стоять на ногах и вновь протягивал ей руку. Обречённо вздохнув, Гермиона повторила ритуал отряхивания от снега с помощью Малфоя. — Как тебе удаётся оставаться на ногах после перемещения с помощью портала? — Годы и годы практики, — воздел указательный палец к небу Малфой. Гермиона опять задумалась, правда ли это, или он опять своеобразно шутит. — Ты лучше посмотри вокруг, — предложил Драко, заставляя отвлечься от раздумий. А вокруг действительно было изумительно красиво. То, что сначала Гермиона приняла за сказочный лес, оказалось и правда лесом, но не из деревьев, а… из тончайших, словно из самого лучшего хрусталя, прозрачных копий, усеявших землю, как поле боя. Эти копья кверху разветвлялись, словно деревья, но сохраняли свою прямоту и твёрдость, но вместе с тем кажущуюся хрупкость и ажурность. А совсем вверху ответвления копий сплетались между собой и с соседними, образуя что-то вроде кружевного купола над головами ребят. Они словно были в каком-то невероятном туннеле Снежной Королевы, будто в сказке. На уровне человеческого роста копья были почти зеркальными, и Гермиона могла видеть тысячу отражений самой себя и стоящего рядом с ней Драко. Это было просто невероятно. — Драко… Что это? — словно завороженная, Гермиона сама не узнала свой голос. — Это зима в Малфой-мэноре. Красная дорожка к нашему поместью, — таинственно ответил Драко и, предложив Гермионе взять его под руку, степенно повёл её по этому коридору. — Как и у всех древних родов, у рода Малфоев есть свои легенды. Одна из них гласит, что давным-давно на этом самом месте случилась великая магическая битва. Малфои что-то не поделили с одним древним, но, к сожалению, исчезнувшим родом… — заговорил Драко, пока они шли под хрустальным куполом. — В общем, развязалась вражда. Такое иногда случается, что поделать. Так или иначе, лорды родов вызвали друг друга на дуэль. Это были очень могущественные маги, с богатым арсеналом заклятий и родовых чар. Одной из особенностей родовой магии Малфоев является магия льда. И вот мой предок использовал одно из этих заклятий, вызвав дождь из этих самых копий, что ты сейчас видишь. Они усеяли эту землю и пронзили всех из того рода, с которым враждовали Малфои, кто присутствовал на этой дуэли. Именно потому-то этот род вымер, потому что на столь значимой битве находились почти все представители обеих родов, за исключением младенцев и стариков. Так что ты, можно сказать, идёшь по кладбищу древнего рода, чью фамилию я даже не знаю, — Драко горько усмехнулся. Гермиона же долго молчала, слушая скрип снега под ногами и хрустальный перезвон копий, который расслышала только сейчас, в полной тишине. — Какая грустная история, и какой ужасный поступок твоего предка, — с тоской в голосе, наконец, ответила Гермиона. — Грустная, да… И безумно красивая, на мой взгляд. Эти копья проросли и растут здесь по сей день, даже летом и весной, хотя не должны были. Я нашёл описание того заклинания, копья пропадают через некоторое время. А эти вот… Остались почему-то. И не смотри на меня так, эта битва состоялась много веков назад, тогда и люди были другие, и многое, что кажется нам сейчас кошмарным и бесчеловечным, считалось в порядке вещей, — покачал головой Драко. Гермиона же только вздохнула и кивнула в знак согласия. — Это и есть то, что ты хотел мне показать? Ради чего стоило воспользоваться порталом, а не камином? — Гермиона внимательно посмотрела на притихшего Малфоя. Тот же лишь улыбнулся: — Мы пришли. Туннель внезапно оборвался, закончившись витиеватыми воротами, за которыми вдалеке возвышался белокаменный Малфой-мэнор.