Двенадцать месяцев

Зимний Малфой-мэнор: http://www.pichome.ru/eAs С каждым шагом в сторону белоснежного замка, сливающегося с царившей вокруг зимой, кровь Гермионы стыла в жилах. Робость, не беспокоившая её с тех пор, как было решено ехать в Малфой-мэнор, обрушилась сейчас ледяной волной. С трудом переставляя ноги и не цепляясь за Драко мёртвой хваткой только потому, что не хотела показывать свою панику, Гермиона видела, как с каждой секундой мэнор становится всё ближе, как и неизбежное знакомство с родителями Драко. Какими они окажутся? Как отнесутся к магглорождённой? Малфой ведь не сам придумал обзывать её грязнокровкой с первого курса. А все эти слухи о том, что Люциус Малфой является Пожирателем Смерти, но якобы находился под воздействием Империуса Того-Кого-Нельзя-Называть… О чём она вообще думала, соглашаясь на эту авантюру? Драко, зная её слабость, заманил к себе домой обширной библиотекой, а она купилась, как последняя дурочка! В голове Гермионы рисовались яркие картины, как её убивают самыми изощренными способами. Вот миссис Малфой, дьявольски хохоча, заносит над ней острый, весь в крови, кинжал… А мистер Малфой тем временем с нечеловеческим оскалом точит огромный топор – такого даже у палача Клювокрыла не было. Паника полностью завладела Гермионой, и рассудок на каждый её шаг к воображаемой гильотине повторял: «Беги! Беги!». Но бежать уже было поздно, да и куда? Кругом только этот ледяной лес. — Эй, с тобой всё в порядке? — кажется, Малфой заметил её беспокойство. — Да, с чего ты взял, что что-то не так? — неестественно тонким голоском отозвалась Гермиона. Драко лишь состроил скептическое выражение лица. — Я просто очень боюсь знакомиться с твоими родителями, — вздохнула Гермиона, признавая своё поражение в попытке что-то скрыть от этого прозорливого слизеринца и то, что её страхи вряд ли имеют хоть какое-то правдивое обоснование. — Они не съедят тебя и даже пальцем не тронут, — усмехнулся Драко. — Вот увидишь, они вовсе не такие, как о них говорят, — потрепав Гермиону по волосам — ну совсем как маленькую девочку! — Драко пошёл вперёд. До мэнора оставалось совсем чуть-чуть. А Гермиона внезапно подумала, что он, наверное, прав. В конце концов, сам Драко под маской наглого, избалованного ребёнка оказался вовсе не таким, каким хотел казаться. По мраморной лестнице к главному, помпезно украшенному фресками, барельефами и мраморными же статуями змей, драконов и почему-то цветов, входу Малфой-мэнора Гермиона поднималась уже не как на казнь, но всё равно волнение учащало сердцебиение. «Просто представь, что это очень сложный экзамен», - промелькнула мысль, и Гермиона тут же, как по волшебству, успокоилась. Паника сменилась азартом, как всегда бывало, когда учёба бросала ей вызов в виде трудных заданий. Решив для себя, что сдаст этот экзамен на «Превосходно», Гермиона с гордо поднятой головой прошествовала к двери и уже потянулась рукой, чтобы открыть её, как была остановлена за рукав Малфоем. — В нашей семье гостей встречают не так, — хитро улыбнувшись и явно что-то замышляя, Драко негромко сказал в воздух: — Тинки! Гермиона даже не успела удивиться странному заклинанию без применения палочки, как с негромким хлопком в воздухе появился домой эльф, закутанный в наволочку на манер римской тоги. Неодобрительно выдохнув, Гермиона поджала губы, но ничего не сказала. — Тинки готов услужить молодому хозяину! Что юный сэр желает? — запищал эльф, а у Гермионы снова дрогнуло сердце, но на этот раз от жалости к маленьким рабам. «Чего ты ожидала, явившись в обитель чистокровного рода?» — язвительный голосок, которого до прочного появления в её жизни Малфоя не было, поинтересовался у Гермионы. — Тинки, сообщи родителям о нашем с мисс Грейнджер прибытии, — не надменно, но и не панибратски обратился к эльфу Малфой. Так, как обращаются к слугам. Эльф поклонился и исчез, оставив своего хозяина и Гермиону на пороге. Гермионе хотелось возмущаться, кричать об эльфийском равноправии и в целом показать Драко, как сильно он, его семья и другие использующие рабскую силу неправы, но всё же она была в гостях, а такое поведение было бы слишком неуважительным по отношению к хозяевам дома. — Может, можно бы было обойтись без этих официальностей? — робко начала Гермиона, намекая на пустое посылание бедного эльфа туда-сюда. — Брось, матушка и отец обожают встречать гостей! — беспечно отмахнулся Малфой, не поняв намёка. — Я имела в виду… — решила настоять на своём Гермиона, но не успела, так как дверь Малфой-мэнора, наконец, распахнулась, явив взору хозяев этого, без сомнения, великолепного, но рабовладельческого замка. Кому Малфои были обязаны пышным убранством? Ответ был очевиден. Сама чета Малфоев выглядела под стать своему дому — просто блистательно. Мистер Малфой принарядился не хуже своей супруги, которую аккуратно держал под руку, стараясь не помять белоснежную мантию. В этом одеянии и с зачёсанными назад длинными светлыми волосами он походил на прекрасного эльфа из маггловских сказок. Это почудилось Гермионе весьма символичным: маленький и беззащитный эльф под гнётом красивого и богатого. Миссис Малфой не уступала супругу в красоте: в такой же белой, как снег, мантии, расшитой драгоценными камнями, и с такими же камнями в замысловатой причёске. Она составляла идеальную пару своему мужу-эльфу. Гермиона тяжело вздохнула. Не потому, что на фоне такой красоты ощутила себя гадким утёнком, а потому что знала, что обычно скрывается за внешним шиком и дороговизной: к сожалению, совсем не столь же богатый внутренний мир людей. — Сын, — сдержанно кивнул Драко мистер Малфой, — мисс Грейнджер, — Гермионе же досталась вежливая улыбка аристократа. — Я, лорд Люциус Абраксас Малфой, и моя супруга Нарцисса Друэлла Малфой рады приветствовать вас в Малфой-мэноре, — учтиво, по всем правилам этикета поприветствовал гостью хозяин дома, снисходительно наблюдая, как миссис Малфой заключает сына в крепкие объятия, а тот, краснея, недовольно отбрыкивается от матери, стыдливо отводя взгляд от Гермионы. — Материнство не ведает рамок приличия, но мою супругу можно понять: Драко слишком давно не было дома, — улыбнувшись одной из своих очаровательных улыбок, но, как показалось, Гермионе, абсолютно лишённой искренности, лорд Малфой пригласил всех в дом. Внутри убранство Малфой-мэнора выглядело ещё богаче, ещё помпезнее, ещё искусственнее, по мнению Гермионы. Огромные люстры из тончайшего хрусталя, через который свет от вставленных в люстру свечей исходил яркими брызгами. Кругом дорогие ткани, мебель из красного дерева, украшенная резьбой с неизменными змеями, драконами и цветами. Идя следом за безмерно гордым лордом Малфоем, Гермиона взирала на всё это великолепие одновременно с восхищением и презрением. Да, красиво жить не запретишь, особенно если средства и статус позволяют, но какая обратная сторона этой пышной жизни? Наконец, пройдя через весь холл размером практически с Большой Зал Хогвартса, Люциус Малфой остановился и два раза эффектно хлопнул в ладоши. Домовой эльф, на этот раз другой, появился и, как Тинки, учтиво поклонился хозяину. — Офелий, покажи нашей гостье её комнату. Мисс Грейнджер, через полчаса мы были бы рады видеть вас на обеде в честь вашего с сыном прибытия. Сын, не давай нашей гостье скучать, — галантно откланявшись и подхватив миссис Малфой под руку, лорд Малфой вышел из холла, оставив Гермиону с Драко и домовиком Офелием. Чувствуя некоторую неловкость ситуации, она спросила: — Почему домового эльфа так странно зовут: Офелий? Я думала, имена эльфов больше на клички собак похожи: Тинки, Винки, Пинки, Добби… — А, этот эльф — очень любопытный экземпляр, — отозвался Драко. — Сразу заявил, что его звать исключительно Офелием и больше никак, и не отзывался на другое имя, хоть отец и пытался дать ему созвучное остальным домовикам имя. Офелий — прекрасный дворецкий, поэтому пришлось оставить всё, как есть. А лично я думаю, что это крутое имя, особенно для эльфа-дворецкого. Ты ещё не видела, сколько у него чувства собственного достоинства, — пояснил Малфой. — Мисс Грейнджер, позвольте взять ваши вещи и провести вас в предназначенную вам комнату, — видя, что двое замолчали, заговорил эльф. И действительно, его тон был не менее важным, чем у самого лорда Малфоя. Про таких людей, и не только людей, можно было сказать, что они знают себе цену. — О, нет-нет, я сама справлюсь с вещами, — жалостливо посмотрев на крошечного эльфа и представив, как он будет тащить её сумку, Гермиона подумала, что её сердце кровью обольётся при виде подобной картины. Офелий же почему-то пренебрежительно смерил её взглядом и предложил пройти с ним. Малфой, закатив глаза, тоже пошёл следом. Втроём они вышли из холла, пересекли коридор и ступили на лестницу, ведущую на верхние этажи. Остальные помещения замка отличались от холла меньшей пышностью убранства, но всё равно выглядели богаче, чем то, что когда-либо видела Гермиона. Подобные изыски она встречала только на картинках с изображениями королевских дворцов, и, хотя понимала, что это лишь показной пафос, не могла не чувствовать, как от благоговения трепещет душа, пока ступала по дорогому ковру, проходила мимо витражных окон и случайно касалась плечом искусно вытканных гобеленов. Поднявшись на второй этаж, Офелий провёл своих спутников к одной из самых дальних комнат замка и услужливо распахнул перед Гермионой дверь. Склонившись в полупоклоне, в котором было зашкаливающе много собственной гордости, Офелий исчез с хлопком, позволяя гостье самой расположиться в апартаментах. А комната была весьма приятной. Ни тебе всей этой помпезности и вычурности в стилях барокко и рококо, вызывающей стойкое ощущение перебора… Да, богато, но Гермиона всегда считала эти стили, присущие архитектуре, живописи и другим проявлениям искусства семнадцатого-восемнадцатого веков, слишком безвкусными: как будто в погоне за красотой мастер использовал в своём творении всё, что было под рукой, не зная никакой меры. Комната же, которую хозяева мэнора выделили своей гостье, была очень светлой: одно большое окно выходило в сад, судя по всему, расположенный с другой стороны мэнора, так как его Гермиона не видела по пути к замку. Аккуратно застеленная покрывалом нефритового цвета широкая кровать, лёгкие шифоновые шторы в тон, небольшая резная тумбочка, на которой не было уже привычных змей и драконов, которые Гермиона уже ожидала увидеть на каждой деревянной поверхности, — только одна орхидея на дверце — да простой шкаф с зеркалом в полный рост из такого же, что и кровать с тумбочкой, дерева. — В этой комнате жила мама, когда гостила в мэноре до её замужества, — с нежностью проговорил Драко, легко касаясь вырезанной на тумбочке орхидеи. Гермиона же подумала, что у Нарциссы Малфой не столь же плохой вкус, как у её мужа или, по крайней мере, его предков. — Тут очень… воздушно, — с трудом подобрав подходящее слово, заметила Гермиона. Драко лишь задумчиво кивнул и, ещё раз напомнив об обеде, вышел из комнаты, дав Гермионе время привести себя в порядок с дороги. Оставшись одна, Гермиона подошла к окну и засмотрелась вниз, на сад. Наверное, в разгар сезона он представлял собой великолепное зрелище, а сейчас же кругом были только высохшие кусты роз, без листьев и бутонов — одни голые веточки. Чуть дальше виднелись несколько строений — может, беседка, хозяйственное помещение, курятник… Интересно, держат ли Малфои кур? Надо будет обязательно прогуляться по этому саду. Погрузившись в мысли о мёртвой земле Малфой-мэнора — подходящий эпитет с самого прибытия на поле боя многовековой давности — Гермиона не заметила, как почти прошли отведённые ей полчаса до обеда. Она быстро переоделась в первые попавшиеся в сумке джинсы и футболку, едва успев перед появлением очередного домовика — не Тинки и не Офелия, да сколько же их тут! — Рокси будет прислуживать юной госпоже, пока та гостит у хозяев, — от уже увиденных у Малфоев эльфов эту домовушку отличали ещё более высокий голос и книксен вместо поклона. Словно маггловский рентген, Рокси оглядела Гермиону с ног до головы, что той стало как-то неуютно. Покачав головой и поцокав языком, эльфа недовольно сказала: — Рокси не может позволить гостье хозяев пойти в таком виде на торжественный обед! Это будет неучтиво по отношение к хозяевам, нет-нет! — уперевшись Гермионе в ноги, Рокси развернула её на сто восемьдесят градусов и вернула к шкафу, поставив перед зеркалом. Щёлкнув пальцами, домовушка извлекла из воздуха — а скорее, просто призвала — какие-то воздушные ткани нежно-персикового цвета. Не терпящим возражений тоном сказав Гермионе раздеваться, Рокси любовно разгладила ткани, оказавшиеся платьем. Гермиона только вздохнула: и кто кому тут будет прислуживать? Но послушно стянула обратно джинсы с футболкой. Рокси же тем временем взобралась на также призванную табуреточку и принялась надевать платье на Гермиону. — Ты что? Нет, я не буду это надевать! — испугалась Гермиона, отшатнувшись от эльфы. Та состроила плаксивую мордочку, будто была смертельно оскорблена. — Ой, я не хотела тебя обидеть, прости, пожалуйста! Просто… Это как-то неправильно, — совсем растерялась Гермиона. — Откуда это платье? — Хозяйка посчитала, что оно пригодится юной госпоже, — шмыгнула острым носом Рокси. Гермиона только охнула. Прийти в гости и в первый же день получить такой наверняка дорогой подарок! Чем она это заслужила от совершенно незнакомых, по сути, людей? — Госпоже придётся надеть его, иначе Рокси будет вынуждена запереть госпожу в её комнате, что очень расстроит хозяев, — грустно произнесла домовушка, но Гермионе показалось, будто в её глазах на секунду появился хитрый блеск. Тяжело вздохнув, Гермиона позволила принарядить себя, вспоминая рассказы Гарри о том, что домовые эльфы часто жестоко наказывают себя за провинности. Радостно пискнув, эльфа, наконец, напялила на Гермиону платье, расправив все складки и собрав на спине шнуровку. Платье действительно выглядело очень красиво, и не было вычурным. Наоборот, оно создавало такое же чувство воздушности, как и эта комната. В пол, с прозрачными длинными оборками поверх непрозрачной свободной юбки и прозрачными же рукавами до кистей рук — в нём Гермиона ощущала себя невесомой феей. Пока она разглядывала платье, неугомонная Рокси уже что-то колдовала с волосами своей подопечной, хотя тут бы больше подошло слово «подопытной». В результате всех трудов эльфы Гермиона не узнала себя в зеркале. Кто эта прекрасная незнакомка, достойная быть в самых верхах аристократического круга? Нет, конечно, Гермиона никогда не комплексовала по поводу своей внешности, но как бы это… не заботилась о ней чрезмерно. Одета в чистое — и ладно. Что касается волос, то тут у хозяйки такой густой гривы были с ней полные разногласия. Сейчас же каждый волосок был на своём месте, создавая продуманное хитросплетение прядей, косичек и жгутиков, дополняя образ феи. Как удалось Рокси совладать с её волосами? Наверняка какая-то эльфийская магия. Налюбоваться на себя вдоволь не получилось, потому что, только закончив работу, домовушка повела Гермиону к выходу из комнаты, причитая, что они уже опаздывают. Вновь уже знакомые коридоры, ступени, снова коридоры, но в этот раз не в холл, а дальше, в огромную обеденную залу, убранную не хуже помпезного холла мэнора. В центре залы стоял длинный массивный стол, за которым уже собралось всё семейство Малфоев. Во главе стола восседал сам хозяин мэнора, по правую руку сидела его супруга, рядом с ней расположился их сын. Мужчины были в парадных мантиях, а Нарцисса Малфой — в серебристо-зелёном вечернем платье, так что Гермиона с ужасом представила, что было бы, если б она спустилась в своих джинсах и футболке. Место слева от лорда Малфоя было свободно, как и остальные места за столом. Гермиона ощутила резкий переход от лёгкой светлой по-простому обставленной комнаты к тяжёлому богатому великолепию остального Малфой-мэнора. Это было словно быстрое погружение в ледяную воду после тёплого солнца, душный массивный гроб после бескрайнего поля, падение после полёта. Почувствовав, как грудь снова сдавливают тиски, Гермиона медленно пошла к столу, заставляя себя оторвать взгляд от пола — единственного, что не так удручало её душным богатством. Кажется, оба представителя мужского пола семьи Малфоев потеряли дар речи. Драко так вообще замолк на полуслове в разговоре с отцом, да так и остался с открытым ртом. Это рассмешило Гермиону, и она еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Миссис Малфой же, кажется, была полна гордости за свой небольшой труд, с довольной улыбкой наблюдая за Гермионой. А та подошла к столу и в нерешительности остановилась, гадая, куда ей стоит сесть. Рокси куда-то испарилась, поэтому подсказки ждать было не от кого. Молчание затянулось, поэтому Гермиона первой решилась его нарушить: — Прошу прощения, я, кажется, опоздала… — Нет-нет, что вы! Это мы собрались заранее. Мисс Грейнджер, вы выглядите просто очаровательно, — наконец, отмер лорд Малфой и едва заметно кивнул сыну. Тот не заметил, не в силах отвести глаз от преобразившейся Гермионы. Это её крайне смущало, и она была благодарна миссис Малфой, когда та, не переставая улыбаться, ткнула локтём сына в бок. Тот подскочил, как ужаленный, и, торопливо обогнув стол, отодвинул для Гермионы стул слева от лорда Малфоя. Когда Драко вернулся на своё место, а Гермиона присела, подобрав складки платья, лорд Малфой, окончательно придя в себя, заговорил: — Ещё раз выражая свою радость в связи с приездом вас, мисс Грейнджер и моего сына, я отмечу, что это скромное торжество в узком кругу семьи организовано также по ещё одному важному поводу, — лорд Малфой выдержал театральную паузу. — Род Малфой через несколько месяцев пополнится ещё одним наследником. Эта новость вызвала бурю эмоций. Гермиона, радостно и удивлённо улыбнувшись, сердечно поздравила миссис Малфой с этим знаменательным событием, а Драко так вообще вновь потерял дар речи, но потом завалил мать и отца вопросами: — Когда? Как? Почему вы раньше не сказали? Кто ещё знает? — Тише-тише, Драко, мы и сами узнали всего пару дней назад, — совершенно искренне улыбалась миссис Малфой. — И решили пока не сообщать об этом всему миру. Пусть будет для них сюрприз, когда наследник родится, — с нажимом добавил лорд Малфой, явно намекая Драко, что не стоит рассказывать новость, кому попало. На этом радость по поводу скорого рождения ребёнка быстро утихла, и обед начался. Домовые эльфы сновали вокруг стола с безумной скоростью, разнося блюда и напитки, убирая грязные тарелки и кубки. Теперь Гермиона догадывалась, зачем был нужен такой длинный стол: он просто ломился от обилия всевозможных блюд. Традиционные английские и французские, итальянские и даже восточные блюда заполняли стол, сменяясь один другим. Это множество еды никак не вязалось со «скромным торжеством» — скорее, походило на пышное празднество, только в узком кругу людей, которые при всём желании не смогли бы осилить всю эту снедь. После первого тоста, на который Драко с Гермионой получили по первому и единственному бокалу красного, словно кровь, вина со сладким запахом и вкусом, но совсем не крепкого, и, как бы сказала Гермиона, заморили первого червячка, лорд Малфой стал расспрашивать Драко о школе. — Сын, как твоя учёба? Как дела в школе? — Об учёбе тебе гораздо лучше расскажет мисс Гермиона, ну а о главных событиях в школе ты и так знаешь, отец, — кратко отозвался Драко. — Драко, мы же договаривались, — опасно проговорил лорд Малфой. О чём договаривались отец и сын, понять было невозможно, но Драко тут же смиренно кивнул: — Прости, отец. Учёба в полном порядке. У нас новый преподаватель по Зельеварению, потому что профессор Снейп ищет противоядие для Поттера. Тот, как тебе уже известно, находится в коме уже три месяца, потому что Уизли отравил его каким-то сложным и редким ядом. Дамблдор, кажется, ничего не собирается предпринимать по этому поводу, что также тебе известно, — официальным тоном доложил Драко. Гермиона всё больше ощущала себя не на семейном обеде, а как минимум на деловых переговорах. — Да, о беспорядках в Хогвартсе мне более чем известно, — презрительно процедил лорд Малфой. — Сколько помню, Дамблдор всегда слишком наивно верил в то, что люди могут меняться к лучшему, что они просто оступаются, встав на неправильный путь, и надо дать им шанс исправить ошибки. Вероятно, именно поэтому он так препятствует исключению Рональда Уизли, — неодобрительно покачав головой, Люциус Малфой сделал крошечный глоток из бокала с вином. Тут уж Гермиона не смогла сдержаться: — Но, мистер Малфой, разве это не правильно? Давать людям шанс всё исправить? — лорд Малфой снисходительно усмехнулся: — Мисс Грейнджер, Драко много рассказывал о ваших умственных способностях, да и я сам вижу, что в такой очаровательной головке таятся глубокие мысли, — на этих словах Драко смутился и пробормотал что-то вроде «ну, рарааа». — Поэтому вы должны понимать, что люди очень редко меняются. Как правило, для этого есть очень веские причины. И прошу, ответьте мне на два вопроса: были ли эти причины у вашего бывшего друга поступить таким образом и есть ли они сейчас, чтобы сойти с неправильного пути? И второй вопрос: думали ли вы о своих принципах прощения и второго шанса, когда ваш другой друг оказался на грани жизни и смерти? — на это Гермионе почти нечего было ответить, только осознавать, что лорд Малфой абсолютно прав. — Рон всегда завидовал славе Гарри. А Гарри она была не нужна, — Гермиона отвела взгляд, чувствуя комок в горле и горечь в глазах, стоило только вспомнить о состоянии друга. — Вот вы сами и ответили на свой вопрос. Мистер Уизли давно имел все причины «оступиться», как это называет Дамблдор. Но из-за его позиции дело об исключении Рональда Уизли затягивается: Дамблдор подключил все свои связи и влияние, чтобы затормозить процесс рассмотрения его дела. В конце концов, тут уже тянет на Визенгамот, особенно, если мистер Поттер не… — тут Люциус Малфой оборвал себя на полуслове, видя сникшее выражение лица Гермионы. — Но Дамблдору не по силу в одиночку тягаться против всего Попечительского Совета, члены которого практически единогласно настаивают на исключении мистера Уизли из Хогвартса. Так что, в конце концов, правда будет на нашей стороне, мисс Грейнджер, — ободряюще сказал лорд Малфой. А Гермиона наконец-то смогла взглянуть на происходящее с другой точки зрения. Всё это время у неё была непоколебимая вера в светлый образ директора Дамблдора, привитая книгами об этом великом волшебнике. Но если мистер Малфой говорит правду, то этот светлый образ порос гнилью. Почему директор покрывает нарушившего не только школьные, но общечеловеческие законы ученика? Ведь раньше за любую более-менее крупную провинность исключали из школы. Вспомнить того же Хагрида, исключённого без разбирательств за то, что он не совершал, или угрозу исключить Гарри с Роном после их прибытия в Хогвартс на летающем автомобиле. Не говоря уже о других многочисленных их приключениях. А ведь во всех этих случаях они никому смертельно не угрожали. А тут такое серьёзное дело: на грани смерти находится Гарри Поттер, любимец директора, Мальчик-Который-Выжил! Хотя бы из одного уважения к этому стоило бы подсуетиться. — Мисс Грейнджер, надеюсь, вы также понимаете, почему я был вынужден ответить на ваше письмо исключительно официальным тоном. Все эти слова о непредвзятости принимаемого решения, зависимого не только от моего мнения… Письма — очень ненадёжное средство общения, равно как и прочие. Сов легко отловить и просмотреть почту, камины отслеживаются Министерством, от которого я тоже не в восторге, дома прослушиваются… Не беспокойтесь, мой дом надёжно укрыт от разного рода проникновений извне. Я политик и бизнесмен, мисс Грейнджер, и должен постоянно думать о собственной и семейной репутации, приспосабливаться к ситуациям и искать сильных покровителей, — лорд Малфой нисколько не оправдывался, но было видно, что он хочет донести до Гермионы важную мысль. Что бы это значило? Может, таким образом лорд Малфой хочет намекнуть про своё прошлое в роли Пожирателя Смерти? Объяснить, почему примкнул к Тому-Кого-Нельзя-Называть? — Под покровителем вы имеете в виду Тёмного Лорда? — вырвалось у Гермионы. Люциус Малфой лишь оскалился: — Осторожнее с вашими предположениями, мисс Грейнджер, они могут навредить вам, — вкрадчиво произнёс лорд Малфой, вмиг из откровенного человека, раскрепощённого вином, превращаясь в опасного последователя Тёмного Лорда, каким его рисовали силы Света. Вздрогнув, Гермиона уткнулась в свою тарелку и больше не произнесла ни слова до конца обеда. Светская и не очень, по мнению Гермионы, беседа продолжалась ещё около часа, перемещаясь приёмом пищи. Но это была беседа между членами семьи Малфой, Гермиона же молчаливо разрезала мясо, рулетики с рыбой и аккуратно кушала десерт, стараясь по манерам быть не ниже сидящих рядом аристократов. Наконец, первым поднявшись из-за стола, лорд Малфой этим возвестил о конце обеда. Следом встали члены его семьи, и Гермиона тоже поспешила отложить вилку, совсем теряясь во всех этих негласных правилах аристократического общества. Почему Драко не предупредил, что ей придётся пережить такое?! Вспомнив, что так и не поблагодарила миссис Малфой за платье, Гермиона подошла к ней: — Миссис Малфой, огромное вам спасибо, что одолжили это платье. Без него я, пожалуй, чувствовала бы себя неуютно в том, во что оделась сначала… — смущённо улыбнулась она, поправляя локон. — Как только переоденусь, я верну вам его обратно. — Что вы, дорогая моя! Это подарок. Насовсем, — кажется, Нарцисса Малфой старалась сдержать широкую улыбку, но это у неё плохо получалось. — О, спасибо… — растерянно пробормотала Гермиона, но миссис Малфой уже отвернулась к сыну и что-то тихо ему сказала. Чета Малфоев чинно отправилась к выходу из обеденной залы, а Драко, с несвойственной ему манерой, подошёл к Гермионе, сделав вежливый полупоклон, и протянул к ней руку: — Мисс Грейнджер, позвольте проводить вас к вашей комнате, — галантно взяв вытаращившую глаза Гермиону под руку, он повёл её вслед за своими родителями. Гермиона же находилась в сильнейшем шоке, всё меньше понимая, что здесь происходит. Ладно, его родители, которые могли оказаться какими угодно, но что случилось с самим Малфоем? — Малфой, что с тобой? — пронзительно прошептала Гермиона. — Не понимаю, о чём вы¸ мисс, — этот змеёныш сделал искренне удивлённое лицо и тут же отвернулся, но Гермиона успела увидеть его расползающиеся в улыбке губы. И тут она, кажется, начала понимать, что происходит. Эти хитрюги её разыгрывают! Ведь правда же? Нет?.. Всё было так натурально, да и о чистокровных аристократических семьях говорили всё точь-в-точь то же самое. Окончательно запутавшись, Гермиона с Малфоем под руку добралась до своей комнаты. Кажется, Драко сказал что-то ещё положенное их дурацким этикетом и удалился. Уставшая, морально истощённая Гермиона доковыляла до кровати, повалилась на неразобранную постель прямо в платье и почти мгновенно уснула, не желая думать о странном поведении Малфоя и его семейки. *** Утром Гермиону разбудил стук в дверь и зимнее солнце, со всей своей возможной яркостью пытаясь пробиться через прозрачные шторы в окно. Не успев толком разлепить глаза, Гермиона услышала типичный хлопок и последовавший за них голос Рокси: — Рокси желает госпоже доброго утра и хочет сообщить, что молодой хозяин хочет вас сейчас видеть. — О, это он стоит за дверью? Что ему надо, — морща спросонья нос, недовольно отозвалась Гермиона, выпутываясь из-под одеяла. Платья на ней уже не было: его заменила кружевная длинная сорочка. — Рокси, я надеюсь, это ты меня переодела? — с лёгким беспокойством поинтересовалась Гермиона. Эльфа утвердительно кивнула и спросила, стоит ли ей открыть дверь. Гермиона заметалась, совершенно не представляя, стоит ли ей появляться в таком растрёпанном виде перед мистером Малфоем-младшим, или аристократы всегда выглядят безупречно? Стук повторился. Гермиона в панике залезла под одеяло по самую шею и тонким от волнения голосом крикнула: — Войдите! В комнату ввалился — по-другому и не скажешь — довольный Малфой. В отличие от вчерашнего парада моды на нём были обыкновенные синие джинсы и не заправленная рубашка с небрежно расстёгнутыми пуговицами ворота. Это никак не вязалось со всем произошедшим вчерашним днём, да так, что Гермионе начало казаться, будто всё это ей приснилось. Или снится до сих пор. — Привет соням! Поделись, как это ты умудрилась проспать больше половины суток? — доброжелательно спросил Драко, присаживаясь на край кровати и совсем не обращая внимания на растрёпанный вид Гермионы. — Сколько?! — схватилась за голову Гермиона, вызывая этим смех Малфоя. — Вижу, ты и сама в шоке, так что вопрос отпадает, — усмехнулся он. — А вот у меня есть один. Скажи, что это вчера такое было и где сегодня твоя парадная мантия? — менторским тоном сказала Гермиона, решив, что не отстанет от Драко, пока тот всё не выложит. — Тебе понравилась моя мантия? Так и быть, могу подарить на память, — как обычно принялся дурачиться Малфой, но Гермиона только сильнее свела брови. На Гарри с Роном такой метод всегда действовал, но не на этого самоуверенного типа. — Да ладно, я бы всё равно сказал. В общем, это такая… ммм, даже не столько семейная традиция, сколько бережное оберегание семейного уюта. Мы не пускаем в свою жизнь посторонних людей и тех, кого плохо знаем, — а для родителей ты, конечно же, новый человек — поэтому как бы прикрываемся маской показушности и всем тем, о чём пишут про нас в газетах и говорят люди. Они просто не прошли на следующий уровень, так сказать, чтобы лучше узнать нас. Это что-то вроде проверки, — объяснил Малфой. Гермиона побагровела от ярости и, схватив подушку, треснула ею противного Малфоя по голове. Значит, это всё было тщательно спланировано и сыграно, а она ничего об этом не знала и вела себя наверняка, как идиотка? И этот змей ей ничего не сказал! — Ты!.. Ты… Мог бы предупредить меня об этом кошмаре! Да ты не представляешь, что я испытала вчера! — продолжая мутузить тоже красного, но от смеха, Малфоя, ярилась Гермиона. А тот от хохота повалился на кровать, вяло прикрываясь руками от ударов подушкой. — Прости, я не мог, такой был уговор с родителями, — Малфой еле успел вставить одну фразу, когда Гермиона, устав махать подушкой, немного успокоилась, но всё равно была немного обижена. Первая вспыльчивость прошла, и теперь она понимала, что злиться надо не на Драко, а на мистера и миссис Малфой, или даже на их предков, придумавших такую проверку, но Гермионе не представлялось это возможным. Что, она пойдёт и накинется с подушкой и воплями на чету Малфой? Это даже звучит нелепо. — А весь этот перебор с украшением холла и обеденного зала — тоже постановка, иллюзия? — решила сменить тему Гермиона. — Нет, конечно, зачем каждый раз мучиться? — искренне удивился Драко. — Мы часто устраиваем приёмы в традиционном стиле аристократов, поэтому это наследие предков пришлось очень кстати. Но, по правде говоря, меня и маму тошнит от этой напыщенности, — поделился он. — А как же мистер Малфой? — А невозмутимость отца вообще трудно чем-то нарушить, — хохотнул Драко. — Ты одевайся, спускайся завтракать, Рокси тебя проводит. Родители-то уже поели, отец отправился заключать какую-то важную сделку, а мама решила отдохнуть и заняться вышивкой. У неё сейчас токсикоз…. ну, ты понимаешь, и ей с утра нехорошо, — сочувственно вздохнул Драко и вышел из комнаты. Всё ещё возмущаясь подобной непредвиденной проверкой, Гермиона в этот раз облачилась в то, во что не получилось вчера. В конце концов, даже если тут принято всем представительницам женского пола ходить в юбках, никто этого не увидит: мистера Малфоя нет, а миссис Малфой отсиживается в своей комнате. Рокси проводила Гермиону сначала в ванную комнату, а потом повела вниз, на завтрак. — Рокси, не беспокойся. Я помню со вчера дорогу, — не хотела лишний раз гонять домовушку Гермиона, но та замотала головой, аж уши затряслись: — Нет-нет, в кругу семьи и близких гостей хозяева кушают в другом месте, — этим эльфа заинтриговала Гермиону, непривычную к тому, что доме есть больше одного места для приёма пищи. У себя-то дома она с родителями редко кушала в большой комнате, в основном таская еду в комнату и наскоро поглощая её за интересной книгой, а тут… Впрочем, давно уже пора было привыкнуть, что их с родителями маггловский домик — не чета замку Малфоев. Рокси привела Гермиону в уменьшенную копию обеденной залы, только не так пафосно украшенную, да и стол был покороче, как раз на небольшую семью, и в целом создавалось более уютное впечатление, чем вчера. За столом уже вовсю уплетал за обе щеки оладьи с вареньем Драко, не выдержав близившейся голодной смерти, не иначе. — А как же аристократичные манеры и аккуратное поедание пищи? — подначила его Гермиона, присаживаясь рядом. — К фёрту, ффера хфатило! — с набитым ртом возмущённо сказал Драко, через весь стол протягивая руку за круассаном. Гермиона такого бескультурья уже не могла сдержать и сама подала Малфою тарелку с французскими булочками. — И теперь, ты сполна отыгрываешься за вчерашнее, потому как я не замечала, чтобы ты в Хогвартсе так запихивал в себя еду. Это больше подходит Рону, — утвердительно сказала Гермиона. — Ты наблюдала, как я ем в школе? — с трудом проглотив еду, смутил Гермиону Малфой. Та буркнула что-то невнятное и, покраснев, увлечённо стала накладывать оладьи на тарелку. В целом же сегодняшний завтрак прошёл куда лучше, чем вчерашний обед. И Гермиона могла только гадать, какими настоящими окажутся мистер и миссис Малфой, когда они вновь встретятся в этом большом доме. — После завтрака сразу в библиотеку? — Гермионе не терпелось уже посмотреть, насколько велика библиотека Малфоев, сколько в ней книг, в том числе и тех, что в Хогвартсе находились в Запретной Cекции без единого шанса их прочесть, ну и больше всего — найти информацию, которая поможет спасти Гарри. — А как же посмотреть дом и территории Малфой-мэнора? — немного расстроено протянул Драко, но Гермиона списала это на то, что он пытается оттянуть общение с книгами. — Потом, всё потом, — запихнув в себя последний кусок оладьи по примеру Малфоя, который только что сама не одобрила, Гермиона вскочила с места и торопливо потянула Драко за рукав. Тот лишь тяжело вздохнул и наигранно недовольно пробурчав: — Когда дело касается книг и знаний, ты невыносима, — позволил утянуть себя из столовой, как мысленно назвала комнату, где они завтракали, Гермиона. В библиотеку пришлось идти в другое крыло замка и на третий этаж, так что заодно Гермионе удалось почти полностью увидеть замок изнутри, за исключением верхних этажей. Библиотека же… Гермиона никогда не видела столько книг, собранных в одном месте: ни в одном книжном магазине, ни в библиотеке Хогвартса, ни даже, пожалуй, в Британской библиотеке, второй крупнейшей в мире. Библиотека Малфоев занимала половину всего третьего этажа замка, а книжные стеллажи, казалось, терялись под потолком. Как зачарованная, Гермиона стояла в дверях с открытым ртом, поражённая до глубины души, а подсознательно уже прикидывая, сколько книг успеет прочитать за каникулы, пока гостит у Малфоев, если не будет выходить отсюда круглые сутки. Хотя нет, круглые сутки ей не позволит тут торчать ни сам Драко, ни его родители. Кроме того, кучу книг придётся просмотреть очень бегло, ведь здоровье Гарри превыше всего. Жизнь так несправедлива! — Поражена? — Драко, видимо, предвидел такую реакцию. Да и сложно было её не предвидеть, пообщавшись с Гермионой хотя бы один день. — О-фи-геть, — по слогам выговорила обычно всегда культурная Гермиона и, выйдя из состояния прострации, бросилась по проходу между стеллажей, с безумной скоростью пробегая глазами названия на корешках книг. Многие фолианты стояли вообще без названий. А на самых верхних полках были книги, от которых за ярды веяло магией. Темномагические ли это были фолианты или нет, оставалось только догадываться — эта магия пугала, отталкивала желание взять книгу в руки. Драко же с понимающей улыбкой шёл следом и не пытался как-то остановить это безумие. И правда, Гермиона быстро сдалась, не оббежав и половину библиотеки, вспомнив истинную причину их здесь нахождения. — Так, список у тебя? — вновь вернувшись к деловому тону, она развернулась к Малфою. Тот жестом фокусника вытащил сложенный вчетверо пергамент из кармана джинсов и отдал Гермионе. Быстро просмотрев список, — а просматривать было особо и нечего, список не доходил даже до середины листа — она подняла возмущённый взгляд на Малфоя: — Это что, всё? Из вот этого, — она круговым движением руки показала пространство библиотеки, — ты выбрал всего десять книг? Малфой хмыкнул: — Поверь, большинство находящихся в этой библиотеке книг не помогут спасти твоего драгоценного Поттера, скорее, подскажут тысячу и один способ, как убить его. Тебе побыстрее, или чтоб помучился? — язвительно спросил он. — Хм, ладно. С чего начнём? — на мгновение потерям самоуверенность, Гермиона решила побыстрее приступить к делу. — Вот с этой, — Драко уверенно ткнул пальцем в название «Самые распространённые порчи и проклятия». — Думаешь, его не только отравили, но и прокляли? — ужаснулась Гермиона. — Всё может быть, — задумчиво отозвался Драко и крикнул: — Тротти! «Ещё один домовик?» — подумала Гермиона перед тем, как эльф появился в библиотеке с характерным хлопком. У этого эльфа от других было отличие: его наволочка была подпоясана верёвкой, за которую на цепочку была подвешена миниатюрная щёточка для пыли. Видимо, это был местный библиотекарь, а щёткой он смахивал пыль с книг. — Принеси нам вот эти книги из списка, и «Порчи и проклятия» положи сверху, — распорядился Драко, и, поклонившись, эльф умчался выполнять поручение. Пока Гермиона боролась с собой, решая, что для неё сейчас важнее: изучить эти десять книг или всё-таки провести с Малфоем серьёзную беседу по поводу рабовладельчества, Тротти уже вернулся, нагруженный книгами так, что его макушки не было видно за ними. — Тротти рад услужить молодому хозяину, сэр! — сдавленно пропищал эльф из-за стопки книг. — Отнеси их на стол в читальный зал, мы скоро подойдём. И сделай два чая, — новые приказы сыпались из Малфоя, как горох. Тут Гермиона приняла решение, поводом к которому послужила душераздирающая картина сгибающегося под весом книг эльфа. А книги были все сплошь тяжеленные фолианты, один из которых сама Гермиона подняла бы с трудом! — Малфой, я понимаю, что чистокровные давно привыкли использовать домашних эльфов в качестве бесплатной рабочей силы, но это неправильно! Во всём мире уже давно отменили рабский труд, и пора и вам взглянуть на это глазами современного человека. Это ужасно, отвратительно, бесчеловечно использовать таких крошечных беззащитных созданий ради своего блага… — Гермиона чувствовала, как от обиды за эльфов на глаза начинают наворачиваться слёзы, но запретила себе плакать перед Малфоем. Тот же, как ни странно, с непроницаемым выражением лица выслушал Гермиону и потом заговорил: — Выговорилась? А теперь позволь кое-что прояснить тебе. Ты магглорождённая и не знаешь некоторых особенностей магического мира, а наши преподаватели не стремятся что-то объяснять, кроме учебной программы… — Ты попрекаешь меня моим происхождением? — изумлённо спросила Гермиона. Нет, конечно, это было не ново слышать из уст Малфоя, но за последнее время она, признаться, отвыкла от оскорблений с его стороны. — Не перебивай, пожалуйста, — вежливо, но холодно, как тогда после того, как Гермиона узнала о наказании Паркинсон, отозвался Малфой. — Так вот, тут и не пахнет никаким рабским трудом, о котором ты говоришь. Поверь, многие семьи, имеющие домовиков, обладают куда более высокими моральными ценностями, чем приписывают моей семье, и даже чем ты обладаешь сама. Но они знают историю — не ту, которую пишут пресловутые сторонники Светлой стороны, а подлинную, насколько это вообще применимо к тому, что было века и тысячелетия назад. Так вот история гласит, что эльфы, обладая собственной неповторимой магией, не подчиняющейся законам магии человеческой, имели одну неприятную особенность своей магии. Она имела свойство выходить из-под контроля, причиняя вред её владельцам. Дело в том, что, как ты заметила, эльфы обладают хрупкими телами, которыми их наделила природа, дав в компенсацию практически всесильную магию. Несоответствие физического и магического проявлений эльфов привело к тому, что магия оказалась сильнее тел. Дух силён, а плоть слаба, как говорится. Поэтому эльфы пошли на сделку с магами, добровольно отдав себя в услужение людям, в то время как те, связав себя с эльфами, смогли держать их магию в узде. Ты не замечала, что не все магические семьи держат эльфов? Почему те же чистокровные Уизли не имеют такого домашнего помощника, хотя с их численностью это бы здорово помогло вести хозяйство? — проникновенно посмотрел на Гермиону Малфой. Та же призналась, что никогда не задумывалась об этом. — Чистокровные рода не зря бережно хранят и чтят свои семейные секреты, свою родовую магию. Те, кто не пронёс через поколения эти тайны, ослабли магически, не сохранив самого важного секрета: как связать магию своего рода с магией домашних эльфов. Без этой связи смысла в договоре не будет, и магия эльфов будет также медленно их убивать. Конечно, есть некоторые помешанные на рабовладении маги, относящиеся к своим эльфам, как к скоту. Но я считаю, что мы имеем право давать им приказы и распоряжения. Договор действует на обе стороны. Так что сама решай, что лучше для эльфов: быть на побегушках у магов или умирать от своей же магии, — закончил речь Драко. Да, его слова были где-то жестоки, где-то ужасны, но Гермиона и правда такого раньше не слышала. Поэтому посмотрела на Малфоя недоверчиво: — С чего мне знать, что ты не врёшь, пытаясь оправдаться? — Малфой презрительно фыркнул. — Я вроде не давал тебе повода усомниться в моих словах. Но вижу, что ты больше веришь книгам, чем людям. Похвально, с одной стороны, но знай, что и книги могут врать, — Малфой явно намекал на вчерашние слова своего отца о Дамблдоре. Ведь именно книги, как одна, нахваливали Великого волшебника. Видя, что недоверие Гермионы не пропадает, Драко закатил глаза к потолку, вздохнул и снова позвал Тротти, попросив на этот раз принести «Правдивые истории магических народов». Эльф обернулся быстро, таинственно сияя глазами: наверняка слышал их с Гермионой разговор. Приняв достаточно потрёпанную временем книгу из рук домовика, Малфой раскрыл её сразу на верной странице, да и книга сама там раскрывалась из-за того, что её часто читали в этом месте. Сунув книгу Гермионе под нос и ткнув в нужную строчку пальцем, Драко недовольно посматривал на Гермиону. А она сосредоточенно перечитывала в литературном и более подробном изложении всё то, что ей сказал сейчас Малфой. Глаза бегали по строчкам с сумасшедшей скоростью, и вскоре параграф, посвящённый Договору «О добровольном отказе от прав» был прочитан. Нахмурив брови, Гермиона посмотрела на обложку, где были указаны название и автор книги. — Странно, я не помню этого автора. Почему же тогда нам в школе не говорили об этом на Истории Магии? Я слушала все лекции профессора Биннса, — с вызовом сказала Гермиона. — Историю пишут победители, как я уже и сказал. Это тешит магам самолюбие — считать, что никто им не указ, что любой народ они могут подчинить и держать под контролем. Это бы пошатнуло их власть в магическом мире, который состоит не только из людей, если бы они признали, что эльфы сами пришли к ним просить о помощи, что эльфы — да вообще кто-то! — обладают куда более могущественной магией, чем волшебники. Конечно, сейчас так считают далеко не все маги, просто истина уже забылась, затерявшись в веках. Эта книга, которую ты держишь, существует в единственном экземпляре, написанная отважным историком, моим далёким предком. Собственно, поэтому она и оказалась в этой библиотеке. К сожалению, самые отважные и правдивые историки остаются для своей же истории безымянными, — грустно закончил Драко. Гермиона же подумала, что в его словах есть доля правды. Значительная доля. Может, он на самом деле прав? И силы Света не такие уж и светлые? — Допустим, я поверю в это, пока что. Но не надейся, что я не буду искать способ проверить эту информацию, — Гермиона сдалась, но правду других людей она всегда принимала с трудом. — О, я и не сомневался, — улыбнулся Драко. — Именно за эту твою скрупулёзность в деталях я тебя и уважаю, — под скептическим взглядом Гермионы, который так и кричал: «Да ну?», Малфой жестом показал ей следовать за ним, и через некоторое время они вышли в просторный зал, огороженный стеллажами от входа в библиотеку. Гермионе почему-то представился лес с поляной в нём — так выглядел зал в окружении книжных шкафов-деревьев. В зале на одном из трёх столиков уже ровной стопкой стояли принесённые Тротти книги, а также две чашки с чаем и различные сладости и печенье на блюдце. Драко с размаху плюхнулся в кресло и пододвинул к себе тарелку со вкусностями. Гермиона же взяла верхнюю из стопки книгу, рассказывающую о самых разных порчах и проклятиях. С каждой просмотренной страницей её глаза расширялись от ужаса всё больше. И было от чего! По сравнению с большинством описанных там проклятий Круциатус казался неумелой щекоткой. Проклятие, заставляющее внутренности человека сначала гнить внутри, а потом выходить через рот; порча, при которой сквозь кожу очень медленно лезут здоровенные шипы, а в конце они вылезают через глаза; Проклятие, от которого кожа человека каждый день по сантиметру выворачивается наизнанку… От такого Гермиону чуть саму наизнанку не вывернуло, и под понимающе-насмешливым взглядом Малфоя, поедающего уже пятое печенье, она закрыла книгу. Пришлось посидеть минут пять, чтобы полностью сдержать рвотный позыв, но Гермиона чувствовала, что эти слова и картинки, в подробностях нарисованные «добрым» художником, никогда не выйдут из её головы. — Я думал, ты покрепче окажешься, — нарочито растягивая слова, — теперь Гермиона знала, что он делает это специально — отозвался Малфой. — Понимаешь теперь, почему и половины из этого нет в Запретной Секции Хогвартса? — Гермиона ничего не ответила, только молча сглотнула. — Мне кажется, тут нет ничего подобного случаю Гарри, — тихо пробормотала она, потянувшись за следующей книгой. — О, подожди, я же не зря выбрал для нас этот сборник, — Драко открыл фолиант вновь и быстро пролистал примерно до середины. — Вот, это здесь. Да не бойся, самое страшное ты уже прочитала вначале, — усмехнулся он. Гермиона опасливо взглянула на предложенную страницу и вроде ничего пугающего не обнаружила. Целый разворот был посвящён проклятиям с красивым проявлением, но со страшными последствиями. Например, при одном из них с красивым названием «Чёрная Орхидея» на теле человека прорастали цветы, не приносящие никакой боли, кроме некоторых физических неудобств, но как только лепестки цветов облетали, человеку умирал в страшных муках. По сияниям и свечениям тоже было несколько проклятий, но что-то да не соответствовало действительному состоянию Гарри. При одном проклятии он должен был умереть уже через двенадцать часов после того, как его прокляли, при другом – быть невосприимчивым ко всем заклинаниям и ядам… Но в одном все проклятия сходились: свечение начиналось сразу после того, как жертву прокляли, а Гарри начал сиять только в Больничном Крыле. Разве что кто-то проклял его там. И Гермиона с Драко приняли бы этот вариант, если бы нашли проклятие или порчу, которые полностью бы сходились с тем, что они наблюдали у Гарри. — Ничего нет, — расстроено произнесла Гермиона, дочитав последний абзац по «красивым» проклятиям. — Тут точно больше ничего похожего нет? — Я не помню эту книгу наизусть, просто припомнил, что в ней было что-то похожее на сияние Поттера. Но ты можешь проверить, — предложил Драко. — О-о-о, нет, — отпрянула Гермиона. — Спасибо, мне и вначале хватило, — как по заказу, перед глазами вновь промелькнули детально описывающие последствия самых страшных проклятий рисунки. — Ну, тогда посмотрим вот эту книгу, — легко согласился Малфой и снял со стопки следующий фолиант. Они просидели в библиотеке до самого обеда, просмотрев почти все книги из списка, и ничего не могли найти. Встречалось что-то похожее, но редко. Сначала Гермиона подумала, что они просто не там ищут, но постепенно в голову закрадывалась мысль, что и в библиотеке Малфой-мэнора они ничего не найдут. Может, случай Гарри уникален? Ведь он уже сам по себе — единственный в своём роде человек, сумевший остановить Смертельное проклятие. Может, спустя годы это оно так на него действует? Мысли и процесс чтения были прерваны появившимся в читальном зале домовиком Офелием. — Мастер Драко, юная леди, время обеда, — со всем присущим ему достоинством доложил домовик. — Угу, передай другим, чтоб сюда принесли, — махнул рукой Драко, так и не отрываясь от очередного фолианта. — Прошу прощения, мастер Драко, но вернулся ваш отец, он желает видеть вас и вашу гостью, — на этом Офелий поклонился и исчез. Малфой нехотя поднялся из кресла и потянулся, разминая затёкшее от долго сидения тело. — Что с ним не так? — почти риторически спросила Гермиона, имея в виду эльфа, который на фоне остальных малфоевских домовиков вёл себя действительно нетипично. Драко лишь беспечно пожал плечами, направляясь в сторону выхода из библиотеки. *** На обед спустилась и миссис Малфой, бледнее обычного, но всё же она улыбалась. Переодевшийся с дороги мистер Малфой уже сидел за столом и поглощал еду с не меньшей скоростью, чем за завтраком его сын. Правда, в отличие от Драко, он тут же замедлился, едва заметил вошедшую в столовую Гермиону. Вся семья Малфоев, кажется, действительно предпочитала принимать пищу в более скромной обстановке. — Здравствуйте, Гермиона! Могу я вас так называть? А вы можете звать меня Люциус, — улыбаясь, почти как псих, лорд Малфой помахал Гермионе рукой. Нет, она, конечно, понимала, что после всей этой актёрской игры, достойной большой сцены, от четы Малфоев и в особенности от лучше всех игравшего лорда Малфоя можно ожидать чего угодно, но это был совсем перебор, вызывающий разрыв шаблона. — О, Мерлин, — прошептала Гермиона, понимая, что ей предстоит второй день знакомства с Малфоями. Как будто одного было мало. — Нет, это форменное безобразие! — мистер Малфой, то есть Люциус продолжил, кажется, давно начатый разговор. — Организовать встречу на полдня и не предложить будущему партнёру даже чашку чая! Я бы отказался иметь с этим господином Мюрреем какие-либо дела, если бы он не был таким выдающимся артефактологом, можно сказать, единственным в своём роде. Ах, как же мне хотелось бы заполучить всю его коллекцию редких и мощных артефактов… — Люциус мечтательно закатил глаза, задумавшись о своём. — Дракусечка, милый, тебе налить овощной супчик? — а вот и миссис Малфой раскрылась с ещё более приторной стороны. Гермиона прыснула в кулак от такого обращения к уже почти взрослому сыну: с ней самой родители даже в детстве так не разговаривали, хоть она тоже — единственный ребёнок в семье. Может, это беременность так влияет на женщин? Гермиона в будущем не хотела бы оказаться такой, когда сама решит обзавестись потомством. — Мама, я же просил не называть меня так… — Драко смущённо покраснел, что было отчётливо заметно на его аристократическом бледном лице, но суп всё-таки взял. По сравнению со вчерашним в столовой царила настоящая семейная атмосфера, что нравилось Гермионе куда больше. Теперь было видно, что Малфои действительно любят членов своей семьи. Гермиона порадовалась за них и одновременно позавидовала: её родители с самого детства дочери много работали, поэтому редко удавалось посидеть в кругу семьи, вот так тепло пообщаться. — Ну, Гермиона, как вам нравится в Малфой-мэноре? — оставив пустую тарелку и сложив ладони под подбородком, уперев локти в стол, поинтересовался Люциус. — Здесь очень красиво, но, честно говоря, сегодня мне тут нравится куда больше, чем вчера, мистер… Люциус, — с виноватой улыбкой призналась Гермиона, произнося непривычное имя лорда Малфоя, которым не называла его даже в мыслях. — Простите нас, Гермиона, за то, что были вынуждены ввести вас в заблуждение — это лишь дань традициям, не более того. К тому же, это было очень весело, — в глазах Люциуса появился озорной блеск, и Гермиона почему-то тут же представила этого солидного мужчину скачущим на детской палке-лошадке с игрушечной шашкой наголо. Картинка была крайне психоделична. — Да, я понимаю. Драко мне всё уже объяснил, — кивнула головой Гермиона. — Итак, чем же вы занимались всё утро, предоставленные сами себе? — Гермиона не поняла, на что намекает мистер Малфой, но всё равно сказала правду: — Сидели в библиотеке… — КАК в библиотеке? — кажется, на лице Люциуса отобразилась вся гамма чувств: шок, недоверие, ужас, паника. Гермиона было заволновалась, что они сделали что-то ужасное: может, в библиотеку нельзя было заходить не членам семьи Малфоев? Но всё оказалось проще. — Вы могли погулять по саду — он, конечно, зимой совсем не так хорош, как весной и летом, но всё же. Сходить в конюшню и покататься на лошадях, в крайнем случае, дом посмотреть! Сын, я недоволен тобой! Зачем ты в первый же день повёл нашу гостью в библиотеку? — строго сдвинув брови, Люциус взялся за воспитательную работу Драко. — Мистер Люциус, у вас просто великолепная библиотека, и это, скорее, я затащила туда Драко, — попыталась спасти положение Гермиона. Кажется, мистер Малфой немного оттаял, но как-то с недоверием посмотрел на Гермиону: — Правда? Не знал, что вы так любите книги, Гермиона. И спасибо за похвалу, я горд тем, что могу похвастаться самым большим собранием книг в магической Британии, — просиял Люциус, гордо выкатив грудь колесом. — Но позвольте поинтересоваться, что же вы с Драко так долго искали в библиотеке? Гермиона с Драко переглянулись, как бы без слов между собой решая, стоит ли говорить правду. Драко едва заметно мотнул головой из стороны в сторону. — Ой, мистер Люциус, нам на каникулы задали столько домашней работы! Вот, решили сразу взяться за дело, — с совершенно невинной улыбкой соврала Гермиона. Да уж, с каждым разом ей даётся враньё всё лучше, что не может не вызывать тревоги. — Что же, это весьма похвально, — благосклонно заметил Люциус. — Так, весь оставшийся день я свободен. Может, прокатимся на лошадях? — в предвкушении потёр руки мистер Малфой, поглядывая то на Драко, то на Гермиону, которая немного приуныла от такой перспективы. Конечно, научиться ездить верхом очень хотелось, но у них были другие более важные дела. На этот раз положение спас Драко: — Отец, мы бы с превеликим удовольствием! Но, к сожалению, Гермиона меня съест, если мы не успеем сделать уроки. К тому же она начнёт выедать мозг всем вокруг тем, что мы впустую тратим время, — приторно тяжело вздохнул Малфой, но Гермиона всё равно внушительно ткнула его в бок, возмущённая такой своей характеристикой. — Милый, твоя подруга абсолютно права, — с умилительной улыбкой подала голос миссис Малфой. — Люци, помнишь, как в школе я тоже всё пыталась усадить тебя за учебники? Ах, мне тогда казалось, что это будет просто катастрофа, если мой будущий муж будет необразованным неучем… — пустилась в воспоминания миссис Малфой, тихонько посмеиваясь. — Да, дорогая Цисси, но, как видишь, твои опасения были напрасны: твой муж — не только весьма умный мужчина, но и очень красивый и обаятельный, — самодовольно протянул Люциус, приобнимая жену. Пока чета Малфоев была занята друг другом, Драко с Гермионой под шумок выскользнули из-за стола, чтобы продолжить изучение книг в библиотеке. *** — Твои родители так сильно любят друг друга, — заметила Гермиона по пути к библиотеке. — А что, у тебя были сомнения по этому поводу? — изумился Драко. — Ну, если честно, я думала, раз в чистокровных семьях родители сами выбирают пару своим детям, то ни о какой любви речи быть не может, — пожала плечами Гермиона. — Ну, отчасти ты права, конечно. Во многих семьях ребят со Слизерина нет той тёплой семейной атмосферы, что есть у нас. И, конечно же, даже мои родители были помолвлены чуть ли не до их рождения. Но им просто повезло: выбор их родителей совпал с их собственным. Они дружили с самого детства и всегда хорошо ладили, а романтические чувства появились между ними на последних курсах Хогвартса, — пояснил Драко. Гермиона же задумалась, нашли ли уже мистер и миссис Малфой и Драко невесту, и если да, то как к ней относится сам Драко? Нет, конечно же, Гермиона не ревновала Малфоя к его возможной будущей жене, но немного переживала, будет ли в таком случае Драко счастлив в браке. — Я думаю, что это всё неправильно, так сводить людей без их участия, лишая выбора. Это пережитки прошлого, — снова взялась отстаивать чьи-то права Гермиона. — Тебе ведь тоже уже наверняка подыскали пару? Неужели ты относишься к этому спокойно, даже когда дело касается тебя? Драко хмыкнул: — Есть у них один вариант, но всё пока решено не до конца. Просто это несколько нетипичный случай, и они пока решают, что для них важнее: сохранение чистоты крови или будущего рода. Но если они остановятся на этом варианте, то снова получится, что их выбор совпадёт с моим, — таинственно улыбнулся Драко. Гермионе стало вдвойне интересно, кого же выбрали родители Малфоя, учитывая, что это была нечистокровная девушка, на что и намекал Драко. Было просто невероятно, что такие блюстители чистоты крови, как Малфои, чистокровные Мерлин знает в каком поколении, решили прервать многолетнюю цепочку традиции. А ещё где-то глубоко в душе Гермиону кольнуло, что Малфою нравится выбранная родителями девушка. Да кто же она такая? Запихав это чувство горечи подальше в себя, Гермиона решила спросить: — Что значит — что важнее: сохранить род или чистоту крови? — Да просто уже не осталось семей, с которыми мы не состоим хоть в каких-то, но родственных связях. Мои родители, знаешь ли, не дураки и не хотят, чтобы их будущий внук был генетическим выродком с физическими и умственными нарушениями, — отозвался Малфой, злясь на что-то. Но стоило только им вновь сесть за столик в читальном зале, как Драко стал сосредоточен и спокоен. Из всей стопки подготовленных перед завтраком книг осталась только одна. Гермиона не верила в чудеса — не в те, что происходили с ней в детстве, а потом оказались стихийными выбросами, и уж точно не в магию, которая давно стала привычной, а в происходящие без веских причин. Не было никакой причины, почему в последней книге должно найтись то, что они искали, если в девяти книгах до этого ничего подходящего не было. Всё-таки вероятность того, что нужная книга оказалась последней в списке и стопке, была один к десяти, что, конечно, не мало, но и не достаточно для единичного случая. Скептицизм Гермионы в этом вопросе оказался оправдан: очередное штудирование фолианта не дало результатов. — Почему мы искали только в проклятиях, порчах, сглазах, отравлениях, заклятиях, артефактах и иных магических воздействиях? — Гермиона задала вопрос, который долго её волновал. — А где же нам ещё искать? — удивился Драко. — Я и выбирал книги из расчёта на то, что это свечение неестественно для человека, а значит, было вызвано воздействием извне. Хотя, конечно, Поттер у нас вообще особенный мальчик, — Малфой гадко усмехнулся. — Ну не знаю… Вдруг это свечение изначально было заложено в нём, с рождения? Или это последствие их с Сам-Знаешь-Кем «встречи» в детстве Гарри, — предположила Гермиона. — В таком случае нам никогда не узнать причину его сияния, ведь это уникальный случай. Что касается изначальной предрасположенности: ты когда-нибудь замечала, чтобы Золотой Мальчик на самом деле был золотым? Вот и я нет, — задал риторический вопрос Драко. Гермиона промолчала, задумавшись. Должно же быть решение, хоть какая-то подсказка! Она просто ненавидела, когда не получалось решить какую-то задачу — это её дико злило. Но, в отличие от других людей, Гермиона не опускала руки, а стремилась к ответу всеми силами, подключала все свои умственные способности. Вот и сейчас она думала, что же они с Малфоем упускают? — Драко, помнишь, ты говорил про фамильные тайны и родовую магию? А что, если и у Поттеров были свои секреты? — внезапно осенило Гермиону. Привыкшая к тому, что у Гарри нет семьи, она не задумывалась, что когда-то его родители, собственно, были живы. — Нет, это исключено, — тут же категорично заявил Драко. — Не в обиду никому, но по традициям чистокровных родов фамильные тайны не передаются наследнику, если тот заключает союз с магглорождённым или полукровным магом, — видя, как насупилась Гермиона, он продолжил: — Это не имеет ничего общего с презрением магглорождённых, можешь так не морщиться. Просто обычно дети от такого союза не смогут обладать и половиной родовой магии, поэтому и смысла как бы нет передавать знания о ней. Так что Поттеры, по идее, должны были утратить своё фамильное волшебство, какое бы оно ни было, я уже молчу, что до нашего больного родовые тайны попросту бы не добрались, уйдя с его родителями в могилу, — Драко покачал головой. — Разве что… Да нет же! Или?.. Я сейчас! — Малфой резко поменялся в лице и куда-то рванул с места в карьер, исчезая за стеллажами. Даже помощью эльфа не воспользовался, так был взбудоражен пришедшей на ум идеей. Гермиона просидела одна не менее десяти минут, нервно топая ногой. Она успела подумать и что Драко заблудился в этом огромном пристанище книг, и что его захватили взбунтовавшиеся эльфы, решившие нарушить Договор, и что его съели книжные монстры… В общем, фантазия Гермионы не на шутку разбушевалась. Но запыхавшийся Малфой вернулся целым и невредимым, с таким здоровенным фолиантом в руках, что Гермиона невольно содрогнулась, представив, сколько он весит и сколько сил требуется, что его донести с дальнего конца библиотеки. — Вот! — сдувая со лба волосы, Драко скинул свою ношу на стол — тот аж затрещал под тяжестью книги. «Магические Рода мира» — гласило название, тиснённое золотом на обложке. Заинтересовавшись, к чему бы эта книга, Гермиона открыла было первую страницу, но Малфой резко пододвинул фолиант к себе и лихорадочно принялся что-то искать в нём. Гермиона никогда не видела Драко таким: возбуждённым, раскрасневшимся, с растрепавшейся причёской — он выглядел… настоящим, что ли, без всей этой нарочитой сдержанности, язвительности. Это нравилось Гермионе — ей всегда нравились искренние и откровенные люди. Она даже невольно залюбовалась, как Драко судорожно листает страницу за страницей и бормочет что-то нечленораздельное. — Нет… Не то, не то. Да где же… Должно же быть хоть что-то! Вот! Нашёл! — победно выбросив кулак вверх, Малфой придвинул к Гермионе книгу, чтобы та смогла прочесть небольшой абзац, посвящённый одному из родов: «Магический род Брайан-Эванс. Образован от могущественного рода О’Крисс кельтского происхождения. Период существования: 60 век до н. э. — наши дни 31 октября 1981 г. Родовая магия: Ангел Света (женская, реже мужская линия)». Ниже шла приписка от руки другим почерком, сделанная, судя по всему, совсем недавно: «Петуния Эванс (сквиб) и Лили Эванс (смерть)».