Записки карандашом

Рогозина нервно мерила шагами кабинет, почти не вслушиваясь в речь начальника, доносившуюся из телефона. — Олег Георгиевич, я все понимаю, но и вы поймите, — Галина присела на стул. — Там сын Селиванова. Где гарантия, что он не станет следующим? -… — Я поняла. Черт! — кинула трубку на стол. — Ну что там? — Круглов дожидающейся окончания беседы у дверей кабинета, заглянул внутрь. — Приказали тянуть время, а еще, чтобы мы отправили задержанного к ним. Подкаминский боится, что Боря может натворить глупостей. Кстати, где он? — С Оксаной в комнате отдыха. — Майский не звонил? — Сказал, что там все плохо, — Николай покачал головой. - Они у окон детей поставили, чтобы снайперы не могли работать. Еще сообщили, что школа заминирована. — Я не понимаю, а как они собираются уходить? — А может… — Не думаю, что они смертники, в любом случае школа, это случайный объект. — Значит у них должен быть как-то план. — Иван просмотрел все возможные подходы. Может канализация? Подвал, чердак или черт знает что еще? — Ищет. — Плохо. С последнего звонка прошло почти двадцать минут. — Думаешь они убьют еще одного ребенка? — А у тебя есть причины в этом сомневаться? — Галь, — на пороге появился Селиванов. — Что там сказали? — Его нельзя отпускать, — полковник покачала головой. — Но там же дети! Неужели какой-то преступник для них важнее? — Борь, мы не знаем, чего они хотят. Какую диверсию готовят. Пострадать может еще больше народа. — Ну да, 50 детей это мелочи! — Борь, успокойся пожалуйста, я делаю все возможное, — Галина подошла к нему. — Да нехрена ты не делаешь! Десять минут осталось! А если следующим будет Пашка? Тоже скажешь успокойся? Ну хотя да, что еще от тебя ожидать. — Борь… — Отпусти его! Галя, я умоляю тебя, — Селиванов опустился на колени. — Или давай я его выпущу, пусть сажают или расстреливают, плевать! Пожалуйста. — Борь, — Галина беспомощно посмотрела на Николая. — Мы что-нибудь придумаем, — майор потянул коллегу за руку, заставляя встать. — Галь, не доводи до греха, — Селиванов заглянул в глаза начальнице. Рогозина промолчала.