Предел ( Тихонов, Рогозина, Антонова)
30 мая 2018 г. в 15:06
Всему бывает свой передел. Предел боли, предел прощания, предел терпения. А что следует потом? Потом только пустота, беспредельная дорога во тьму, без предупреждений, без дорожных знаков, без памяти, без остановок. Бесконечная магистраль одиночества, а может и свободы, кто ведь знает. Словно грани одного ножа. Сломанные пределом, по избитым дорогам однажды промчится каждый, кто-то рано, кто-то позже. Но безвозвратно.
Ее взгляд направлен в никуда, белая столешница приковывает к себе слишком ярким пятном крови. Нет, не ее. Кого-то, кто был напротив. Кого-то, кого больше нет. Свет играет, то ярче, то тише. Словно пульс проводов. Ты смотришь на нее неотрывно, словно боясь шелохнуться. Сидишь на полу, порванный напульсник сжат в ладони. А кровь из разбитого носа уже успела высохнуть на губах. Так странно, что еще никто не подошел. Не попытался растормошить. Хотя, наверно им не до этого, Круглов скорее всего разбирается с начальством, с отчетами, тонны бумаг, которые майор так ненавидит, но еще больше ненавидит успокаивать, вытаскивать, отпаивать. Уж лучше с Майским сойтись в баре в соседнем подвале. Выпить 0,7 на двоих. А потом мериться с силами с уличными подростками, орать злобным матом. И разбивать костяшки о забор. А потом курить сидя на влажном и грязном бордюре. Встретить утро в дешевом отеле, с новой безымянной подругой.
Она молчит, а ты считаешь пульс проводов. Скоро должна прибежать Валя. Она не может не прийти, она наверно единственная, которая еще верит, еще не серая. Еще за этой гранью, а не за той. И может поэтому вы так хватаетесь за нее, без слов, ледяными пальцами стискиваете и тонкие запястья и бесконечно тонете в лазурных глазах.
— Как ты? — хриплый, механический голос нарушает тишину. Ты дергаешься как удара, и словно уличный щенок смотришь на нее с низу вверх, настолько ярко ощущение… Что хочется повилять хвостом, которого, конечно же нет.
Она кивает не слыша даже ответа, а может ты ответил, просто не заметил или она прочла по глазам. Переводишь взгляд на ее руки, пальцы мелко дрожат, она ловит твой взгляд и до предела напрягает руки, но это не помогает, пальцы продолжают мелко постукивать по столешнице. Открываешь рот намереваясь что-то сказать, но сказать нечего и ты опять молчишь.
Слышен стук каблуков, в допросную влетает Антонова в распахнутом пальто и воздух вокруг вас словно меняется с ароматов ее духов.
— Галечка… — на выдохе с силой сжав ее дрожащие руки и заглядывая в глаза. — Ванька, — секундное обращение к тебе. — Господи, у тебя кровь, влажная салфетка касается твоего лица. — Ну как же вы так. — Галя, — и вновь ее пальцы легко касаются лица начальницы. — Сейчас родная.
Ты сжимаешь в руках салфетку с сладким запахом клубники и расслабленно улыбаешься, словно что-то отпустило. Валя… Валя, и есть ваш предел. И он пока еще не сломан.