Записки карандашом

Глаза слипаются. Зеваю, прикрыв рот ладонью. Черт, как же хочется спать. Бросаю тоскливый взгляд на бумаги, их еще слишком много. А ведь уже третьи сутки пошли. На секунду прикрываю глаза. Хорошо, спокойно и тепло. Тело начинает расслабляться, погружаюсь в сладкую дрему, но тут же выныриваю из нее. Спать нельзя, завтра совещание в министерстве, а у нас с этим делом полный провал. Усталый вздох, помимо воли слетает с губ. — Надо работать, — тихо приказываю сама себе. Да, старость не радость, на губах появляется усмешка. Раньше я легко работала сутки напролет, спала пару часов сна в неделю. — И отключалась на ходу, — услужливо подсказывает память. Качаю головой и беру в руки очередную папку. Буквы на бумаге теряют очертания, заворачиваются в сложные узоры и не хотят читаться. Жмурюсь, потираю глаза. Понимаю, что это не поможет. Медленно поднимаюсь, спина затекла от долгого сидения, и теперь каждое движение отдается болью в позвоночнике. Поморщившись, потираю поясницу. В голове туман, предметы в кабинете, словно опутаны голубоватым туманом. Перед глазами расплываются очертания двери. Иду к ней, придерживаясь за стену. В коридоре темно, а в лаборатории горит свет. Значит Тихонов, как и я, проводит ночь тут. Стучу по стеклянной стене. Иван вскидывает голову и смотрит на меня сонным взглядом. Жестом указываю на буфет. Он кивает и выходит в коридор. — Кофе? — подходя ко мне, интересуется парнишка. — Ну да, а то усну сейчас, — признаюсь ему. Голос какой-то хриплый. — Вы простудились? — смотрит на меня Тихонов. — Может, вам лучше домой поехать? — Какой дом, завтра совещание, — отрицательно качаю головой, и первой вхожу в буфет. — Налей кофе, — опускаясь на стул, прошу его. Иван кивает и почти мгновенно ставит передо мной кружку с бодрящим напитком. Подношу ее к губам и осторожно делаю глоток. Не чувствую вкуса, только легкую горечь. — Вань, а ты что не дома? — интересуюсь я. — Ведь все равно ничего нового. — А вдруг привезут, — зевает он. Улыбаясь, смотрю на него. Какой же он все-таки ребенок. Маленький и лохматый. По привычке треплю его по волосам. Он сонно улыбается и дует на горячий кофе. Неожиданно перед глазами все начинает плыть. Крепче сжимаю кружку. Пытаюсь удержать равновесие. — Галин Николаевна, — откуда-то доносится голос Тихонова. Его руки придерживают меня за плечо, не позволяя упасть. Опять завтра Валя будет ворчать, проносится в голове. Опираясь на Ивана поднимаюсь, он подводит меня к дивану, быстро раскладывает его. В глазах окончательно темнеет, и я проваливаюсь в бездну сна.