Записки карандашом

Уже месяц как ты ушла. Сижу в полутемной квартире, прокручивая в старенькой магнитоле одну и ту же песню, такую подходящую нам. Прости за бесшабашную природу, Весна. Поздняя в этом году, слишком долго было холодно. Может быть и это помешало. Хотя нет, ошибка во мне. Я не решился, а теперь потерял. Упустил тебя. С болью смотрю на твое фото, перед глазами твоя улыбка. Такая редкая, но столько в ней тепла. Глупо все получилось, опоздал. Эх, если бы знала, насколько мне дорога. А может, признаться? Поймешь ли? Примешь ли? За то, что руку не успел подать, А ведь тебе было больно, помню твои глаза. Опустошенный, уставший взгляд. Ты сидела на холодном полу, не моргая, смотрела в одну точку. Я мялся рядом, не мог подобрать слов. И не скрою, боялся, боялся твоей слабости. Потому что не привык видеть тебя такой. Выгоревшей и сломленной. Стоял за стеклом и просто смотрел на твои мучения. Так и не решился. Наверно и это было ошибкой. Нужно было войти, обнять, прижать к себе. Дать понять, как дорога. Но я оказался трусом, а ты сама справилась. Впрочем, как всегда. За то, что не умею просто плакать, Да я не плакал, тогда, когда даже ты не выдержала. Назвала меня бессердечным. На тех похоронах, винила меня. И в прочем была права. Моя вина. Может быть, я потерял тебя именно тогда. Потому что причинил боль, добил. Знаешь, я ведь потом долго стоял на коленях в церкви, молился за него. Каялся. Жалел, что в гробу оказался именно он, а не я. Может тогда, тебе было бы легче. За то, что не дарил тебе удач. Я всегда приходил к тебе с плохими вестями. И доставлял кучу проблем. Всегда. Ты устало потирала виски, выслушивая отчет о очередной неудаче. Наверно и это было ударом. Ты же не железная, я часто повторял это про себя, бывало и вслух. Ты каждый раз грустно улыбалась и тихо произносила «Прорвемся». Но с каждым годом блеска и уверенности в твоих глазах становилось меньше. Все реже была улыбка, все чаще безразличие. За то, что не успел сказать словами, Я должен был. Сказать, остановить. Черт! Какой же я все-таки идиот! Знал же, что не хочешь этого. Просто не хватило поддержки. Не хватило нужных слов, а я молчал. Как обиженный мальчишка сбежал от тебя. Вернуться бы. Я бы решился, клянусь. А тогда я думал о другом. Совсем о другом. А ты ушла, все той же уверенной походкой. Вот только глаз не поднимала, и плечи, были чуть опущены. Губами не коснулся алых губ, Как же я мечтал коснуться их. Чуть шершавых, очерченных темным контуром. Я ловил твое каждое слово. И мне не нужно было тебя слышать, чтобы понять. Хватало лишь движения губ. Я помню каждое движение, каждую, даже едва заметную морщину. Помню, как ты чуть прикусываешь губы, когда тебя охватывает азарт, или ты довольно улыбаешься. Помню, как ты сжимаешь их, когда сердишься. Как возмущенно приоткрываешь их. Жаль, что я так и не прикоснулся к ним. За то, что не встречал тебя цветами, Я никогда не дарил цветов. Никогда. Были какие-то сувениры, подарки. А цветов нет. Я не знал, какие ты любишь. Розы были бы слишком банальными для тебя. Ведь ты, не такая как все. Другая, а значит и букет должен быть соответствующим. Вот только, какие любит снежная королева? Именно так я называл тебя за глаза. Но, ошибался. Слишком сильно ошибался, и не мог подобрать цветов. И ночами вдруг давал тебе уснуть. Без теплых объятий, в неудобной позе. Ты засыпала, уткнувшись лицом в бумаги. А я лишь прикрывал твои плечи пледом. Нужно было отправлять тебя домой, но не думал про это. Не заботился, в этом тоже есть причина твоего ухода. Устала. Ты сильно устала за эти годы. От работы и от одиночества, ты — женщина и тебе тоже нужен кто-то, кто обогрет ночью и не даст уснуть. Будет целовать тебя, касаться обнаженных плеч и алых губ. Жаль, что я не стал этим человеком. Прости за то, что не умею танцевать я, Не умел, хотя как-то обмолвился про бальные танцы. Но никогда не любил это, тот единственный раз, ты сама меня позвала. А я неуклюже топтался рядом с тобой, боясь спугнуть счастливое мгновение. От тебя исходил легкий аромат вина, и горько-сладких духов. Я неловко держал тебя за талию, словно хрустальную. Путался в ногах и постоянно извинялся. Я хотел записаться на танцы, но не хватало времени, а теперь уж слишком поздно. Теперь уже не нужно. За то, что так стесняюсь повторить, Что лишь тебя люблю, дорогая, И лишь тебя хотел бы я любить… Лишь однажды я сознался. Само сорвалось, ты посчитала это моим бредом. Сжимала рану, и просила потерпеть. Умоляла молчать, и я умолкал, потому что не привык тебе перечить. Я должен был признаться тебе, потом. Повторять это вновь и вновь. Упасть к твоим ногам, заставить остаться. Кричать и плакать! Я должен был. Но не сделал этого, и теперь сижу, глядя на твое фото. Ты ушла, просто не выдержала. Тихо покинула офис, не глядя ни на кого. Слишком много ударов выпало на тебя, слишком много потерь. Просто сдали нервы. Просто и ты оказалась живой. Тебе было слишком больно. А мы, не смогли тебя остановить, поздно поняли. Не почувствовали. Привыкли, что тебе не нужна, помощь, привыкли, что со всем справляешься сама и помогаешь другим. Не доглядели, потеряли… Протягиваю руку к старенькой магнитоле, и вновь нажимаю пуск. Прости за бесшабашную природу, За то, что руку не успел подать, За то, что не умею просто плакать, За то, что не дарил тебе удач. За то, что не успел сказать словами, Губами не коснулся алых губ, За то что, не встречал тебя цветами, И ночью вдруг, давал тебе уснуть. Прости за то, что не умею танцевать я, За то что так стесняюсь повторить, Что лишь тебя люблю, дорогая, И лишь тебя хотел бы я любить…