Записки карандашом

— Вы провалили операцию! — крик раздается у самого уха. — Вы убили людей! От вас никакой пользы! Что же ты молчишь? Рогозина! Я к тебе обращаюсь! Ну что молчишь, полковник?! Признайся, что вы никчемные работники! Или снова будешь прикрывать своих ребят? — Захватчиков кто-то предупредил, — голос холодный и официальный, а внутри буря. Чувство вины с каждой секундой все глубже проникает в сердце. Все острее ее когти. Виноваты. Виновата. Не рассчитала, не поняла, не предугадала. А внешне спокойна. Как всегда. Выдержка. — Кто предупредил? — удар по столу. — Вы должны были это предугадать! В морге двадцать трупов, десять из них дети! Рогозина, они на твоей совести! Это ты их убила! Да ты никто после этого! — Товарищ генерал, — обвинения, как пощечина. Больно, ногти впиваются в ладони. Хочется заткнуть уши. Не слышать. Сбежать. — Я отстраняю тебя от должности, — шепотом. Но в гробовой тишине, словно гром. — Я лишаю тебя звания! — неожиданно. Криком. Близко, лицом к лицу. Мужские руки на плечах. Громкий треск ткани, погоны летят на пол. — Ты больше не начальник ФЭС! Ты больше не полковник! Вдох-выдох. Стук сердца громче. Ноги предательски слабеют. Из последних сил сдерживать слезы. Развернувшись, вперед к двери. К выходу. А за спиной тишина. Стук каблуков все быстрее, сумка в руке, забыв про плащ. Машина не хочет открываться, ветер бьет в лицо пылью. За руль, давя на газ. Одной рукой рвя пуговицы. Китель на заднее сиденье. Подальше. Чуть не столкнувшись с фурой, мчаться вперед. Дождь стекает по лобовому стеклу. Не включая дворники, не боясь аварии. Сжав губы. Скорость все больше, визг тормозов откуда-то сбоку. Наверняка чей-то мат. Хочется разбиться, но видимо еще время не пришло. Свернуть на проселочную дорогу. Движение тише, вдруг пешеход. Внутри струна, готовая вот-вот лопнуть. Вдох выдох. Осталось немного. Знакомые ворота. А на улице ливень. Захлопнуть дверь, войти во двор и рухнуть на колени. Завыть, дрожа. Дать волю слезам. Кулаками по земле. С силой, до боли. Не чувствуя. — Галя, — голос отца сквозь крик. Руки коснутся плеч, попытаться приподняться. Качать головой, не в силах успокоиться. — Поднимайся, — коротко, словно приказ. Руки горячие, очень. Мурашки по телу. — Галя! — Бессильно рухнуть на землю, заметив глаза, темно серые, как пасмурное небо. Рук коснутся руки. Потянут наверх, сожмут плечи. Поднимут руки. А сил нет. Просто плохо. Просто больно. Мягкий диван. Отец прижмет к груди, проведет рукой по волосам. — Успокойся, — тихо. Как в детстве. — Доченька моя. — Уткнуться в старый вязаный свитер, прикрыть глаза и погрузиться в темноту. _________________________________ Ехала в деревню, делать было нехер)