Записки карандашом

Как же пусто стало тут без нее. Похоже, ты потерял способность воспринимать цвета. Весь мир черно-белый. Белый, черный. И только её глаза на фотографии, голубые. Небесные. Как же тебе её не хватает. Мягких губ, золотистых локонов и весёлого смеха. Нет бесшабашных прогулок и поездок. Опускаешься на покрытые снегом качели и легонько раскачиваешься. Она их так любила. Словно ребенок, она, смеясь, взлетала к облакам. Она всегда хотела летать. Хотела в небо, теперь же ее мечта исполнилась. Только ты остался на земле. Качели скрипят, словно разговаривают с тобой. Соглашаются с твоими мыслями. Бред, наверное. Смотришь на небо и сильно отталкиваешься. Взлетаешь, но тут же вновь вниз. Это всего лишь качели. Старые качели. Тот день навсегда стал черным для каждого. Но особенно для тебя, и для неё. Никогда ты не забудешь эти страшные часы. Не забудешь широко распахнутых глаз начальницы, и слишком медленно летящий на пол ее телефон. - Валя, её похитили,- сказанная слабым шёпотом фраза, была для тебя подобно грому. Ты не мог поверить, что там она. Твоя Валя. Валечка, нежная, хрупкая синеглазка, которую ты любил. - Нет, это не она, ошибка,- ты кинулся к упавшему телефону. Сенсорный экран был покрыт трещинами, но тебе было наплевать. Лихорадочно ты набирал ее номер. Раз за разом. Абонент вне зоны действия сети. Четыре часа прошло с момента сообщения о похищении. А теперь тишина. И она пугает больше всего. Потому что тишина с каждой секундой убивает надежду. Каплю за каплей выпивает жизнь. - Глухо?- полковник подошла неслышно. Ты кивнул. Галина опустилась на стул, закрыла лицо руками. Ты смотрел на нее, и тебе захотелось ее ударить. Растормошить, заставить кричать и командовать. Она не должна была сдаваться. Не должна. Ведь всегда верила в лучшее, и если сдаться сейчас, то это будет означать конец всему. Конец Валечке. - Галина Николаевна, - женщина вздрогнула, услышав твой голос. – Ведь Валя вернется? Мы же ее найдем? - Ты молил, чтобы услышать положительный ответ. И в те секунды тебе казалось, что именно от этого будет все зависеть. От ее ответа. - Не знаю,- голос начальницы прозвучал сухо. Но слишком долго вы знали друг друга. Слишком ясной была боль в ее глазах, и ты понял, что она уже не верит в счастливое разрешение ситуации. И лишь последними остатками воли заставляет себя сдерживаться. - Не смейте так говорить!- ты рявкнул неожиданно громко. Схватил пальцами ее узкое запястье. – Не смейте! Слышите вы!- в ее глазах ты увидел испуг. Впервые, эти глаза с оттенком метала были наполнены страхом и отчаяньем. Ты стоял, не в силах отвести взгляд, и крепче сжимал пальцы. Слишком многое ты увидел тогда. Слишком глубоко заглянул ей в душу. В пустоту и бездну, что она прятала внутри. Морщины на ее лице казались тебе трещинами. Трещинами твоей жизни. Сердца. А бездна глаз затягивала тебя все дальше. В тот страшный мир, где нет красок и света. В страшный мир, именуемый одиночеством. - Вань, отпусти,- ее простая просьба вывела тебя из транса. И ты понял, что стиснул ее руку всеми силами. Разжав ладонь, ты заметил следы, на ее коже, которые вскоре превратятся в синяки. - Простите,- прошептал, одними губами. Она услышала. – Что будет, если она не вернется? – взглянул на Рогозину. Она, отведя взгляд, покачала головой. Ты понял, что женщина слишком измотана. Слишком растеряна, потеряна. И ответа не будет, и лишь опущенные плечи пугают, заставляя сжиматься сердце. И замирать, глядя на стрелки часов. Прошло еще два часа, прежде чем раздался еще один звонок. Уже на служебный телефон. И Круглов бледными губами сообщил, что в парке найдено тело. И документы Валентины Антоновой. Ты рассмеялся, не веря происходящему, а мир вокруг терял краски. Тонкие пальцы сжимали теперь твое запястье, прижимали к себе. А ты смеялся. Долго, громко, заливисто. Не верил. Не верил! Ее тело доставили к вечеру. Кровавое сердце расплылось на белой рубашке. Ты не мог оторвать взгляда от яркого цвета. Слишком яркого. На фоне черно-белого мира. А еще тебе запомнились ее слезы. Слезы сильной женщины, и сжатые в кулак ладони. Она не билась в истерике, как ты. И не бросалась с криками к телу. Нет. Она плакала беззвучно. Опустившись на холодный пол морга. А слезы скользили, падали на белый кафель. А ты стоял с перебинтованными венами и, не в силах оторваться, смотрел на эти капли хрусталя. Прошла та весна. И лето, и осень. И теперь ты сидишь под снегопадом и смотришь на темные окна вашей квартиры. Где вы были счастливы. Год. Ровно год. Звонит телефон в кармане. Ты знаешь, что это полковник. Она теперь часто тебе звонит. И ты четко представляешь, как она взволнованно поднимается с кресла, когда ты слишком долго не отвечаешь. - Со мной все в порядке,- пытаешься ответить как можно беззаботнее. – Я кофе купил, сейчас вернусь в офис. - Хорошо Вань,- в голосе облегчение. Бросаешь последний взгляд на окна. И бредешь сквозь сугробы в сторону офиса. Чтобы завтра вернуться вновь.