Записки карандашом

Устала, просто чертовски устала. Отдохнуть бы хоть немного. Тишина квартиры кажется сладкой мечтой. Еще чуть–чуть, уже почти дома. Звонок рывком врезается в сознание. Взгляд на часы, кто в такое время? Незнакомый номер. - Слушаю, - поднося трубку к уху. - Галина Рогозина? - и голос незнаком. - Я, а вы кто? - привычно, чуть резко. - Врач скорой, вашему отцу плохо, - слова звоном в ушах, руки непроизвольно выворачивают руль. Визг тормозов, глухой удар об бордюр. - Что с ним? - дрожа, ловя взглядом трещину на стекле. – Не молчите! - Прогнозов дать не могу, приезжайте в сороковую, - в голосе жалость.. Вдох-выдох, в трубке гудки, только не это. Папочка, пожалуйста, нет. С мольбой посмотрев на черное небо. Вдох-выдох, нарушив правило выехать на шоссе, сильнее давить на газ. Больница странно белеет в свете фонарей. Бегом к дверям приемного покоя, поскальзываясь на тонком льду. Охранник смотрит удивленно, удостоверение из кармана, не до церемоний сейчас. - Вам только что должны были доставить мужчину, - кажется, слишком громко. – Рогозин Николай Иванович. - В реанимации, - словно обухом, визгливый голос ночной дежурной. – Вам туда нельзя! Крик остается за спиной, прихватив халат, по темным коридорам, гулкий стук каблуков. - Женщина вы куда, - крепкие руки хватают за плечи. – Рогозина? - Да, что с ним? - не скрывая отчаянья и страха. – Что с моим отцом?! - Сердце, ничего конкретно вам сказать, увы, не могу, - качает головой, смотрит с сочувствием. – Если хотите, можете к нему. - Кивнув, медленным шагом в палату. - Папа! - серое, безжизненное лицо, скрытое маской . – Папочка, - сжав его холодную ладонь. – Ты нужен мне, слышишь? Нужен! Не бросай меня, пожалуйста. У меня ведь нет никого ближе тебя. Господи, папа, как же так? Почему ты мне не сказал, что плохо? Почему не позвонил? Не хотел тревожить? Я ведь не смогу без тебя. Хочешь, я брошу все? Службу, ребят, Москву. Хочешь, буду только рядом с тобой? Скажи, я сделаю все. Ты только скажи, только живи. Папа, - прижав его руку к своим губам. Тихая молитва, большего сделать я, увы, не в силах. Сотни тысяч раз одни и те же слова, только живи. Вновь звонок мобильного. - Я вас слушаю, Илья Ильич, - стараясь говорить спокойно. - Галь, помоги, Люба моя пропала, - в голосе боль и надежда. Бросив взгляд на отца. - Рассказывайте, - вниз по лестнице к выходу. Даже не заметила что рассвет. Все мысли об отце, служба такая привычная, кажется чужой. Скорее бы все закончить, силы на исходе. Проглотив таблетку, должна помочь. - Галина Николаевна, можно вопрос? - голос Вали проникает в измученное сознание. – Вы когда в последний раз спали? - А что?- чуть громко, не осознавая. - Галь, у тебя очень уставший вид,- во взгляде сочувствие, а мне как-то тошно. - Вот закончим дело, тогда отосплюсь, - морщусь, не люблю жалость. Не привыкла к ней. Развернувшись прочь, заметив как Антонова качает головой вслед. - Галина Николаевна, с вами все в порядке? - не сразу понимаю вопрос Андрея. - Все нормально, - голос звучит слишком слабо, чтобы убедить. - Может, кофе? - желание помочь. - Нет, - стараясь взять себя в руки. А перед глазами цветные круги. - А давайте я вам чайку принесу? С чем-нибудь сладким, для бодрости, - голос Оксаны полон заботы. - Не хочу, - улыбнувшись через силу. А мысли все об отце. Твердым шагом в сторону буфета. Коридор качается перед глазами, слабая попытка за что-то ухватиться, а дальше темнота. - Бедная Галина Николаевна, - голос откуда-то издалека. Оглянуться, чуть приоткрыв глаза. - Галя, ты как? - прохладная рука Антоновой на щеке. В глазах тревога. - Да нормально, - стараясь быть убедительной, ведь правда чуть легче. - Ты лежи, лежи, уже скорая едет, - чуть надавит на плечи. - Девочки, да не надо скорой, все нормально, просто голова закружилась, - стараясь не думать сколько была без сознания. - Ничего не нормально, - в глазах Вали упрек. – Лежи, - тихо вздохнуть. - Ну, я пойду, - Оксана, кивнув ,скрывается за дверью. - Галя, Галя, ты же сама врач, как ты довела себя до такого состояния? – прохладная рука Антоновой сжимает мою ладонь. - Да я все понимаю, - вздохнув, признаваясь. – Просто хотелось это дело скорее закончить, Илья Ильич так просил, - а голос все же слабый. – Ну, выпила таблетку, думала нормально будет,- даже тебе, Валюш, я не признаюсь, что проглотила за раз почти полпачки. - То что ты хотела, не имеет никакого значения,- тихо ворча. – Главное, результат, - указав на тонометр. – А в результате вот что мы имеем, гипотонический криз. Я сделаю тебе еще один укол, но все-таки я бы посоветовала тебе поехать в больницу. - Нет, не надо больницы, - качаю головой. Только самой туда загреметь не хватало. – Лучше укол. - Я и не сомневалась, что ты так скажешь, - в голосе Антоновой ирония. Звонок телефона, номер врача. Сердце пропускает удар. - Я вас слушаю, - молясь про себя. - Кризис миновал, ему лучше, - радость током по телу. - Лучше? - громко, с облегчением. - Да, - в голосе врача улыбка. - Спасибо, - сначала слабо, – спасибо, - уже громко. - Что там? - Валя заметила мое состояние. - Отца ночью в больницу забрали, прогнозы были самые разные, - говорю тихо. - А тут еще Илья Ильич, в общем,- замираю. – В общем, позвонили, кризис миновал. - Ну, слава Богу, - Антонова смотрит почему-то устало. – Эх, Галя, Галя. - Знаю, надо было ей позвонить, рассказать, может было бы легче. Еще некоторое время лежу, по настоянию Антоновой, затем возвращаюсь к обычным делам…