Записки карандашом

Ты входишь к ней с очередной папкой, и едва не падаешь, наступив на свои же шнурки. - Ваня! - она поднимает на тебя рассерженный взгляд. Ты невольно отмечаешь, что Рогозина, в последнее время, стала нервной и буквально из-за ерунды срывается на крик. - Простите, - тихо бормочешь подходя к столу. - Вот результаты. - Спасибо, - она вздыхает. Косишься на скопление кружек у монитора. Одна. две, три,четыре и пятая еще с недопитым кофе. Похоже, полковник побила твой рекорд, ведь еще три часа назад кружек не было. - Что-то не так?- она ловит твой взгляд и чуть усмехается. - Может вы отпуск возьмете? - неуверенно предлагаешь ты, готовый в любую секунду броситься к выходу, ну или под стол. - Тихонов, не лезь не в свое дело!- Галина бросает на тебя уничтожающий взгляд, заставляя невольно ежиться. Ваше молчание нарушает охранник с конвертом. Он передает его Галине и быстро уходит, не желая попасть под горячую руку. Отчего-то тебе становится тревожно, словно вот-вот произойдет что-то страшное. Полковник аккуратно вскрывает конверт и достает из него диск. Замираешь, вы давно уже привыкли, что на таких дисках нечего хорошего не бывает. Рогозина отчего-то медлит. В глазах явно проступает тревога. - Может остальных позвать? - ты лохматишь волосы. - Не стоит, - чуть помедлив произносит женщина. - Пока,- она аккуратно вставляет диск. Системник начинает тихо жужжать. И на экране открывается видеозапись, Галина переглядывается с тобой и запускает запись. Сначала нечего нет, кроме помех. Затем вам открывается комната с идеально белыми стенами и связанный человек посреди нее, сидящий к камере спиной. Рогозина напряженно вглядывается силуэт. Неожиданно, что-то вспыхивает, заставив вас вздрогнуть. Снова помехи, но до конца видео еще далеко. Полковник поднимается с кресла и почти вплотную подходит к экрану. Ты следуешь ее примеру. Новая вспышка и пленный оказывается у самой камеры. Рука в перчатке срывает с его лица детскую маску. Ты едва сдерживаешь крик, узнав в заложнике отца Рогозиной. Сама полковник все так же стоит, напряженно вглядываясь в лицо отца. Запись обрывается резко. Слишком. Галина, в миг обессилев, хватается за стол. Ты подталкиваешь к ней кресло и заставляешь сесть. Не отрывая от нее взгляда берешь телефон и набираешь Бориса. Слова вылетают из головы. - Рогозина, плохо, успокоительное, отец, - бессвязно повторяешь несколько раз, не замечая, что в трубке уже гудки. Уронив телефон, ты стискиваешь ее запястья. Но женщина словно не замечает тебя. Мутный взгляд мечется по кабинету, то и дело цепляясь за темный экран. Пальцы мелко подрагивают, слишком резко выделяется на щеках румяна, и губы на бледном лице кажутся почти черными. - Что случилось? - Борис, слегка хлопает начальницу по щекам. - Видео, - произносишь ты. - там ее отец. Мужчина, похоже обо всем догадывается. - Звони Круглову, - Селиванов с хрустом ломает ампулу. - Уходите, - ты не сразу понимаешь, что это произнесла полковник. Настолько слабым и безжизненным кажется тебе ее голос. - Галь? - Борис сжимает ее руку. Но женщина вырывает и резко вскакивает, роняя со стола кружки. - Уходите! - ледяной тон и безумие в глазах. Ты пятишься к выходу и наталкиваешься на майора. - Что случилось? - Круглов смотрит на Галину. - Идемте, - ты ведешь Николая в лабораторию, надеясь, что Борис справится с полковником. Николай Петрович молча ждет окончания записи, с ненавистью прожигая монитор. - Вань, ты можешь что-нибудь вытащить? - голос полковника разрезает тишину, словно скальпель. На ее лице нет и намека на чувства и ты можешь лишь предположить, что сейчас творится внутри нее. - Ничего, - качаешь головой. - Тут не за что зацепиться. - Плохо ищешь, значит! - ее голос эхом прокатывается по коридорам. - То не могу, се не могу! Правильно говорили, не бери на работу уголовника. Хотя и остальные не лучше. Ты проглатываешь обидные, обжигающие слова. Понимаешь, что ее крик, это лишь попытка отгородиться от боли. Но от этого не легче. Ты всегда боялся, что она упрекнет тебя именно этим, и, вот, страх сбылся. Николай, пытается что-то ей сказать, но напрасно. Полковник уходит, резко развернувшись. - Я с Майским съезжу к дому ее отца, - сообщает майор. - Удачи, - набираешь номер Амелиной и просишь немедленно вернуться в офис. Труп вы находите на второе утро. Серое, сонное и туманное. Вы с Борисом стоите по обе стороны от Галины, готовые в любую минуту подхватить ее. Женщина странно улыбается. И это пугает тебя больше всего. Борис, уже набирает в шприц лекарство. Когда Рогозина начинает хохотать, дико, бессмысленно. Хохочет захлебываясь слезами. Хохочет, цепляясь за твой халат. Хохочет и бьет тебя по лицу. С силой отталкивает Бориса. Хохочет, упав на колени, в кровь расцарапывая кожу лица. Борису удается вколоть ей лекарство. Начальница вмиг теряет силы и безвольно оседает на пол. Селиванов подхватывает ее на руки и относит в комнату отдыха, ставит капельницу. Ты сидишь рядом, боясь оставить ее. Боясь, что все повторится. Похоже, ты еще долго не сможешь заснуть, вспоминая тот безумный блеск в родных глазах. Рогозина приходит в себя лишь к утру следующего дня. - Дай мне воды, - ее хриплый шепот, чужд. Ты протягиваешь стакан. Глупо спрашивать о самочувствии. Она опустошает стакан и садится на диване, обхватывает себя за плечи. Смотрит в пустоту, затем словно очнувшись переводит взгляд на тебя. Молчит. И ты молчишь. К обеду прибегает вернувшаяся с отпуска Валя. Ты оставляешь начальницу на нее, уверенный, что Антонова нужна полковнику как никто другой. В буфете слышно лишь тихое бормотание Валентины. Она же все сидит обхватив себя за плечи. В помятой рубашке и с растекшейся косметикой. Ты чувствуешь почти физическую боль, глядя как она угасает. Буквально тает на глазах. Сообщение от Круглова, что преступник убит во время задержания, тебя вовсе не удивляет. Галина же словно и не слышит, что злодей наказан. Аристов и Белая занимаются похоронами, боясь тревожить полковника. К вечеру Антонова увозит ее к себе. Еще одна бессонная ночь в лаборатории и ты сам едва не падаешь без сил. Амелина уже привычно наливает кофе, лишь качая головой. Во всей атмосфере офиса траур. Вы почти не разговариваете друг с другом. Лишь взгляды. В контору они не приезжают, и ты встречаешь Рогозину лишь на кладбище. Она стоит вдали ото всех, в черном платке. Смотришь на нее и понимаешь, что она уже не будет прежней. Никогда. Ты узнаешь и не узнаешь ее одновременно. Из нее словно вырвали жизнь, оставив лишь тень. Подходишь ближе. - Вань, прости меня, - впервые сегодня ты слышишь ее голос. - За тот крик в лаборатории. - Забудьте, - качаешь головой. - Я виновата, - она заглядывает в твои глаза. - Вань. - Я простил, - честно отвечаешь. - Сразу же. - Спасибо, - кивает. - Вы нам нужны, очень, - ты не хочешь говорить этих слов. Банальных, почти пошлых, неуместных. - Спасибо, - вновь повторяет она. И вдруг неожиданно крепко прижимает тебя к себе. Чувствуешь ее слезы. Она плачет тихо. Незаметно. Когда она разжимает руки, ты вновь видишь перед собой Рогозину. Вашу Рогозину, и только красные глаза говорят, что под броней бьется искалеченное сердце.