Записки карандашом

Ты крепко хватаешь его за плечи и рывком дергаешь на себя. Пуля пролетает перед твоими глазами словно в замедленной съемке. Ты падаешь на парня сверху. Захватчики мешкают. Ценный заложник. И тут доносится громкий хлопок. За секунды офис охватывает пламя. Откуда-то доносится взрыв, от удушающего дыма и едкого запаха плавящегося пластика невозможно дышать. Со звоном бьются стекла. Сквозь дым ты видишь спецназовцев и самого Подкаминского с ними. Генерал отчаянно кашляет, крича какие-то указания. Новый взрыв где-то в глубине. Все вокруг напоминает ад. Ты поднимаешься на колени. - Давай Галь! - Майский толкает тебя и с трудом поднимается. - Боря! - он нагибается к товарищу. Знаешь, что у Сергея перебита кость. И он не сможет даже идти, не то, что тащить товарища. Иван что-то кричит, пытаясь привлечь внимание спецов. Напрасно. Все они стремятся куда-то вглубь. Помогаешь Ивану подхватить Бориса, едва не падаешь под тяжестью его тела. Сергей вновь орет, зовя на помощь. Офис стремительно темнеет, а от жара уже нет возможности дышать. - Галя, Серега, - неизвестно откуда появляется Круглов, а следом несколько спасателей. Последнее, что ты помнишь, это Подкаминский с сажей на лице и облегченно улыбающийся. В себя приходишь уже в палате. До сих пор чувствуется запах гари вперемешку с хлором и спиртом. Открываешь глаза, услышав знакомую речь. - Галь? - Подкаминский замечает, что очнулась. - Как ты? - Нормально, - в горле першит. - Как остальные? - Нормально, - повторяет генерал и улыбается. - Круглов у Майского. Спорят уже о чем-то. У Амелиной Белая с Антоновой, Тихонов между всеми палатами мотается. Главврач выгнать обещал уже трижды. Борис пока в реанимации, но угрозы для его жизни нет. - Слава Богу, - улыбаешься одними губами. - А что с детьми? - Спасли, - замминистра опускается на кровать. - Там руководитель их оказался связан с преступниками. В общем, поувольняли всех к чертям. Набирают новый штат, детей отправили в санаторий за казенный счет. Хоть какой-то в этом плюс. - А ФЭС? - ты садишься на кровати. - Там конечно все хуже, - генерал хмурится. - Ни одного целого стекла, хорошо стены почти не пострадали. Несущие, по крайне мере. Будем делать ремонт. Когда счет выставили, там конечно глаза округлили, но промолчали. - А работать как же? - задумчиво смотришь на капельницу. - Полежи ты хоть сутки! - генерал ловит твой взгляд. - Работать будете пока в отведенном этаже ФСБ. Они согласились приютить вас на время ремонта. - Да нормально я себя чувствую, - морщишься. - И какого вы им пинка дали? - Золотого, - генерал усмехается. - Давай хоть медсестру позову? - Ладно, - киваешь. Молодая девушка что-то ворча снимает капельницу и подает тебе больничный халат. - Пошли, провожу, - Подкаминский протягивает тебе руку. Смотришь на него чуть сердито и направляешься к дверям. - Рогозина, ты неисправима, - генерал едва слышно ворчит. - О, Галина Николаевна! - тебя едва не сбивает с ног Тихонов. - Иван! - срывается привычный тон и, не выдержав, оба начинаете смеяться. На голоса выглядывают Белая и Антонова. Валя осторожно приобнимает тебя, замечаешь распухшие красные глаза подруги и качаешь головой. - Как ты? - заглядываешь в палату к Оксане, девушка выглядит намного лучше. И что-то говорит тебе, но не вслушиваешься. Заходишь проведать Майского. Круглов тут же поднимается навстречу. Вновь слова мимо сознания. Киваешь невпопад. А на душе облегчение, смешанное с горечью. Ведь троих потеряли, но еще есть силы жить. А значит, жизнь продолжается.