Дьявол пахнет Prada

Они расположились на открытой веранде небольшого кафе-мороженое на самом берегу реки, выбрав столик так, чтобы можно было смотреть на закат. Пришли сюда пешком, оставив свои машины наверху, на дороге, припарковавшись на обочине, побоялись, что в такой замечательный вечер не окажется мест на стоянке. И почти были правы — народу на набережной было очень много, кто просто гулял с детьми по самой кромке воды, кто, как они, сидели на верандах и смотрели на закат, окрасивший перистые облака уже на фиолетовом небе в ядовито-кровавый цвет. Игорь, как большинство альф, был отчаянным сладкоежкой — он заказал себе черный кофе, правда, без сахара, два куска черемухового торта и огромную порцию ванильного мороженого с медом и орехами. Андрей же ограничился молочным коктейлем с пушистой, как снег, пенкой, который принесли в высоком стакане, и двумя крошечными шариками клубничного мороженого. Он с завистью смотрел на Игоря, как тот с аппетитом поедал все эти вкусности. Если бы он столько съедал по вечерам, то скоро уже катался бы шариком, все же природа позаботилась о том, чтобы омеги толстели и накапливали подкожный жир для дальнейшей беременности и вынашивания потомства. Вот и приходилось им, несчастным, ограничивать себя в поедании сладостей по вечерам. Зато альфам, все было впрок, толстые среди них встречались крайне редко и то, в основном в пожилом возрасте. — Ты испачкал кончик носа в пенке, — улыбнулся Игорь, глядя на Андрея, когда тот поставил стакан на стол, сделав всего несколько небольших глотков коктейля, пытаясь растянуть удовольствие. Он вынул белоснежный носовой платок из кармана и, протянув руку, вытер Андрею нос, а потом, приподнявшись, чмокнул его в самый кончик, поцеловав, как ребенка. Андрей улыбнулся ему в ответ, его Игорь впервые назвал на «ты», до этого все время обращался только на «вы». И эта нежная забота. Ему стало даже приятно, он за три года работы директором привык, что все обращаются к нему только на «вы». Да еще и называют по имени отчеству. — А кто ты по специальности? — неожиданно спросил Игорь. — И где учился? — Окончил полиграфический. Технолог полиграфического производства, — ни на секунду не задумавшись, произнес Андрей. — Сейчас руковожу типографией. Правда, путь мой в полиграфию был тернист и долог. Я сначала в универ, как все ненормальные, поступил на химический факультет, но, отучившись там до самой магистратуры, то есть все четыре года, понял, что это не мое. Наука — это не мое. И в магистратуру поступать не стал. Даже пошел работать не по специальности, а устроился разнорабочим в типографию. И как мне все это понравилось, что в тот же год переметнулся в полиграфию, и меня сразу на третий курс зачислили, зачли всю мою химию, что я в универе изучал. Мне вот только экономического образования немного не хватает. Думаю заочно подучиться пойти или в тот же универ, или в академию экономики, а потом хочу еще и юридическое образование получить. — И все равно я не понимаю, как ты все успел в своем возрасте? — удивился Игорь. — Ведь тебе лет всего ничего. — А я из этих, которые через класс прыгают, из вундеркиндеров, — хихикнул Андрей, а потом смущенно спрятался за стаканом с коктейлем, который держал в руке. — Вот оно что. И сколько ты уже работаешь директором? — поинтересовался мужчина. — Осенью будет три года, — Андрей пошевелил пальцами, как будто считал на них. — А… ты? — А что я? Я, наоборот, экономист по образованию. Сначала работал в одной большой серьезной компании начальником планового отдела, а потом пришлось уйти, работал в основном в ночную, где придется, пока Виталий… Павлович… меня не подобрал. Сейчас исполняю обязанности ведущего менеджера в компании «АрМас», — будничным языком доложился Игорь, не вдаваясь в детали, и тут же без переходов поинтересовался: — А у тебя все было тихо и гладко, пока не появился гадкий я? — Почему же? Всякое бывало, и тихое, и шумное, — сказал Андрей. — Только так, как сейчас, точно ни разу не было — обложили со всех сторон. — Вот и меня обложили, — согласился Игорь. — Давай, не будем о грустном — смотри, какой изумительный вечер. И он кивнул в сторону заката… А потом неожиданно поднялся ветер, небо мгновенно затянуло тучами, и хлестанул такой сумасшедший ливень, какой бывает только летом после жаркого дня, да еще с громом и молниями. Он разогнал всех гуляющих по набережной, заставив скрыться под крышами кафе или веранд. Андрей с Игорем съели еще по одной порции мороженого, а гроза все не прекращалась, казалось, что с каждой минутой она становилась все сильнее и сильнее. Ночное небо разрывали сполохи молний, и гром, следующий следом за вспышкой, казалось, старался сотрясти землю. После каждого удара машины на стоянке пели на все голоса, словно им тоже было страшно без своих хозяев. — Видел, молния ударила прямо в столб за рекой? — спросил Игорь, обнимая Андрея за плечи. Он сразу пересел к нему поближе, как только в кафе стал набиваться народ. — Видел, — кивнул головой Андрей, ему даже показалось, что бетонное сооружение загорелось от электрического разряда, долбанувшего в него. — С нашими машинами там, наверху, надеюсь, ничего не случится. — Тоже надеюсь, что их не смоет мутными потоками воды, — хмыкнул Игорь, но как-то весело. — Не хотелось бы до дома идти пешком… Гроза стала удаляться, молнии становились все реже и дальше, гром все тише, только дождь никак не хотел заканчиваться. И вдруг Игорь разулся, закатал штаны и на немой вопрос в глазах Андрея ответил, протягивая ему руку: — Туфли жалко. Пойдем, когда еще удастся погулять под дождем. — Сумасшедший, — прошептал Андрей, но обувь тоже скинул и штаны тоже закатал. Они встали у входа, держась за руки, не решаясь выйти под дождь. И вдруг Игорь запел, громко чистым проникновенным голосом запел: — Нас уносит река Плавных вёсел волнами, Словно кто-то открыл Все небесные краны. Мы стоим на краю, На краю водопада, С неба льётся вода, Значит, небу так надо. И шагнув в ночь, в небесный водопад, увлек за собой Андрея. Они бежали, топая по лужам, производя мириады брызг, подставляя лица потокам воды с неба, смеялись и пели. Пел в основном Игорь, а Андрей негромко ему вторил. Но вот смеялся он заразительно, когда Игорь, подхватывая его за талию, кружил на месте и целовал в мокрое от дождя лицо. За ними, точно также разувшись, потянулись из кафе и другие, заразившись их оптимизмом. А потом они ехали домой, каждый на своем автомобиле, вроде и раздельно, но и вместе — они включили телефоны и переговаривались, снова смеялись и пели, пели все подряд, что приходило в голову. Они не выключили телефоны, даже когда пришлось разъехаться каждому в свою сторону. Андрей был уже дома, но все разговаривал с Игорем. И только когда у того хлопнула входная дверь, он сказал «до свидания» и разорвал связь. Андрею мгновенно стало грустно, словно отключили часть его души. Он не мог понять, что с ним происходит — ну, да, у него со дня на день должна начаться течка. Но это здесь совершенно не при чем. Течка у него далеко не первая, но такого состояния никогда не было. Душа хотела петь, когда Игорь был рядом, и плакать, когда он уходил. А тело? Андрей задумался. Он не мог понять, хотел ли он этого мужчину физически. Да, он не отрицал, запах его нравился ему безумно, но Игорь пах мандаринками, а за мандаринку, он бы и папу родного продал, не то, что девственность. Андрей вздохнул, все это, конечно, шуточки, но устоит ли он, на самом деле, если все так и будет продолжаться. И ласковые прикосновения, которых он никому никогда не позволял, и поцелуи, и объятия. Любой другой, попытавшийся это сделать, немедленно оказывался на земле лицом в грязи. А Игорю он позволял. И не просто позволял, ему это нравилось. — Стоп! Стоп! Стоп! — Андрей зашептал, схватившись за голову и закрыв глаза. — Стоп! Меня очень умело соблазняют. А я и растаял от мандаринового запаха. Прогулочки, концерты, поцелуйчики. Спустись с небес на землю. Тебя разводят на секс, Андрюшенька, умело к нему подводят. А ты готов, растаял. Досмотри-ка лучше запись. С Виталием поговори. Ведь с ним на той записи Игорь — нежный внимательный любовник тоже, не такой, как остальные. Разозлившись на себя и стараясь выкинуть из головы все приятные моменты последних дней, Андрей уселся снова перед телевизором с чашкой чая на травах и баночкой меда для профилактики, все же босые по лужам шастали, заболеть ему сейчас совершенно не нужно. Он честно просмотрел всю флеш-карту до конца, посмеявшись над последней, своей записью, точнее он смеялся над Артуром, его видно не было, только голос иногда было слышно. — Да, актер из меня никудышный, — проворчал Андрей. — И как только Артур купился на то, что я пьян, если прислушаться, то совершенно трезво говорю. Может, конечно, вкупе с пошатываниями из стороны в сторону и ничего было, а, в общем, просто безобразно. Надо перед мужчиной извиниться. Но вот на записях Игоря-то больше не было. Андрей включил снова его лицо полное страсти и, водя руками, как на спиритическом сеансе, медленно повторял: — Мне легко, мне хорошо, я спокоен, я равнодушен. А потом выключил телевизор и громко сказал: — Короче, а не пойти ли вам Игорь Владимирович со своими методами соблазнения честных омег куда подальше.