Хранитель

Они заперли меня в комнате! Наверняка, это проделки Франкенштейна, чтобы не мешалась под ногами у взрослых дядей! .. ну, подумаешь, меня вчера раза три парализовало почти друг за другом, это же не повод оставлять меня запертой. Положа руку на сердце, конечно, повод, но я чувствовала, что должна быть там. Но нет, вместо этого мечусь тут по комнате, как пойманный в клетку дикий зверь, чуть ли не воя. Еще раз от всей души пнула дверь. Тапочки, кстати, хороши; в обычных домашних – ну, как в моем мире — я бы пальцы себе отбила на ноге. А тут моя нога отскочила, будто я батут пнула, а не дверь. Пришлось даже цепляться за стенку руками, чтобы не упасть. Что за материал такой… не то поролон, не то еще какой-то упругий, даже не знаю. А то, что тапки розовые добавляет им "гламю-ю-юрности" и неповторимости, это факт. Я, изрядно утомившись, улеглась на кровать и уставилась в потолок. Интересно, что там происходит, я же манхву дальше не читала! Будем рассуждать логически. По идее, раз уж есть больше трехсот глав, главные герои не умрут. Ну, будем надеяться. Хотя, не факт, может, там безутешные Шинву и Ик Хан начнут мстить всем подряд, вот так поворот событий, а? Но пока главный персонаж точно Райзел. Ну, он же Ноблесс. Хотя, кажется, Сейра и Регис тоже ноблессами зовутся. Эх! Что за путаница с этими благородными? Я перевернулась на живот, подпихивая подушку под себя, и закрыла глаза. Темнота сгущалась и сгущалась, пока впереди я не увидела яркую звездочку. Подумав немного, но так и не осмыслив, я полетела к ней. Да, именно полетела, ноги у меня опять отказали. Франки решил, что мои параличи — это побочный эффект от отсутствия того вещества, названия которого я не могу ни вспомнить, ни произнести. Даже написать не смогу, если на корейском изображать. Звездочка закрутилась вокруг меня… И вдруг я увидела. Оп-па. Это я где?! — Ты сильно припозднился, — сказали, обращаясь ко мне. Что? .. И давно я мужчиной стала, разуйте глаза! Ой, что-то пол непривычно далеко. Я выше стала? Э, ничего не понимаю. «Дети…» — колыхнулась мысль в подсознании. «Пострадать не должны». Я… что со мной? Я попыталась шевельнуться, но мне не удавалось. Зато тело мое само двигалось и говорило, на меня никакого внимания не обращая! Шизофрения прогрессирует, я согласна на все уколы, Франкенштейн! .. — Рей?! Что ты здесь делаешь? .. — дети смотрели на меня. Эй, совсем ослепли, какой я вам Рей?! .. В этот момент тело снова взглянуло вниз, на этот раз себе под ноги, и я удивленно возопила, беззвучно, кажется. Груди не было, раз; тело мужское – два; я, походу, сейчас в сознании Райзела, три! Это и хорошо, что я «управлять» им не могу, натворила бы дел, пока разобралась, я на машине-то ездить не могу, а тут тело парня! .. Между прочим, Райзел не так-то прост, как кажется. Я почти физически ощущаю присутствие его силы, но она не давит, а словно ласкает, как волны моря, когда лежишь на пляже, позволяя им тебя касаться. Перед глазами застыла спина Региса… он что, меня прикрывал? .. или Райзела? .. ну, пусть будет нас, а то даже я уже путаюсь. — Как ты сюда попал? .. — спрашивал кто-то, а я понять не могла, кто. Не помню. Ничего не помню. И не понимаю. Кто-то перебинтованный лежит. «Аджосси, очнитесь». Я почувствовала, как что-то изменилось. Все замерли, повинуясь моему… Райзела… нашему желанию. — Я не давал вам разрешения… двигаться, — произнес Райзел, и я против воли произнесла то же самое. — Я не позволял тебе… дышать, — я смотрела на огромного мужика, который стоял на коленях и задыхался. И вот тогда мне стало жутко. Рей всего лишь этого хочет, и Рей… да кто он такой? .. «Хранитель…» Всплыло откуда-то. А я — сейчас — помощник Хранителя, потому что Хранитель юный и неопытный, я должна помочь. Отдать свои силы… Помочь. Да как же, черт возьми, это сделать?! «Принять все на себя…» Все — это что, желаю подробностей! Если наследство в долларах, то я согласна, если миллионные долги, то нет, идите к черту! «Иначе зачем я здесь? ..» Но вдруг я не справлюсь? .. «Справишься, — возникла уверенность. — Справишься, иначе тебя сюда бы не пустили». Но почему именно я?! Почему не кто-то иной? Ведь силу, которую мне выдали в том месте с дверями, можно было кому-то иному отдать! «Нет. Сила была у тебя всегда. Просто ты этого не помнишь». Не помню? .. Вот с этим я могу согласиться — иногда у меня возникает ощущение, что в голове есть черная дыра. Но почему же и когда я утеряла часть воспоминаний? .. Я сосредоточилась, благо, сейчас от меня не требовали незамедлительных действий. И знаете что? Оказалось, что я хорошо помню только период пятнадцати-шестнадцати лет, но зато в нем столько всяких событий, что хватило бы лет на пятьсот! .. Если вот сидеть и разбираться, они просто не умещаются в два года, которые более-менее адекватно хранит моя память. Сзади. — Проваливай, — жестокие, озлобленные слова. Откуда эта мощь? .. Он отринул гордость… и получил силу. Когда-то давно… Сила, которая всегда была у меня и которой я не помню? Кто же я? Я вздохнула. С неизвестной силой как мне удастся принять последствия? «А полностью даже ты не сможешь». Значит… Я оттяну не все, но большинство. И это все, на что я гожусь. Все, на что годится это тело, все, на что годится моя искореженная по чьей-то прихоти память. — Рей! Пожалуйста, спаси хёна! Кто это – Рей? Кто это - хён? Я стремительно теряла себя, растворяясь где-то на грани сознания некоего… Хранителя. — Стоять. Поворот — на автомате. Это очень странно, скажу я вам, когда твое тело само шевелится. Ты хочешь стоять, а твои ноги идут вперед. Ужасно. Ты хочешь бежать, но ты в тюрьме, запертый, скованный, нельзя двигаться, ничего нельзя, только дышать и думать. Время кольцуется и цепляется зубами за свой хвост, серебристой змейкой проскальзывая мимо, разворачиваясь и глядя в твою душу своими пронзительно синими глазами. Я впервые в жизни задумалась об эвтаназии. Пожалуй, я могу понять, почему некоторые люди молят врачей о смерти. — Почему вы просите меня? Вам нет необходимости просить… — сказали мы с Райзелом вместе. И Ноблесс что-то сделал. Ласкающая меня сила внезапно обожгла, заставила вскрикнуть и дернуться — и в этот раз Рей что-то услышал. Я начала падение в бездну. Сердце замерло в страхе, голова кружилась, а вокруг меня плясали кроваво-красные искры. Пространство крови. Он выполнит это. Он сделает, несмотря на отдачу, которая в любой момент его погубит. Но… В этот раз я заберу последствия. Это мое предназначение. Или что? .. Не предназначение, но все же, зачем я… Я скатывалась в бред. Я растворялась. Назад пути не было. *** Красное померкло. Это было странное место, где причудливо сплетались мрак и свет, кровь и боль, страдание и тишина. — М-21! — узнала я лежащего человека спустя четыре удара сердца. Ой-ой, память моя совсем как у маразматичной старушки. — Что ты тут делаешь? — спросил кто-то удивленно. Я повернулась и увидела Райзела. Перевела взгляд на открывшего глаза Эмыча, затем обратно на Рея. — Вы забыли? .. — тихо спросила. Эх, я и сама ничего не помнила, вот только слова лились так, словно кто-то говорил за меня. И говорил довольно странные вещи, которые почему-то отторжения у меня не вызывали, то есть где-то в глубине души, на уровне бессознательного, я была с ними согласна и, более того, слегка раздражалась от невозможности рассказать всю правду относительно положения Рея в этом мире. Какое именно это положение и чем оно отличается от его предыдущего, я сама себе ответить не могла. Зато говорил мой язык. — Вы Хранитель. Вас назначила не я, но все же с этим назначением я согласна, лучший выбор из всех возможных. И сейчас я должна защищать вас от опасности. Что бы там не считали Франкенштейн и другие… наибольшую опасность для вас представляете вы сами. Вы используете «Пространство крови», верно? .. После вашего похода в то место, с дверями… — я задумалась, склонила голову. Рыжие волосы, распущенные, длинные, всегда о такой длине мечтала, разметались вокруг, их словно трепал ветер, но откуда здесь ветру взяться? — Вы ведь должны понимать, что у меня есть сила помогать вам. Я долго думала… вспоминала, в чем она заключается, но теперь поняла. Сейчас я просто оттяну последствия использования «Пространства крови» на себя. — Что? .. — Райзел шагнул ко мне, но меня просто отнесло в сторону, словно толкнуло. — Это ведь несправедливо! Не делай этого, это мой крест. — Возможно, — я улыбнулась. — Но это предназначение… это мой долг, долг перед собой, который я должна исполнить, чтобы попасть домой. Наверное. Но я сделаю это, — я оглянулась. — Верните Эмыча обратно. Он еще должен жить. — А ты? — спросил М-21. Я пожала плечами: — Я тоже выживу. Я живу, пока жив Хранитель… — после этого я просто рассыпалась кровью. Где-то далеко билась на кровати окровавленная девушка, не в силах избавиться от боли. *** Сознание крутилось волчком. Оно то прилетало, то улетало, мир вокруг меня то обретал цвета, то снова чернел. Мало этакого счастья, вертеться на карусели разума, так еще и зрение ослабело, и я не могла распознать лиц мечущегося вокруг меня народа. — Вот черт, — выругался кто-то. — Тебя даже одну оставить нельзя. — Франкенштейн-ним… — почти блаженно улыбнулась я, но меня тут же выгнуло дугой, и я закашлялась кровью. — Что ты с собой сделала?! — он сел на кровать, отвел волосы с моего лица. — Она оттянула на себя последствия, — произнес новый голос. — Мастер… — я начала садиться, но тело забилось в судорогах. Почему-то напоминало тот момент, когда тело было не мое. Хотя… это ведь не мое тело, чего это я? Едва болевые ощущения стихли, я прошептала: — Скоро пройдет. Я справлюсь. — Может, какие-нибудь мощные анальгетики? .. — упавшим голосом предположил Франки и вылетел за дверь. Я лежала и глядела на Мастера. Его лицо крутилось кругами, а еще иногда смешно вытягивалось, но это не мешало мне видеть потаенную грусть в его глазах. Он совершенно точно не хотел, чтобы так все вышло. Но я откуда-то знала, что должна была. — Помогите сесть… пожалуйста, — попросила я. — Еще бы в душ сходить. — Тебе нельзя. — Но я хочу, — возмутилась я и потеряла сознание. *** — Кровь не останавливается полностью уже три дня, — проговорил Франки, перебинтовывая меня всю и неодобрительно мотая головой, глядя, как сочится из царапин кровь. При этом анализы показали, что кровь, взятая из пальца (мало мне этих царапин, так он еще палец проткнул!), сворачивается за шесть минут, что, в принципе, не особо отличалось от нормы. Как получалось, что кровь медленно и постоянно меня покидает, Франки не знал, но разгадать загадку желал. Поэтому, пока я спала, он еще несколько раз взял кровь из пальца, а потом дорвался и до моей вены. Результаты его явно не впечатлили, но тут я пришла в себя, нажаловалась Рею, и Франки был вынужден усмирить свой пыл. — Да ладно, — слабым голосом отозвалась я. Ощущения ран не было, только вялость и чувство потери крови, как при обычных женских днях. Ну и тело все ныло, а не только внизу живота. — Вы и рады сделать из меня мумию. Я на улицу хочу, мне лучше станет… — Хорошо. Я только решу кое-что. — Что именно? — подозрительно осведомилась я, уж больно невинно звучал его голос. — Ну, как тебе гулять. Просто снести до скамейки во дворе или притащить инвалидную коляску. — Хватит издеваться, — попросила я. — Мне так х… плохо. Снесите меня во двор… — Ладно, — Франкенштейн на этот раз не стал извращаться, а просто обмотал меня одеялом и подхватил на руки. Моя бедная голова тут же закружилась, и я пристроила ее ученому на грудь, закатывая глаза. Франки даже замер ненадолго, рассматривая меня, боюсь, если бы он решил, что я делаю это демонстративно, на улицу я шла бы на своих четверых — для своих двоих я была слишком и по-настоящему слаба. Меня протащили через гостиную, на которой в гробовой тишине попивали чай все трое Ноблесс. В коридоре мы почти столкнулись с Тао, а затем нам навстречу выползли Такео и М-21. — О, так ты жив, — я искренне обрадовалась, особенно когда заметила, какие у него в глазах эмоции проскальзывают. Он, видимо, помнит, что там было, когда он умирал. Жаль, конечно, это совершенно лишнее знание для него. Сознание вернулось окончательно, когда мое лицо осветило солнце. Я глубоко вздохнула и устроилась на скамейке. — Я пришлю тебе кого-нибудь, — произнес Франкенштейн и оставил меня ненадолго. Тень скользнула рядом, на скамейке устроилась Сейра. — Привет, — слабо проговорила я. Она кивнула, затем сказала: — Я слышала, что случилось. И я… даже не знаю. Мы никогда не слышали о Хранителях. Я засмеялась, потом заперхала кровью, слегка напугала этим Сейру и смолкла. — Я не из этого мира, и о таком даже не мечтала. Когда читаешь про это, все представляется не таким, как есть на самом деле. Только когда попадаешь в такую ситуацию, понимаешь, что кровь и боль… они настоящие, и по щелчку пальцев нельзя что-то изменить. Дверь открылась, на улицу вылетел чрезмерно активный Тао (за последние четыре часа его голос слышался везде!), следом за ним вышел Такео. — О, какие волосы, — я восхищенно уставилась на снайпера. Он смерил меня взглядом и вдруг улыбнулся: — Твои тоже ничего. Ты… как же это на корейском… огонь. — А, а эти корейцы называют меня Кумихо, — пожаловалась я. — Это означает Лисица-демоница. Ничего общего ведь! — Когда-то люди считали, что оборотни тоже всего лишь легенда, — серьезно ответил Такео. — Намекаешь, что я могу оказаться демоницей?! — я даже подскочила, одеяло спало, зато из-под пижамы весело проглядывал пушистый хвост. Присутствующие получили вряд ли счастливую возможность увидеть цвет моего нижняя белья, торчащего из-под спустившихся из-за хвоста штанов. — Ну, лисицей так точно, — усмехнулся Тао. Я пошатнулась (ноги коварно подогнулись) и свалилась на дорожку, поморщившись. Свежие бинты на руках окрасились слабовато-красным. — Интересно, — проговорила я, глядя на них снизу вверх. — Если я умру, это прекратится? .. В смысле, куда меня выкинет? .. — Пойдемте, я покажу ваши комнаты, — на улицу вышел Франкенштейн, увидел меня, сидящую на дорожке, и нахмурился. — М-21! — воззвал он. Эмыч вышел и уставился на него, предварительно окинув меня взглядом предвкушающего инквизитора. — Забери Алису… спустись с ней в мою лабораторию. Я скоро подойду. — Хорошо, — покорно отозвался Эмыч, взял одеяло и набросил мне на голову. Я завопила и начала брыкаться: — Не-е-ет, только не на эксперименты! .. — Эксперименты? — напряглись Тао и Такео. — Я ничего не понимаю в лапше! — взвыла я, но тут меня подхватили на руки, аж дух захватило. Я в натуральном виде задохнулась и начала хватать ртом воздух. — Ты живая? — Эмыч одной рукой снял одеяло с моей головы, потому что уж очень я резко заткнулась. — Мертвая, — недовольно огрызнулась я. И застонала, потому что тело вдруг опять онемело. Эмыч хмыкнул и потащил меня в лабораторию Франки, а я затряслась от смеха, потому что мне М-21 напомнил почему-то паука, а я — муху. Он и сам был еще слабоват, поэтому держал меня, не заботясь о моем удобстве, главное — не уронить. — Ахахаха! — паралич отступил, когда он посадил меня на каталку. Я засмеялась, оглашая все вокруг своим хохотом. — Ты чего, головой ударилась? — спросил он. — Не-ет, — простонала я. И прекратила смеяться. — Я не ударялась головой. И это даже не истерика. Вроде. — Тогда в чем дело? — он склонился надо мной и внимательно посмотрел в мои глаза. В его взгляде читалось многое, от чего я смутилась даже. — Что там произошло? — грозно осведомился Эмыч вдруг. Грозность сия показалась мне напускной, и я смутилась. — Э-э-э, — выдала я, делая вид, что не понимаю, о чем он. — Когда Райзел-ним использовал Пространство крови. По крайней мере, это ты так назвала. Что там было? — Э-э-э, — снова протянула я. — Алиса! — его руки сгребли меня и несколько раз активно встряхнули. Я закатила глаза и демонстративно упала на М-21. — О, черт, забылся, — он отстранил меня, удерживая в сидячем положении. — Что вы оба творите? — явилось в лабораторию новое лицо. — Франкенштейн-ним! — М-21 даже отпрянул, сразу становясь таким обиженным, что я чуть-чуть оттаяла. — Ладно, ладно, расскажу, — поспешно сообщила, выпрямляясь. — О чем? — тут же заинтересовался Франки. — О том, что произошло в пространстве крови, — прошептала я таинственно. — Давай, — согласился Франки, оттеснил Эмыча и взялся за мои бинты. — Ауч, — жалобно сказала я, дернувшись, когда он разрезал завязку и осторожно начал раскручивать. Кровь текла постоянно, но сама по себе подсыхала, склеивая слои повязки. Когда Франки осторожно с меня это снимал, ощущение все равно было, словно снимают кожу. — Терпи, — отреагировал ученый. — Порезы неглубокие, но поверхность повреждений обширна. И рассказывай уже, интриганка старая. — Кто старый, я-а-а?! — так и подскочила, но тут же скрючилась, потому что не ожидавший моего прыжка Франки не отпустил бинты, и я одним махом содрала сантиметров двадцать. Боль на короткое время опоясала меня, пожалуй, при должном старании я могла бы подобрать аналогию. Это был почти тот же вид боли, какой бывает у некоторых людей, когда им прокалывают уши: резкая и сильная на мгновение, жгучая пару минут, а потом утихающая и просто ноющая. — Тао нашел тебя в базе данных, — невозмутимо проговорил Франки. — Неудачный эксперимент, дэшек не стали даже подтирать. Так вот, тебя зовут Сон Ли Хё, и тебе тридцать девять лет. Для человека с генетическими мутациями ты явно перестарок. Я вытаращила глаза, тщетно пытаясь осмыслить информацию, и попыталась рухнуть в спасительный обморок, но мне не позволили. Тридцать девять лет?! Мама!!! Франки строго поглядел в мои глаза и выдал: — Возьми себя в руки. — Дочь самурая, — согласилась я. — Возьми себя в руки-и! От края до края становятся тихими… звуки-и. — Тебе нехорошо?! — вкрадчиво поинтересовался Франки, не отпуская моих рук. И в этот миг на меня обрушилась волна. Цунами! Холодная вода с лимоном в лицо (особенно его долька по носу) бодрит не хуже горячего кофе на живот. Я фыркнула и мокрой, облезлой кошкой уставилась на Эмыча, который и совершил диверсию, а сейчас прятал за спину улики в виде пустого графина. — Ну, ты и сволочь, — почти искренне восхитилась я. — Попрошу без оскорблений, — степенно ответил Эмыч. – Ну, так что там было?! — Ничего, — с вызовом высказалась я, делая вид, что смертельно обиделась. Говорить меня все же заставили. И даже почти не били. Шучу. Они не стали бы меня трогать, я все-таки раненый джигит. В общих словах я объяснила, что было в том месте с дверями, на этот раз персонально для Эмыча. Мне явно не поверили, но свое мнение оставили при себе, что ж, и на том спасибо. Я, правда, многого не понимаю… или, скорее, не помню. Меня это немного напрягает, но не так чтобы сильно ощутимо. Причем как-то связана моя «амнезия» с той самой силой, которую у меня «всегда была». Эх. Кто бы объяснил, что происходит. Может, родители что-то знают? Должны знать. Так что все опять упирается в извечный вопрос всех попаданок: как мне отсюда выбраться… **Терри** — Что значит, где-то в третичных мирах?! — уставился на брата Алисы парень с серебристыми, словно седыми, волосами и пронзительными синими-синими глазами, в которых отпечаталась такая боль, что хотелось выть просто за компанию. Дима пожал плечами, потом вздохнул и кивнул в сторону ничего не подозревающей беглянки, которая находилась в теле Алисы, Терриной принцессы, которую Терри искал и, наконец-то, нашел. Во вторичном мире из Запретных, с кодовым названием «Земля», во времени «21 век», но, как выяснилось, пришел, с трудом пробив кольцо блокады, Хранитель Алисы поздно. А ведь искать ее, пока она была со своей семьей, куда проще, чем вот так бегать по третичным мирам, которых миллиарды… Если бы хоть малейшая подсказка! Но как Алиса, у которой силы Ходящего запечатаны вместе с памятью, смогла уйти из Запретного мира? .. Да еще и без Хранителя, что само по себе вопиющее преступление. Что на этот раз сделает Совет? Карие глаза Димы (очередная боль, потому что напоминали глаза Алисы) на миг сверкнули гневом: — Она старательно делает вид, что она и есть Алиса. Родители смекнули, что к чему, но продолжают играть, потому что эта девица — единственный шанс вернуть Алису до того, как Совет что-то заподозрит. Ладно, Терри, — Дима хлопнул Хранителя по плечу. — Раз ты меня нашел, то поможешь разболтать лже-Алису. Если это сделает кто-то другой, не ты, то Совет тут же узнает, и начнется очередная веселуха. Да уж, Терри с Алисой и без того здорово подставили ее семью, начав встречаться еще тогда, на Меридиан. Терри вздохнул и прикрыл глаза, позволив воспоминаниям захватить себя. "- Алиса! Что же ты натворила?! — Дмитрий в ужасе глядел на сидящих в обнимку на кровати сестру и ее хранителя, а ведь принцесса рода Люкс, из Ходящих, не должна унижаться до отношений с Хранящими, даже таких высокородных, как Терри Спириту. — Если кто-то узнает?! .. — Дим, ты ведь никому не скажешь, — без вопросительной интонации пробормотала Алиса. — Естественно! — оскалился брат. — Но вас наверняка уже засекли. Рекомендую бежать. И как можно скорее! — Куда? — Терри моментально подскочил, загораживая Алису собой. — Куда угодно! .. И лучше раздельно. — В первичных меня найдут быстрее, чем во вторичных, а в третичные одной и вовсе путь закрыт, — сообщила Алиса прописные истины. В коридоре послышались громкие шаги, кто-то с кем-то ругался и, кажется, кого-то не пускал. Послышался грохот упавших доспехов, гордости Короля Александра. — Уже знают, — упавшим голосом произнес Дима, оглядываясь на дверь. — Не сидите же! .. Терри схватил Алису за руку и потащил к камину, около которого находился потайной ход. Две вещи произошли одновременно: Терри открыл ход (стена со скрипом уехала в сторону, послушная касанию третьей шишки на решетке камина), а дверь в комнату влетела вовнутрь, рухнув аккурат на Дмитрия. — Дима-а-а! — взвыла Алиса и выдралась из рук Терри, кидаясь к бесчувственному брату и падая на колени рядом с ним. — Принцесса Алисия Де Люкс и Хранитель Принцессы Террион Спириту, вы арестованы по подозрению в ненадлежащих отношениях между Ходящей и Хранящим! — отбарабанил мужчина, самым примечательным во внешности которого был натянутый на глаза капюшон с изображением некоего знака, из-за чего мужчина приобрел вид королевской кобры. Впрочем, фактически так оно и было. Орден Королевской Кобры разил без промаха, и шансов легко отделаться у нарушившей закон парочки было крайне мало. Суд Совета состоялся чуть позже, перед семью присяжными, которые с легкой усмешкой взирали на державшихся за руки молодых людей. Подсудимые с некоторой долей вызова возвращали взгляды. — Итак, слушается дело о нарушении субординации… Разумеется, никого не волновало, что Алиса и Терри любят друг друга. Сказано, такие отношения под запретом, значит, они под запретом, и точка! Причин никто раскрывать не стал, хватало того, что это было записано в главной книге Меридиан. Приговор на деле оказался ударом лишь для Хранящего. Если Алисе подтерли память сроком на семь столетий, то Терри такой милости никто не оказал. Если Алиса осталась в кругу знающей и любящей семьи, ради нее ушедшей из Меридиана на Землю, в Запретные миры, демонстрируя покорность (прорваться сквозь блокаду изнутри без оповещения Совета было нереально), то Терри был заперт в комнате наказаний при Академии Хранящих в полном одиночестве. Если Алиса забыла и то, что она Ходящая, и то, что она любила Терри, то Терри провел семь сотен лет, лелея свои чувства, но осознавая, что где-то его ничего непомнящая любовь, возможно, принадлежит кому-то другому. Все эти семьсот лет… Только любовь к Алисе и постоянно грызущая Терри ревность не дали ему окончательно свихнуться. Но, наконец, срок наказания вышел. Терри настоятельно порекомендовали выбрать другого Ходящего, желательно, парня, но истосковавшийся по возлюбленной парень в первый же вечер сбежал. К сожалению, где находится Алиса сейчас, никто не знал. Терри попытался выяснить это у своих старых друзей и столкнулся с поистине злодейским предательством. Пятеро отвернулись, а лучший друг Брок пустился отговаривать Терри. На самом деле, зачем сейчас идти против Ордена? .. Второе наказание может оказаться куда более суровым, потерей памяти тогда Алиса не ограничится. Но главное, ты, Террион, тебя ведь уничтожат! И только сердобольная Милена, выслушав почти истерику парня, дала ему пощечину и наводку на Землю, где королевская чета Александр и Мария прожили эти самые семь сотен лет, неизменно меняя свое географическое положение и заодно имена (они побыли и Люками, и Люковыми, и Люкановыми, и Люксерам, и кем-то еще) …". — Ну, ты готов? — Дима щелкнул пальцами перед глазами Терри, и тот вздрогнул, словно сквозь пелену глядя на парня. Дмитрий, наследный принц и представитель семнадцатого поколения семьи Люкс, он сейчас выглядел обычным подростком, в нем совершенно не было ни намека на аристократизм и чванливость, одинаково присущий как мелкопоместным дворянам, так и некоторым аристократам, гордящимся собой. Из-за этого «простодушия» семью Люкс на Меридиан и любили, и очень тяжело перенесли ссылку принцессы и последовавший за этим отказ королевской четы от фактического управления страной, одной из тридцати девяти только в центре Меридиан. Терри вздохнул и часто заморгал. Странное отношение с возрастом меридов складывалось из века в век, из года в год: пока правит старшее поколение, пусть даже лишь формально, младшие замирают в выбранном великими предками возрасте. Вечно молодые, вечно во втором десятилетии по меркам земных людей… И вот уже семь сотен лет на Земле, неужели они каждые несколько лет все семь веков подделывали память Алисы, чтобы та ничего не заподозрила? Чтобы не дай Бог не вспомнила… На Меридиане все было устроено крайне просто. В каждой стране имелись свои Король и Королева, чьи дети являлись наследниками — принцами и принцессами, старший получал трон, младшие, к власти особо не рвавшиеся, тихо радовались и просто жили, время от времени помогая советами, типа как назвать племянника или племянницу. Пока мерид правил страной, его возрастное изменение останавливалось, ровно до тех пор, пока он не был уверен, что с него хватит. Увы, красивая жизнь королевской семьи на деле не была сказкой; никто из старшего поколения не собирался задерживаться, потому что магия накладывала ни них свои ограничения: короноваться может только тот, у кого есть двое детей. Эти дети были своего рода заложниками Меридиан (один из них нес Тьму, а второй — Свет, как и все наследники-мериды) и гарантом того, что король править будет честно и праведно, в соответствии с многими непреложными принципами Меридиана. Как бы там ни было, но Меридиан был разумен, может, даже более разумен, чем расы, его населявшие, потому что никто и никогда не пытался задержаться на троне или провернуть какую-либо аферу. Вообще, в силу долгой жизни мериды стали бы вскоре прожженными интриганами, но и тут Меридиан внес ограничения: взросление меридов, расы, населяющей Меридиан, протекало намного медленнее, чем у других рас. Зато для всех, кто знал о меридах (а в каждом мало мальски независимом мире выбирался Хранитель, и уж он-то точно знал), создавалось впечатление их бессмертия, увы, всего лишь впечатление; мериды были очень даже смертны, но их поддерживала магия центрального мира-существа, заставляя жить несколько в другом течении времени и воспринимать время иначе. Недаром у многих меридов проявлялись, помимо таланта создавать порталы у Ходящих, и способности к краткому управлению временем. Ведь магия была везде, дышала силой в воздухе, плясала искрами в огне, обволакивала каплями воды и грела землю. Эта же магия, магия Меридиан, помогала поколениям семей аристократов хранить свой облик, подходящий каждому мериду согласно его месту (король или посол лет тринадцати на вид выглядит недостаточно внушительно!), дольше, чем остальным. Впрочем, простые мериды не жаловались — они жили чуть больше того момента, когда смертельно уставали от жизни и желали лечь спать с явным и невысказанным желанием умереть. Осознавая это, они иногда, под настроение, даже жалели аристократов. — Терри? — отвлек парня от мыслей озадаченный голос Дмитрия. — Д-да, да, — утвердительно дернул головой Терри и твердым шагом, скрепя сердце, направился к сидящей у телевизора лже-Алисе. Присел рядом, игнорируя рассерженный взгляд (как же, отвлекли от «Камеди-клаба»), и, подняв подбородок девушки, внимательно вгляделся в ее глаза. У «жертвы» возникло четкое убеждение, что ей глядят прямо в душу. Так оно и было, кстати. Пусть перед Террионом только оболочка его возлюбленной Алисии, даже сил, даже печати не осталось. Чувства, хранимые не только разумом, остались теми же, что и семь сотен лет назад, поэтому хранитель без труда узнал самое сокровенное. Ресницы парня дрогнули, он неожиданно весело рассмеялся. — Что? — вмешался Дима. Терри счастливым взглядом оглядел брата любимой, чувствуя, что еще чуть-чуть — и он растроганно и постыдно разревется. Алиса его любит! Возможно, она не помнит, но любит. Любит! И теперь… эта девушка. Всего лишь поглядев в ее глаза, наполовину принадлежащие незнакомке, наполовину — Алисе, хранитель мог сказать, где сейчас его подопечная. Третичный мир, известный в мире «Земля» как мир «Ноблесс». Осталось лишь прийти и забрать Алису оттуда, вернув ей память, конечно, причем, желательно там, иначе Орден и Совет будут выть. Но Орден, вообще-то, можно натравить на Перевозчика, через которого прошли Сон Ли Хё и Алисия. Ведь Перевозчик не должен был выпускать Алису в третичный мир, как не должен был и запихивать Ли Хё в Запретные миры. Никоим образом не должен. Какую же игру он затеял? .. Судя по тому, что видел Терри, прорываясь на Землю, кто-то Перевозчиком очень недоволен, уж не Орден ли, но тогда почему они еще не здесь, почему не проводят официального расследования? Терри уже примерно знал, что и как делать. Небольшой ритуал на крови хранителей, вернуть Алису на Землю и доказать, что она сама никуда не уходила. Загвоздка лишь с памятью, вернуть которую способен только Инквизитор, и со временем… Если Алисы нет более полугода, то время кончилось еще вчера. Ходящий без Хранящего может находиться в третичном мире без фатальных последствий столь малое количество времени, что Совет под страхом наказания запретил такие рискованные путешествия. Без Хранящего связь между меридом и миром усиливалась до максимально возможной, и начинались проблемы. А тут случай из разряда «попаданцев», что осложняло. Да еще и истинное тело Алисы утратило до капли силы. Оставалось лишь гадать, как отреагирует на сорванные печати тело, в котором сейчас была Алиса. — Ну, привет. Когда домой вернем тебя? — улыбнулся Терри девушке, сказав это на чистом корейском, даже без акцента. Лже-Алиса нервно дернулась и мертвенно побледнела.